По воплям и по тому, что на его выстрелы вороги ответили с опозданием, Илья понял, что его стрелы зря не пропали. И вновь убедился, что подступили к крепости не бойцы, а смерды. Бойцы б живо сообразили, что стрелок – один. И не стали бы от него прятаться, а ответили бы сразу. А смерды – что? Смерды умирать не приучены. Смерд, когда видит, что соратника подбили, не о мести думает, а о том, чтоб следующим в Ирий не улететь.
Смерды – это хорошо. Это радует. Тем более, если Ярош прав и смерды – чужие. Своих-то дурней зря губить не хочется. Кто потом оброк понесет?
Хотя что оброк? На складах добра – со смердов и за пять лет не соберешь. Ну да не о добре речь. Продержаться бы. Может, Кулиба вернется…
Илья ухватился за зубец, подтянулся немного, глянул в щель, высматривая всадников… Самого важного сразу углядел: руками размахивает, а вокруг – человек двадцать конных и пеших собралось. Слушают, надо думать. Ну да болтать любой горазд, да не у всякого из-под шапки меховой маковка шлема воинского выглядывает и на груди панцирь поблескивает.
– Ярош, готовься! – Илья выцепил из тула три стрелки из лучших, легкие, с правильно закрученным пером и узкими гранеными наконечниками. – До пяти, помнишь? Вздевай!
Стрелы ушли – как сокол в небо. И опять Ярош до пяти не досчитал, хотя вражьи лучники проснулись только на восьми.
Илья приник к щели… Эх! Главного – не достал. Или конь его переступил, или сам почуял. Сдвинулся. И – спасся.
Хотя стрелы Ильи даром не пропали. Один из всадников выпал из седла, у второго конь вздыбился и повалился прямо на пеших. Те шарахнулись в стороны. Но не наутек. Должно быть, не поняли, откуда смерть летит. А вот главный их – понял. Рванул галопом к краю поля, за предел дальнего выстрела.
Вражьи лучники наконец-то заметили, откуда по ним бьют. Над частоколом запели стрелы. Упираясь руками, Илья проворно сместился по заборолу на пяток саженей. Ярош, пригибаясь, – за ним.
– Подними-ка меня еще разок!
– Ох, княжич…
Но повиновался.
Вражьи лучники стреляли бегло и неумело. Поднимались над щитами чуть не по грудь. Илья метнул аж четыре среза, пока его наконец заметили. Ярош спрятал Илью за частокол одновременно с первым воплем. Мог бы и не прятать, потому что вороги попрятались сами. Но двоих он точно положил, а третьему в шапку попало, и не понятно: упал или сам присел.
Напугал Илья вражеских стрелков. Больше не высовывались. Били навесом – в белый свет. Стрелы сыпались, не долетая до частокола. Или, перелетая, падали на подворье. Тем, кто на забороле, можно было не опасаться. Но Ярош всё же накрыл себя и Илью щитами.
– Отходят, – пробормотал Илья, глядя в щелку меж зубцов.
Смерды на стене тоже увидели. Заорали радостно. Решили, что отбились.
Илья, однако, не обольщался.
Отошли, но не ушли. Звон топоров не смолкал.
– Закончат – на штурм пойдут, – сказал он Ярошу.
– Пойду насчет смолы распоряжусь, – сказал моровский староста.
– Еще глянь, что со стороны Десны, – велел Илья.
Трудно безногому обороной командовать.
Со смолой все оказалось хорошо. Грелась.
И со стороны Десны никого. Все – со стороны ворот.
– Ярош, – окликнул старосту Илья, – раз сам не хочешь, пошли кого-нибудь, кто на лыжах хорош, по зимнику. В Киев.
– Это можно, – кивнул староста. – Есть у меня такой на примете.
– И к вышке меня отнеси, – распорядился Илья. – Хочу сверху глянуть.
– Подстрелят? – заопасался Ярош.
– Не успеют. А ты вот что… Веревку мне дай. И рукавицы. С собой возьму. Если что – соскользну быстренько.
Глава 9
Моров. В осаде
Наверх Илья взобрался, как раз когда с задней стороны острога спустили гонца – парнишку из вольных моровских смердов.
Паренек ловко скатился с берега на реку и побежал вниз по зимнику.
Илья вздохнул облегченно. Обошлось. Не перехватили.
Поторопился. Парень и трех стрелищ не прошел… Споткнулся и упал на лед. Не сам. Стрелой подбили. Тут же со стороны берега выскочили двое. Подбежали, ухватили под мышки и уволокли в чащу.
Эх, надо было предупредить, чтобы не рекой, а лесной дорожкой шел.
Хотя и там засада может быть. А учуять и обойти – это надо воином быть. Или хотя бы опытным охотником. Таким, как Ярош. Но Яроша все равно не уговорить. Так что надежда только на Господа и на собственные малые силы.
Отсюда, с башни, на мир смотрелось хорошо. Всё видно окрест. Можно и ворогов счесть. Сто шесть насчитал Илья. Восемьдесят пять – бездоспешные смерды. Большая часть – с копьями, луками, в тулупах и мохнатых шапках. Лесовики. Еще двадцать – из тех, кто с оружием знаком. Мечи только у двоих, у остальных – секиры. Простые шлемы, такая же простая бронь: вареная кожа с нашитыми железными пластинами. Так снаряжаются отроки у не слишком удачливых князей и ополченцы вольных городов. А вот оставшийся, уже примеченный Ильей и определенный в вожди – другого поля ягода. Бронь хорошая, конь боевой, шлем нурманский, прикрытый меховой шапкой, чтоб не сверкал.
Эх, не достал его Илья. Мыслилось: без этого, главного, отбиться было бы проще.
Скоро, скоро они пойдут на штурм.
Лестниц готовых – три. И еще пять заканчивали. И щитов больших – с дюжину. Для такого отряда хватит. Значит, скоро на штурм пойдут.
Илья попробовал поставить себя вместо нападавших. Так батя учил. "Чтобы понять, как будет действовать враг, ты, Илюха, должен залезть к нему в башку. И угадать, как он поступит. И, угадав, опередить".
Влезть в башку вражьему вожаку было трудно. Илья ведь даже не знал, кто это. И зачем налез на Моров…
Ясно, что опытный воин, не смерд. А знает ли он, как берут крепости?
Илья вот знал. Видел, как батя брал Перемышль. Ни одного гридня не потеряв. Ночью, скрытно, взошли на стену, открыли ворота, впустили гридь…
Когда батя с Ильей подъехали к перемышльскому кремлю, там уже были свои. А лехиты, повязанные, сидели у ворот.
Уснул Перемышль данником князя Мешко, а проснулся – Владимировым градом.
Батя своих бережет, на стену не погонит. А этот?
"Этот – погонит", – решил Илья. Иначе зачем лестницы и щиты?
Что бы еще сделал Илья на месте врага? Уж точно догадался бы, что толковых воев в остроге немного. И этот, вожак, тоже наверняка сообразил. А если опытных мало, то атаковать по уму надо со всех сторон.
Это если без обмана. Но войны без обмана не бывает. Обдурить врага для хорошего вождя – первое дело. Вот как тогда, с Перемышлем.
Если бы штурмом командовал Илья, да будь у него ноги, он бы как поступил? Показал главную атаку со стороны ворот, а сам с тыла зашел с четырьмя-пятью лучшими людьми. Влез бы на стену без всяких лестниц. Накинул бы аркан на зубец – и наверху.
А уж наверху добрый воин и в одиночку бы дел натворит. А если двое-трое…
Да, вот так бы и сделал. А до того показал бы, что стена со стороны реки совсем не интересует. Держал бы всех против ворот.
Похоже? Похоже. Коли так, то надо Илье к Дюже перебираться, когда атака начнется.
А она начнется. И скоро.
Может, здесь и остаться, наверху?
Нет, стрелять ему отсюда неудобно будет. И командовать тоже.
Внизу Илью встретил Ярош.
– Смола готова, – сообщил он. – Что делать, люди знают.
– Это хорошо, – одобрил Илья. – И подбери мне смерда или холопа поздоровее и нетрусливого.
– Зачем это, княжич?
– Носить меня будет, – пояснил Илья. – Как ты носил.
– Я и буду! – заявил моровский староста.
– Нет, друже, – покачал головой Илья. – Ты мне для другого надобен.
И поведал Ярошу свои мысли.
– …Так что посади на вышку кого-то глазастого, – завершил он. – Когда вороги на ворота полезут, пусть последит, чтоб часть в обход не пошла. А пойдут – я тоже туда переберусь, к Теше, а ты останешься ворота оборонять.
Холоп нашелся. Звали Неболей. Не шибко умный, но здоровенный и послушный. До того Неболя на пристани трудился. Принести, унести, поднять, уложить.
Илью Неболя вскидывал-опускал с легкостью. И держал, сколько велено. И на карачках по заборолу чапал с Ильей на спине пусть и не быстро, но уверенно.
Смола готова, люди расставлены.
"Что еще я забыл?" – подумал Илья, оглядывая подворье. Что еще…
Вспомнил. Воодушевить. Этому тоже учил батя. И что он им скажет, холопам и смердам моровским?
Как там великий князь Святослав воям своим сказал? "Мертвые сраму не имут!"
Но это – для воинов. Для простого люда – не пойдет. Сказать надо людям, что они справятся и враг будет побит. Да так, чтоб поверили. Ага, так они и поверят! Глянут на княжича-калеку, висящего на шее у собственного холопа, – и сразу поверят в победу. А им – надо. Они ж не воины. Это воины всегда готовы убивать и быть убитыми. А смерды – другие. Им страшно. На иного замахнуться довольно, чтоб он на колени пал. Им, чтобы драться, надо за собой силу чувствовать. А как обезноженному показать силу?
Хотя…
– Ярош, вели седлать Голубя!
– Что ты задумал? – насторожился староста.
– Не боись! Сам-один на врагов не набегу, – усмехнулся Илья. – Хочу с людьми поговорить, пока время есть.
Ярош сообразил, кивнул одобрительно:
– Сам заседлаю.
– Неболя, подними-ка меня на забороло, – скомандовал Илья. – Постреляем перепелок.
Пострелять – не получилось. Вороги, уже наученные, на выстрел не подходили. Большая часть сидела у костров на опушке. Обедали, что ли?
"Надо бы и моих покормить, – подумал Илья. – Да и мне не помешает. Пока время есть".
Ярош вывел Голубя, Неболя подсадил Илью. Илья ухватился за края, отжался, запихнул ноги в дырки, уперся спиной, расправил плечи. Голубь скосил глаз на хозяина, заржал тихонько, приветствуя. В седле Илья вновь почувствовал себя почти воином. Эх, сейчас бы скомандовать, чтоб открыли ворота, – и полететь на врага, меча стрелу за стрелой…
Илья откашлялся, вздохнул поглубже:
– Люди моровские, вольные плотники, гости торговые! – Голос не подвел. Взлетел, как надо, не хуже, чем у братьев. – Враг у ворот! Но до нас ему не достать! Не получится! Не дадим ему войти в крепость! Покажем, что не его, а наша сила! Одолеем! Это ж не гридь княжья, а разбойники лесные! Они страшны, когда из-за куста стрелой бьют, а у нас под стенами – чисто! И потому не они нас бить будут, а мы – их! Насадим злодеев на копья! Попотчуем смолой горячей! Постоим за себя и за жен наших! Прободим ворогу сердце! Вспорем брюхо! Научим вежеству! Научим?!
– Научим! – отозвалось с десяток голосов. Не слишком дружно.
– Не за меня вы сражаться будете – за себя! – крикнул Илья. – За волю свою! А те, чья воля не самим, а роду моему принадлежит, вы знайте: по нашей варяжской Правде – несвободный, будь ты холоп обельный иль пленник обязанный, если встал на бой рядом с хозяином, если оборонял его оружно, – свободен! Все меня слышали?!
– Да! Да! – На сей раз куда дружнее.
– Вот и славно! Ярош, я хочу, чтоб каждый из воев моих получил сейчас еду добрую и чару меда хмельного! Как зарок того пира, что я устрою, когда разобьем ватагу вражью и погоним прочь! Славно?!
– Славно!!!
На этот раз грянул уже не один десяток, а всё разношерстное моровское ополчение.
– С медом – это ты правильно решил, княжич, – одобрил Ярош. – Но успеем ли – до штурма?
– А ты поторопись, – посоветовал Илья, глядя на старосту сверху.
Голубь заржал, заплясал на месте, намекая: хорошо бы сейчас – галопом…
– Не сейчас, друже, – успокоил его голосом Илья. – Но мы с тобой еще поскачем…
– Откушай и ты, господин.
Лиска. В одной руке – завернутый в тонкую свежую лепешку шмат свинины, в другой – кружка с горячим сбитнем.
– Ты такой красивый, мой господин…
Ухватившись за перекладину, Илья свесился с седла, ухватил девушку за затылок и поцеловал в губы.
Зачем – и сам не понял. Может, потому, что в седле он ощущал себя не калекой, а прежним, мужем и воином?
Лиска охнула. Едва не выронила сбитень. Илья перехватил, выпил залпом, принял у опомнившейся девки лепеху, бросил:
– Неболя, за мной!
Расседлывать жеребца Илья не велел. Мало ли как обернется… Еще раз взобрался на вышку, где уже устроился посланный Ярошем наблюдатель. Окинул взглядом окрестности: реку, городок, поля, холм с догорающей церковью, лес и, черное на белом, лагерь вражьей ватаги. Топоры там уже не стучали. Для штурма всё готово. А вот главного ихнего – не видать… И это подтверждало предположения Ильи.
Он просидел на вышке недолго. До тех пор, пока не увидел, что вражеская ватага (войском назвать – язык не поворачивался) пришла в движение.
– Особо не высовывайся, но поглядывай. Увидишь, что подбираются со стороны реки, дай знать, – велел он парнишке-наблюдателю.
– А как? – спросил тот.
– Вниз спустишься и меня найдешь.
– Подстрелят же, пока спущусь!
– Сделаешь, как я, – не успеют. – Илья ухватился за веревку и перекинул параличные ноги в отверстие люка. – Только рукавицы надень, не то ладони сотрешь. Есть у тебя рукавицы? Вот и хорошо. Бди! – Крикнул вниз: – Лови меня, Неболя! – И заскользил по веревке. Три мига – и он уже внизу.
– К воротам! – скомандовал Илья. – Встретим татей погорячее!
Атакующие приближались сторожко. Прятались за щитами, лестницы тащили волоком. Шли двумя шеренгами. За второй наверняка лучники.
Кто-то из моровских с испугу, верно, начали садить по щитам.
– Не стрелять! – крикнул Илья. – Ждать команды!
Стрел у обороняющихся – в достатке. По три большие связки на лучника. Но это не повод, чтобы тратить их впустую.
– Со смолой – готовы?
– Да! Да! – нестройно ответили на стене.
– Лить по команде! Один льет – двое щитами прикрывают!
Вторая шеренга остановилась. Первая двигалась.
Те, что оказались напротив ворот, образовали "домик" из щитов. Тарана у них Илья не заметил. Они что ж, собираются этакие воротища топорами разбить? Ну-ну…
Справа пристроился Ярош.
– Прикрывать тебя буду, – сообщил он. – Сейчас попрут.
Так и вышло. Задние бросили щиты первыми, и над головами засвистели стрелы. Передние подняли лестницы, приставили к частоколу. Одна оказалась прямо над Ильей. Он засмеялся. Неболя с Ярошем удивленно глянули на своего княжича. Пояснять не было времени, а для любого настоящего воя понятно: смерды снасть делали. Где ж это видано, чтоб лестница над стеной на локоть торчала. Это ж ее отпихнуть – даже привставать не надо. Но погодим отпихивать.
Лучники перестали стрелять. Понятное дело. Меткость у них не хузарская. Боятся своих задеть. Это хорошо!
– Раз, два, три… – отсчитал Илья. И заорал: – Лей!
Обороняющиеся хапнули черпаками смолу из поднятых на забороло малых котлов и выплеснули вниз.
По ту сторону жутко заорали в дюжину глоток.
– Лей! – перекрывая ор, взревели на пару Илья и Ярош. Малые котлы – на три-четыре черпака. Больше не надо. Второй раз вороги на такое не попадутся.
– Неболя, поднимай!
Вскинутый над зубцами Илья вмиг оценил картинку: под стеной – с десяток корчащихся врагов. Остальные отступили в растерянности. Лучники тоже ворон ловят… Вот им-то и гостинец!
Илья раз десять раздернул лук, когда в него полетела первая ответная стрела.
– Опускай!
Рядом кто-то вскрикнул. Высунулся, надо думать, и поймал стрелу. Илья не оглянулся. Его занимало другое. Среди нападавших не было никого в хорошей защите. Может, конечно, все они под "домиком" у ворот, но сомнительно. Такие ворота можно целый день рубить – только и толку, что согреешься.
Илья глянул в сторону вышки… Дозорный никаких знаков не подавал. Ладно, посидим здесь еще.
– Ярош! – крикнул он, не отрывая глаза от щели.
Староста не отозвался.
– Ярош!
– Убили его, княжич!
Илья не понял. Внизу орали обожженные, бойцы в "домике" лупили топорами по воротам…
– Чего? – Он обернулся и не увидел рядом Яроша.
Ах ты ж… Ярош лежал внизу, под стеной. На спине. Из глаза торчал хвостовик стрелы. Насмерть.
Илью будто дубиной в живот ткнули. Как же теперь…
Но времени оплакать старосту… нет, друга, – не оставалось. Стрелы перестали петь над головой, ближайшая лестница заходила ходуном. Приставленный к котлу смерд плеснул смолой… Ничего. Смола, конечно, подостыла, но не настолько, чтоб стать безопасной. Ну понятно! Поумнели. Прикрываются.
– Не надо смолой! Вилами толкай, вилами! Неболя, помогай! Да не торчи ты над стеной, присядь! Давайте разом!
Неболя и смерд в криво сидящем шлеме уперлись в лестницу вилами, когда над зубцами возникла голова в огромной мохнатой шапке. Голова разинула рот… В который Илья и всадил стрелу. В треть натяга, почти лежа, но хватило. Голова пропала. Тут Неболя со смердом отпихнули лестницу от стены. Жаль, высота невелика. Не убьются.
– Поднимай!
Неболя бросил вилы, ухватил Илью поперек туловища…
Не у всех моровских получилось отпихнуть лестницы. Человек пять нападавших перебрались через стену, другие уже лезли им на помощь. Поэтому Илья не стал бить по стрелкам, а занялся штурмующими. Троих подшиб сразу, еще пятерых снял с лестниц. Если бы не стрелки, он бы один всех ворогов положил. Но вражьи стрелки принялись за дело, и Илья вынужден был спрятаться за зубцами. Глянул вдоль стены… Так, вроде отбились. Чужих нет. Своих, правда, тоже побили с десяток, не меньше. И Ярош… Он один стоил половины моровских смердов.
Илья глянул на вышку… И увидел дозорного, спускавшегося по лестнице. Вот дурень! Сказано же – по веревке. Он же для стрелков – как поросенок на блюде!
И точно. В спину паренька ударило сразу две стрелы, он разжал руки и полетел вниз. Но весть всё же передал. Тем, что начал спускаться.
Во двор падали стрелы. Редкие, но щит на спину Илья повесил.
– Неболя! Бери меня и бегом на ту сторону!
Поскакали. Неболя – согнувшись, мелкой рысцой, Илья – одна рука вцепилась в Неболину рубаху, во второй щит.
Опоздал. Один из челядинов Дюжи полетел с заборола с копьем в груди. И в тот же миг через зубцы ловко перемахнул тот самый, в доброй броне. Главный.
Срубил еще одного челядина, выдернул из вторых ножен еще второй клинок. Купец Дюжа с сыном кинулись на ворога с разных сторон, но Илья уже понял, что сейчас произойдет.
– Неболя! Поднимай! – заорал он, отбрасывая щит.
Ворог – не чета купцам. Матерый. Гридень. И не просто гридень – варяг.
Варяг! Свой! Перун, как же это?
Одна часть Ильи застыла в изумлении, зато вторая времени не теряла. Лук из налуча, стрела из тула…