Содержание:
Пролог… 1
КАТОРГА. 5
Глава первая. Она. 5
Глава вторая. Прощай, моя Одесса… 6
Глава третья. Он. 7
Глава четвёртая. "Каждый раз, когда мы любим…" 11
Глава пятая. "Дорогой дальнею, да ночкой лунною…" 14
Глава шестая. "Разговоры, разговоры - сердце к сердцу тянется… Разговоры стихнут скоро!" 16
Глава седьмая. "И голос набата в ночи известил что подвига час настаёт…" 18
Глава восьмая. Пираты Хайшеньвая (.). 21
Глава девятая. Пiраты Тiхаго Океану. 29
Глава десятая. Пираты против воров, или лопатой – по черепу… 31
Глава одиннадцатая. Cordial l'Entent 33
Глава двенадцатая. "La femme fatale" 36
Глава тринадцатая. Большая кровь… 39
Глава четырнадцатая. Бог на машине. 45
Глава пятнадцатая. Лучшее лекарство от головной боли. 48
Глава шестнадцатая. Круги по воде. 60
Глава семнадцатая. Встречный пал. 69
Глава восемнадцатая. Наказание героев и награждение непричастных. 78
Глава девятнадцатая. Флибустьерские волны. 85
И ЭТО ВСЁ. 96
Белоусов Валерий Иванович
Раскинулось море широко
Пролог…
… Густой махорочный дым, неясный говор под низкими кирпичными сводами… Пьют, поют и плачут…
Для англичанина – клуб… это статут, это второй дом, где каждый у себя и каждый сам по себе…"Сэ-эрр, баронет сэр Джеймс лежит на банкетке в библиотеке, накрывши своё лицо "Таймс"… Ну и что, Дженкинс? Это не запрещено правилами клуба… Но сэ-эрр, газета позавчерашняя…"
Для немца – бир-халле – это место, где можно под пиво и сосиски вволю попеть любимые марши, обнявшись за плечи и постукивая кружками с шапками белой пены… Хох!
Для китайца – это место священного поглощения чии-фаань, и мудрых бесед о Кун-фу-цзы, под зелёный чай…
А для русского? Что такое трактир (полпивная, портерная, чипок, шалман… ) Хотите узнать?
Сейчас узнаете…
В славном граде Петровом, в котором начинается наша история (а закончится она – может, на острове Киллинг в далёких Южных морях, а может, на Канатчиковой даче, что на юго-западной окраине "порфироносной вдовы", у самой Окружной, в простонародной Алексеевской больнице, куда людей подлого звания бесплатно помирать принимают… кто знает? только не автор… ), так вот, в "Северной Пальмире" первым строением была… Петропавловская крепость?
Взыскательный читатель, да русский ли ты человек, раз делаешь такие предположения? Господь с тобою! Первым строением была "Австериа на Санкт-Петербургской Стороне, на Троицкой пристани, у Петровского мосту". В будни и праздники сам царь Петр появлялся в ней "с знатными персонами и министрами, пред обедом на чарку вотки".
А и другие шалманы, трактиры да пивные не замедлили появиться… Например, "кабаки, или питейные Домы, на которых продается в мелкия чарки вино, водка, пиво и мед для подлаго народу".
В 1750-1751 годах в городе был уже 121 кабак. Располагались они очень неравномерно. На Санкт-Петербургском острове – 30 кабаков, на Адмиралтейской стороне – 48 кабаков, на Литейной стороне – 19 кабаков, на Выборгской стороне – всего 10, а на Васькином острове – уже 14 кабаков. Тенденция, однако…
Ко времени нашего рассказа в Питере имелись ресторации, кофейные дОмы, и трактиры… А чем они друг от друга отличались?
В ресторациях разрешено было держать стол (для организации завтраков и обедов посетителей), подавать "к столу" виноградные вина, сладкие водки, ликеры, пиво, мед, кофе, чай, продавать курительный табак.
В кофейных домах положено было предлагать мороженое, лимонад, оршад, кофе, шоколад и курительный табак, всякого рода конфеты, фрукты, варенья, печенье, сладости, желе, пастилу, сиропы, ликеры.
В харчевнях разрешено "содержать жизненные припасы, вареные, печеные и жареные, употребляемые людьми низшаго класса". Из напитков разрешены квас и "кислые щи". В трактирах дозволено "содержание стола, чаю, кофе и курительнаго табаку, продажа виноградных вин, водок иностранных и Российских всякаго рода, рома, арака, шрома, коньяка, ликеров, пунша, вообще водок хлебных, изготовляемых на водочных заводах, также рома и водки на манер французской, легкаго полпива, меду, пива и портеру". Только в трактирах разрешено иметь столы для игры в бильярд, "но не более трех в каждом трактире".
Так что к матерной ругани и пенью канарейки – добавим костяное щёлкание шаров и – "Второй от угла, пароле пе!"
Чай, кофе и аналогичные напитки (сбитень, например) в трактирах подавали не абы как, но в чашках и стаканах. Водку – в чарках. Ликеры и вина – в рюмках и стаканах, а шампанское и портер – в бутылках и полубутылках.
Цены были умеренные – ВЕДРО хорошей водки стоило 7 рублей, бутылка портера (19 градусов крепостью, 600 грамм) – 12 копеек, шампанское "Новый Свет" стоило полтора рубля за бутылку… только его в трактирах редко спрашивали… За рюмкой водки обычно следовал кусок соленой рыбы с хлебом или жареной колбасы с картофельным пюре. А солёная рыбка, как известно, по суху не ходит…
Благонамеренные немцы в "Баварии" на Петровском острове или у Лейнера обходились умеренно: выпивалась 1 бутылка на двоих красного вина или 2-3 бутылки пива, и камрады мирно расходились с небольшим шумом в голове.
Русские люди расходились тоже… с небольшим шумом… в ушибленной табуретом голове и утешительной христианской мыслю:"Ну ничего, я ему тоже хорошо врезал…"
В среднем каждый посетитель трактира, умеренно выпимши, оставлял за визит 40 копеек… а просто поесть – щи с убоиной и каша гречневая, полфунта ржаного – стоило пятачок…
Впрочем, трактиры – они были всякие…
Как и люди.
Например, трактир Палкина, которого называли царем русской кухни. Именовался он "Малый Ярославец". Здесь можно было получить стерляжью уху, селянку, расстегаи и кулебяки, гурьевскую кашу, котлеты из рябчиков, чиненую репу, поросенка с хреном, бараний бок с гречневой кашей… Пожилой француз, уехавший из Парижа в связи с революционными событиями 1871 года, сидя на таком "русском обеде", говаривал: "От версальцев убежал, но как убежать от молочного поросеночка и тифлисского барашка?"
Но, разумеется, в трактиры ходили не только, вернее, не столько покушать, как… Да в трактиры – просто ходили… Трактир был и ежедневным театром, где разыгрывалась человеческая трагикомедия, и местом корпоративного сбора (извозчицкий, плотницкий, мастеровой), и политической трибуной, и биржей…
В трактирах купцы заключали умопомрачительные сделки без единой бумажки, под "честное купеческое" – причём степенные бородачи, особенно из раскольников, внимательно смотрели, как кто себя ведёт… например, придёт будущий заёмщик – и закажет себе за две копейки пару чаю… значит, обстоятельный человек! А уж ежели спросит за гривенник медовухи, или на полтину лафиту… ой, нет, видно, мот и растратчик… и МИЛЛИОННОГО кредита не заслуживает…
Обычно в трактирах было ШУМНО…"Подвыпившая молодежь, – вспоминает один из петербуржцев конца ХIХ века, – не могла ограничиться одними солидными философскими спорами и пением студенческих песен. Молодая кровь бурлила…" Достаточно было любого инцидента, чтобы вспыхнул скандал. На Петербургской стороне в Александровском парке находился трактирчик – любимое место воспитанников Военно-Медицинской Академии. Как-то между одним из них и буфетчиком произошло столкновение, буфетчик вызвал полицейских, которые арестовали студента. Однако товарищи отбили арестованного. "Вскоре на место действия прибыл значительный резерв полицейских сил; студенты в свою очередь бросили клич, что их товарища бьют, и к трактиру собралась толпа человек 200. Завязалась форменная битва между студентами и полицейскими, в результате которой полицейские были избиты и обращены в бегство, а трактирчик разбит вдребезги". Это, конечно, крайний случай, но все-таки дебош, хоть и не таких масштабов – дело нередкое.
Вот и сейчас…
"А-а-а… блядь! Где полтина?! Где она, сволочь, курвина дочка, гадина?! На, на, на!!"
Хлёсткие звуки пощёчин, женский визг…
Рядышком, за широким столом с изрезанной дубовой столешницей, одетый по последнему гостинно-дворскому шику (малиновый пиджак, сизый, как грудка вяхиря, жилет, галстуХ-бабочка "Кис-кис", узкие полосатые панталоны, лаковые штиблеты) молодой, но уже изрядно потасканный субъект, с бледным, порочным лицом – с увлечением лупит обратной стороной холёной ладони с наманикюренными ногтями по мордахе коренастой блондинки… у которой и так уже на скуле состязается в голубизне с ея невинными глазками тщательно припудренный бланш…
Субъект размахивается – раззудись, плечо! – пошире, чтобы окончательно восстановить попранную справедливость (ведь в конце концов, где же она, полтина?!) – но тут его рука оказывается крепко сжатой в запястье, причём стальным хватом…
Трактирный молодчик оборачивается – и видит, что его справедливое чувство праведного негодования пресёк невысокий юноша в русской косоворотке, под расстёгнутой порыжевшей студенческой тужуркой…
"Ты што, штымп залётный… ты на кого… да я Никола Питерский… А-аа! ПАрИшу, паадлааа… И-и-и!!"
Господин Питерский издал указанные звуки исключительно потому, что молодой человек, увидав, что зрачки уставившихся на него бешеных глаз – увы, величиной с булавочное отверстие – а следовательно, конструктивный диалог с их обладателем, явно нанюхавшимся марафету (колумбийскАй кокаiнъ – продаётся в любой аптеке, при предъявлении рецепта, 1 рубль 20 копеек серебром 10 гран) не возможен, провернул захваченную руку вниз и завёл её полицейским приёмом мигом согнувшемуся пополам господину Питерскому за спину… Приговаривая при этом:"Женщину можно ударить только цветком… Запомни это, инфант террибль…"
И тут же с размаху получил по голове пивной бутылкой… К счастью, хотя бы пустой… а то бы ещё и пивом облили…
… Пробуждение было ужасным… Головка бо-бо, а денежки тю-тю… Это как раз тот случай…
Молодой человек застонал, обхватил себя за перевязанную чистой холстиной голову и сел… на чём-то очень жёстком и неприятно знакомом…
"Я… где? В тюрьме?!"
"Да Господь с Вами, барин… какая же это тюрьма… это Лиговский околоток… холодная…"
"А… а за что? Вестимо за что. Дебош, нарушение общественной нравственности, причинение вреда имуществу третьих лиц…"
"Ой… как башка-то… это кто меня?"
"Да Дунька с Малой Морской… уличная… её как раз кот учил, а Вы встряли… вот она и вступилась… за своего ивана…"
Взыскательный читатель не знает, кто такая уличная и что такое кот?
В Империи Российской все "барышни" разделялись на три основные категории: 1. Бланковые.
Любая барышня, достигшая 21 года, имела право придти в полицейский участок, сдать паспорт и получить билет на право занятия проституцией. Она была обязана посещать (бесплатно) врача в полицейской больнице по прилагаемому графику, не имела права заниматься промыслом, приставая к клиентам в общественных местах, и обслуживать клиентов моложе 18 лет, а ровно господ, находящихся в состоянии опьянения.
Как правило, бланковые находили приют в специальных пансионах… Например, целые области Эстляндии поставляли в Питер барышень, зарабатывавших себе таким образом на приданое.
Указанных барышень их коллеги – "уличные" презирали, называя барабанными шкурами – действительно, каждая барышня находилась на специальном учёте в полиции-освещая по мере сил оперативную обстановку. Цена на услуги отличалась – уровнем пансиона. Начиналась от 50 копеек и доходила до 2 рублей серебром максимум. Кроме того, барышни "раскручивали" гостей на выпивку, апельсины и так далее… короче, берите с собой рубля три – и останется ещё на извозчика. Безопасно, скучно и механистично.
2. Уличные. Тут надо смотреть – какая улица… Одно дело – Лиговка, другая – Сенной рынок. Дешевле, романтичней – и куда опасней… С одной стороны, можете встретить гимназистку румяную, которая копит на коньки-снегурки, а с другой – "кот" этой гимназистки легко зарежет вас в парадном за этот же рубль… от 20 копеек до рубля. В городе Рыбинске – столице бурлаков, с населением 11 тысяч человек – было земскими статистиками зарегистрировано 2800 уличных проституток… которые за два три дня весенней контрактации или за такой же срок осеннего расчёта зарабатывали себе на корову…
А кто такие "коты"? Это молодые (относительно молодые) люди, которые жили за счёт своих "уличных" – сдавая их в наём на оговоренное время и нещадно своих "марух" избивая, в случае обоснованных жалоб клиентов или падения доходности… А марухи – их преданно и искренне за это любили… Если кот еще и подрабатывал – обирая захмелевшего гостя – то он уже переходил в более уважаемый разряд "иванов"…
3. Этуали. Действовали под видом модисток, гувернанток, домохозяек. Опять же – цыганские ансамбли, арфистки, артистки на эпизодических ролях…
Отдельная статья – курсистки… тут только надо прикинутся пламенным борцом-с чем-нибудь – тогда обойдёшься бутылкой вина от Елисеева и пирожком…
Встречи организовывали так называемые свахи. Ну, тут уж смотря у кого какие запросы. Некто мадемуазель Нитуш, (в девичестве Марья Кривоногова), "дошедшая до таковой низости, что насасывала ртом"(с) – получала от сибирских купцов до ста рублей за визит…
Вообще – дело было организовано отменно.
Вот с одной из таких сладких парочек "бывый" казанский студент, тридцати трёх лет, родом из славного города Рыбинска, Валера Петровский, и познакомился… а что он хотел – в трактире "Каторга", на Лиговке, владение нумер 37 – принцессу Грёзу встретить? Так она только на Невском этуалит…
Ох, заврался! – воскликнет Взыскательный читатель… это какой же может быть студент в возрасте Христа? "Вечный!" – ответит автор…
Был, знаете, в русской классической литературе (которая, как известно, более, а гораздо чаще менее правдиво – но всё же отражала "свинцовые мерзости жизни") – такой, хотя и второстепенный, но, как правило, симпатичный персонаж…
(Ретроспекция.
Автор взял и походя оскорбил Валеру Петровского… тем, что назвал его рыбинским рожаком… поди так и шенкурёнка – урождённого в славном Шенкурске – можно невзначай назвать архангелогородцем – и получить от него по морде лица…
Петровский был мологжанином…
Если запросить в Межуниверсети по программе "Гео – Кууууукишь" спутниковый снимок – то на экране вашего вычислителя, у слияния Волги и Мологи, на берегу Святого озера с одной стороны, и на краю Великого Мха – с другой – увидим мы все три улицы старинного русского городка…
Была Молога когда-то княжеским городом, потом дворцовой слободой, ежегодно поставлявшая к столу Государеву по 3 осетра, по 10 белых рыбиц и по 100 стерлядей…
А когда в многодетной даже по русским меркам семье таможенного чиновника Петровского родился в маленьком домике с мезонином, что на Сорокиной улице, седьмой сын – была Молога уездным городком Ярославской губернии, герб же имела – под медведем с секирой – "показано в лазоревом поле часть земляного валу, он же обделан серебряною каймой, или белым камнем"…
Откуда же таможня в уездном городке – воскликнет Взыскательный читатель, он что, пограничный, что ли? Да, от Мологи до любой границы полгода скачи – не доскачешь… Да только были в ней две ярмарки: 18 января и в Великий Пост на 4-й неделе в среду. Приезжали купцы из Белозёрска с рыбою и особенно со снятками, из Углича, Романова и Борисоглебска, из Рыбной слободы со всяким мелочным и шелковым товаром; а больше крестьяне с хлебом, мясом и деревянною посудой. Недельные небольшие торги бывали по субботним дням. В конце XVIII века главными двигателями торговли в Мологе были хлеб, рыба, меха; в конце XIX века они вовсе не привозились, а торговали товаром красным, бакалейным и изделиями из меди, железа и дерева.
Вот тут и собирали государеву пошлину – заплати и спи себе спокойно, за прилавком… подойдёт добрый человек, покупщик, постучит батожком по лаптю… откинет сиделец ворот романовского полушубка, наверх поднятого, так что только бороду и видно… а под бородой – висит медный жетон на верёвочке – значит, торговать ему невозбранно – таможней велено…
Слава Богу! и нынче дремлет над широкой, в пол-версты Волгой древний русский городок… и смотрится в прозрачные, как слеза, воды Святого озера Афанасьевская тихая обитель… и мирно живут в нём 5 тысяч человек. По Воскресеньям звучат колокола 6 соборов и церквей, открывают свои двери 5 благотворительных учреждений, заходят усердные провинциальные читатели в 3 библиотеки, звенит весёлая трель звонка в 9 учебных заведениях, в том числе в гимнастической школе П. М. Подосенова – одной из первых в России, при которой имеется даже и сцена и партер для постановки спектаклей. Принимают посетителей Казначейство, банк, телеграф, почта, кинематограф, больница на 30 коек, амбулатория, аптека. Работают в городке винокуренный, костомольный, клееваренный и кирпичный заводы, а также завод по производству ягодных экстрактов.
Обычная жизнь – обычного городка…
И с остужающим кровь в жилах ужасом можно представить… как два раза в год, из мёртвых, леденяще-свинцовых вод чудовищного, рукотворного моря, убившего лучшие пастбища России – да что там! Душу русскую утопившем в болотисто-чёрной воде… Молога показывается на свет. Обнажаются мощенные улицы, фундаменты домов, кладбище с надгробиями…
Мёртвый город мёртвых людей…
Слава Богу – не случилось… упасла Богородица землю Русскую от разорения… а помогали ей… впрочем, об этом попозже…
Да, но жить в Мологе губернскому секретарю Петровскому, на 200 рублей годового жалования, от городских прибытков начисляемого, с таковой оравой – было все-таки невместно… а посему, после рождения Валеры, подал он прошение, чтобы – хотя бы позволили ему работать побольше… Начальство гласу вопиющему вняло – и перевело его, недалече, за 20 вёрст ниже по Волге, в славный Рыбинск…
А чем же он был славен?
Напротив нынешнего Рыбинска, упомянутая в летописях уже в 1071 году – при впадении в Волгу Шексны – вело торг поселение Усть-Шексна… И торг тот был велик и знатен, встречались здесь варяжские гости и шемаханские купцы… во всяком случае, под осыпавшемся бережком рядышком лежали древний норвежский оберег и златой восточный дирхем… Богатела и цвела вольная Усть-Шексна, почти полтысячи лет… Пока первые Романовы не стали прибирать к рукам волжскую торговлю… и напротив старинных торговых городков основывать "слободы" – от слова "свобода" – в которых освобождали жителей от уплаты налогов… Так напротив Усть-Шексны возникла слобода Рыбная, напротив Тутаева – Романовская, да мало ли…
Вот люди торговые, которые считали себя умными – и перебирались из-под удельных князей под ласковую (поначалу) московскую руку…
А уж как взялась царская рука Тишайшего – мягко, но за горлышко – то убегать купчишкам стало уже и некуда…