- …и молчаливо предположили, что с вашим предложением согласятся все остальные страны, которые, хочу вам напомнить, уже тысячу лет не могут договориться даже о размере гроша.
Единая страна… Страна, в которой не нужно платить пограничную пошлину семь раз за восемь миль, огромная, сильная и могучая страна… Которую до сих пор не удавалось создать никому.
Против Объединения были даже не только правители стран, все эти короли, герцоги и епископы, против объединения были многие жители, дворяне, горожане, даже крестьяне. Для обычного человека его родина, это не та огромная страна, которую он может увидеть только на карте. Родина для него - это дом, в котором он живет, улица, по которой он ходит, речка, в которой купаются его дети, и все это не станет больше, если увеличится страна.
- Весь этот сброд, - продолжал канцлер, - можно объединить только железом и сталью, уж никак не просьбами и увещеваниями. А у нас армия из тридцати тысяч.
Кто-то тихо кашлянул.
- Разрешите мне вставить пару слов, - произнес тихий голос.
По правую руку от короля, сразу за первым маршалом и министром земель сидел человек, которого Курт, признаться по чести, опасался. И не он один.
Мэр Бранда.
Непонятно чем, но Ханс айн Грайфогель вызывал некоторую оторопь даже у человека, с ним совершенно незнакомого. Худощавый, коротко, против дворянских правил, стриженый, с аккуратной бородкой, всегда в черной одежде, имевшей такой вид, как будто он постоянно весь в пыли, мэр столицы был человеком, к которому прислушивались все. Не в последнюю очередь потому, что говорил всегда негромко. Это первое, на что обращали внимание при встрече с ним. А вторым были его глаза: холодные, спокойные, они казались двумя серыми камушками, по ошибке вставленные в глазницы.
- Вы забыли, господа, - продолжил мэр, - в какое время мы живем. Наша страна существовала сотни лет, не меняясь. Нам стало казаться, что это хорошо, что не нужно менять то, что и так работает…
Голос шелестел, казалось, помещение наполняли сотни высохших листьев.
- Мы не менялись, но изменился мир вокруг нас. Мир уже не тот, что прежде, даже не тот, что был каких-то несколько десятков лет назад. Паровые машины работают на заводах, заменяя десятки рабочих, паровые машины везут грузы, заменяя десятки лошадей, паровые машины плывут по рекам и морям…
В это был весь айн Грайфогель. Казалось бы, невелика должность: мэр, пусть даже столицы, но маленькие государства неизбежно живут вокруг столицы, она является центром всего: и финансов и культуры и науки. И промышленности. Первые заводы новой формации, с паровыми машинами, купленными в Брумосе, возникли именно в столице, в городе, поводья которого крепко держал в узких руках Ханс айн Грайфогель. Вся промышленность, вся наука столицы, а значит и всей страны контролировалась им.
Ханс айн Грайфогель не любил перемен, но всегда был к ним готов.
- Одна паровая машина заменяет целую толпу. Не пора ли выпустить ее на поле боя?
Все помолчали минуту, осмысляя услышанное. Маршал медленно заулыбался.
- Но постойте, - заговорил наконец кардинал Траум, - ведь ни в одной другой стране ничего подобного нет?
- Нет, - спокойно кивнул мэр, - Но нельзя победить, пользуясь только тем, что есть у противника. Если на тебя идут с кулаками - бери дубинку. Если с дубинкой - выхватывай шпагу. Если против тебя шпага - доставай пистолет.
Кардинал пощипал узкую седую бородку, посмотрел направо, на мрачного канцлера, налево, на казначея.
- А если против тебя пистолет? - наконец спросил он.
- Пушка! - рассмеялся Первый Маршал, - Против пушки ничто не устоит!
- Но, - мягко заметил кардинал, - пушки будут и у наших противников. Что вы противопоставите им?
- Не знаю, - мэр был по прежнему спокоен, - Но у нас еще есть время подумать.
- А деньги? - подскочил казначей, - Где деньги?
- Да! - неожиданно ожил король, - Где деньги? Где деньги из нашей казны, я вас спрашиваю, айн Лаутер?
Его величество нахмурил брови, но толстякам сложно выглядеть грозными.
Казначей подпрыгнул в кресле, как мячик:
- Ваше величество, казна наполнена почти на треть. Но ведь еще только середина года, налоги не собирались, да и много трат было в последнее время…
Король замолчал, видимо вспомнил все свои прожекты, которыми он увлекался. Тут и Черная Сотня и королевский завод в Оберланде и колония в Трансморании и многое, многое другое. А денег не приносит ни один!
- Итак, - он внезапно решил завершить заседания совета, - Ваше мнение по поводу планов Трех Империй? Маршал!
- Война, - айн Штурмберг не улыбался.
- Канцлер!
Айн Айзеншен пожевал губами.
- Я не могу согласиться на войну, - наконец сказал он, - но и отдавать землю захватчику не готов тем более. Как прикажет ваше величество.
- Министр земель?
Высокий как палка Карл айн Шеленберг наклонил головой:
- Любой приказ его величества будет исполнен в точности.
- Кардинал?
- Я бы советовал его величеству не горячится. Возможно, некоторые территориальные уступки…
- Мэр?
- Мы примем бой.
- Казначей?
- Денег на войну у нас нет, - проворчал тот.
- К сожалению, - тряхнул золотистым хвостом волос маршал, - наш враг не станет ждать, пока мы их накопим.
- Денег нет.
- Итак, - король встал, - решено…
Курт дописал "…казначеем было указано на некоторую недостаточность денежных средств в государственной казне". Провел длинную черту и написал "Решение".
Дверь в помещение Совета распахнулась так, как будто ее пнули изо всех сил.
- Леопольд, ты все просиживаешь штаны? Выходи!
Сидевшие за столом дружно вздохнули. В кабинет вошел ужас дворца и всего города, заноза в заднице, гвоздь в сапоге, яма на дороге…
Королевский шут.
Нет, наверное все-таки его величество пошел в двоюродного дедушку. Шуты были популярны в Дикие века, вошли в моду в начале прошлого века, но кто, кто из цивилизованных правителей заведет себе шута в наше просвещенное время?!
Ник Фасбиндер. Неизвестно, где король подобрал этого человека, был ли он дворянином или простолюдином, каково его настоящее имя. Невзрачность своего лица Фасбиндер с успехом возмещал кричащей одеждой. Сейчас он был одет в цыплячье-желтый костюм, с красным галстуком. На голове красовался изумрудно-зеленый цилиндр.
- Лео! - не обращая внимание ни на что, шут прошел к королю и хлопнул того по плечу, - Пока ты сидишь здесь, на кухне стынет окорок с зеленью! Кстати, я нашел рецепт запеченной в сахаре дичины. Знаешь, что они туда кладут? Утку!
- Утку? - король почесал голову, - Господа, наше собрание закончено, мы с Ником немедленно отправляемся пробовать окорок. Кто с нами?
Желающих не нашлось и король, вместе со своим шутом, удалились.
Да, если король Леопольд Седьмой что-то и любил, так это изобретать новые блюда. Готовка была его страстью, его, как говорят брумосцы, хобби. Ну и естественно, последующее употребление приготовленного. Если ЭТО, конечно, можно было съесть. Утка в сахаре… Бррр!
Оставшийся в одиночестве Курт айн Бремен посмотрел на исписанный лист бумаги, на котором было записано "Решение".
Что решили-то?!
Глава 4
Бранд
Улица Новой Голубятни
13 число месяца Рыцаря 1855 года
1
Командир Черной Сотни был шварцем.
Шварцы, чернокожие жители джунглей Трансморании, были дикарями. По слухам - и людоедами. К их образу больше подходили набедренные повязки, чем мундиры, ожерелья из клыков - больше чем орден святого Франциска и копье с каменным наконечником - больше, чем пистолет.
Нет, в Брумосе шварцев было довольно-таки много, и вероятность встретить одного из них - гораздо больше, чем в Шнееланде, но там они были в основном слугами, либо прикрепленными работниками на заводах, фабриках и фермах. Карл айн Тотенбург не слышал ни разу, чтобы брумосские шварцы становились военными. Тем более - офицерами.
Шварц - офицер. Командир Черной Сотни.
Это было… Неожиданно.
Черные прямые волосы командира были стянуты в хвост на затылке, узкий прямой нос чуть нависал над тонкими сжатыми губами, а кожа…
Кожа приморских шварцев походила по цвету на шоколад. Или на пиво. То есть имела различные оттенки коричневого, и "черной" называлась скорее в сравнении со светлой кожей северян: брумосцев, ренчийцев, белоземельцев…
Кожа командира была черна как уголь лучшего сорта "вайс", названного по горе, где его добывали.
Карл вздрогнул: чернокожий командир резко встал, на плечах блеснули узкие серебряные погоны с тремя звездочками.
- Меня зовут, - заговорил командир, - Симон. Я - старший сотник Черной Сотни.
- А есть еще и младшие сотники? - влез лжемонах, раньше, чем кто-либо еще успел сформулировать вопрос.
- Есть. Есть еще и средние. В Черной Сотне один старший сотник, четыре средних и сорок пять младших.
"По одному офицеру на два солдата" - быстро подсчитал Карл. Странное, очень странное подразделение.
- А… - попытался что-то еще спросить монах.
- Твое право на вопрос ты истратил, - отрезал Симон. Его взгляд полоснул остальную троицу. Те промолчали.
- Как вам известно, - сотник вышел из-за стола и заходил туда-сюда вдоль огромного окна, - в Черную Сотню набирают тех людей, кто хотел бы забыть о своем прошлом. Приходя к нам, они лишаются всего. Имени. Фамилии. Родных. Друзей. Семьи. Прошлого…
Карл заметил, что сбоку к столу сотника приделана кобура, из которого торчала изогнутая рукоять какого-то пистолета. Похоже, служба здесь будет не такой уж и простой…
- Придя к нам, - продолжал сотник, - эти люди получают новые имена. И новую жизнь. Черная сотня становится для них всем. Сотня - их фамилия. Сотня - их семья. Сотня - их родные. Сотня - их друзья. Сотня - их будущее. Все это…
Сотник Симон остановился и посмотрел на четверых юношей, стоявших перед ним.
- Все это касается и офицеров. Готовы ли вы расстаться со всем, что было вашей жизнью?
Карл почувствовал, что его щеки загорелись. Аристократ выпрямил спину еще ровнее, хотя, казалось бы, куда еще. С лица "монаха" наконец-то пропала улыбочка. Только купчик стоял спокойно, глядя куда-то вдаль сквозь окно.
- Не слышу ответов.
2
- Да, - сказал Карл, который не хотел, чтобы узнали, кем стал его отец.
- Да, - ответил Оливер, который не хотел, чтобы узнали, кем был его отец.
- Да, - сказал Вильгельм, который не хотел, чтобы узнали, кем стал он сам.
- Да, - сказал лжемонах, который не хотел, чтобы узнали, кем он родился.
3
Симон улыбнулся, блеснули белые зубы:
- Добро пожаловать в Сотню. Добро пожаловать в семью.
Он развернулся и зашагал опять. Оливер айн Вимпер проследил за ним глазами.
Сотник невысок, впрочем, по сравнению с достаточно длинным Оливером. На руках… впрочем, нет, это не перчатки, это кожа. Тонкие пальцы, толстые, тренированные запястья - хороший фехтовальщик. И…
На боковине стола - кобура с пистолетом. Изогнутая рукоять характерна для многозарядных капсюльных пистолетов брумосской фирмы "Лам", но клеймо, выжженное на рукояти незнакомо. Сотник - хороший стрелок…
- Вы все, - говорил Симон, не прекращая своей ходьбы, - будущие младшие сотники. Сегодня вы поступите на обучение в школу Сотни, получите необходимые документы и пособие… Небольшое. После обучения вы пройдете экзамен и станете младшими сотниками…
Точные, плавные движения… Широкие плечи, крепкие мускулы… Сотник - хороший боец и опасные противник.
Тем временем сотник остановился. На фоне окна он казался не человеком, а черной тенью, этакой жутковатой прорехой в ткани мироздания.
- Запомните сразу и навсегда одну вещь: для офицеров Черной Сотни нет ничего превыше приказа командира. Если вам прикажут убить - вы убьете. Если прикажут умереть - умрете.
Дворянчик заерзал, видимо, собираясь что-то уточнить или возразить, но Оливер не дал ему:
- Господин старший сотник, - обратился он, - я не истратил своего права на один вопрос. Разрешите?
- Да.
- Кто командует Сотней?
Симон шагнул вперед и посмотрел на Оливера:
- Сотней командую я, - тихо сказал он, - Но ты ведь не это хотел узнать, не так ли?
- Совершенно верно, господин старший сотник. Я хотел узнать: а кто же командует вами?
Симон помолчал. Потом неожиданно улыбнулся:
- Мною командует его величество Леопольд Седьмой. Большего вам знать не положено. Пока не положено. Да?
Он резко шагнул в сторону, к разрывавшемуся от желания задать вопрос дворянчику.
- Господин э… старший сотник, а если приказ окажется несовместим с дворянской честью?
Оливер на секунду прикрыл глаза. Вот болван…
- В Сотне нет дворян. Есть только офицеры Черной Сотни. Без фамилий, без прошлого, без дворянского гонора. В Сотне все равны.
- А…
- Ответ получен.
Симон подошел к монаху, взглянул тому в глаза:
- Зеленые? - спросил он непонятно.
- Я думал, - снова заулыбался мошенник, - вы оцените хорошую шутку…
- Я оценил. Не забывайте, что хотя прошлого вы лишены, но я знаю о вас все.
Улыбка монаха не пропала, но поблекла:
- Шутка и вполовину не так смешна, - пробормотал он, - если ее смысл понятен еще кому-то кроме тебя.
- А у тебя? - сотник подошел к купчику, - есть вопросы?
Тот спокойно взглянул на чернокожего офицера в черном мундире. Так спокойно, как будто ежедневно встречался с чем-то похожим.
- Есть. Имена нам оставят?
Сотник шагнул назад и взглянул на всех четверых:
- Нет.
4
Вот так новость. Купеческий сын, которого по документам звали Вильгельм - и которому очень не понравилось заявление командира о том, что он знает о них ВСЕ - не стал задавать логичного вопроса "И как же нас теперь зовут?". Во-первых, и коню понятно, что вопрос здесь разрешают задать только один. Во-вторых, зачем спрашивать, если все и так объяснят?
- Вы получите новые имена. Имена, которые выберу вам я. Карл, записывай.
Дворянский сынок со шпагой вздрогнул - Карл? - но сотник обращался к неприметно сидевшему за конторкой в углу офицеру. Одна звездочка на погоне - младший сотник.
Имена, произносимые негромким голосом шварца, звучали в наступившей тишине, как удары молота.
- Вольф, - дворянчик открыл рот.
- Ксавье, - аристократ поднял бровь.
- Йохан, - ничуть не хуже Вильгельма.
- Цайт, - монах улыбнулся, как будто услышал отменную шутку.
Наступила тишина, нарушаемая только быстрым скрипом пера.
- Именно так, - заговорил сотник наконец, - вас отныне будут звать. Именно так вы должны представляться. И запомните: у вас нет фамилий. Черная Сотня - ваша фамилия.
Сотник сел за стол:
- Можете идти. Все остальные вопросы - к Карлу.
Он взял в руки лист бумаги. Прием в Сотню был окончен.
5
- Все вопросы, - резко взмахнул рукой Карл, как только они вышли, и дверь в кабинет сотника закрылась, - только по очереди.
- Нам дадут мундиры? - влез шустрый монах.
- Форму - сразу. Звания и погоны - только по окончании обучения.
- Сколько длится обучение?
- От трех месяцев до полугода. Зависит от вас.
- Что нужно будет делать на экзамене?
- Зависит от вас.
- Правда ли, что в Бранде нельзя носит шпагу?
- Правда.
- Где мы будем жить?
- В школе.
- Где находится школа?
Карл заулыбался.
6
- Улица Серых Крыс, здание бывшей тюрьмы?! Они что, издеваются?!
Карл, а, вернее, отныне и надолго - Вольф, был вне себя.
Они, все четверо, стояли на крыльце штаб-квартиры Черной Сотни и рассматривали свои новые бумаги. Свидетельства о зачислении в школу Черной Сотни, с новыми именами.
- Что будем делать сейчас? - монах Цайт, который бесил Карла-Вольфа одной своей улыбочкой и неуемной жизнерадостностью, обратился сразу ко всем.
- Предлагаю… - аристократ Ксавье снял с головы цилиндр, - …пойти… - щелчок и цилиндр сложился в лепешку, - …в школу.
А, ну да, это новомодный складной цилиндр-шапокляк, с пружиной внутри. В 1853 году изобретен одним ренчийцем.
Ксавье убрал цилиндр в чемодан и достал оттуда другой, точно такой же складной - хлопок и новый цилиндр развернулся - но более скромный.
- Можно, конечно и в школу, - нет, этот Цайт дождется хорошего пинка, - но, раз уж мы теперь, в некотором роде, семья, почему бы не отметить это дело за кружкой пива? Я слышал, столичный "брандиш" очень хорош.
7
Пиво. Кто останется равнодушным к этому золотому напитку? И пусть чопорные брумосцы или надменные ренчийцы называют его грубым напитком простолюдинов, но в Белых Землях знали, что пиво по своему благородству, тонкости вкуса и многочисленности сортов не уступит ни винам Ренча, ни виски Брумоса.
Темный, бархатный дункель…
Легкий освежающий лагер…
Пахнуший легким дымком раухбир…
Крепкий бокбир…
Ледяной и ядреный айсбир…
Варящийся только ранней весной в месяце Мастера майстербир…
И, как вершина искусства пивоварения - брандиш.
Золото освежающего вкуса под снежной шапкой пены. Кто откажется от такого?
8
- Я не буду, - отрезал Вольф, - Мне отец заповедал: не курить то, что не пахнет табаком, не пить то, что пенится и не есть мясо, если не знаешь, какие звуки оно издавало при жизни.
- Вы, простите… - возможно, Цайт искренне пытался подружиться, но выглядело это все равно издевкой. Или так казалось Вольфу?
- Ты, - спокойно поправил непробиваемый Йохан, - Карл сказал, что в Сотне все обращаются друг к другу на "ты".
Вольф представил, как ему будет тыкать солдат, бывший каторжник и убийца, и еле-еле сдержался.
- Откуда ты будешь, Вольф?
Вольф заскрипел зубами, но еще держался:
- Из Айнштайна.
- С юга? Тогда твой отец прав: у вас там, на вкус, что пиво, что моча…
Все!