Пленный недобиток был бы полезен: Сивый знал, что может развязать язык любому последователю ваххабизма секунд за тридцать. Сдираешь с человека обувь и по одному отстреливаешь ему из автомата пальцы ног: примерно после третьего начинают "колоться" даже люди с природно высоким болевым порогом. Исключений майор до сих пор не видел, хотя и предполагал, что редкие герои или мазохисты могут найтись. И совесть его тоже не мучила ни капли. Правозащитники от такого зрелища еще на октаву повысили бы регистр своей перманентной истерики - но это они не видали ситуаций, когда информация нужна именно сейчас, немедленно, иначе погибнут десятки твоих собственных товарищей. Сейчас была именно такая. Но милиционер помотал головой, и тогда он разогнулся, поднимая с собой куцую "сучку", ублюдка в семье "калашниковых". Второй автомат, повинуясь его жесту, снял с убитого лейтенанта один из морпехов. Нашедшиеся у погибших запасные магазины они оба рассовали по нагрудным карманам, промокшие же кровью едва ли не насквозь бронежилеты трогать не стал ни один, ни другой.
– Мне сказали ждать! - дрогнувшим голосом сказал выживший.
– Нет, - резко ответил майор. - Я снимаю вас с поста. На броню!
– Товарищ…
– Молчать! Подчиняться приказу! Считай себя временно мобилизованным! На броню, я сказал!
БТР-80 взревел дизелем, из под кормы вышвырнуло густой клуб сизого дыма. Одновременно с этим кто-то в десантном отсеке покачал выдвинутым через амбразуру стволом, и это добило милиционера: проявив приличную сноровку, он забрался на тушу сразу двинувшегося с места бронетранспортера, не отстав от остальных. Всех качнуло назад - водитель сразу разогнал машину до скорости, которую в мирной обстановке сочли бы не просто небезопасной, а убийственной. В любой момент под передние колеса многотонной машины могла сунуться какая-нибудь ржавая драндулетина мирного обывателя - а то и старушка с артритичным пуделем. Но время было уже другое.
Вцепившись одной рукой в скобу, а другой в оружие, майор поймал себя на том, что поглядывает не только в соседние от "своего" сектора наблюдения, но и вверх. Задумавшись на секунду, он сообразил, в чем дело, и это напугало его еще сильнее.
Ассоциация была простая: процедура снятия милиционера с поста была почти прямой цитатой из "Живых и мертвых" Симонова. В соответствующем месте книги и фильма следующим эпизодом шел расстрел "мессершмитами" тихоходных бомбардировщиков, возвращающихся с бомбежки переправ через Буг - кажется, так.
Он снова посмотрел в небо, исчерканное проводами уличной электросети - но там, конечно, не было ничего, кроме облаков. Последние старые самолеты ВВС Балтфлота, винтовые "Барракуды" Бериева, известные по справочникам как Бе-12, были списаны по сокращению уже многие годы назад. Был полк Су-24 - но этих машин и не увидишь, покуда они не всадят тебе что-нибудь в затылок. Так что можно расслабиться. Вроде бы…
Рядом по броне цвякнуло - именно такой звук издает пуля, имеющая сравнительно невысокую скорость. Или пистолет, или пистолет-пулемет одиночным - майор даже не понял, с какой стороны стреляли: БТР продолжал нестись мимо просыпающихся домов. Могли и попасть - и как это обычно бывает в городе, было неизвестно, куда вести ответный огонь. Сложенную в один кирпич стену пуля из КПВТ могла, при определенной доле везения, пробить и насквозь: а за стенами жили мирные, ни в чем не виноватые люди.
На часах майора было 8:25. Изо всех сил он щурил глаза, чтобы хоть как-то глядеть в нужный сектор, но десятые доли положенной единицы зрения выдувало из них набегающим ветром. Он ощущал, что они опаздывают - что бы ни происходило в городе на самом деле. Нужна была связь - но на БТРах "второй очереди" раций не стояло уже лет пятнадцать, машины доукомплектовывали только перед "большими", то есть бригадными, флотскими или окружными учениями. Либо перед отправкой на войну - как было в 95-м.
Ходу до бригады им оставалось минут пять максимум, но Гущин, если он уже распоряжается, не оставит ее в городке ни на одну секунду. Максимум одну роту плюс комендантские службы - охранять классы и пустой мехпарк. Тяжелую технику он наверняка выведет из города и рассредоточит, а основные силы батальонов бросит в город, сформировав взводные поисково-ударные группы и приказав им не церемониться с чужаками. Так поступил бы сам майор Сивый - а у него имелась некоторая надежда, что гвардии полковник превосходит его интеллектом не со слишком большим отрывом. Вопрос - сколько техники сумеет выйти из боксов? У бригады 26 танков, 46 самоходных артустановок, более полутора сотен бронетранспортеров и тягачей. Даже просто завести те из боевых машин, которые исправны, укомплектованы, заправлены горючим и снаряжены - это многие десятки минут.
Можно только представить, что сейчас творится в расположении бригады… Но хотя бы десяток боеготовых БТРов может быть уже выведен в город просто для того, чтобы освободить место другим. Значит, теоретически, можно сразу корректировать курс, выходя к любому из ключевых объектов города, способных стать основными мишенями диверсантов: насосной станции, хладокомбинату, грузовому порту. Или сразу к военному порту.
Далеко впереди сверкнуло - как будто в сумерках на мгновение вспыхнул и пошел искрами гигантский сварочный электрод. Потом, через секунду, сверкнуло так, что Сивый чуть было не свалился с брони мотнувшегося вбок бронетранспортера, потому что непроизвольно дернулся прикрыть глаза рукой. Той самой, которая была свободна от оружия, которой он до этой самой последней секунды держался за скобу.
– С брони! Все с брони! - орал командир отделения, но его команда была уже бесполезна: не дожидаясь, пока притертый водителем к самой стене двухэтажного жилого дома БТР остановится, с него попрыгали все. Ревущий дизельный двигатель рывком сбавил обороты, и лишь тогда в уши вбилось то, что до этого момента ощущалось только давлением на кожу. Земля под ногами дрожала странными скачками, как будто под слоем асфальта и спрессованного гравия один за другим проносились вагоны какой-то невиданной гигантской электрички. Один из морских пехотинцев упал на четвереньки, потом из распахнувшегося люка БТРа вывалился еще один. Этот остался лежать, выкрикивая что-то прямо в мерзлый асфальт. Майор сам ощущал, что его подташнивает, но это было, скорее всего, не от тошнотворного колебания мира под ногами, а от шока. Сверкать продолжало - все там же, впереди. Грохот при этом, казалось, усилился еще больше - и вокруг начали сыпаться стекла.
– Ребята! - услышал он чей-то стонущий голос за плечом. - Там же ребята! Да что же это?..
– Не понимаешь - что?
Выкрик получился правильный - сильный и властный. Собственный голос, удивительно точно поймавший нужную интонацию, частично позволил майору прийти в себя.
– Отделение! - взревел он.
По ногам ударило так, что несколько человек растопырили колени в полуприседе - только так они сумели сохранить равновесие. Такое показалось бы карикатурой, не будь майору так страшно. Вокруг кричали. Кричали люди в домах, кричали и выли несколько выбежавших из подъездов мужчин разной степени одетости. На втором этаже прямо над ними распахнулось уже разбившееся окно, осыпав всех остатками осколков. Молодой парень в тельнике высунулся из него по пояс, пытаясь изогнуться, заглянуть вверх. Это у него не вышло: дома загораживали обзор, и начавшие наконец-то утихать вспышки доходили до расположенной поперек нужного направления улицы только в виде сполохов.
– Братцы! - проорал парень, увидев застывшую тушу БТРа всего в нескольких метрах от себя. - Братцы, что там?
Майор едва не подавился воздухом, набранным в легкие для того, чтобы подать команду. Что именно командовать, он так и не знал, но был полностью убежден, что язык скажет все нужные слова сам и сказанное окажется абсолютно верным.
– Ваши склады рванули?
– Болван! - прорычал майор. - Это 155-миллиметровки! В часть беги! Это война!
– Бля!
Парень даже не переспросил, не шутит ли мужик средних лет, направивший зачем-то в его сторону автомат. Он исчез разом, за секунду - как будто его вдернули внутрь за ноги.
– Граждане! - майор обернулся к тем, кто смотрел на него. Их оказалось человек пятнадцать: треть рядом, глаза в глаза, остальные в окнах. - Военнослужащим и резервистам немедленно прибыть в свои части! Сборы запрещаю: брать только теплую одежду и средства связи! Отделение!..
Он уже почти не надрывал голос - визг падающих снарядов и глухой рев сотрясающих дома разрывов разом утих. Свет остался - и становился все ярче: все, что оставалось от жилого и учебного городка 336-й гвардейской Белостокской орденов Суворова и Александра Невского отдельной бригады морской пехоты пылало сейчас сверху донизу. Матросы присланного за ним отделения выстроились короткой шеренгой: лица у них были бледные и осунувшиеся. Наверное, именно так выглядели уходящие в свой первый бой морские пехотинцы Балтики ровно две трети века назад. Рядом, на правом фланге, встал милиционер с АКСУ Выглядел он не хуже других.
– Смирно! Слушай боевую задачу!..
Майор не смог, не сумел сказать всю фразу целиком, - просто не хватило воздуха. Набрать его заняло полсекунды - и все это время матросы ждали. Кто-то глядел с ужасом, кто-то с растерянностью, остальные - с удивившей бы его, будь он кем-то другим, уверенностью в лицах.
– У меня нет никаких сомнений, что началась война. Кое-кто из вас никогда не верил, что это может случиться, кто-то понимал, что это дело одного-двух лет. Но она началась сейчас. Мы оторваны от Родины, мы находимся в кольце враждебных государств, но это наша земля!!!
Последнюю фразу майор проревел, надсаживаясь: так ему стало хотя бы чуточку легче перебороть ту животную боль, которая перла сейчас из глубины его памяти, даже не принадлежвшей ему самому.
– Там, впереди, на западе, юге и востоке от нас, сейчас умирают наши пограничники. Я уверен, что то, как мы будем исполнять свой долг, не опозорит ни их, ни бригаду, ни память наших дедов, могилы которых вокруг нас! Отделение!.. - он снова хлебнул воздуха, ощущая, как кипящие пузыри рвутся по его жилам, наполняя тело дикой, безумной невесомостью. - К бою!!! На броню! Марш!..
С нечленораздельным ревом матросы полезли на тело БТР - и через три секунды, которые потребовались водиле, чтобы добраться до управления, тот рывком оторвался от насиженного за несколько минут места. Стеклянные полоски посыпались на землю с ледяным звоном - но майор этого уже не слышал. Протиснувшись на сиденье командира машины, он приник к залитой прозрачной броней обрезиненной щели. Козырек кепи мешал, и он перекрутил его назад, прикрыв облитую потом шею. Ну да, снята радиостанция с блоком питания, снят рентгенометр. Можно предположить, что дело этим не ограничивается. Обычная для российской армии XXI века практика. Но двигаться, во всяком случае, БТР еще может. Причем быстро: строили его на совесть.
– Гони!
Водитель гнал, выжимая из воющего в полном восторге двигателя каждую лошадиную силу, еще остающуюся в его изношенных цилиндрах и клапанах. Мимо мелькали бегущие люди, проносились сначала уже полностью освещенные, а потом неожиданно, сразу и целиком темные дома. Наверняка или полетела из-за многочисленных коротких замыканий сеть, или одна из батарей или даже отдельных машин ударила по городской подстанции. Майор не сомневался, что опознал звук точно. Именно так звучали разрывы снарядов стандартного для армий государств НАТО калибра в тот единственный раз, когда он их слышал. 2006-й год, учения "Снежинка" в Дании: туда, помимо мотопехотной роты из входящей в состав Ленинградского военного округа дивизии, было направлено и человек десять офицеров батальонного звена - "россыпью", из разных частей. Но на учениях экономные датчане потратили два раза по 10 снарядов - а здесь огневой налет проводился минимум двумя-тремя дивизионами.
Калининградская область Российской Федерации граничила с Польшей и Литвой. Ни у тех, ни у других, насколько было известно, в настоящее время не имелось 155-миллиметровых пушек. Причем ни в каком виде: ни самоходных, ни буксируемых. Поляки который год копили деньги на новый 52-калиберный "Краб", но заказы не должны были пойти им в войска раньше 2009, а то и 2010 года и то, если они справятся со своей продолжающей "плыть" экономикой. Максимум, что у них было - это оставшиеся в качестве наследства от "кровавых оккупантов", точнее, от почившей Организации Варшавского Договора, 122-миллиметровые самоходные "Гвоздики" советского производства. Эти до Балтийска не дотянутся ни под каким видом. Но 155-миллиметровки есть у Германии, Италии, Голландии, Греции, Испании, а также у Турции, Словакии и Франции. Скорее всего, это или немцы, или голландцы - а значит, это новейшие PzH-2000. Впрочем, о последнем можно было догадаться и так: судя по тому, как ходила под ногамии земля, в пределах одной цели одновременно рвались десятки тяжелых снарядов. Самоходная PzH выдает 10 выстрелов в минуту в полностью автоматическом режиме, а возимый боекомплект у нее 60 снарядов. На дистанции в 40 километров современная 155-миллиметровка даже с активным снарядом кладет свой боекомплект в эллипс шириной в 30 и длинной в 150 метров. На дистанции 35, если самоходки подвели к самой границе, их разброс будет еще меньшим. Значит именно так: полтысячи снарядов не оставляли бригаде никаких шансов… И почему 8:25 или 8:26 - тоже понятно. Сейчас воскресенье, к 8:30 на плацу строятся те, кто отправляется в увольнение. Должны строиться. Только бы Гущин успел увести бригаду. Только бы Зябрев успел вывести батальон…
– Цель справа тридцать!!!
Невидимый за броневой перегородкой позади, матрос с пулеметом качнулся в строну, развернувшись вместе со своим подвесным сиденьем. В борт БТРа гулко заколотило, глухо вякнули сразу несколько пробитых пулями шин, и тут же взревели и забились КПВТ и ПКТ в башне. К этому времени вой исторгающих длинные очереди "калашниковых" был уже непрерывным: майор еще не успел обнаружить цель сам, а все уже почти кончилось. В чреве бронетранспортера стояла вонь от килограммов сгоревшего за секунды пороха и острый запах металлической пыли. Из чего бы по ним ни стреляли, отлетающая с внутренней стороны брони окалина была вредна максимум для легких. Впрочем, теперь майор уже не сомневался, что до рака легких он не доживет.
Пулеметы и автоматный огонь стихли, через секунду водила остановил БТР, и находящиеся в десантном отсеке бойцы рванули наружу.
– Белый, Фима, держите угол!
Старшина 2-й статьи распоряжался так уверенно и толково, что майору даже не понадобилось что-то говорить. Так, конечно, и должно быть: его собственный уровень - это десантно-штурмовой батальон. Отделением он в последний раз командовал в срочную, взводом - через шесть лет после выпуска и первой двойной звездочки лейтенантского звания. Не хотелось бы начинать все заново - хотя и такое тоже могло случиться, слови пулю и старшина, и его заместитель.
Двое парней, прыгая через стекла покрывающие землю уже почти сплошным ровным слоем, умчались к углу дома. Остальные к этому времени уже ворочали тела сраженных их огнем. Таковых нашлось четверо: трое валялись прямо под истерзанной выбоинами стеной, один же был явно шустрее своих товарищей, и пули вошли ему уже в спину. Все были в гражданском - в разнокалиберных куртках - "шоферках", приобретших теперь одинаковый иссиня-бордовый цвет. Рожи - у троих самые обычные, славянские, а у одного не разобрать - от его головы не осталось почти ничего. Оружие в руках (точнее - его измятые остатки) оказалось внушительнее того, с чем приходили утром за ним: германские пистолеты-пулеметы. Глупо из таких палить в БТР, даже в устаревший БТР-80, но диверсанты наверняка решили, что у них нет выбора. У них была какая-то своя задача, судя по оснащению, не рядовая - и вдруг на них вылетает ревущий бронетранспортер, обвешанный морскими пехотинцами. Понятно, они сообразили, что вляпались, и открыли огонь первыми. Хочется надеяться, что они не успели сделать то, ради чего напялили на себя гражданскую одежду и маску мирных обывателей. Впрочем, они могли уже отходить после ее успешного выполнения…
– Старшина, потери?
– Нету, товарищ майор!
Комотделения был так возбужден, что едва не захлебывался слюнями. Похожий на него, как близнец, милиционер выглядел теперь гораздо более взрослым, чем этот парень. Так, наверное, и должно было быть.
– Продолжать движение! Направление - военный порт, причалы катеров и малых кораблей.
– Есть… Белый, Фима, Антон - ко мне!
Значит, обошлось без потерь. Повезло - первые очереди "Хеклер-Кохов" вполне могли кого-нибудь снять. Бронежилет из всех них был только у выжившего мента, а на 30 метрах "Хеклер-Кох" вполне действенен. Конечно, еще не вполне рассвело. И руки, наверное, тряслись. Но все равно повезло. Майор не сомневался, что убитые принадлежали к какому-нибудь современному аналогу "Бранденбурга" - его самая первая догадка таким образом оказалась совершенно верной. Но все равно - не укладывалось это в голове. Совсем… На дворе не 40-е годы ХХ века, на дворе цивилизованный 2008-й. Да, за последнее десятилетие по миру прокатилось больше войн, чем за период с 1950-го по 1995-й включительно, и многим неглупым людям уже после Ирака стало ясно, куда все это катится, но…
Да, лучше, чем "но все равно" и не скажешь, как ни старайся… Дождались, значит, возможности. Их тоже можно понять, конечно. В определенной степени это как стратегическая компьютерная игрушка. Если у тебя государство с высочайшим промышленным потенциалом и готовые к бою армады танков на границе - ты не будешь слишком долго торговаться с соседями из-за цен на нефть. Особенно если у них нет флота, нет авиации - да и армии тоже практически уже нет. Так, несколько боеготовых бригад и сводных полков на технике производства начала-середины 80-х… "Мушкетеры", говоря тем же языком компьютерных игрушек. А дипломатические загогулины либо игры в демократию и всеобщее равенство рас и религий - это так, запудрить мозги, выгадать время, пока аэродромы строятся вплотную к чужим границам.
Зачем строятся? Глупый и даже провокационный вопрос, который игнорировался все последние годы. Дабы сэкономить топливо и силы экипажей - и, соответственно, увеличить количество вылетов и полезную нагрузку после того, как будут окончательно сведены к нулю возможности контратаки очередного противника. Которые и так-то почти номинальны. Которые номинальны всегда: с иными противниками НАТО не воевало никогда - слишком уж дорого стоит сейчас в цивилизованных странах человеческая жизнь. Ни разу с момента Вьетнама ни одна из вбомбленных в пыль стран не пыталась контратаковать своих могучих противников. Выйти за пределы "разрешенных" им мер сопротивления на своей сжимаемой территории, ударить, уколоть хотя бы ближайших, слабейших соседей, набрасывающихся на избиваемых с радостью дизентерийных шакалов. Ни разу…
Бронетранспортер вылетел на перекресток, и водитель ударил по тормозам так, что тот пошел юзом. Система регулирования давления паршиво справлялась с пробоинами колес на правой стороне, БТР повело в сторону - но скорость была сброшена так резко, что полноценного заноса не получилось. Они были на месте.
– Товарищ майор!
Лицо подбежавшего к выпрыгнувшему из машины Сивому старшего лейтенанта было знакомым, но фамилии его ком-бат-879 не помнил. Значит, снова не свой, не из его батальона.
– Старшина, - майор повернулся к мордатому командиру отделения, дышавшему так, будто ему пришлось собственными руками толкать "броник" половину дороги. - Людей тройками по фронту. БТР вправо, готовность простреливать улицу - секундная. Старший лейтенант, докладывайте обстановку.