Пока разворачивались обертки, Сандоваль наклонился к Эверарду и шепнул по-английски:
- Понаблюдай за их реакцией, Мэнс. Мы сваляли дурака.
- Почему?
- Этим пестрым целлофаном и прочими штучками можно поразить варвара вроде Тохтая. Но взгляни на Ли. Его цивилизация уже создала искусство каллиграфии, когда предки Бонуита Теллера еще разрисовывали себя голубой краской. Теперь его мнение о нашем вкусе резко упало.
Эверард еле заметно пожал плечами.
- Что ж, он прав.
Их разговор не остался незамеченным. Тохтай взглянул на них с подозрением, но затем снова вернулся к своему подарку - электрическому фонарику; демонстрация его действия сопровождалась почтительными восклицаниями. Вначале нойон отнесся к дару с опаской и даже пробормотал заклинание, но, вспомнив, что монголу непозволительно бояться чего-либо, кроме грома, он овладел собой и вскоре радовался фонарику как ребенок. Патрульные посчитали, что лучшим подарком для такого ученого конфуцианца, как Ли, будет книга - альбом "Человеческий род", который мог произвести на него впечатление разнообразием содержания и незнакомой изобразительной техникой. Китаец рассыпался в благодарностях, но Эверард усомнился в искренности его восторгов. В Патруле быстро узнаёшь, что изощренное мастерство существует при любом уровне технического развития.
По обычаю были преподнесены ответные подарки: изящный китайский меч и связка шкурок калана. Прошло довольно много времени, прежде чем прерванный разговор возобновился. Сандоваль ловко перевел его на путешествие их хозяев.
- Раз вы так много знаете, - начал Тохтай, - то вам должно быть известно, что наше вторжение в Японию потерпело неудачу.
- Такова была воля Неба, - по-придворному учтиво сказал Ли.
- Бред сивой кобылы! - рявкнул Тохтай. - Такова была людская тупость, хочешь ты сказать. Мы были слишком малочисленны, слишком мало знали, а море было слишком бурным, да и забрались мы слишком далеко. Ну так что же? Когда-нибудь мы туда вернемся.
Эверард с грустью подумал о том, что они действительно вернутся к берегам Японии, но их флот потопит буря, погубив бог знает сколько молодых воинов. Он не стал перебивать Тохтая, который продолжал свой рассказ.
- Великий хан решил, что мы должны больше узнать об островах. Возможно, стоит создать базу где-нибудь севернее Хоккайдо. Кроме того, до нас давно доходили слухи о далекой западной земле. Иногда ее видят издалека рыбаки, по воле случая занесенные в те края, а купцы из Сибири рассказывают о проливе и о стране, лежащей за ним. Великий хан снарядил четыре корабля с китайскими командами и повелел мне отправиться с сотней монгольских воинов на разведку.
Эверард ничуть не удивился. Китайцы уже сотни лет плавали на своих джонках, вмещавших до тысячи пассажиров. Правда, эти суда еще не обладали теми высокими мореходными качествами, которые они обретут позднее (скажется опыт, перенятый у португальцев), а их капитанов никогда не тянуло в океан, не говоря уж о холодных северных водах. Однако некоторые китайские мореплаватели могли кое-что разузнать у попадавших в Китай корейцев и жителей Формозы то, чего не знали их отцы. По крайней мере, о Курильских островах какое-то представление они должны были иметь.
- Мы миновали две цепочки островов, одну за другой, - продолжал Тохтай. - Там почти ничего не растет, но мы хотя бы могли время от времени делать остановки, выпуская лошадей размяться, и расспрашивать местных жителей. Одному Тенгри известно, чего нам стоило узнать у них хоть что-нибудь. Пришлось изъясняться на шести языках! Нам сказали, что есть две большие земли, Сибирь и другая, и что на севере они сходятся так близко, что человек может переплыть с одной на другую в кожаной лодке, а зимой - перейти по льду. В конце концов мы добрались до этой новой земли. Большая страна: леса, много дичи и тюленей. Однако слишком много дождей. Нашим кораблям словно не хотелось останавливаться, и поэтому мы поплыли вдоль берега дальше.
Эверард мысленно взглянул на карту. Если двигаться сначала вдоль Курильских, а потом вдоль Алеутских островов, то земля всегда будет поблизости. Случись шторм, джонки, благодаря своей малой осадке, могут встать на якорь даже у этих скалистых берегов и избежать опасности. К тому же им помогало течение, которое само вывело их практически на дугу большого круга, то есть на кратчайшую дорогу к Америке. Открыв Аляску, Тохтай не сразу осознал, что же именно произошло. Чем дальше он продвигался на юг, тем гостеприимнее становилась местность. Он миновал залив Пьюджет и вошел в устье реки Чиалис. Возможно, индейцы предупредили его, что плыть через расположенный южнее залив, в который впадает река Колумбия, опасно, и они же потом помогли его всадникам переправиться через широкий поток на плотах.
- Мы разбили лагерь, когда год пошел на убыль, - рассказывал монгол. - Племена в тех местах отсталые, но дружелюбные. Они дали нам столько еды и женщин, сколько мы попросили, и помогали во всем. Взамен наши моряки научили их строить лодки и показали кое-какие способы рыбной ловли. Там мы перезимовали, научились здешним языкам, съездили несколько раз вглубь страны. И повсюду мы слышали рассказы о бескрайних лесах и равнинах, где черным-черно от стад диких быков. Теперь мы увидели достаточно, чтобы в это поверить. Я никогда не бывал в таком богатом краю. - Глаза Тохтая вспыхнули, как у тигра. - А людей здесь совсем мало, да и те не знают даже, что такое железо.
- Нойон! - предостерегающе прошептал Ли, едва заметно кивнув в сторону патрульных. Тохтай тут же захлопнул рот.
Ли повернулся к Эверарду:
- До нас дошли слухи о золотом царстве, находящемся далеко на юге. Мы посчитали своим долгом проверить эти слухи, а заодно исследовать земли, лежащие на нашем пути. Мы никак не ожидали, что наши высокочтимые гости окажут нам такую честь, встретив нас лично.
- Это и для нас самих великая честь, - льстиво ответил Эверард и сразу придал своему лицу серьезное выражение. - Наш повелитель, государь Золотой империи, имя его да пребудет в тайне, послал нас сюда, движимый дружескими чувствами. Он будет опечален, если вы попадете в беду. Мы пришли предостеречь вас.
- Что-о? - Тохтай выпрямился. Его мускулистая рука потянулась за саблей, которую он перед этим из вежливости снял. - Что ты там несешь?
- То, что ты слышал, нойон. Прекрасной кажется эта страна, но на ней лежит проклятие. Расскажи ему, брат мой.
Сандоваль, у которого язык был подвешен лучше, взялся за дело. Его байка была состряпана так, чтобы произвести впечатление на суеверного, полудикого монгола и одновременно не возбудить подозрений у скептика-китайца. Он объяснил, что на самом деле на юге два великих царства. Они прибыли из того, что расположено дальше к югу. К северо-востоку от него лежат земли их соперников; там, на равнине, стоит их крепость. Оба государства располагают могущественным оружием - называйте его как хотите: колдовскими чарами или хитроумной техникой. Северная империя, "плохие ребята", считает всю эту территорию своей собственностью и не потерпит присутствия на ней чужеземной экспедиции. Ее разведчики наверняка вскоре обнаружат монголов и уничтожат их ударами молнии. Доброжелательная южная страна "хороших ребят" не сможет этому помешать, но она выслала вестников, чтобы предупредить монголов и посоветовать им вернуться.
- Почему же местные жители не рассказали нам об этих великих государствах? - проницательно спросил Ли.
- А разве каждый охотник в джунглях Бирмы слышал о великом хане? - парировал Сандоваль.
- Я только невежественный чужеземец, - продолжил Ли. - Простите меня, но я не понял, о каком неотразимом оружии вы говорите.
"Меня еще никогда не обзывали лжецом в таких вежливых выражениях", - подумал Эверард. А вслух произнес:
- Я покажу его силу, если у нойона есть животное, которое не жаль убить.
Тохтай задумался. Если бы не выступившая испарина, его невозмутимое лицо могло показаться высеченным из камня. Наконец он хлопнул в ладоши и пролаял распоряжение заглянувшему в шатер караульному. Чтобы заполнить наступившую после этого паузу, они повели разговор о каких-то пустяках.
Казалось, ожиданию не будет конца, но не прошло и часа, как воин вернулся. Он доложил, что два всадника поймали арканом оленя. Подойдет ли он нойону? Подойдет. Тохтай вышел из шатра первым, проталкиваясь через плотную гудящую толпу. Заранее сожалея о том, что предстоит сделать, Эверард двинулся за ним. Он присоединил к маузеру приклад.
- Займешься этим? - спросил он Сандоваля.
- Боже упаси.
Оленя, точнее, олениху, уже привели в лагерь. Дрожащее животное с веревками из конского волоса на шее стояло у реки. В лучах заходящего солнца, которое уже коснулось западных вершин, олениха казалась бронзовой. Она смотрела на Эверарда с какой-то слепой покорностью. Он махнул людям, стоявшим возле нее, и прицелился.
Животное было убито первым же выстрелом, но Эверард продолжал стрелять, пока пули не изуродовали тушу.
Опуская пистолет, он почувствовал разлившееся в воздухе напряжение. Он окинул взглядом этих коренастых кривоногих людей, их плоские сдержанно-суровые лица. Их запах - чистый запах пота, лошадей и дыма - ударил ему в ноздри. И тогда патрульный подумал, что в их глазах он выглядит сейчас сверхъестественным существом.
- Это слабейшее оружие из того, что используется здесь, - сказал он. - Душа, вырванная им из тела, не найдет дороги домой.
Отвернувшись, он пошел прочь, Сандоваль двинулся следом. Их лошади были привязаны в стороне, вещи сложены рядом. Они молча оседлали лошадей и поскакали вглубь леса.
4
От порыва ветра костер разгорелся снова. Но его раскладывал опытный лесной житель - огонь лишь на мгновение выхватил из темноты два силуэта, осветив брови, носы и скулы, отразившись в глазах. Пламя быстро погасло, оставив после себя только россыпь красных и голубых искр над белыми углями, и людей поглотила тьма.
Эверарда это не огорчило. Повертев в руках трубку, он сжал ее покрепче в зубах и глубоко затянулся, но легче ему не стало. Где-то вверху, в ночной темноте, неумолчно шумели деревья, и, когда он заговорил, его голос был еле слышен, но и это его не беспокоило.
Рядом находились их спальные мешки, лошади и темпороллер - снабженный антигравитационной установкой аппарат для перемещений в пространстве и времени, на котором они и прибыли сюда. На многие мили вокруг не было ни души: крохотные огоньки зажженных людьми костров одиноко мерцали, словно звезды во Вселенной. Откуда-то доносился волчий вой.
- Наверное, - заговорил Эверард, - каждый полицейский хоть раз в жизни чувствует себя последним подлецом. До сих пор, парень, ты был только наблюдателем. С такими заданиями, как у меня, порой бывает трудно смириться…
- Да…
Сандоваль вел себя сегодня еще сдержанней, чем его друг. За все время после ужина он даже не сдвинулся с места.
- А теперь это! Когда приходится устранять последствия вмешательства из другого времени, ты по крайней мере можешь считать, что восстанавливаешь изначальную линию развития. - Эверард выпустил клуб дыма. - Я, конечно, и сам знаю, что в данном контексте слово "изначальная" не имеет никакого смысла. Зато оно утешает.
- Угу.
- Но когда наши боссы, эти дражайшие данеллианские супермены, приказывают вмешаться нам самим… Мы ведь знаем, что люди Тохтая так и не вернулись в Катай. Для чего же прикладывать к этому руку? Если они наткнулись на враждебно настроенных индейцев и были истреблены или что-нибудь в этом роде, я ничуть не возражаю. По крайней мере, не больше, чем против любого похожего случая в той проклятой бойне, которую именуют человеческой историей.
- Ты же знаешь, нам не нужно их убивать. Нужно только заставить их повернуть обратно. Может, для этого окажется достаточно твоей сегодняшней показательной стрельбы.
- Ну да! Повернут они назад, а что дальше?… Погибнут в море, скорее всего. Возвращаться домой им будет нелегко: эти примитивные суденышки рассчитаны на плавание по рекам, а их ждут штормы, туманы, встречные течения, скалы… А мы отправляем их обратно именно сейчас! Если бы не наше вмешательство, они бы вышли в море позже, когда условия совсем другие… Зачем нас заставляют брать грех на душу?
- Есть большая вероятность, что они смогут вернуться домой, - пробормотал Сандоваль.
Эверард вздрогнул:
- Что-о?
- Судя по тому, что говорил Тохтай, он планирует возвращаться верхом, а не на кораблях. Как он правильно догадался, Берингов пролив перейти легко: алеуты делают это постоянно. Боюсь, Мэнс, сохранить им жизнь будет не так просто.
- Но они же не собираются возвращаться сушей! Мы-то это знаем!
- Предположим, что они это сделают. - Слегка повысив голос, Сандоваль заговорил быстрее, и его слова подхватил ночной ветер. - Давай пофантазируем. Предположим, что Тохтай двинется на юго-восток. Вряд ли что-то его остановит. Его люди могут найти пропитание повсюду, даже в пустыне, причем гораздо успешнее, чем индейцы коронадо или кто-нибудь другой из местных. Отсюда рукой подать до земель пуэбло - земледельческих племен, стоящих на уровне верхнего неолита. Это еще больше обнадежит Тохтая. К началу августа он будет в Мексике. Мексика сейчас - такая же великолепная добыча, какой была - вернее, будет - при Кортесе. И даже еще соблазнительнее: пока ацтеки и тольтеки выясняют между собой, кто здесь хозяин, многие обитающие по соседству племена готовы помочь прибывшим разделаться и с теми и с другими… Наличие у испанцев огнестрельного оружия на деле оказалось несущественным. Окажется то есть. Сам помнишь, если читал Диаса. А монгольский воин ничем не уступит испанцу… Я не думаю, что Тохтай сразу бросится в бой. Наверняка он будет держаться очень учтиво, перезимует, разузнает все, что сможет. На следующий год он вернется на север и отправится домой; там он доложит Хубилаю, что богатейшую страну на свете, битком набитую золотом, ничего не стоит завоевать.
- А как дела у остальных индейцев? - спросил Эверард. - Я о них почти ничего не знаю.
- Новая империя майя переживает расцвет. Крепкий орешек, зато весьма многообещающий. Мне кажется, стоит монголам закрепиться в Мексике, как их уже не остановишь. В Перу сейчас культура выше, а порядка еще меньше по сравнению с тем, что увидел Писарро: в данный момент на власть там претендуют множество племен, а не только кечуа-аймара, то есть инки… А кроме того, земли! Представляешь, во что монголы превратят Великие Равнины?
- Вряд ли они будут эмигрировать сюда целыми ордами, - возразил Эверард. Что-то в интонации Сандоваля его встревожило. - Слишком далеко: Сибирь, Аляска…
- Преодолевались и не такие препятствия. Я не думаю, что они устремятся сюда все разом. До начала массовой иммиграции пройдет несколько веков, как у европейцев. Могу представить, как в течение нескольких лет вереница кланов и племен расселяется по всему западу Северной Америки. Захватят и Мексику с Юкатаном - они, скорее всего, станут ханствами. По мере роста населения и прибытия новых иммигрантов скотоводческие племена будут двигаться на восток. Вспомни, меньше чем через сто лет династия Юань будет свергнута. Это послужит для монголов дополнительной причиной, чтобы убраться из Азии. А потом сюда придут и китайцы - за землей и за своей долей золота.
- Ты только пойми меня правильно, - мягко перебил его Эверард, - мне кажется, что кому-кому, а тебе не следует торопить завоевание Америки.
- Это было бы другое завоевание, - возразил Сандоваль. - Я не беспокоюсь об ацтеках: если ты их изучал, то согласишься, что Кортес сделал для Мексики доброе дело. Другим, ни в чем не повинным племенам тоже придется несладко - но лишь на первых порах. Монголы не такие уж дьяволы во плоти. Просто над нами тяготеет предубеждение западной цивилизации против них. Мы забываем, что в Европе тогда тоже с большим удовольствием пытали и убивали - и ничуть не меньше… В действительности монголы во многом напоминают древних римлян. Действуют они точно так же: истребляют население регионов, которые сопротивляются, и уважают права тех, кто подчиняется. Этим они дают компетентное правительство и защиту. Тот же самый национальный характер: отсутствие воображения, неспособность к творчеству и в то же время смутное благоговение перед истинной цивилизацией, зависть к ней. Pax Mongolica на данный момент объединяет огромную территорию, способствуя взаимовыгодным контактам между множеством различных народов; чепуховой Римской империи такое и не снилось. А индейцы… Не забывай, что монголы - скотоводы. Здесь не будет ничего похожего на то неразрешимое противоречие между охотником и земледельцем, которое и толкнуло белых на уничтожение индейцев. Расовых предрассудков у монголов тоже нет. Поэтому, немного повоевав, рядовой навахо, чироки, семинол, алгонкин, чиппева, дакота будет рад подчиниться, став союзником монголов. Еще бы! Они получат лошадей и овец, научатся ткать и выплавлять металлы. Они будут превосходить этих захватчиков числом, да и оставаться на равных с монголами им будет куда проще, чем с белыми фермерами и машинным производством. А потом, я уже говорил об этом, сюда придут китайцы. Они будут влиять на всю эту пеструю компанию, приучать их к цивилизации, изощрять их ум… Господи, Мэнс! Когда сюда приплывет Колумб, он найдет свою Индию! Величайшего хана сильнейшего государства на свете!
Сандоваль замолчал. Эверард вслушивался в зловещий скрип ветвей и долго смотрел в ночную тьму. Наконец он заговорил:
- Это могло бы произойти. Значит, нам необходимо остаться в этом веке, пока критическая точка не будет пройдена. Иначе нашего собственного мира не станет. Будто его никогда и не было.
- В любом случае этот наш мир не так уж и хорош, - как во сне отозвался Сандоваль.
- Подумай о твоих… ну, о родителях. Они бы никогда не появились на свет.
- Они жили в дырявой развалюхе. Однажды я увидел своего отца плачущим - он не мог купить нам обувь на зиму. Мать умерла от туберкулеза.
Эверард сидел неподвижно. Сандоваль первым стряхнул с себя оцепенение и с деланым смехом вскочил на ноги.
- Что я тут наболтал? Это же обычный треп, Мэнс. Давай ложиться. Я первый покараулю, ладно?
Эверард согласился, но еще долго не мог уснуть.
5
Роллер перенес их на два дня вперед и теперь парил на большой высоте в ледяном разреженном воздухе, невидимый с земли невооруженным глазом. Эверард, ежась от холода, настраивал электронный телескоп. Даже при максимальном увеличении караван представлял собой группу пятнышек, еле-еле ползущих по бескрайнему зеленому пространству. Но во всем Западном полушарии больше никто не мог ехать на лошадях.
Эверард обернулся к своему спутнику:
- Ну и что теперь делать?
Широкое лицо Сандоваля осталось непроницаемым.
- Значит, твоя стрельба не сработала…
- Это уж точно! Клянусь, они движутся раза в два быстрее, чем прежде! Но почему?