Но вот наступила небольшое затишье. Обе стороны изготовились к бою и ждали только отмашки. Посему, Тверской князь, прихватив с собой несколько ближних бояр, поехал ближе к строю противника. Поговорить. Традиция требовала этого ритуала, да и посмотреть на Московского князя очень хотелось. А то ведь сказок разных уже масса ходило. А ну, как и связываться не стоило?
- Доброго утра, - спокойным голосом Великий князь, когда они сблизились.
- Доброго? Ну, пожалуй.
- Зачем ты пришел сюда?
- Примирить вас. Хан вручил тебе ярлык на Великое княжение. Ни я, ни братья не оспариваем слово хана. Да и ты делом показал свое право на Владимирский престол.
- Братья оскорбили мою жену, сына и войско, после чего трусливо сбежали с поля боя. Я должен взыскать с них долг.
- Ты хочешь их убить?
- Только Дмитрия. Остальных выпороть прилюдно.
- Они же родичи твои. Умерь свою злость. Ты молод и вспыльчив. Сейчас ты можешь сделать то, о чем потом станешь жалеть.
- Полагаешь, мне придется жалеть о данном слове? - Удивленно повел бровью Великий князь.
- Может и так. - Кивнул Василий Михайлович. - Они совершили ошибку и поплатились за нее. Сказывали мне, что на Клязьме они более половины войска сложили. Много ли убили у тебя?
- Двоих.
- Двоих? - Искренне удивился Василий Михайлович.
- Да. Еще семерых перевязали. Мне сказывали, что один из них не выжил, другой увечным остался, а остальные через неделю-другую в строй встанут.
- Этого не может быть…
- Я предлагаю проверить, - благожелательно произнес Великий князь. - Ты ведь все равно отсюда просто так не уйдешь. Да и должок вернуть за подсыл убийц нужно. Или ты думаешь, что я все простил и забыл? Отнюдь. Я никогда и ничего не забываю. Ни хорошее, ни плохое.
- Убийц подсылал не я, - нахмурился Василий Михайлович.
- Ты был в курсе дела и не помешал. Ты хотел моей смерти. А то, что зачинщиком, скорее всего, был Ольгерд, к делу не относится. Или я ошибаюсь, и этот литвин к делу не имеет никакого отношения?
- Имеет, - продолжая хмуриться, произнес Василий Тверской.
- Вот видишь. Он подставил тебя под удар, а сам постарался остаться в стороне. Ему выгодно, чтобы мы передрались.
- И ты, зная это, все равно, хочешь продолжить борьбу с Константиновичами?
- Противоречия нужно разрешать. Они признают мою власть только тогда, когда у них иного выбора не будет.
- Но ты же обещал им такое позорное наказание!
- У них всегда есть шанс прийти ко мне и покаяться. Я ведь не зверь какой. Все пойму. Не бесплатно и не просто так, но ничего запредельного от них требовать не стану.
- А я?
- А ты, либо уходи, либо принимай бой. Лишний крови мне не нужно. Но если потребуется для дела - я пойду до конца, не сомневаясь и не переживая. Решай сам. Но если ты в скорости не покинешь поле боя, я нападу. Мне не выгодно это стояние.
После чего Дмитрий кивнул и, развернув коня, направился к своему месту в боевых порядках войска.
- Большая часть его войска - пешцы, - отметил из ближних бояр, когда Дмитрий со свитой удалился.
- Пешцы, которыми он разбил братьев.
- То было случайностью. Мне сказывали, что разозлил тогда этот юнец мужей. В бешенство привел. Вот разум и потеряли. Если же по ним по уму ударить, то и сомнем.
- Ты уверен? - Повел бровью Василий Михайлович.
- Полностью. Тут ровное поле. Что в нем пешцы против всадников?
- С такими длинными копьями да необычными доспехами?
- Мы их легко сомнем и опрокинем, - поддержал первого боярина, второй. - Их тут совсем жидкая цепочка.
- А тех всадников? - Поинтересовался князь.
- Им в тыл ударят из Суздаля. Вон - видишь, на башне тряпицей машут. Готовы.
- Добро, - хмуро кивнул Василий Михайлович весьма неуверенным голосом.
- Ты не уверен? - Тихо спросил его ближник, тот, что молчал и в совете не участвовал.
- Будь рядом, - поджав губы, спустя довольно долгую паузу произнес князь.
- Я понял, - кивнул уже немолодой мужчина. Ему тоже вся эта затея не нравилась. Совсем не понравилась. Он понятия не имел, что ждать от новой и весьма необычной армии, да еще разбившей противника, превосходящего числом, со столь смешными потерями. И, по меньшей мере, ее опасался. А посему лезть в столь радикальную авантюру не хотел совершенно.
Прошло минут десять после завершения разговора, прежде чем тверское войско двинулось вперед. Пятидесятивосьмилетний князь Твери в окружении десятка ближних людей и телохранителей в бой не пошел. Возраст. Его же войско, выстроившись в ожидаемые две линии с изрядным интервалом, выступило вперед. Сначала шагом. Потом перешли на рысь, разгоняясь. Все дружинники понимали - их успех в силе конного удара. Не опрокинут пехоту - проиграли. Причем вторая линия, психологически готовилась к проходу без особого сопротивления сквозь проломленные пехотные ряды для сшибки с московскими кирасирами.
Все шло спокойно, медленно, строго по сценарию.
Василий Михайлович же, отметив, что все его люди выдвинулись, направил своего коня на ближайший пригорок. А он, разумеется, нашелся исключительно в тылу. Раньше такой маневр мог сильно подорвать боевой дух всадников, сейчас же, они оказались всецело увлечены атакой и назад не оглядывались.
Но вот, первый ряд достиг отметки пятьдесят метров.
Сержанты засвистели в свои свистки, указав руками углы возвышения и направления для своих отрядов.
Раз.
И в небо поднялась туча стрел.
Еще раз.
И еще раз.
Три залпа успели дать лучники, прежде чем всадники достигли пик. Не все. Далеко не все. Кувырки, споткнувшихся лошадей. Неудачные пируэты резко забравших в сторону животных. И так далее. Некоторые лошади пали или бились в агонии. Другие, потеряв управление, откровенно бесились, прыгая, лягаясь и истошно ржа. Из-за чего второй линии всадников пришлось очень несладко. Большинство резко сбавить ход, а то и остановиться.
Однако не всех удалось свалить из первой линии. Слишком жидким был обстрел лучников. Поэтому то здесь, то там группы по два-три дружинника влетали с разгона в пикинеров. И, как следствие, принимали "на грудь" крепкие, длинные пики. Вместе с лошадьми, ведь пикинеры упирали свое оружие в землю. Прекрасно отточенные стальные наконечники пробивали насквозь конские туши, налетающие на них с разгона. А местами и всадника доставали. Тем же, кому "посчастливилось" пережить этот удар, предстояло совершить эффектный "полет шмеля", ибо усидеть в седле после такого столкновения оказывалось практически не реально.
Пики смачно лопались, разлетаясь на щепки.
Кони безумно ржали.
Люди орали, причем еще более безумно, чем их "четвероногие друзья".
А лучники, продолжали посылать залп за залпом по скоплениям дружинников, замедлившимся или остановившимся из-за непредвиденных препятствий.
Ура!
Закричал командир пикинеров, выхватывая свой клинок. Простой и незамысловатый, но с развитым эфесом.
Ура!
Заорали пикинеры и мерным шагом пошли вперед.
Замешкавшаяся и частью смешавшаяся конница противника требовала "внимания и ласки". Добрая третья пикинеров уже лишилась своего рабочего инструмента - пики, и двинулась вперед, выхватив простенький клинок умеренной длины с развитым эфесом. Но, в текущей обстановке это было уже не важно. Многие дружинники тоже были пешими.
Тем временем, ворота Суздаля открылись и, всадники войска Владимиро-Суздальского союза, ведомые тремя братьями-князьями, устремились вперед. Новости о казнях и продаже в рабство семей части из них уже докатилось. Разумеется, раздувшись до невероятных размеров и чудовищных подробностей. А потому ярость и мотивация этих людей были весьма велики.
Спешное построение уже битых на Клязьме врагов, проходило под звуки горна московских кирасиров. Всадники также готовились к встречной лобовой атаке, перестраиваясь.
Из города им навстречу выдвинулось больше двухсот всадников. Меньше, но сопоставимо с тем, что привел Василий Тверской.
- Пожалуй, там нужна наша помощь, - бросить Дмитрий Энрико по-итальянски, и направил своего коня к кирасирам. Венецианцы последовали за Великим князем.
Кирасиры, разделившись на два крыла, встали по флангам. А сам Дмитрий, вместе с итальянской тяжелой кавалерией встал по центру. Этот небольшой ударный кулак здесь и сейчас был совершенно несокрушим. Исключая, пожалуй, самого Великого князя, сильно уступавшего лошадью своим итальянцам.
И вот, завершив перестроение, Дима кивнул сигнальщику. Раздался звук трубы. Его подхватили горны, и, вся кавалерия двинулась вперед. Обоих сторон. Потому как, вышедшие из Суздаля всадники, также отреагировали на звук трубы, посчитав ее сигналом к атаке.
Дмитрий пришпорил коня и понесся вперед.
Когда он последний так делал? Еще в той жизни. На турнирах да тренировках. Тут же как-то руки не доходили даже потренироваться. Все дела, дела.
И вот он, прижав копье к крюку на латной кирасе, несется вперед. Все быстрее и быстрее. Навстречу своему противнику. Кто он? Какая разница! Хотя доспех дорогой. Явно не простой дружинник.
Секунды медленно текли, сливаясь в какую-то ватную кашу.
Бам!
Копье, нацеленное прямо в грудь противника, выгибается дугой и лопается, весело брызнув щепками. От удара Дмитрия буквально припечатало в высокую спинку седла, поднимавшуюся выше поясницы. Ясельное седло, совершенно привычное для рыцарей Западной Европы, сделало свое дело. Иначе, при таком ударе Диму могло и самого из седла выкинуть или того хуже.
Что-то чиркнуло по щиту. Но несильно и как-то вяло.
Он пролетел по инерции несколько десятков шагов, останавливая лошадь и осмотрелся. Как, впрочем, и практически все кирасиры с венецианцами вокруг. Длинные копья, на пару метров превосходящие то, чем был вооружен противник, сделали свое дело. Лишь немного лошадей московской кавалерии оказалось без всадников. Еще десятка полтора как-то странно осели и скособочились, явно, поймав удар. Но усидев. Может быть ранены, а может оглушены.
Обернувшись, Великий князь увидел странный табун под седлами, в большинстве из которых было пусто. Словно лошади решили прогуляться, накинув на плечи то, что было под рукой. Ну, то есть, под копытом. Кое-где, склонившись на гриву или на круп, находился всадник. Явно убитый или раненый. И лишь пара десятков, от силы, остались целыми. Их узнать было несложно - они продолжали пришпоривать коней, дабы как можно скорее сбежать с поля боя. Опытные дружинники - очень быстро сориентировались.
- Да уж… - покачал головой Энрико, отбрасывая обломок оружия, что остался у него в руке после удара. - Длинные копья - страшная сила.
- Получилось прямо как у Цезаря, - ответил ему Дмитрий. - Как там было? Veni, vidi, vici?
- Хм. Пожалуй….
Выехав немного вперед, Великий князь посмотрел на холм, где решил перед атакой разместиться Василий Михайлович Тверской. Он все еще был там и очевидно наблюдал за местом столкновений кавалерии. Почему? Потому что смотреть туда, где пехота завершила разгром тверского войска, было нечего.
Дмитрий извлек свой клинок и отсалютовал им Тверскому князю. Тот же, чуть помедлив, развернул коня и поскакал прочь. А вместе с ним ближники, телохранители и те, кто смог ретироваться с поля боя. На вид - десятков пять суммарно, не больше.
- Петр! - Крикнул Великий князь, привлекая к себе командира кирасир. Он был уверен - этот точно выжили.
Так и оказалось.
- Слушаю, княже.
- Возьми в лагере новые копья и следуй за Тверским князем. Задача - захватить обоз. Подножный корм - подходящее пропитание для разбитого войска. Раненых с собой не брать. Сдай в лагерь. Понял?
- Понял. Как не понять? Служилых бить? - Деловито осведомился Бирюк.
- Только если откажутся подчиняться и только смутьянов. Все. Ступай. Каждая минута дорога.
- А что город? - Спросил Энрико, когда кирасиры, ведомы приказами своего командира, рысью двинулись в сторону лагеря.
- Действительно… - хмыкнул Великий князь и направил своего коня к воротам. Следом за ним поехали и венецианцы, которые все остались в седле.
Ворота были открыты. Никто даже не попытался чинить препятствий. Скорее напротив. Простой люд скрылся, попрятавшись, где можно. А купцы вышли к Великому князю челом бить. Ну и немногие бояре. В основном престарелые, конечно. Потому что молодежь либо померла на Клязьме, либо сложила голову под стенами города, либо сбежала с остатками Владимиро-Суздальского войска. Хотя, какого войска? Два десятка - от силы. Причем не ясно, сколько из них осталось здоровых, а сколько в течение нескольких дней погибнет.
- Ну, здравствуй, Суздаль, - медленно осмотрев встречавшую его делегацию, произнес Дмитрий. Хмурые, встревоженные лица буквально пахли страхом.
Глава 5
1362.06.15, Суздаль
Ранним утром четвертого дня после победы, Дмитрий стоял на крыльце терема, смотрел на легкий туман и думал. Вчера с вечера стали известны окончательные сведения по потерям и трофеям, заставившие его сильно напрячься.
Он стоял на крыльце и, человек непосвященный никогда и не смог предположить, что этот крепкий молодой мужчина лет восемнадцати, на самом деле юноша с неполной дюжиной годков за спиной. Общая акселерация, вызванная слиянием сознаний, за тридцать два месяца изрядно ускорило развитие организма. Побочным эффектом было то, что ему постоянно хотелось есть. Нет, не есть. ЖРАТЬ. Так что теперь, ни видом, ни речью, ни поступками никто бы не смог распознать в нем ребенка. Чудеса, не иначе. Собственно по этой причине Дима и возглавил конную атаку в недавнем бою. Тело вполне позволяло. Иначе, зачем бы ему так рисковать? Сумасшедшим он никогда не был.
Но все это лирика.
Сведя все данные воедино, Великий князь понял, что попал в очень непростую ситуацию.
С одной стороны, достигнут решительный успех - все его конкуренты на престол Великого княжества Владимирского были разбиты и обескровленный.
Владимиро-Суздальский союз, собравшийся изначально под стяг братьев Константиновичей Суздальско-Нижегородского разлива, потерял в двух битвах порядка шести с половиной сотен одних только дружинников. Что совершенно обескровило не только дружины братьев-князей, но и города, выставивших городские полки. В то время как пленных, что примечательно, практически не было. В первой битве вообще ни одного не осталось - копья да стрелы сделали свое дело, оставив на поле боя только трупы да тяжело раненных дружинников, отошедших в мир иной в скорости. Во втором сражение - десятка три пленников набралось. Да и то, только потому, что им выпала честь сразиться с кирасирами, а не с московской пехотой.
Тверское княжество также получило изрядную оплеуху, оставив на поле боя без малого две сотни ратников. Ведомая страхом перед куда более крепкими бойцами, пехота пленных не брала, буквально стоптав дружину.
То есть, по всему выходило, что никто более оспорить его право на правление Владимиром и вассальным территориями не мог.
С другой стороны, армия Великого князя потеряла треть личного состава, большая часть которого являлось пикинерами, сыгравшими одну из ключевых ролей в кампании. То есть, принять в обороне напор кавалерии было нечем. При том, что трофеев и честно награбленного, ну, то есть, конфискованного, оказалось уже очень много. Слишком много. Настолько, что даже Мамай, узнай он о том, мог бы позариться и напасть. Кому-кому, а ему деньги на борьбу со своими политическими противниками очень бы пригодились. Ну, может не совсем деньги, но то, что можно выгодно продать уж точно.
Посему Великий князь оказался в довольно непростом положении. По идее, следовало бы взять Городец и Нижний Новгород, дожимая своих оппонентов. Но Дима был абсолютно убежден, что Константиновичи постараются прикрыться каким-нибудь эмиром Орды. Страждущих бабла амбициозных авантюристов там хватало. Особенно сейчас, когда ханская власть покрывала только часть территории и шла, фактически, вялотекущая Гражданская война.
В Тверь тоже бы было неплохо заглянуть. Но там совершенно точно его ждал бы Ольгерд. А без соединения с силами, оставленными в Москве, Великому князю Литовскому противостоять будет крайне сложно.
- Мда…. Дилемма. - Произнес Дима, почесывая затылок.
- Хочешь продолжить поход? - Поинтересовался митрополит, наблюдая уже минут десять за тем, как Великий князь напряженно думает.
- Да, но меня смущает слава Игоря.
- То есть?
- Сложность таких кампаний в том, что с одной стороны нужно взять как можно больше, дабы окупить войну. А с другой - уметь вовремя остановиться. А то ведь можно и подавиться слишком большим куском….
Немного помучавшись, Дмитрий решил завершать поход. Слишком уж опасным стало двигаться дальше.
Как так вышло, что Великий князь смог так успешно дебютировать в ратном деле? Ведь против него вышли намного превосходящие силы, а еще Наполеон говорил, что Бог на стороне больших батальонов. Так-то оно так, только с небольшой оговоркой - "при прочих равных". В противном случае происходит точно так же, как и везде в жизни - "Бог на стороне хороших стрелков", если, конечно, верить Вольтеру. Смысл этого высказывания сводился к тому, что Великий князь соединил в своей армии два фактора, давших ультимативное преимущество. Это нормальная армейская дисциплина, совершенно чуждая региону и эпохе, и технические новинки.
Самым удивительным и решительным успехом отличилась кавалерия. С нее и начнем.
Кроме наведения порядка и дисциплины, и, как следствие, управляемости среди кирасир, Дмитрий решил специализировать на таранном ударе. Для чего, ему пришлось ввести три профильных технических новшества: новое седло, копье и опорный крюк на доспехах.
Практически не распространенное на просторах Восточной Европы и Азии ясельное седло давало глубокую посадку и очень хороший упор для всадника. Забираться в него было сложнее, зато и выбить из него всадника оказывалось чрезвычайно затруднительным. Проще пробить копьем насквозь, чем "ссадить". Кроме того, подобное седло, за счет радикально лучшего упора, позволяло наносить значительно более сильные копейные удары, совершенно невозможные без него. В то время на Руси не было столь профилированных седел. Старорусское седло относилось к традиционным степным "седалищам" и характеризовалось формулой: легко садиться - легко падать. Ведь таранный удар, применявшийся на Руси, был лишь одной из форм атаки и под него ни седла, ни лошадей, ни копья не затачивали.
С копьем пришлось помудрить еще сильнее, изрядно завязавшись на продукцию лесопилки. Смысл заключался в том, что Дмитрий решил творчески развить идею копья "крылатых гусар".