Я в эту ботаническую дискуссию на встревал - из-за плохого знания предмета. Легко мог определить березу, сосну и елку, с первого взгляда опознавал тополь, яблоню, черемуху и иву (у нас в городке их росло много). Ну, пожалуй, еще и дуб. На нем мои познания исчерпывались. По моему мнению, деревья как деревья - высотой не уступавшие тополю, с темноватой корой, пышными кронами и листьями, похожими на яблоневые (в голове сама собой всплыла строчка из школьного учебника ботаники: "Лиственные деревья делятся на широколистные и узколистные"). Широколиственные, вот и все, что я мог о них сказать.
Меня гораздо больше интересовала наружная сторона двери - ее поверхность была покрыта чем-то, идеально имитировавшим поверхность окружающих скал. Вынул обойму, патрон из ствола, простукал рукояткой - не камень, а какая-то пластмасса - но на взгляд не отличить. Дверь, весьма похоже, была подогнана идеально, когда ее закрывали, наверняка ее контуры не выделялись на фоне камня. Ничего похожего на ручку, как-то немцы без нее управлялись…
Дискуссия наконец закончилась, и старлей спросил не без азартного любопытства:
- Разрешите обследовать прилегающую местность, товарищ майор?
Меня и самого грызло нешуточное любопытство, как и Клементьева, сразу видно, да и любого бы на нашем месте. Я прислушался - совершеннейшая тишина, только справа, совсем недалеко, безмятежно заливалась какая-то птаха. Уж это я знал: если столь беззаботно гомонят лесные птицы, людей поблизости нет. Разве что замаскировались в засаде, тихонько сидят достаточно долго, так что птица их не видит. Да нет, не похоже. Хотя я не разведчик и уж никак не лесовик. Вижу, что лес довольно редкий, подлеска и кустарника нет вообще…
- Автоматы у вас найдутся? - спросил я старлея.
- Конечно, товарищ майор, у каждого…
- Быстренько принесите три, - распорядился я. - И еще… поставьте-ка вы часового снаружи у двери в погреб.
- Вообще-то мои проинструктированы: в подвал и носа не казать…
- Приказы не обсуждаются, - сказал я вовсе не сердито. - Поставьте. И дверь оставьте чуть приоткрытой. Часового проинструктируйте: если услышит стрельбу или какой-нибудь другой… шум, пусть поднимает всех по боевой тревоге. Исполняйте.
- Есть! - сказал он и кинулся наверх прямо-таки бегом, хотя я этого и не приказывал, - сгорал от любопытства, конечно.
Я повернулся к Клементьеву:
- А вы, капитан, принесите стул потяжелее и подоприте дверь. Тяжелая, взад-вперед мотаться не будет, но мало ли… Если захлопнется, так тут и останемся, разве что гранатой дверь прожжем над засовом…
Он как раз закончил, когда вернулся чуточку запыхавшийся старлей с тремя автоматами и парой запасных рожков к каждому. Себе он оставил "шмайсер" (видимо, его собственный), нам с капитаном вручил ППШ. Вытащил из карманов галифе две "лимонки", отдал нам, пояснив:
- На всякий случай, лучше уж пересолить…
Тут я был с ним полностью согласен, учитывая совершеннейшую неизвестность вокруг. Ну что же, разведгруппа получалась небольшая, но вооружена неплохо: автоматы, пистолеты, "лимонки", так и не понадобившаяся вторая "шестерка" по-прежнему у старлея за поясом - в общем и целом, не так уж слабо…
- Часового поставили?
- Так точно! - отрапортовал он, прямо-таки переминаясь на месте от нетерпения.
- Приказ будет такой… - сказал я, чуть подумав. - Спускаемся вниз, если не встретим… людей, выдвинемся к обрыву. Там осмотримся. Если кто-нибудь начнет обстреливать, немедленно отступаем и захлопываем дверь. В остальном - действуем по обстоятельствам. Вопросы есть?
Почти сразу же старлей спросил:
- Если обстреляют нас не немцы, а… кто-нибудь другой? На немцев совершенно не похожий?
- В таком случае отступаем, не открывая ответного огня, - сказал я. - Пошли осторожненько…
И мы двинулись вниз плечом к плечу - ширина спуска позволяла. Автоматы держали наизготовку, обратившись в слух, как писали в приключенческих романах. Да уж, приключеньице… Поначалу ступали осторожно, как по тонком льду, потом как-то свыклись, под ногами был твердый, надежный камень, и никаких растяжек не видно.
Быстро вышли к дороге. Я не куперовский индеец и не разведчик, но без труда определил, что в пыли четко выделяются следы тележных колес или другой какой-нибудь повозки, а также отпечатки подкованных копыт - и того и другого насмотрелся что в детстве у себя в городке, что на войне.
Присев на корточки, старлей осмотрел дорогу, прокомментировал негромко:
- Слева направо проезжала какая-то повозка, запряженная парой лошадей… А в обратном направлении - конные, человек несколько… Ни единого следа машины или мотоцикла, следов гусениц тоже не видно…
- И даже велосипедных нет, - сказал я ему в тон. - Сам вижу.
Он, нажав кнопку, вынул кортик с роскошным травлением на лезвии, поковырял землю. Лезвие входило легко, чуть ли не по рукоять.
- Сплошной песок, - сказал он, убрав кортик в ножны и выпрямившись. - Там… в Германии совершенно другая почва.
Ну конечно, вряд ли мы были в той Германии, что осталась наверху. Где угодно, только не там…
- Вперед, - приказал я.
И мы тихонько, настороженно двинулись по редколесью, мало походившему на аккуратненькие леса Германии. Быстро достигли края обрыва, откуда открывался вид на многие километры. Куда ни глянь, пейзаж один и тот же, огромная равнина, густо поросшая травой, и далеко за ней - кромка леса, в обе стороны уходившая за горизонт. Тишина, легонький ветерок, чистейший воздух, пахнущий лесом и травами, на голубом небе - солнце совершенно привычного вида.
- Товарищ капитан, посмотрите влево, - сказал старлей звенящим от любопытства голосом. - Во-он там… Дом, точно… И дымок из трубы…
Я напряг зрение, насколько мог. И точно, там виднелось светлое пятно, словно бы похожее на свободный от травы участок песчаной почвы, посреди него стоял неразличимый в деталях домик, казавшийся отсюда в половину спичечной коробки, - и от него в небо практически вертикально (похоже, там ни ветерка) поднималась темная струйка дыма, тонюсенькая, чуть толще иголки. Не похоже на пожар - просто кто-то печь топит…
- Я сбегаю за биноклем, товарищ майор? - предложил старлей. - Отличный цейс, восьмикратник…
- Не стоит, - сказал я. - Прикиньте сами: расстояние такое, что мы и в бинокль мало что увидим… Очень уж далеко.
- Пожалуй, - согласился он, оживился. - А если рискнуть…
Проследив направление его взгляда - в сторону дома, - нетрудно было понять ход его мыслей. Меня самого так и подмывало, но я азарту не поддался - все же не мальчишка, начитавшийся тех самых приключенческих романов. Как ни любил и их в детстве и в юности, но вряд ли имеет смысл…
- Никакой глубокой разведки, - сказал я твердо. - Возвращаемся назад, будем ждать прибытия спец группы, - подумал и хмыкнул: - Чует мое сердце, без вашего разведвзвода уж точно не обойдется, а то и меня привлекут.
"А если не привлекут, постараюсь из кожи вон вывернуться, но набиться в глубокий поиск", - подумал я. Вполне могут привлечь, и Клементьева тоже, как инженера дивизии и представителя дивизионной разведки, к тому же уже знакомых с обстановкой. Ну, а разведчиков обязательно пошлют по окрестностям, к бабке не ходи…
- Назад, шагом марш! - приказал я.
Ох, как не хотелось старлею уходить! Да и Клементьеву, похоже, тоже. Да и мне, откровенно говоря. Но мой приказ был выполнен беспрекословно. Мы вернулись, заперли дверь на засов, поднялись в подвал. Клементьев откровенно зевнул, прикрывая рот ладонью. Заметив это, старлей предложил:
- Товарищ майор, устроить вас с товарищем капитаном на ночлег? В доме четыре кровати, две для вас мигом освобожу.
- Да неудобно как-то бойцов сгонять, - сказал я. - Возьму шинель из машины, устроюсь как-нибудь, и капитан тоже. Мы с ним далеко не все время штаны в штабе протираем, по-всякому приходилось ночевать…
Старлей энергично возразил:
- Неудобно как раз будет, если офицеры из дивизии улягутся на полу, а бойцы будут дрыхнуть на перинах. Против субординации.
- Ладно, - сказал я. - Проводите товарища капитана, а мне просто объясните, куда мне потом идти. Поброжу с часок, что-то спать совершенно не тянет…
Обычно я, как практически все на фронте, не упускал случая выспаться или подремать - могли и посреди ночи поднять, не так уж редко случалось. Засыпал моментально и спал крепко - но на сей раз сна, и правда, не было ни в одном глазу. О причинах и гадать нечего - такое открытие взбудоражило не на шутку. Редко такое со мной случалось, но обстоятельства слишком уж… причудливые. Такого никто не видывал…
- По городку прогуляться пойдете? - спросил старлей. - Ну что, вроде неопасно, наши патрули до утра ходить будут…
- Нет, пожалуй, - сказал я. - Посмотрю-ка эту "обсерваторию" - смотришь, и ко сну потянет…
Они с Клементьевым ушли, а я (старлей показал нужную дверь на втором этаже) направился в башенку. Которая меня до этого совершенно не интересовала - после обстоятельного доклада старлея.
А теперь вот пригодилась как возможность убить время, пока спать не захочется.
Справа от входа (мы ее сразу увидели, когда подъехали) была пристроена высокая, метров десяти, башенка без окон: круглая, с чем-то вроде застекленной беседки наверху. Она была выкрашена под цвет дома, и невысокая, конусом, крыша крыта черепицей под стать кровле дома - но все равно, хоть я и не архитектор, как-то с первого взгляда она с домом не гармонировала, поздняя пристройка, без сомнения. Ни в одном немецком городе мне таких прежде не приходилось видеть.
Стены сложены из кирпича, и винтовая лестница, ведущая наверх вокруг кирпичного же опорного столба, - кирпичная. Фонарь не понадобился: генератор исправно работал, и лестница была довольно ярко освещена - едва я, открыв дверь, повернул выключатель, зажглись лампочки. Наверху - небольшое помещение, сплошь застекленное, правда, перегородки меж высокими окнами довольно широкие, массивные, из кирпича же - ну понятно, крыша должна весить немало.
Старлей был прав, охарактеризовав ее как "обсерваторию", - она самая и есть. У одного окна, очень близко к нему, стоял на солидной треноге большой телескоп в бронзовом корпусе, и возле окуляра - удобное кресло. В другом углу - огромный глобус на массивной подставке из темного дерева. Не Земли, а звездного неба. Тут же - книжная полка. Я наугад вытянул одну книгу - точно, что-то по астрономии - рисунки созвездий, и старинные, с изображениями то ли богов, то ли людей, разных животных, ага, Скорпион, Весы, Рак и так далее… и гораздо более современные. Остальные книги, надо полагать, той же тематики. На столе - толстые тетради и листы бумаги. Ну что же, не подлежит сомнению, то ли отец нынешнего хозяина, а то и дед, всерьез увлекались наблюдениями за звездным небом. Но никак не он сам: вопреки обычной немецкой аккуратности-опрятности (тротуары перед домом мыли, швабрами драили, ага) пол покрыт слоем пыли толщиной едва ли не с палец (на ней четко отпечатались следы наших армейских сапог, кажется, двух человек), да и на всем вокруг лежала застарелая пыль, а бронзовая труба телескопа потемнела, кое-где покрылась большими пятнами ядовито-зеленой окиси. Однако глубоко выбитые надписи еще читались: ага, Карл Цейс, Иена, судя по знакомой мне уже кайзеровской короне, еще во времена империи произведен… вот и дата - девятьсот второй. Судя по пыли и общему запустению, "почтарь" астрономией не интересовался абсолютно и сюда не поднимался, я так прикинул, лет несколько. Ну да, у него свои забавы, в подвале…
Как-то неуютно было при электрическом свете на верхотуре, в той стекляшке с окнами без единой занавески: в городке тишина и покой, но война накрепко вбила в подсознание кое-какие рефлексы… Так что электричество я погасил - Луна и так давала достаточно света. Опустил нижнюю половинку окна (заранее заметил большие, удобные бронзовые крючки), насколько удалось, выбил пыль из обитого, кажется, плюшем сиденья кресла, немилосердно при том расчихавшись, перетащил телескоп - тяжеленный, зараза! - сел и без особого труда навел его на Луну. Никогда особенно астрономией не увлекался, но так уж люди устроены: многих тянет при удобном случае посмотреть во всякую оптику отнюдь не по служебной необходимости - и вокруг, и на небо. Один наш майор из штаба дивизии еще и Польше отыскал где-то подзорную трубу: бронзовую, раскладную, сделанную тем же "Карлом Цейсом" в Иене, судя по клеймам и надписям, предназначенную для военно-морского флота. Отчистил, привел в божеский вид и частенько выкраивал часок, чтобы полюбоваться на Луну, звезды "и прочие небесные планеты", как выразился один из героев Аркадия Гайдара. К этому давно привыкли, подшучивать перестали, иные даже просили дать глянуть - кличка Звездочет к нему пристала прочно…
Телескоп, судя по маркировке, был шестидесятикратный, так что я отлично мог разглядеть и крупные кратеры, и темные "лунные моря", и загадочные белые полосы. Время от времени приходилось чуточку поворачивать телескоп - Луна на месте не стояла, перемещалась из поля зрения довольно медленно, но безостановочно.
Посидел я так с полчаса - и возбуждение схлынуло, и ко сну потянуло. И отправился я искать дверь на втором этаже, про которую объяснял старлей. Нашел быстро. В тех самых видах субординации, надо полагать, комвзвода нам отвел супружескую спальню с огромной двуспальной кроватью. Клементьев уже спал сном младенца, поверх покрывала, не раздеваясь, снявши только сапоги и портупею, пристроив кобуру на тумбочке, чтобы была под рукой, - ну что же, работали те же рефлексы, мы находились практически на передовой, точнее, в совершеннейшем неведении касаемо месторасположения и сил противника - а это иногда на нервы действует даже больше, чем "передок"…
Уснул я быстро. Снилась всякая ерунда - будто мы все же спустились на равнину, пошли к дому, но навстречу нам выскочило какое-то здоровенное, невиданное прежде чудовище, а у нас, как порой во сне бывает, ноги прилипли к земле, автоматы не стреляли, как мы ни давили на спуск, а чудище в довершение ко всему, вдруг, разинув клыкастую пасть, стало издавать звуки наподобие пушечных выстрелов…
Когда я подхватился, уже понимая, что вокруг не сон, а натуральная явь, Клементьев успел запрыгнуть в сапоги и лихорадочно застегивал ремни. Не так уж и далеко били танковые, нет сомнения, пушки, еще ближе слышались разрывы, заливались пулеметы, немецкие МГ - ну конечно, кто бы еще стал обстреливать городок, не наши же…
- Немцы! - выдохнул Клементьев.
- Сам слышу, - сказал я, соскакивая с постели и в том же лихорадочном темпе натягивая сапоги.
Откуда их черт принес? По данным разведки и близко не было. Контрудар, конечно, вот только какого масштаба?
В коридоре мы натолкнулись на бегущих к спальне старлея и того капитана, командира роты. Капитан и стал с ходу мне докладывать: без всякого волнения, хоть и частил порой, привычно, без лишних слов…
На восточной окраине он поставил одного-единственного часового, а на западной, как человек бывалый, поместил боевое охранение, шестеро бойцов ручным пулеметом, седьмым - сержант, один из командиров отделений. Он, когда с рассветом началось, и прислал одного из бойцов с донесением…
Немцы выломились неподалеку от городка из редколесья, круша деревья - впереди танки, тяжелые, за ними бронетранспортеры с пехотой. И с ходу открыли пальбу из всех стволов. Двух бойцов тут же срезало пулеметной очередью, остальные отступили и засели в ближайшем доме. Им там долго не продержаться, сказал посыльный уже от себя, - где там против танков с одним ручником и без гранат, похоже, хана ребятам…
Минут через пять прибежал второй посыльный, от командира одного из взводов. По его словам, выходило, что немцы в городок вроде не рвутся, танки встали неподалеку от окраины, пехота пока что не вылазит из-под защиты брони, но танки лупят безостановочно, хоть и не канонадой, и вдоль улиц, и прямехонько по домам, везде, где в окнах есть малейшее шевеление, пулеметы с бронетранспортеров поливают огнем вовсю, командир второй роты убит, комвзвода считает, что долго они так не продержатся, ждет распоряжений…
Выложив все это, комроты глянул на меня со значением. И я прекрасно понял этот взгляд, от чего под ложечкой, что уж там, неприятно заныло. Согласно Уставу, в таких случаях оборону должен был возглавить старший по званию. То есть я…
Я кратенько расспросил его обо всем, чем он располагает, - и все это время слышался грохот танковых орудий, тарахтенье пулеметов - в которое порой вплетались легко распознававшиеся очереди наших ручников и автоматов, винтовочные выстрелы. Судя по звукам, немцы так и не двинулись с места, а вот наши помаленьку отступали к Центру городка…
По сравнению с немцами капитан мало чем и располагал. Противотанковый взвод батальона остался в соседнем городке. Одни винтовки и автоматы. На каждое отделение, как полагается, приходится и ручной пулемет, но ручники в данной ситуации годятся только на то, чтобы отсекать от танков немецкую пехоту - однако танки и не думают атаковать, а пехота вроде бы так и не "спешилась". "Лимонки" есть, но противотанковых ни одной (у меня одиннадцать, спокойно дополнил старлей). Хреновато, весьма…
- Какие будут приказания, товарищ майор? - спросил капитан.
Я, недолго думая, скомандовал:
- За мной!
И кинулся первым к двери в башенку - тут же вспомнил, что она окажется великолепным НП.
Остальные трое исправно топотали следом - и, оказавшись в "обсерватории", по лицам видно, мгновенно сообразили, что к чему. Я распорядился, не теряя ни секунды: открыть выходящее на запад окно, перенести к нему телескоп! Кое-какой опыт командования стрелковым подразделением у меня имелся - подробнее потом расскажу…
Кресло я, конечно, придвигать не стал, не до того. Согнувшись, приник к окуляру, покрутил бронзовые "барашки", нацелился точно, до окраины было метров восемьсот, всего-то, так что я немцев видел словно бы в десятке шагов от себя…
Хреново. Шесть танков, да не каких-нибудь "Пантер" - "Тигр II", который американцы прозвали "Королевским тигром" - самый тяжелый из серийно производившихся в Германии. Десять тяжелых полугусеничных бронетранспортеров (были и средние) - каждый такой вооружен двумя пулеметами и перевозит двенадцать солдат. И весь этот зверинец лупил из всех стволов. Причем они, сволочи, создали классический огневой мешок, пусть и небольшой размерами - четыре танка стояли на окраине, и шесть бронетранспортеров с ними, а остальные с двух сторон, растянувшись цепочкой, охватили городок с севера и с юга, простреливали боковые улочки, перпендикулярные к автобану.