Поймал полотном клинка лучик света, выбрал в наборе более мелкий камень и продолжил сходить с ума.
- Это как? Типа, построить дом, родить ребятенка и посадить дерево?
Ширк - ширк… неглубокая царапина на металле стала постепенно исчезать…
- Да нет Санек, подобную сентенцию придумали современные мужики. А я, как ты уже знаешь, сейчас под категорию современных, совсем не подхожу. Все намного сложнее.
Льняное масло разбежалось бесцветными капельками по стали…
- Тогда как?
Я повременил с ответом и прошелся бархоткой по клинку. Потом сложил его в чехол, стал перед зеркалом и сказал:
- Понимаешь Саня, я хочу в конце жизни с гордостью сказать, что никогда не кривил душой перед самим собой. Вот ответ на твой вопрос. Ты удовлетворен?
- Да.
На душе сразу стало очень спокойно. Я переоделся в свежее белье, сменил доспех на тот, в котором очутился в этом времени, написал письмо дочуркам и приказал седлать Моргенштерна. Потом отдал все необходимые распоряжения, проинструктировал Клауса с близнецами и вышел из шатра.
- Ты все‑таки решил? - Логан задал вопрос, впервые за всю историю наших отношений, не обращаясь ко мне на 'вы'.
- Да, Уильям.
- И я решил… - шотландец широко улыбнулся и подмигнул мне.
- Ох и дубина ты.
- Я Уильям, из славного клана Логанов! - расхохотался Тук. - Ну что, поехали?
- Поехали. А скажи Уильям Логан, тебе не кажется что мы идиоты?
- Это почему? - у скотта на лице появилась недоумевающая гримаса.
- Все понятно. Считай, что этого вопроса, я не задавал…
Примерно на половине пути к полю битвы, началась сильная метель и почти одновременно, стали раздаваться раскаты артиллерийских залпов. Мы не сговариваясь перешли на галоп и через четверть часа оказались на холме с которого стало видно разгорающееся сражение.
- Святые угодники… - Тук перекрестился приметив громадные массы швейцарской пехоты, волнами накатывающиеся на бургундские позиции
- Не ахай… - я старался рассмотреть ставку герцога. - Вон же стяги. Давай туда… Сердце билось как громадный колокол, но страха не было. Всю мою сущность наполняла дикая радость…
Эпилог
Клинок фламберга с хрустом пробил кожаную кирасу швейцарца и сразу же с резким звоном лопнул от удара врезавшейся в него алебарды. Второй швис промахнувшись, не удержался на ногах и кубарем полетел на заляпанный кровью снег.
- С - сук‑ка… - я грохнулся сверху и выдрав мизерекорд* из ножен несколько раз сунул граненое лезвие под мятый пластрон*. А затем сразу откатился в сторону, оттирая рукой заляпанное кровью лицо и пытаясь высмотреть на снегу какое‑нибудь оружие.
- Лога - а-аны!!! - одновременно с ревом скотта рядом шлепнулась чья‑то рука с частью плеча. Пальцы затянутые в кольчужную перчатку продолжали судорожно сжимать обломанное древко алебарды.
- Отдай… - я выдрал оружие из мертвых пальцев и опираясь на него попытался встать. Встал и сквозь кровавый туман в глазах увидел сюрреалистически страшную, леденящую кровь, картину.
Все вокруг было усеяно изрубленными телами шамбелланов, вперемежку с трупами лошадей и швейцарцев. Тук рыча что‑то нечленораздельное продолжал рубить своего мертвого противника, уже превратив того в месиво из мяса, костей и мятого железа. Сэр Миддлетон утробно мыча, пытался встать на ноги держась обеими руками на торчащее у него в груди сломанное древко списы и каждый раз падал, все больше загоняя ее в свое тело.
Хотел помочь ему, но не успел, бритт несколько раз дернувшись замер.
Убедившись в том, что вокруг нас только мертвые враги, я доковылял до шотландца и схватив его за плечо дернул назад:
- Остынь, мать твою…
Скотт уставился на меня безумными глазами, по инерции рубанул еще раз клейморой и тяжело шлепнулся коленями в кроваво - красную кашу.
Я обвел взглядом трупы и отказываясь верить в увиденное в отчаянии заорал:
- Живые, ко мне!!!
- Есть живые… - Оливье де ла Марш сидел прислонясь к кривой сосенке и держался за торчащий в плече болт.
- Вставай брат. Надо уносить государя… - я бросился к нему и споткнулся о жутко изрубленный труп в богатом готическом доспехе украшенном золотой герцогской короной выгравированной на кирасе. - Что?!!
А потом хрипло рассмеялся вспомнив, что государь лежит раненным неподалеку, а это… это, его верный шут Ле Гранье.
- Прости меня друг… - попытался закрыть ему глаза, но не обнаружив их на раздавленном лице, в ужасе отдернул руку.
- Идем Жан, здесь больше нету живых… - де ла Марш потянул меня за собой.
Возле великого герцога Бургундии, лежавшего на расстеленном плаще, уже стоял на коленях Логан и пытался его напоить из кожаной фляги.
- Не смей!.. - я выбил ее у него из рук и услышал позади зловещий шепот ла Марша. - Жан… Жан… мы не успеем уйти…
Обернулся и увидел небольшой отряд швейцарцев приправляющихся через небольшую речушку покрытую ледяной кашей. Уже переправившихся…
Жалко, а мы ведь почти спасли государя. Ну что же…
- Дай сюда… - я отобрал клеймору у Тука и подтолкнул его к герцогу. - Оливье, Уильям… уносите его…
- Брат… - грандметрдотель на секунду прижал меня к себе и взялся за плащ.
- Монсьор… - Тук хлюпнул расквашенным носом и ткнулся губами мне в латную перчатку.
- Живо… - я примерился к мечу и развернулся к врагам. - И не надо меня хоронить раньше времени…
Говорил и прекрасно знал, что вру сам себе. Все, бастард Арманьяк, все. Теперь уже точно все. Да, ты не смог выполнить своих обеты, но зато смог красиво прожить свою жизнь и смог красиво умереть. Слабое конечно утешение, но все же. А вообще, как же все глупо…
Рослый швейцарец в латах, подгонявший солдат неожиданно остановился и закрываясь ладонью от пробившегося сквозь свинцовые тучи солнышка, стал смотреть на меня.
- О, старый знакомый… - я опознав своего названного брата Ганса Вальдманна, махнул ему рукой. - Иди сюда, только не рассчитывай дружище, что я сдамся тебе в плен…
Вальдманн наконец сделав шаг вперед, зачем‑то отвлекся на алебардистов тыкающих руками в один из трупов. Внимательно всмотрелся в него и кивнул. Швисы взорвались торжествующим ревом, схватили мертвое тело за ноги и потащили обратно к месту сражения. Вальдманн помедлил мгновение, отсалютовал мне и тоже отправился за ними…
Что за чудеса? И тут до меня наконец дошел смысл случившегося. Ле Гранье!!! Шут, бывший верной тенью своего государя при жизни, сам стал государем после смерти. Жуткая ирония…
Я постоял еще немного и догнав Уильяма с Оливье де ла Маршем, взялся за плащ. На молчаливый вопрос Тука, просто кивнул и сказал:
- Мы будем жить братец. По крайней мере, пока…
А потом тащил непомерно тяжелое тело государя Бургундии и свирепо размышлял о превратностях судьбы. Судьба… Да, именно эта сука властвует миром. Ты можешь трепыхаться в тщетных попытках изменить свое предназначение, можешь даже поверить в свой успех, но… но, в итоге все случится как тебе предначертано. Ну кто мог знать, что малолетний, всего полгода назад ставший рыцарем, Рене, с легкостью обдурит маститых военачальников? В том числе мня? И все же обманул, только имитировав лобовой удар, а главные силы направил на обнаженный фланг, переправив основные силы через полузамерзшее болото. И метель скрыла этот его маневр. Судьба, мать ее за ногу!..
Поняв, что сражение проиграно, я возглавил эскадру шамбеланов и все‑таки прорубился сквозь швисов, в надежде спасти герцога. И спас бы! Но откуда, я мог знать, что мы наткнемся на свежий отряд швейцарских арбалетчиков только подходящий к полю битвы. Судьба…
Мы бы все равно вырвались… Но скрытое снегом болотце!.. Опять клятая судьба!.. Да пошла ты!..
Изо рта рвались жуткие проклятия, но я все же сумел смирить себя и заткнулся. Лучше молчать и не гневить господа… и тогда…
- Мне уже все равно… - я сплюнул и покрепче вцепился в окровавленный плащ.
Попеременно меняясь, мы дотащили Карла до неприметного оврага и остановились услышав едва слышный шепот.
- Остановитесь… остановите… - герцог едва шевелил мертвенно бледными губами. При каждом вздохе из его рта выплескивались сгустки крови.
- Сир… я молю вас не говорить… - де ла Марш бережно оттер платком кровь с подбородка Карла. - Скоро мы найдем лекаря…
- За… з - замолчи… ты… - Карл показал взглядом на меня.
- Сир?
- П - помоги… - рука герцога пыталась стянуть с себя золотую цепь из звеньев стилизованных под кресала, с подвеской в виде овечьей шкуры. - На к - колени…
- Это он к вам обращается, Жан… - взволнованно прошептал де ла Марш.
Ко мне? Зачем?
Герцог несколько раз вздохнул, собираясь с силами и ровным торжественным голосом продолжил:
- Я… я, герцог Карл Бургундский, гроссмейстер Ордена Золотого Руна, правом данным мне, принимаю тебя наследник престола Арманьяков…
- Государь! - попытался перебить его де ла Марш. - Но…
- На костях!!! - яростно выкрикнул Карл и помедлив секунду продолжил: - Прими девиз Pretium Laborum Non Vile*…
# Pretium Laborum Non Vile (лат.) - награда не уступает заслуге (подвигу).
- Принимаю этот девиз великий гроссмейстер… - я взял из ледяных рук орден и передал де ла Маршу, который сразу одел его мне на шею.
- И неси честь и славу… - герцог закашлялся и надолго замолчал.
Молчали и мы, понимая, что владетель Бургундии тратит свои последние мгновения жизни.
- Оливье… - Карл прикоснулся к руке своего майордома. - Как церемониймейстер ордена внеси сие событие в анналы…
- Это мой долг государь… - Оливье де ла Марш торжественно поклонился своему государю.
- Берегите мою дочь… - герцог неожиданно улыбнулся, закрыл глаза и… и умер…
- Что теперь? - майордом не скрывая своего горя зарыдал вслух.
Тук держа меч Карла крестообразной гардой вверх, торжественно затянул заупокойную молитву.
Я просунул руку под кирасу, объединил в ладони две золотые фигурки и пробормотал:
- Дракон Золотого Руна? Маленький дракончик и золотая овечья шкура неожиданно вспыхнули жаром едва не опалив руку, а потом медленно остыли. Тело наполнилось непонятной энергией, мысли прояснились и я понял, что впереди еще очень много незаконченных дел…