Белов продолжил дальше, рассказывая, что всего этого богатства он добился не сразу. Было время, когда он слушал своих шаманов, которые запрещали делать железные ножи топоры, показывали плохие приметы и требовали всех чужаков убивать. Белов долго так жил, было всё хуже и хуже, пока не подумал. Вдруг шаманов обманывают злые духи, которые представляются им добрыми и дают плохие советы. Как добрые духи могут назвать железный нож плохим, если он так хорошо режет мясо? Это ведь добрые боги научили людей всему, что люди умеют, а не злые. Значит, остальные умения людей тоже от добрых богов. Отказался Белов слушать шаманов и зажил хорошо. Белов почувствовал, что Топор не понимает, к чему такая прелюдия, и перешёл к делу.
- Признаюсь тебе, Топор, я вижу, что ты умный вождь, это я освободил вашу жертву и отвёз её домой, - Белов заметил, что вождь не сильно удивился и сидит неподвижно. Значит, они уже всё просчитали, и он правильно поступил, рассказав правду, - двадцать лет назад я дал клятву, что спасу от смерти пять женщин, которым грозит гибель. Когда я увидел, что приносят в жертву мужчину, я не вмешался, но спасти женщину я поклялся и не смог обмануть богов.
- Я не боюсь смерти, скажу по секрету, своими умениями я могу убить всех твоих воинов, - Белов заметил улыбку Топора и разыграл обиду, - покажу прямо здесь свои умения. Пойдём на пригорок.
Вождь с интересом пошёл за Беловым, который предполагал, что с пригорка увидит лосей или зубров, обычно пасущихся неподалёку. Предположения были верными, в сотне или больше метров мирно жевали траву два десятка зубров. Белов на глазах недоверчивого Топора тремя выстрелами уложил двух зубров, затем переговорщики вернулись на берег. Потрясённый вождь молчал, потом выдавил,
- Ты должен ответить за оскорбление святилища.
- За преступления наша Правда всегда даёт разные наказания, или заплатить виру или выдать преступника головой. Что толку, если вы меня убьёте, я перед смертью тоже убью ваших воинов, хоть немного. Зато у вас не будет железного оружия, которое есть у соседей, и они через пару лет выгонят ваш род с берегов Камы, а, может, просто убьют, - Белов смотрел Топору в глаза, медленно выговаривая угорские фразы.
- Если вы возьмёте с меня виру, я её могу отдать железным оружием. Да ещё после этого мы останемся друзьями, и вы сможете выменивать у нас оружие и другие железные инструменты. У моего народа есть поговорка, плохой мир лучше хорошей войны. Думаю, что похожая поговорка есть и у вас, - Белов демонстративно потрогал порез на шее от стрелы и продолжил, - при всех своих действиях я не пролил ни капли крови, а твои парни меня ранили. И коли вы судите меня по вашей Правде, я могу требовать виру по своей Правде.
- Я не тороплю тебя с решением, вождь. Если ты не можешь решить сам, посоветуйся со старостой рода. Я даю тебе слово, что до твоего решения не убегу и дождусь его в своём селении. Можешь советоваться с кем хочешь, только запомни мои слова о шаманах. Мы не знаем, кто даёт им советы, добрые боги или злые духи, которые ими притворяются. Как мы можем знать, какой зверь живёт в лесу, если не видим ни леса, ни зверя? Кто из нас не делал ошибок, шаман такой же человек, он тоже может ошибаться. Я отдаю свою жизнь в твои руки, Топор, я верю тебе, как честному человеку. Чтобы тебя не посчитали лжецом, даю тебе подарки для твоего рода, раздавай их, как решишь сам. Согласен ли ты так поступить?
- Согласен, - после долгого раздумья выдавил Топор, - разглядывая подарки, выложенные перед ним.
- Последняя просьба, пусть твои воины принесут убитых зубров, одного из которых отдаю вам, - Белов улыбнулся, разводя руками, - с женой мы не справимся.
Наблюдая со скрытым злорадством, пока воины притащат убитых зубров и загрузят одного в лодку, Белов и Алина с ветерком укатили на моторке. Дома Белов едва успел распорядиться об усиленных постах на ночь, как уснул, дойдя до кровати. Нервное напряжение всегда действовало на Белова не хуже снотворного.
Утром угров на месте не оказалось, для Белова потянулось ожидание, которое он определил до десяти дней. На эти дни Белов отошёл от всех занятий и с утра до вечера проводил тренировки, восстанавливал навыки рукопашного боя. Несмотря на успешные единоборства с аборигенами, Белов не тешил себя иллюзиями. С настоящим мастером меча он не справится, поэтому Белов до изнеможения разрабатывал приёмы боя с мечом, в качестве которого выбрал один из образцов коллекции Алексея, самый лёгкий, больше похожий на шпагу, с закрытой гардой. В качестве основного приёма Белов решил использовать слабое знакомство с колющей техникой. Тренировался Белов исключительно в бронежилете, с револьвером на поясе.
Кузнецы изготовили Белову пару щитов разного диаметра, обшили кожей, часто Белов работал со щитом. Половину времени Белов проводил в отработке давно забытых рукопашных приёмов, используя в качестве спарринг-партнёров всех взрослых мужчин. Одно радовало, физическое состояние было на высоте, за два года Белов настолько окреп и выработал такую выносливость, что доводил молодых спарринг-партнёров до изнеможения, даже не вспотев. От жителей посёлка и Пашура Белов не скрыл возможной гибели, одновременно всем озвучил своё завещание, где разделил имущество между Третьяком и жёнами. Он строго запретил всем в случае своей гибели или бегства нападать на угров, но, продавать им железные изделия тоже запретил. С Третьяком, Ларисой, Алиной и Владой они провели стрельбы, где Белов полностью обучил Третьяка обращению с карабином. На время возможного поединка, вероятность которого Белов приближал к девяноста процентам, Третьяк должен был с карабином находиться в отдалении, а женщины с ружьями на виду, но за укрытием. Ради этого Белов поставил на "Сайгу" оптический прицел, Третьяк несколько раз выстрелил, привыкая.
Укрытие, как и место для поединка, уже готовили. На месте предыдущей встрече огородили поляну, со стороны Бражина поставили крытую трибуну из досок, на высоту более трёх метров. Она запиралась изнутри и блокировалась щитами. Из этой трибуны женщины и должны были открыть огонь. Место для Третьяка не оборудовалось, он должен был скрытно подойти с фланга, пресекая окружение. Приняв максимально возможные меры безопасности, Белов последние тренировки проводил уже достаточно спокойно, даже уверенно, протыкая, отработанными до автоматизма движениями, сердце, печень и коленные чашечки чучелам, расставленным в тренировочном зале. Кроме близких людей, никто не видел технику боя Белова и его приёмы.
В день, когда мальчишки сообщили о прибытии угров-охотников, Белов как раз провёл первую тренировку и сидел, обедал. Быстро закончив обед, Белов собрался и с жёнами приплыл к месту встречи, где женщины заняли места на трибуне. Третьяк пошёл пешком, стараясь прийти незаметно.
Белов подошёл к Топору, рядом с которым стоял шаман и воин, убивший первую жертву.
- Я здесь, вождь, - подчёркнуто обратился к одному Топору Белов, не глядя на его сопровождающих, - какое твое решение?
- Решение рода, - вмешался в разговор шаман, довольный донельзя, - принести тебя в жертву, негодяй.
- Я требую поединка, божьего суда, - спокойно ответил Белов, - я имею на это право по любой Правде.
Шаман оскалился, он, наверняка, был готов к такому повороту событий,
- Вот твой поединщик, - воин, слева от шамана, шагнул вперёд, - боги на его стороне.
Белов ещё несколько раз громко уточнил условия поединка, который шаман позволил вести своим оружием до любого исхода боя, хоть смерти. Поединок будет один, мстить за убитого не разрешалось. После любого исхода поединка оба рода не враждуют, остаются в мире. На этих условиях настоял Белов, по его требованию шаман громко объявил их, чтобы слышали все зрители. На вопрос Белова, какие наказания для нарушителей, шаман громко объявил, - Смерть!
После этого Белов с противником вышли на лужайку, изучая друг друга. Противник Белова был ниже его ростом, но это не радовало, небольшой рост предполагает быстрые движения. Вооружился оппонент каменным топором и каменным же ножом в другой руке. Глядя на его мягкие скрадывающие движения, Белов почувствовал холодный пот на спине, движения выдавали мастера. Белов перед таким бойцом мог продержаться только пару минут, до первой ошибки. Он неподвижно стоял на лужайке, со шпагой в правой руке и пустой левой рукой, глядя на подкрадывающуюся смерть. Всё, пошло движение, почувствовал Белов, отскакивая вправо с рубящим ударом шпаги, который соперник принял на свой нож, топором ударив по тому месту, где долю секунды назад стоял Белов. Белов анализировал каждое движение угра, глядя ему на грудь, чтобы удерживать в поле зрения ноги. Очень ему не нравились эти ноги.
С ног и началось следующее нападение, соперник присел и кувыркнулся вперёд с мощным ударом ногами и топором, Белов опять успел уйти вправо. Не совсем успел, левую кисть ободрал кремнёвый нож, по руке потекла тёплая кровь, пока только каплями. Шаман уже кричал, подгоняя своего бойца, но Белов не слышал ни одного звука. Мир сузился до двух метров в диаметре, где поместились только он и противник. Противник взял небольшую передышку, поражённый тем, что Белов ушёл от его кувырка, Белову же просто повезло. Много лет назад среди рукопашников он видел такой приём и запомнил его не только в силу оригинальности, но и за нокдаун, полученный Беловым в этом исполнении. Белов не атаковал, своими передвижениями раскрываясь для повторения первого удара, который якобы намеревался парировать, как прежде, с уходом вправо. Это был маленький шанс на победу, который Белов тщательно пестовал, показывая противнику разворот вправо. Тот не купился на это, ударив из другого положения ножом и топором, уход вправо при такой комбинации Белов сделал машинально, чем сработал на свою обманку. Ещё финт, Белов остался на месте, опасно подпуская соперника, ещё. Нет, это не финт, Белов успел скользнуть влево, насаживая противника на шпагу, но уйти от его ножа не успел.
Угр, уже мёртвый, успел ударить Белова ножом в плечо, там, где бронежилет не защитил. Ну, нет у жилета рукавов, нет и всё. Угр упал, прямо со шпагой в груди, Белов остался стоять, зажимая левой рукой рану на правом плече. Убедившись в смерти противника, Белов увидел мир вокруг, одновременно удивляясь, что кровь бежит так медленно. Мысли тоже становились медленными и вялыми, как и движения. Белов очень медленно начал доставать пальцами правой руки носовой платок, который Белов по привычке держал в заднем кармане брюк. Потом также медленно вытирал окровавленные ладони и левой рукой обматывал вокруг раны на правом плече. Угры стояли на месте, ожидая команды шамана и вождя, те замерли, не поверив в победу Белова. Белов закончил с раной и левой рукой вытащил шпагу из тела противника.
- Кто победил, на чьей стороне боги? - громко крикнул Белов, обращаясь к шаману.
- Ты победил, - тихо процедил сквозь зубы шаман, готовый растерзать Белова.
- Раз ваш суд окончен, требую суда за кровь, которую мне пролили безвинно, по моей Правде, - Белов показал Топору и всем воинам-уграм на повязку на шее, которую специально не снимал для этого спектакля. Наступила вторая часть Марлезонского балета, сейчас выход Белова.
- За кровь без вины по Правде положена вира пять гривен или выдача головой, - Белов на последнем слове сорвался на фальцет, хотя пошатывался он специально, показывая свою слабость всем поведением, - если нет гривен, оставляйте мне виновника до уплаты, я подожду.
На последней фразе Белов присел на траву, в самом деле, кружилась голова от кровопотери. Но представление надо доиграть до конца, Белов всем своим поведением выманивал шамана на божий суд. Шамана надо убивать, такой людоед в соседях Белову не нужен, это скрытый очаг не просто войны, а предательского нападения. Поэтому Белов не взял с собой ни одного мужчину, только женщин, поэтому громко объявил о большой вире и настаивал на ней. Поэтому всячески симулировал свою слабость, хотя ещё пара минут и симулировать не надо будет. Ну, решайся, скотина, думал про шамана Белов, сидя на траве, я такой слабый и беззащитный, бери меня голыми руками.
- Я сам буду защищать честь нашего рода, требую божьего суда, - шаман гордо подошёл к Белову, помахивая каменным топором.
- Условия те же, любое оружие, до смерти, никто не мстит, - Белов медленно и громко повторил предыдущие условия поединка, вставая с травы, - тогда я согласен.
Шаман стал медленно ходить по кругу, делая выпады в сторону Белова, но, не подходя на удар. Белов стоял неподвижно, со шпагой в руках, "Ай, молодец шаман, ждёт, пока я совсем ослабею, чтобы легко добить"
- Хрен вы угадали, господа людоеды, - Белов переложил шпагу в левую руку и вынул револьвер, предохранителей на котором не предусмотрел. Он демонстративно поднял руку в сторону шамана и выстрелил ему в лоб, попал, конечно, трудно промахнуться на пяти шагах, чай не дуэльные пистолеты Лепажа. После падения шамана демонстративно засунул револьвер в кобуру и пошёл в лодку, Белову было плохо, всё вокруг потемнело, только усилием воли он добрался до лодки.
Подбежавшим женщинам велел садиться, Алину отправил к Топору.
- Передай вождю, что он и его воины мои друзья, пусть приезжают в гости, привозят меха на обмен, в любое время.
Только, убедившись, что Алина вернулась, потерял сознание. Как его везли домой и перевязывали, Белов не чувствовал.
Очнулся Белов через сутки, чувствуя себя отвратительно. Кроме слабости от потери крови, в обеих ранах ощущалось сильное жжение. Белов спросил Ларису, сидевшую у кровати, чем обработали его раны, та позвала Алину. Алина сказала, что раны ничем не обрабатывали, промыли отваром трав и забинтовали, даже зашивать не стали, раны были рваные и неглубокие. Белов похолодел, когда представил, что оружие, которым его ранили, могло быть отравленным. Он велел развязать все раны и принести всю аптечку, оставшуюся от двадцать первого века.
Осмотрев обе раны, насколько смог это сделать, Белов заметил зелёную корочку, покрывшую большую часть обеих ран. При всём прежнем опыте ранений, своих и чужих, Белов ни разу не замечал такой расцветки ранений. Он решил, что это яд, который надо немедленно удалить из организма. Белов проглотил несколько таблеток анальгетиков и велел Алине срезать острым ножом всю зелень с ран. Ларису отправил готовить горячую воду для душа, в котором намеревался смывать остатки отравы, попавшей в раны. Одновременно Белов развёл пять таблеток антибиотиков и отложил пару, чтобы выпить после всей процедуры. Пока шла подготовка, анальгетики подействовали, и даже язык у Белова онемел.
Он прошёл в ванную, где Алина двумя остро отточенными ножами не соскоблила, а срезала всю зелень со слоем мяса. Белов предупредил всех домашних, что зелень, это отрава, её надо убирать аккуратно, не трогать пораненными руками. Пока он сидел под душем, смывая заражённую кровь, действие обезболивающих лекарств закончилось, какая началась боль! Белов протёрся насухо и присыпал раны на руках порошком анальгетиков и антибиотиков, сам тоже выпил антибиотики и провалился в забытьё. Кошмарные сны, увиденные за время до пробуждения, странным образом перемешались с действительностью. Белов кого-то преследовал, затем убегал, сражался, умирал под ударами врагов. Немного придя в себя, Белов через силу поел жареной печени и свежих помидор с яичницей, огромную потерю крови надо восстанавливать.
Лариса рассказала, что в посёлке всё нормально, начинают убирать урожай, отелилась корова, скоро будет молоко. Белов вспомнил о свинцовой руде и велел срочно отправлять лодки за этой рудой, Алина обещала подробно рассказать, куда. После небольшого улучшения, снова началось онемение в руках. При осмотре раны выявились ещё островки зелёного налёта на краях кожи и коросте. Пришлось Белову и Алине вновь повторять неприятную процедуру срезания мяса по-живому. Белов на этот раз не дотянул до конца процедуры, потерял сознание уже в душе. Очнулся в постели от страшных болей в раненых руках и головной боли. Лариса успокоила его, раны обработали так же, как и в первый раз, но анальгетики действовали всё слабее. Дважды приходилось ещё срезать отравленную плоть, пока Белов перестал чувствовать жжение в ранах.
Облегчения это не принесло, организм перестал работать на заживление. Тело, под ударными дозами антибиотиков и анальгетиков, при огромной потере крови, отказывалось выздоравливать. Открытые раны на руках не заживали, огромная слабость и постоянная головная боль стали привычным состоянием Белова. Ванны и компрессы из лекарственных трав, как и различные отвары, приносили получасовое облегчение. Головные боли доводили до мыслей о самоубийстве, лишь бы закончились мучения. Только вредность характера Белова, не желавшего прослыть посмертной жертвой шамана, давала силы для жизни. Продолжалось это состояние больше трёх недель, за которые успели убрать полностью весь урожай. В один из визитов Третьяка, рассказывавшего о работе над вторым паровым двигателем и модернизации парохода, Белову пришёл на память рассказ о лекаре, живущем недалеко от Выселков, которого не трогали окрестные племена. Третьяк подтвердил это, даже взялся отыскать место, где этот лекарь живёт.
Отправились к лекарю на моторке, втроём, с подарками для лекаря. Алина достаточно уверенно управляла мотором, до пещеры, в которой жил лекарь, добрались за один день, к вечеру. По часам, которые Белов не снимал все два года в этом мире и заменил уже три изношенных ремешка, было семнадцать тридцать, пятого сентября. До пещеры Белов смог дойти сам, но у входа не удержался, сел на камень, обильный пот капал с лица прямо на землю, сердце практически не билось, отдавая в груди тянущей тупой болью. "Вот и всё, приехали", нашёл в себе силы ухмыльнуться Белов. "Домой дойти уже не смогу, жаль, что так получилось", Белов не верил в помощь лекаря, тут шаманскими плясками не обойтись. Лекарь, появившийся из пещеры, оказался довольно высоким стройным мужчиной, не старше Белова на вид, в длинном одеянии с капюшоном. Не спрашивая ничего, он взял Белова за руку и повёл за собой в глубину пещеры. Как Белов шёл за ним и куда, он уже не понимал, впав в очередное забытьё.
Проснулся Белов от ощущения счастья и радости, как в детстве, в первые дни каникул, ожидание чего-то хорошего и приятного. Он лежал на спине, в пещере, у его ложа стоял лекарь с откинутым капюшоном. Даже при сумрачном освещении пещеры Белов заметил, как мужчина похож на двух чудинок, живущих в посёлке.