Зато к весне дружинники неплохо стреляли на сто метров и отлично на пятьдесят. Стрельбе из револьвера Белов их тоже обучил, хотя штатным оружием сделал для ребят ружья, с патронташем на тридцать патронов. Учёт патронов Белов поставил на уровне хорошего старшины. Все стреляные гильзы сдавались и выдавались новые под строгим контролем и учётом. Зима прошла в усиленных тренировках, во время которых дружинники заметно подросли и окрепли, не столько из-за нагрузки, сколько в результате усиленного и калорийного питания. Некоторым ребятам исполнилось по шестнадцать лет, выглядели они взрослыми мужиками. С началом ледостава дружинники регулярно объезжали окрестности на лошадях, которых уже было больше сорока, вместе с жеребятами. Когда Белов убедился в достаточной надёжности команды, решил провести испытание, небольшой экзамен, так сказать.
В конце февраля Белов решил пошутить в деревне Вишур, чьи парни год назад чуть не угнали лошадей. Дружинники, родом из Пашура и Виляя, уже побывали в деревне и разведали, где находятся лошади, кто их хозяева, какая обстановка в селении. Обстановка оказалась стандартной, к весне многие затянули пояса, лошади были только в восьми дворах из почти сотни. Для нейтрализации собак Белов решил использовать вытяжку из желез тигра, внутренние органы которого три с лишним года хранились в пакете на леднике. Два десятка дружинников, натёршись тигриными секретами, в середине ночи пошли за лошадьми по улочкам Вишура. Ребята шли без оружия, только с нунчаками и ножами, Белов настрого запретил проливать кровь. Сам Белов с четырьмя дружинницами и лошадьми ждал недалеко от селения, на льду Тарпана. Было слышно, как замолкает то одна, то другая собаки, лениво перекликавшиеся ночью.
Парни справились на отлично, когда вывели последнюю, восьмую лошадь, никто ещё не поднял тревогу. Возвращались в Бражино не спеша, догонять их было не на ком. Экзамен дружинники сдали отлично, можно переходить к тренировкам в доспехах и конному бою. На ровной поверхности реки Белов принялся обучать всадников движению в строю. Через неделю тренировок всадники стали уверенно держать строй и перешли на тренировки с копьями и чучелами. Оставив два десятка дружинников отрабатывать атаку в конном строю, Белов решил закончить "шутку" в Вишуре. С десятком дружинников и всеми захваченными лошадьми Белов отправился в Вишур. Там он провёл уже привычные переговоры со старейшиной, предложив на выбор голодную весну и лето без лошадей, без возможности вспашки полей, или, возвращение лошадей взамен полного подчинения Белову. Дополнительно на чашу весов Белов положил зажигалку, две пары валенок и три стальных ножа. Возможно, именно они перевесили чашу в его пользу, да ещё обещание поддержки старейшины взамен его лояльности.
Буквально за день старейшина обработал всё население Вишура так, что люди сами просили забрать у них дочь или сына-подростка. Белов был относительно справедлив, выдавая за каждого мальчишку по железному ножу, а за девушку котелок. Привезли из Вишура тридцать пять подростков, из них два десятка девушек, все выглядели блокадниками, Белов обоснованно считал, что спас многих от голодной смерти или дистрофии. Среди парнишек был, естественно, сын старосты. Белов очень пунктуально соблюдал обязательность заложников от старшин селений. Хотя половина подобных заложников стали отличными дружинниками и считали Белова вторым отцом, если не первым.
Пока Белов развлекался с дружинниками, взрослые работники за зиму проложили просеку до Выселков, напрямик было всего около пятнадцати километров. Распиленные брёвна вывозили на лошадях прямо к братьям Лопатам на пилораму. Уже в марте стало можно ездить в гости на санях всего за полтора-два часа. Выселковцы, ни разу не бывавшие в Бражине, практически все побывали в посёлке, восхищаясь домами с печным отоплением, обилием лошадей, кузницами и скотным двором. Молодёжь побывала на еженедельных танцах, после чего Бражино стало для них воплощением земного рая. Парни проводили свободное зимнее время в мастерских, украдкой наблюдали за тренировками дружинников. Девушки учились ткать шерстяные ткани и работать на швейной машинке. Многие стали посещать школу, учиться грамоте и счёту.
Мастера за зиму сработали отлично, это была первая спокойная зима без нападений. Железных изделий было изготовлено вдвое больше прошлогоднего, зажигалки и валенки выросли втрое, шерстяных тканей хватило на одежду для всех жителей посёлка, даже для новичков из Вишура. Девушки под руководством Влады огранили полсотни самоцветов, а Третьяк с помощниками не только восстановил разрушенный паровой двигатель, но и на трёх трофейных лодках из Россоха установил ещё три паровых двигателя, уже со своими, самодельными подшипниками. Третьяк сам отлично научился работать на токарном станке и двоих парнишек научил. Последний двигатель ребята изготовили и установили меньше, чем за месяц. Белов заказал ребятам два двигателя и разработал чертёж паровой баржи, грузоподъёмностью не менее десяти тонн, с небольшой осадкой, способной пройти по Бражке до Камы и обратно. Строить эту баржу собирались во время распутицы, кузнецы пока готовили металлические крепежи и детали.
Вся нефть была не только переработана в бензин достаточно высокого качества, но и выделены тяжёлые фракции, затем получено больше ста литров масел различной консистенции и полсотни килограммов парафина, который сразу ушёл на свечи. Остатки всех перегонных экспериментов, более полутонны, Белов решил хранить в туесах, но подальше от жилых зданий. Несмотря на почти ежедневные тренировки и уроки, Белов чувствовал себя помолодевшим за зиму и строил наполеоновские планы на лето.
47(Пятый год)
С началом навигации Белов разослал по всем окрестным селениям подготовленных за зиму торговцев с железными изделиями, выменивать меха у охотников. Пользуясь большим количеством железных изделий и низкой их себестоимостью, Белов стремился расширить ассортимент для торговли с южанами. Наиболее толковые ребята за зиму были отобраны Беловым и натасканы в общих правилах торговли, а качество и ценность меха они понимали лучше Белова. Не понадобились торговцы только на Выселки, все добытые шкурки жители обменяли ещё зимой, пользуясь прямой дорогой. В Россох Белов поехал сам, да не один, а с двумя подготовленными за зиму печниками.
За зиму горожане сто раз обсудили изменения в управлении городом, но все старшины остались на местах. Сработала извечная привычка работяги, подальше от начальства, лишь бы оно не мешало жить. Сам торговать в Россохе Белов не стал, всё отдал на реализацию местному купцу, надеясь работать с ним постоянно. Для своих печников, которые были уроженцами Россоха, Белов велел организовать мастерскую. Ребята привезли с собой несколько тысяч штук кирпича, на пару печей, всю необходимую фурнитуру - заслонки, дверцы и так далее. План внедрения в жизнь печного отопления в родном городе Белов ребятам растолковал, поставки кирпича из Бражина обещали наладить местные купцы, стремясь к торговле с посёлком. Насильно внедрять печное отопление Белов не собирался, решил действовать по методу Тома Сойера. Печники должны были выстроить печь, как образец, в своей мастерской. Затем, "по знакомству", поставить печи своим родителям, эти печи Белов разрешал сделать бесплатно. После этого предложить печи старшинам и самым уважаемым горожанам, намекнув, что в Бражине такие печи очень модны, и Белов будет вести дела только в домах с печами. Дальнейшая популярность печей была гарантирована.
Кроме печников, в город Белов вернул двух девушек, научившихся ткать шерстяные ткани. Для них старшины обязались оборудовать мастерскую и организовать обучение девушек из города, изготовление ткацких станов Белов обещал оплатить сам. Девушки, помимо этого, обязались вырастить картошку, мешок которой привезли на посадку, и десяток кустиков помидор, рассаду тоже привезли сразу. Больше резких изменений в жизни горожан Белов не стал вводить, цивилизовать надо постепенно, во избежание культурного шока.
Дома все хозяйственные дела Белов переложил на жён, которые уже подобрали себе нескольких помощниц, с удовольствием занимаясь посевными и хозяйственными работами. Для охраны посёлка Белов оставил два отделения дружинников, с командирами Жданом и Кудимом. Отделение Сысоя поочерёдно сопровождало пароходы, по одному дружиннику дополнительно к двум матросам, как стал называть их Белов. Четыре парохода занимались перевозкой руды и угля в Бражино практически без перерыва. Пятый пароход использовали в Бражине для доставки кирпича и сена, других хозяйственных поездок. Белов решил до появления купцов с юга побывать в верховьях Камы, где его стали забывать. Для сопровождения он взял отделение девушек, где командиром была Зозуля, славянка из Выселков, пришедшая в дружину достаточно поздно, но быстро опередившая всех девушек по всем показателям. Дружинницы надели в путь кирасы и шлёмы. Баржа оказалась тесноватой для одиннадцати человек, зато надстройки по бортам и рубку обшили стальными листами, никакой обстрел не был страшен.
Товары для торговли пришлось везти в лодке на буксире. Две паровые машины занимали треть полезной площади, но шумели значительно меньше первых образцов, да и в два винта баржа шла быстро, против течения давала больше десяти километров в час. Белов не видел в таком плавании особого комфорта, зато дружинницы были в восторге. На стоянке в Выселках Зозуля в кирасе и шлёме произвела такое впечатление на молодёжь, что Белов пожалел выселковских родителей, завтра же прибегут в Бражино мальчишки и девчонки, проситься в дружину. На выселках печники уже работали, выселковских агитировать не надо, в преимуществах печей они убедились ещё зимой.
От Выселков добрались до места встречи с уграми-охотниками, где постоянно дежурили охотники. Пока Белов с девушками устраивались на ночлег, ужинали, об их прибытии сообщили в селение. Рано утром Топор уже приветствовал Белова, как старого знакомого. Торговля шла весь день и оказалась настолько удачной, что меха с трудом поместились в запасную лодку. Наутро Белов отправил запасную лодку, полную мехов, с двумя дружинницами в Бражино. Остаток железных изделий перегрузили в баржу и продолжили путь вверх по течению. С Топором Белов согласовал время следующих встреч, контакт с охотниками налаживался.
Следующие два дня плаванья до Соли Камской напомнили Белову летние каникулы. Неторопливое плаванье по Каме, короткие свидания со встречными лодками, среди которых попался пароход, возвращавшийся с грузом руды. Ночёвки в палатках у костра, долгие разговоры перед сном. Примерно на середине пути Белов заметил в воде большое меховое пятно, размерами до двух метров в диаметре. После половодья река несла на себе много мусора, обломков деревьев и трупы животных. Разглядывая непонятное тело, Белов пытался определить, чью тушу несут мутные воды. Когда до парохода оставалось около десяти метров, "туша" подняла голову, размером с бычью, затем нырнула, хлопнув на прощанье по воде хвостом. Огромный зверь явно был покрыт шерстью и походил на гигантского бобра или выдру, только размерами около пяти метров. Остолбеневшие дружинницы стояли рядом с Беловым, не в силах даже вздохнуть.
Позднее все девушки признались, что не слышали о таком звере, только одна угорка сказала Белову, что такого зверя называют ика, про него рассказывал её дедушка. Якобы давным-давно из-за таких зверей угры переселились с берегов Камы подальше в лес. Эти звери по земле бегают быстрее человека, но на человека нападают только в воде, легко переворачивают лодки с рыбаками и уносят людей на дно. Возможно, это правда, решил Белов. В этом времени рыба в Каме кишит, двухметровые рыбины не редкость, такая зверушка вполне может прокормиться сама и выкормить детей. Не дай бог, если у этой ики ещё враги естественные имеются, страшно подумать, каких они размеров. Это приключение встряхнуло путешественников, однако, вечером девушки спокойно разбили лагерь на берегу Камы, не опасаясь встреченного зверя. Привычка к постоянной опасности, вера в свои силы и возможности справиться с любым зверем, сделала своё.
В Соли Камской Белов с удовольствием пообщался со старыми знакомыми, с атаманами вольницы Остапом и Кирей, побывал у старателей. Кокора опять его порадовал, высыпав на стол горсть золотого песка и самородков. Он не только нашёл богатое месторождение золота, оно оказалось на берегу судоходной речки, в которую можно подняться от Камы. Другой старатель, Егоза, принёс целую котомку изумрудов, он добыл их далеко на востоке, в неделе пути от Соли Камской. Эти изумруды Белов выменял на железные изделия к обоюдному удовольствию и пообещал ещё брать любое количество. Другие старатели тоже порадовали Белова, разведав неплохие выходы железной и медной руды. Самое удобное, что оба этих места находились недалеко от Гуляйки, той самой деревеньки, возле которой для Белова добывали свинцово-серебряную руду.
Белов посетил эту Гуляйку, где на него недобрым взглядом поглядел бывший соперник на божьем суде. Парни, которые отрабатывали свою глупость, уже остепенились, оба были женаты и жили отдельно от родителей. Белов поговорил с ребятами и предложил им же добывать и грузить руду, железную и медную. Но уже за плату, сошлись на одной белке за тонну, что в переводе на пуды составило шестьдесят два пуда. В залог будущей совместной деятельности Белов подарил ребятам по железному ножу, после чего почти не сомневался в результатах стабильной работы совместного предприятия.
Выше по Каме подниматься не стали, вместе с Кокорой поплыли обратно, в сторону дома. Золотые россыпи оказались на полпути в Бражино, правда, от Камы пришлось целый день подниматься вверх по разным рекам и речушкам. Месторождение оказалось настолько богатым, что Белов не выдержал и остановился на пару дней. За эти два дня неопытные восемь дружинниц и Белов намыли килограммов пять золота. Белов, на радостях, даже не знал, как расплатиться с Кокорой, и предложил самому старателю выбрать себе награду в посёлке. Заинтригованный небывалым предложением, Кокора с удовольствием спустился по рекам в Бражино и два дня гулял по селению, запасаясь топорами и ножами, шерстяной тканью и валенками. Выбор его для Белова не явился неожиданным, Кокора попросил у Белова ружьё. В принципе, Белов не боялся продажи ружей, кроме него никто не мог изготовить ружья, тем более патроны. Опасался Белов за жизнь самого Кокоры, ружьё у него в руках привлечёт любого разбойника сильнее повозки с мехами.
Больших трудов стоило разъяснить это Кокоре, жизнь которого была для Белова очень ценной, он надеялся на удачливого старателя и в дальнейшем. Кокора был самоуверен, как и любой уралец, добившийся всего своими руками и не боявшийся ни людей, ни зверей. Белову удалось убедить Кокору хотя бы год пожить с охраной дружинников. Белов сразу направлял на золотой прииск пятерых дружинников и десяток рабочих, старшим назначал Кокору. В их задачу входила работа на прииске до поздней осени, еженедельная отправка лодки с добытым золотом в Бражино, в сопровождении дружинника. Ружьё с полусотней патронов Кокора забирал сразу, а осенью мог возвращаться домой, в Соль Камскую. За лето Кокора ещё обещал разведать все окрестности на предмет наличия рудных выходов. Белов сразу сказал Кокоре продажную цену ружья для любопытных, полсотни гривен, да каждый патрон две куны с условием обмена на пустую гильзу, или четыре куны без обмена.
Белов не хотел разжигать в соседях желание завладения оружием отказом его продажи. Пусть лучше копят средства для честной покупки, дополнительный источник прибыли не помешает, все ружья номерные, при продаже патронов сразу будет заметно, если ружьё отнимут у истинного владельца. Самому Белову патроны обходились примерно в куну, а ружья не дороже трёх гривен, с учётом всех накладных расходов. Отправив золотодобытчиков, в которые назначил только мальчишек и девчонок, пусть отдохнут на природе, Белов занялся подготовкой дружинников. Те уже освоили конный строй, дружный копейный удар. Хамит привез с юга мастера, который взялся за обучение дружинников бою на мечах. Мастера звали Аслан, сам он назвался черкасом, по возрасту ближе к сорока годам. Меч у него был изогнутым, несколько похожим на саблю, но значительно шире. Изначально Аслан хотел поработать только лето, осенью уплыть с последними купцами. Однако условия жизни и тренировок, и самое главное, оплата в гривну за месяц, соблазнили его остаться на год. Белов охотно обучался у Аслана, который отлично говорил по-славянски, даже признался, что это его родной язык.
Он оказался интересным человеком, вылитым Тарасом Бульбой, даже шапка его была откровенно казачьего покроя, из каракуля, со свисающим на бок шёлковым клином. Комплекция и усы были соответствующие, только волосы были светло-русыми. Аслан много рассказал о черкасах, которые были славянами и кочевали между Каспийским и Чёрным морями. Часть черкасов осели на благодатных землях и возделывали виноград, сажали пшеницу. Основные рода занимались овцеводством и коневодством. Черкасы с детства росли воинами, слишком многие народы пытались захватить их благодатные степи. Славу они себе создали не столько скотоводством, сколько умением биться в седле, отменным владением саблей. Селения у черкасов назывались юртами, в которых жили люди одного рода. Когда Белов показал Аслану карту северного Кавказа, тот уверенно показал участок между Волгой и Доном, где кочевали черкасы.
На вопросы Белова Аслан охотно ответил, что за Волгой и по Яику кочуют родственные племена, называют себя козарами. Племена тоже славянские, только волосы тёмные, даже одеваются так же, но с черкасами соперничают. Границей между черкасами и козарами служит Волга, в дельте Волги нейтральная земля. Там стоит большой торговый город Усть-Итиль, где торгуют товарами со всего мира. От персидских ковров и шелков, до северных мехов и рыбьего зуба. Город управляется советом из мастеров и купцов, а гарантом независимости ему служат черкасы и козары, в большинстве проживающие в городе. Оба племени прославились непревзойдёнными воинами, даже персидские шахи нанимают козар и черкасов в свою охрану. Северяне не нанимают охрану, между многочисленными славянскими городами по Волге и Дону уже несколько десятилетий крепкий мир. Все племена, славяне и угры, отлично понимают выгоду мирной жизни, леса кругом просторные, места хватает всем. Бывают, сказал Аслан, столкновения между селениями, угоняют частенько скот у соседей, но это не считается войной. Городские дружины держат только в больших городах, не больше двух десятков воинов. Для защиты от разбойников этого больше, чем достаточно. А увеличивать дружину в мирное время убыточно.