- Жив он, - уверенно заявил Акела.
- Откуда знаешь?
- Ну, во-первых, рождённые в год Обезьяны так просто не пропадают. Во-вторых и в последних, гадалка та на базаре нам сказала, что один наш друг вот-вот попадёт в беду, то есть ты. А второй, она сказала, считается погибшим, а на самом деле брагу хлещет и баб трахает. Если это не наш Соловушка, то я - испанский лётчик.
- Борисыч, хочешь хохму? - Клим улыбался.
- Валяй.
- В Испании и странах Латинской Америки есть обычай - когда рождается ребёнок, с балкона выливают ведро воды и слушают. Что услышат, так и назовут. Оттого там так много Хулио и Педро.
Мужики захохотали. Внешне простой, как три копейки, Славка был, что называется, вещью в себе. Из тех скромных ребят, что работают, работают, ничем особо не выделяясь, а потом раз! И уже к нему в кабинет со стуком заходишь, а то и через секретаршу.
- Кстати, Славик, - отсмеявшись, серьёзно спросил Барс, - почему ты эту милую женщину Бабой-Ягой назвал? Красивая, никакой костяной ноги и в помине нет.
- Не знаю, она сама так представилась. И спутники мои, царствие им небесное, по всему видать, знали про неё. Они её почему-то сильно боялись.
- Да, загадка на загадке, - Акела потёр лоб.
- Это ладно, - махнул рукой Клим, - вы мне лучше растолкуйте про свою службу. Или секрет?
- Да брось, Станислав Александрович, какие у нас от тебя секреты? Андрей Васильевич, будь другом, изложи суть человеку. У тебя короче и лапидарней получится.
- Как ты меня обматерил? - высоко вскинул брови Барс, - Ладно, слушай. Мы в наёмниках у Великого Кнеза. Задача перед нами стоит простая и безыскусная - спасти этот Мир. Всё в лучших традициях фэнтези. Ни больше, ни меньше. Вот и всё, если вкратце.
- И за что же вы на такой пустячок подписались?
- Узнаю Клима, - хмыкнул Акела, - практик, всегда в корень зрит.
- Нет, а как иначе?
- Ну да, ну да. Я-то, простяга, хотел миллион долларов. Но Василич, он же в экономике меня на сто голов выше, уверяет, что долларов тут нет. Как думаешь, не врёт?
- Наверное, врёт, - в тон ему ответил Клим, - себе, видать решил захапать, а нас кинуть.
- Ладно, застыдили. Считайте, что я раскаялся. Хрен с вами, поставлю вам бутылку. Если уцелеем. Спасителем мира хорошо в детской книжке быть. Там тебе и царевна в жёны, и полцарства в придачу. А в жизни больше шансов в дерьмо какое-нибудь вляпаться.
- Да мы в него, строго говоря, всё равно вляпались уже по самое "не могу", - пожал плечами Акела, - а здесь, сами видите, башку могут оторвать на каждом шагу. И, что характерно, по гораздо менее значительным поводам. Так, спрашивается, какая нам половая разница?
- Да никакой, - засмеялся Андрей, - нехороший ты человек, Борисыч. Уже и на жизнь поплакаться не даёшь, сразу начинаешь на хлеб намазывать. Ну, что, Слава, годится тебе такая боевая задача?
- А куда вы без меня? - самодовольно хмыкнул Клим, - вас же любой обидеть может.
Друзья переглянулись.
- Да, уж, в наше время зайцы были куда скромнее, - только и смог сказать Акела.
…И опять стучали по старой заросшей дороге конские копыта, скрипели нагруженные телеги и всех скопом донимали зудевшие над ухом комары. Посовещавшись, решили, предав земле погибших, первым делом доставить груз в Леоновку. Тем более, что пока было неизвестно - куда, собственно, лежит их путь? На месте можно будет подумать и всё обсудить. Уж слишком это общо - спасение Мира. Особенно, когда неизвестно и то, от кого именно его нужно спасать. При этом, если учесть, что на них самих уже ведётся нешуточная охота.
Последний привал устроили у небольшой речушки с тихой заводью. Заводь эту здесь устроили бобры, возведя небольшую плотину и хатку над ней. Пугать зазря зверушек не хотелось и костра разводить не стали, перекусывая хлебом с копчёным мясом. Они с интересом наблюдали, как бобровая семейка трудолюбиво буксирует по воде зелёные ветки и огрызки стволов к своему домику. Управившись с делами, забавные зверушки устроили водные игрища, они закувыркались, ныряли, поднимали брызги на тихой воде, громко шлёпая плоскими сильными хвостами.
Клим за несколько дней в дороге окончательно оправился от ранения. Голова, правда, побаливала ещё, но в седле сидел уверенно. Когда проезжали те места, где они столкнулись с "синими", он до боли в глазах вглядывался в чащу - не мелькнёт ли между стволов стройный стан? Но ничего, кроме обычных кустов и деревьев, так и не увидел.
Потянулись знакомые места, мелькнула меж камышей гладь озера, а вон и крыши виднеются, дымки над трубами куриться. Прямо на околице села, под прикрытием густых зарослей ивняка, Слава отпустил гоблина восвояси. Уходя, тот ещё раз заверил, что белых гоблинов им на этой дороге можно не опасаться. Яровит наблюдал всё это без особого удовольствия, но не спорил больше. Как выяснилось, чудища съели его родного брата и с тех пор у него был открыт к оркам неоплатный счёт. Да и вообще, лесной страже гоблины хуже разбойников. От тех человек хотя бы живым имеет шанс уйти, а эти могут ещё и просто сожрать.
На пятый день их путешествия они наконец-то въехали в Леоновку. Когда из лесу показался отряд всадников, навстречу им вышли не пятеро оставшихся, а примерно вдвое больше. Крепкие мужики с оружием хмуро глядели исподлобья. Вдруг в одних, потом в других глазах проступило узнавание, опустилось в руках оружие. Тут же, как по невидимому сигналу, из домов высыпали ребятишки и бабы.
Клим едва успевал отвечать на вопросы. Встретив отчаянный взгляд жены Вихорко, помолчал, собираясь с силами, затем кратко, запинаясь, рассказал - как погиб её муж. Со спокойным лицом, но в один миг постаревшим на годы, выслушала его Медвяница. Скорбно кивнула поникшей головой и, с потухшими от навалившегося горя глазами, молча пошла к дому, провожаемая сочувственными взглядами женщин.
Глава 5
Пойди туда, не знаю куда…
"Исхитрись-ка мне добыть,
То-чего-не-может-быть.
Запиши себе названье,
Чтобы в спешке не забыть".
Леонид Филатов "Сказка про Федота-стрельца, удалого молодца".
Акела, спешившись, шёл по улице, обняв за плечи Милёну. Морда коня мягко тыкалась им в спины, задевая притороченный за его левым плечом меч, тихо позванивали удила. Голубые глаза женщины сияли, - не просто вернулся, а важным княжеским гриднем, а её всё-таки не позабыл, не сменял на городских красавиц.
Деревенская улица, некогда пустая и тихая, ожила. С задорными криками носилась ребятня, одетая-кто во что горазд. Дети быстро забывают плохое. Пересекая дорогу, с коромыслом на плечах, лебёдушкой прошла молоденькая девка. А вот у ворот два паренька ловко колют дровишки. Каждый встречный уважительно здоровался.
Галина Савельевна сидела на скамеечке у своих ворот и, поджидая их, грызла семечки подсолнуха.
- Прибыл, гулёна?. Заходите, чаю попьём, расскажешь - чего тут и как.
Акела переглянулся с любимой. Та сделала страшные глаза, - не поспоришь. В избе на него повеяло почти забытым за делами ощущением прежней жизни. Всё тут как в прежние времена, те же самые вещи, обстановка, посуда. Дрогнуло где-то внутри, затуманило-защипало в глазах. За кружкой настоящего цейлонского чая с пирожками повспоминали о том, о сём. Особенно об оставшихся в том, прежнем мире, близких. Отвечая на дотошные вопросы Савельевны, Акела вдруг понял, - кого нужно спросить и что делать дальше.
- И что ты дальше делать с этим думаешь? - словно подслушав его мысли, спросила бабка.
- Сдаётся мне, про всё это Лесная Дева должна что-то знать. Нужно мне с ней посоветоваться.
- С Бабой-Ягой? - Милёна зябко передёрнула плечами, - А в омут головой не пробовал? Говорят, ничем не лучше.
- Да брось ты. Женщина как женщина, Климу, считай, уже второй раз жизнь спасла.
- Всё равно, - не согласилась супружница, - ведьма, она ведьма и есть, ничего от неё доброго быть не может. Да и боязно с ней дела иметь.
- И-и, Милёна, вот тут ты как раз неправа, лучше не препятствуй, - в глазах Савельевны светились ум и лукавство, - сколь на чёрте не ехать, всё пешком не идти. Авось эта ведьмачка чего путного и присоветует, - и незаметно подмигнула Акеле. Умная всё ж таки старуха, а уж житейский опыт с характером - куда с добром.
- А вы тут как, Галина Савельевна? Леоновка, я смотрю, не бедствует. Ещё и мужиков где-то кучу раздобыли. Через посылторг, поди, выписала?
- Да зачем? Пустила кур в капусте пошарить, там вас, зубоскалов никчемушных, под каждым кочаном много валяется. В доброе-то время выкинули б, а сейчас пригодятся, - не осталась в долгу зубастая бабка.
Акела, довольный, захохотал. Любил он людей, которые за словом в карман не лезут. По этой же причине многое прощал Соловью - и необязательность его и пьянство.
- Кормов скоту до весны хватит, неделю на покосах всем гамузом пластались, - начала "отчёт" Савельевна, - с огородов собрали всё, что осталось. Какие продукты по домам собрали, муку там, соль, сахар, всё по едокам разделили. Рыбы засолили к картошке в приварок, капусту заквасили, вот и от цинги заступа есть теперь. С тем, что вы привезли из городища спокойно перезимуем.
- Да! - вспомнила она, - Змей-то тогда ещё и Грачёвку пожёг.
- Это весь, недалеко от нас была, - пояснила Милёна.
- Так там он среди ночи напал, всю подчистую выжег.
- Там и было-то домов пятнадцать, - вытерла слёзы любимая, - сестра у меня там родная взамужем жила, со всеми сгинула.
- А мужики-то, - продолжала Савельевна, - как раз на охоте были. Вернулись, а вместо домов головёшки. Погоревали, а потом к нам прибились. Чай, в одиночку бедовать никому не сладко, теперь уж обвыклись. Кое-кто и к бабёнкам притулился, а там, Бог даст, и ребятёнки новые родятся. Оно и дело, человек от горя и бед всегда к другому ближе лепится, тем и спасается.
Было в избе Галины Савельевны тепло и уютно, от печного бока тянуло теплом, тихонько посвистывал на горячей плите чайник. У порога, в большой кадушке, вздыхала и булькала квасящаяся капуста. Её ядрёный дух мешался с сытным запахом свежего хлеба. Об ноги тёрлась старая трёхцветная кошка. Неспешно текла беседа, в окошко глядел месяц, сидящий верхом на ветке сосны, а улицу ожившей вновь деревни уже прятала сумеречная синь. Душа расслаблялась, отдыхая в этой благодати.
Когда они вернулись в дом Милёны, их уже ждали друзья. За столом сидели Клим с Андреем, а напротив них Малыш с Сержем. Что тут скажешь, коли связал, не скажу кто, верёвочкой одной. Курила, глядевший во все глаза на настоящих витязей, метал на стол, что в печи нашёл. Две здоровых рожи, то бишь Клим с Малышом, уже вовсю что-то наворачивали. Серж с Барсом тихонько цедили брагу с изысканностью истинных аристократов.
- Это что ж тут такое деется, люди добрые? - Милёна, сдерживая смех, упёрла кулаки в боки, - я любимому своему мясной пирог пекла-готовила, а его какие-то морды уже сожрали, хозяйку не спросясь.
- Тихо, мамаша, тихо, - Клим был преисполнен сытого благодушия, не обращая внимания на смущённую Милолику, не успевшую ещё привыкнуть к этим шуткам, - на войне и поросёнок - божий дар.
Знаменитую фразу из фильма "Чапаев" хозяйка, конечно, знать не могла, но рассмеялась, точно уловив контекст.
- Это смотря какой поросёнок, - внёс ясность Акела, усаживаясь за стол, - если как ты или Малыш, это не дар, а кара господня. Милёна, если два этаких кабана часок за столом посидят, считай, недельного запаса продуктов как не бывало.
- Устыдил, - повесил буйну головушку Малыш, - мы-то, святловодские, таки доверчивы, страсть! Я вот через свою таку простоту восемь раз был женат и всё по любви.
- Ну, понёс, - одобрительно хмыкнул Акела, - братие, а как вы смотрите на дар Галины Савельевны?
С этими словами он выставил на стол бутылку с красно-золотой этикеткой "Столичная".
- А что это? - с любопытством спросил здоровяк.
- Напиток богов, - сверкнул зубами Клим, - самый русский напиток. Самогон. Занимайте места.
Друзья с готовностью расселись за заваленным самой изысканной снедью столом. Васька с удовольствием разлил самогон по чашкам.
- Что так мало? - удивился Малыш, заглянув внутрь стакана. Друзья, переглянувшись, засмеялись.
- Перед тем, как пить, задержи дыхание, - посоветовал Акела, - вот так, - и махнул содержимое своего стакана в рот. Остальные тоже не заставили себя ждать. Только Барс, верный себе, выцедил половину. Поставив недопитое на стол, оторвал ногу от какой-то дичины и с аппетитом вонзил зубы в румяную корочку. Малыш, хотя и умудрился не поперхнуться, но сидел, задержав дыхание и покраснев, как варёный рак. Потом медленно выпустил сквозь зубы воздух и покрутил головой.
- Да, зело забористо ваше питьё, - выговорил он сиплым голосом, утирая ладонью непроизвольно выступившие слёзы.
- На том стояла и стоять будет земля русская, - с достоинством гордо отозвался Соловей.
- За Мыся с Околелом, - поднял второй тост Акела, - настоящие были мужики.
Все поддержали этот тост. Вторую порцию Малыш проглотил не в пример удачнее.
Постепенно разговор свернул в практическое русло.
- Это всё ладно, - движением мощной ладони отмёл зряшные сомнения Клим, - а что вы вообще обо всём этом думаете?
- А я, - прищурился Акела, - по привычке сначала тебя выслушать хотел, ум у тебя практический. Вот ты и скажи - с чего, по-твоему, начинать надо?
- Мне лично кажется, мужики, что здесь всё дело в этих, как их? Ну, монахи эти синие…
- Орден Тернового Венца? - уточнил Барс.
- Вот-вот. Кстати, мне Фея, - он опасливо оглянулся, не слышит ли Милолика, - говорила, что здешнее колдовство на нас не действует. Совсем не действует, понимаете? Вот и надо первым делом им башки, как курям, посворачивать, а там видно будет.
- А то, что Великий Кнез горой за них стоит, это тебя не волнует? - Акела смотрел Толстому прямо в глаза.
- Ну, тогда не знаю. Хотя, его ж рядом нет. Можно ведь и не докладывать - спать крепче будет. А вы что предлагаете?
- Честно скажу - не знаю. Надо мне к Бабе-Яге твоей в гости наведаться. Посоветоваться. Как я понял, нам она не враг, а вот синих этих, по твоим словам, она не очень жалует. Глядишь, чего и присоветует. Одна голова хорошо, а две…
- …некрасиво, - под общий смех закончил Андрей.
…Вот почему Акела ехал на своём коне по той же заброшенной дороге, чуть присыпанный первым выпавшим снежком, вместе с Барсом, который сидел в седле уже гораздо уверенней. Ой, как же они вовремя успели управиться. Природа, словно жалея погорельцев, крепилась и терпела, остановив свои часы. Теперь, дождавшись, наконец, пустила ходики тикать дальше. Задул, срывая жёлтые листья, холодный северный ветер, нагнал тёмные тучи и окропил землю дождём. Спеша к югу, пролетали запоздалые птичьи стаи-тёмные зигзаги на высветлившемся небе, а потом ударило первым морозцем.
Хрустели под копытами отдохнувших коней чуть припорошенные снегом опавшие листья. Пересвистывались обьявившиеся со снегом синички, перепархивая с ветки на ветку, словно сопровождая их. Хищные ласки, играя, пятнали снежок своим следом и вновь взлетали по стволам в гущу ветвей, с любопыством высовывая мордочки и разглядывая всадников.
Два дня назад, ранним утром, сминая копытами пожухлую траву, из Леоновки они выехали в сопровождении половины отряда лесной стражи. Вторую половину Акела, пользуясь своей властью, оставил на постоянную охрану деревни.
Яровит пытался этому воспротивиться, но Барс тихо и спокойно объяснил, что Великий Кнез им такую важную задачу поставил, что всех, кто с ними хоть как-то соприкасается, нужно хранить, словно зеницу ока. Так количество мужиков в Леоновке увеличилось ещё на пять человек.
Малыш с Сержем, доставив их до места, уже на следующий день отбыли к месту постоянной дислокации, увозя с собой переданный на словах первый доклад Акелы. Через пару дней тронулись и они. Вчера лесные стражники, простившись и пожелав удачи, ушли на свой маршрут. Оставшись вдвоём, они занялись своим прямым делом - поиском Феи. Но как и где её искать - ни тот, ни другой понятия не имели.
Далеко позади осталась Леоновка с повеселевшими от входящей в привычную колею бытия людьми. Стараниями Славы и Галины Савельевны они вновь получили право жить, постепенно оправляясь от жестоких ударов Судьбы. Некогда пустые дома обрели жилой вид, звенели пилы, вгрызаясь в древесину, стучали топоры, по своему шумела сохранённая живность. Некогда пустые улицы словно очнулись от долгой спячки. Скрип снега под ногами спешащих по делам людей, смех весело играющей детворы, неспешные разговоры.
Остались позади и слёзы в глазах Милёны и ворчанье недовольной Савельевны, сующей свои знаменитые пироги в их дорожные сумки. Впереди была задача, как две капли воды напоминающая классическое "пойди туда, не знаю куда". Надежда была лишь на интуицию да на удачу.
Однако, как выяснилось, не так уж ненадёжны эти извечно непостоянные дамы. Когда первый тонкий покров снега стал серо-синим в спускающихся сумерках, вдали забрезжил слабенький огонёк. Друзья переглянулись и, дав коням шенкеля, прибавили ходу. Огонёк светил им их окошка небольшой избушки, которой, оба могли поклясться в этом, не было здесь каких-то пару недель назад.
Сойдя с коней, они подошли к дверям. Акела осторожно постучал. Они почти не удивились, когда в проёме открытой двери увидели кутающуюся в тёплую шаль старую гадалку с червлянского базара. На её плече восседал чёрный котяра и щурил зелёные глаза.
- Лошадок привяжите и заходите в дом, - ворчливым голосом сказала она, - долгонько вы добирались, я вас со вчерашнего вечера жду.
- Проходите, - встретила она их, когда они вновь робко встали на пороге, - снимайте свои кольчуги, шеломы и прочее железо. Потом к столу и будем пить чай и разговаривать. Вы же за этим пожаловали, разве не так?
Молча сняв с себя "железо", мужчины присели к столу, нацедили себе по кружке свежезаваренного чая, взяли из придвинутого блюда какие-то сдобные постряпушки. Послушно стали чаёвничать, не сводя глаз со строгой хозяйки. Кошак и не подумал куда- то убраться, он уже не сидел, а лениво развалился на хозяйских плечах и дремал, лишь изредка открывал глаза. А она, никуда не торопясь, брала ложечкой земляничное варенье, аккуратно укладывала его на булочку, откусывала по-девичьи крепкими зубами, потом запивала душистым чаем. Наконец, чай все допили, перевернув, по обычаю, кружки донцем вверх.
- Ну, витязи, теперь можете спрашивать.
- Как к вам обращаться? - вежливо спросил Акела.
Старушка, казалось, была удивлена, но быстро нашлась.
- Зовите Прабабкой. Имя это, конечно, не настоящее, но чистая правда - древнее меня тут бабки нет. По крайности, на этой земле.
- Так ведь вы всё знаете, что вопросы задавать зря? - улыбнулся Барс.
- Не зря, - отрезала Прабабка, - какой вопрос задашь, такой и ответ получишь. А ты хочешь, чтобы я тебе всё сама на блюдечке выложила. Ишь, какой хитромудрый!
- Тогда первый вопрос - что грозит Руси больше всего? - наугад "выстрелил" Акела.