- Великий Тимур! - отвечал один из воевод. - Это не наши всадники! Эй, охрана, сюда, к эмиру!
Вокруг Тамерлана выросла живая стена из рослых конников в тяжёлой броне и кожаных доспехах, щитами и копьями ощетинившаяся в сторону непрошеных гостей. Воеводы тоже достали из ножен кривые мечи и сабли. В смятении столпились вокруг главного военачальника вельможи. Движение войска не останавливалось, но к группе воевод, соблюдая порядок в строю, подтянулась охранная казачья сотня эмира. Лучники достали стрелы и опробовали тетиву. Воины ждали команды. Тимур сдерживал коня, но его зоркий ястребиный взгляд не отрывался от неизвестной группы.
Всадники приближались. Вот на холме показался один, за ним - другой. Их было около десяти, вооружённых с головы до ног. Среди них один отличался одеждой и своим величественным ростом. Он скакал впереди всех. Тимур поднял руку, лучники вставили стрелы с ярким оперением в луки и натянули тетиву.
- Не стреляйте! Не стреляйте! - издали закричал скакавший впереди воин. - Мы к вам с миром!
- Прикажи им остановиться! - скомандовал Тимур и опустил руку. Лучники ослабили тетиву, но, удерживая луки на изготовку, продолжали внимательно следить за гостями, ожидая приказаний эмира. Выехав вперёд на несколько шагов, из общего строя отделился командир охранной сотни. Чуть помедлив, он поднял руку с кривой саблей, молнией сверкнувшей на солнце.
Скакавший первым всадник остановил своих воинов. Теперь они стояли неподвижно на расстоянии полёта стрелы.
- Великий Тимур, ты узнаёшь меня? - прокричал хорошо сложенный высокий воин, скакавший первым.
- Помилуй, Бог! - пролепетал один из вельмож. - Это сам Рамза! Не ошибаюсь ли я?
- Не ошибаешься, - спокойно произнёс Тимур, глядя на непрошеных гостей. - Спросите, что ему надо?
- Великий эмир узнал тебя, Рамза! - громко прокричал начальник охраны. - Чего тебе надо? За смертью пришёл?
- Говорить хочу с Тимуром! - отвечал Рамза. - Выслушай, Великий Тимур, а потом, если захочешь, вели казнить!
- Не верь ему, Великий эмир, - зло зашептал стоящий ближе всех воевода. - Коварен и опасен этот сын змеи. Скольких наших лучших воинов порубил! Вели схватить и пытать его!
Начальник охранной сотни посмотрел на Тамерлана, но тот молчал. Тогда начальник охраны перевёл взгляд на старшего темника. Воевода кивнул головой. Начальник охраны повернулся к ожидающей группе всадников и с угрозой в голосе прокричал:
- Не тебе говорить с Великим Тимуром, выродок шакала! Слезь с коня, преклони колени и жди суда Великого эмира! Взять его!
Несколько десятков лёгких конников бросились на Рамзу. Жеребец под рослым всадником шарахнулся, но тот осадил коня и схватился за тяжёлый меч рукой.
- Прочь, собаки! - грозно прорычал высокий степняк. - У меня нет золота, но кто приблизится ко мне, тот вдосталь отведает булата!
Небольшой отряд Рамзы, заметив, что командир в опасности, подскакал к нему и обнажил мечи. Охрана Тимура осадила коней, лучники снова натянули тетиву. Воины Рамзы выставили щиты, прикрыв своего командира.
- Великий Тимур, дай мне слово вымолвить! - с последней надеждой в голосе закричал Рамза, пытаясь поймать взгляд эмира. - Разве я сумасшедший, что с десятью воинами прискакал к тебе на свою погибель? Я не требую твоего привета и ласки. Я пришёл служить тебе! Хан Тохтамыш переправился на правый берег Итиля и сжёг все паромы. Но я и мои люди знаем место, где можно твоему войску перебраться на другой берег. Забери мою жизнь, если она тебе нужна более моей отваги и храбрости! Но не убивай моих людей! Они ещё послужат тебе!
- Отдай оружие! - крикнул Тамерлан.
- Возьмите его! - Рамза швырнул к ногам лошадей обступившей его сотни эмира меч, лук и копьё. - Великий эмир, я не грабил селений, не убивал женщин и детей, я отнимал у тебя всё в честном бою! Не дай же мне умереть как бездомной собаке, - рослый степняк сошёл с коня и встал на колени.
Отряд Рамзы тоже разоружился и сошёл на землю, следуя примеру своего командира.
Стена из закованных в броню конных воинов расступилась, и Тимур со свитой приблизились.
Но первым к незваным гостям на кауром красавце-жеребце подскакал начальник охранной сотни - необычайно плечистый, в стальном блестящем шлеме в чешуйчатой стальной рубахе с гладко сияющим нагрудником и оплечьем, в стальных наколенниках, вооружённый тяжёлой булавой и лёгкой дорогой саблей в замшевых ножнах. Его широкое скуластое лицо с отвислыми чёрными усами походило на неживую маску, но в глубине сощуренных тёмных глаз таился недобрый огонь. По его прямой посадке, по немигающему как у змеи взгляду, по тому, как его сильная рука сжимала рукоять булавы, чувствовалось, что этот человек, привыкший к виду смерти, умеет приказывать и не знает жалости и снисхождения. Спешившись и медленно оглядев пленников, начальник охраны подошёл к Рамзе и пнул его ногой в спину, занося над головой кривую саблю.
Рамза упал всем телом на твердую как камень почву, прокалённую знойным солнцем. Звучно ударились о сухую земляную корку, едва покрытую чахлой травой, закованные в железо руки, затем живот и грудь, а за ними и лицо - прямо носом, лбом, губами воткнулось в камень иссушенной землицы! Руки покорно разметались в стороны, царапая пальцами горячую пыль.
- Отпусти его! - приказал Тимур.
Начальник охранной сотни убрал ногу со спины богатыря и с усилием сердито вложил саблю в ножны на поясе. Затем отошёл на два шага и в сердцах плюнул в сторону лежащего на земле пленника.
Рамза сел, задрал голову, прищурился. Приставил к бровям ладонь козырьком, защищающим глаза от лучей знойного солнца. Небеса были пусты. Оглушительно и бесповоротно пусты. Лишь тень непобедимого Тимура падала на сидящего на земле безоружного воина.
Тимур долго смотрел на пленника, невольно любуясь его статью и красотой, решая, что же с ним делать?
- Вставай, Рамза, - властно произнёс Тимур. - Сегодня я добрый. Если сочту тебя полезным - гостем будешь. Нет - не обессудь…
Вечерняя прохлада первыми робкими сумерками уже коснулась измученной дневным зноем земли, и в степном сереющем мареве то тут, то там яркими звёздочками стали загораться походные костры. Вскоре в темноте быстро спускающейся ночи их уже мерцало столько, что любой мудрец, решивший заняться подсчётами, сбился бы после первой тысячи.
Берег между линией костров и рекой был заставлен подводами с деревянными бочками, стоявшими друг от друга на расстоянии брошенного камня. Казалось, что они занимают всё видимое пространство на несколько вёрст. Самые красивые женщины из числа полонянок наполняли вином чаши воинов Великого эмира и подавали им готовящуюся на кострах еду. Рассёдланные кони и освобождённые от поклажи верблюды пили воду из реки, стоя по колено в медленно бегущей воде с покачивающимся отражением луны. Многоязычный гомон, перемешанный женскими визгами, весёлыми криками и смехом, поднимался над огромным степным лагерем прямо к чёрному бездонному небу с яркими россыпями звёзд, образующими над головами нескольких сотен тысяч человек непостижимую божественную картину бездонной Вселенной. Воинство Покорителя Азии отдыхало.
В высокий шатёр эмира на пологом, поросшем густой травой берегу реки Итиль, уже много веков неспешно и величаво несущей свои воды с севера на юг среди бескрайних русских степей, собрались все начальники туменов. Оружие они оставляли при входе под охраной двух крепких воинов из личной сотни Великого эмира, зорко следящих за всеми входящими.
Внутри большого шатра с тихим шипением горели факелы, освещая всё пространство от входа до возвышения в глубине, покрытого разноцветными коврами, на котором возлежал сам рыжебородый полководец в дорогом бордовом шёлковом халате. Из-под яркого халата виднелись белая шёлковая рубаха и красные, переливающиеся в свете факелов разноцветными бликами широкие штаны, заправленные в красные же сапоги. Морщинистое смуглое лицо с твёрдыми чертами крупного рта под нависающими рыжими усами выглядело усталым. Борода клином, тоже рыжая, с сильной проседью, была аккуратно расчёсана. Брови густые, кустистые и опять же - рыжие. В ушах висели большие золотые серьги. Он был ещё не стар, но выглядел очень уставшим. Тимур полулежал, опираясь левым локтём на небольшую подушку. Правую покалеченную ногу он вытянул вперёд, а его правая рука, на которой не хватало двух пальцев, безжизненно свесилась вдоль тела. Рядом стоял молодой слуга, готовый выполнить любое желание своего повелителя.
Охотничий сокол эмира сидел тут же, на серебряной жёрдочке в виде подставки, специально изготовленной для любимой птицы завоевателя Азии багдадским мастером и украшенной всевозможными витиеватыми узорами и сценами соколиной охоты. Сокол свысока, гордо и отстранённо от всей мелочной человеческой суеты поглядывал на толпящихся вдоль округлой стены шатра мужчин в разноцветных дорогих одеждах, но был готов разорвать любого, кто посмел бы приблизиться к хозяину. "Тимур ещё в юности был ранен в правую ногу, поэтому она не сгибается, - вспомнил Хокимару. - Он воин. И правую руку ему покалечили в бою". От прилива чувства уважения к хозяину сокол эмира зашевелился на своём насесте, расправил крылья и издал тихий гортанный крик. Рыжебородый кинул удивлённый взгляд на любимую птицу, приоткрыл рот и расширил глаза, и Хокимару увидел, что они отливают бутылочной зеленью. "А ведь своей внешностью Тимур совсем не похож на азиата! Скорее, он европеец! - подумал Хокимару. - Странно. И в его окружении много людей с европейскими лицами". Словно отвечая на его мысли, рыжебородый улыбнулся, обнажив ряд отливающих белизной зубов, цокнул языком два раза, успокаивая сокола, и снова лицо его окаменело, а взгляд остановился где-то поверх голов его подданных.
Вдоль стен, образуя незамкнутое при входе кольцо, стояла вооружённая стража. Негромко звучали мелодии восточных песен. Небольшой квартет, состоящий из двух струнных и двух ударных инструментов, старался без перерыва. В остающейся незаполненной гостями середине шатра, перед возвышением, на котором отдыхал эмир, грациозно крутили животами и бёдрами в такт музыке две полуодетые танцовщицы. Хокимару понравился сам танец, и он стал с интересом поглядывать на женщин.
Разговор у вельмож не вязался: каждый, не обращая внимания на женские прелести молодых танцовщиц, сосредоточенно следил за малейшим движением повелителя, пытаясь распознать его мысли, а то и предугадать намерения. Лишь один Султан-Хусейн, не пряча довольной улыбки, с откровенным любопытством рассматривал полуодетых красавиц. Ему видимо нравилась та, что находилась ближе к нему, потому что он часто останавливал взгляд своих красивых зелёных глаз именно на ней. Её лицо покрывала прозрачная вуаль, совсем не скрывавшая правильных черт, а большие карие красивые глаза с длинными ресницами смотрели открыто. Они и заставляли внука Великого эмира смотреть в них вновь и вновь.
От цепкого взгляда рыжебородого повелителя Азии не ускользнуло то внимание, которым одаривал его любимый внук танцовщицу. Этих двух отбитых у одного кавказского князя рабынь только сегодня доставил в качестве подарка Великому эмиру сам Рамза. Хотя эмир ещё не решил, что делать с этим русичем, но подарком остался доволен. Что ж, угодил князь Рамза. И похоже, не только одному Тимуру. Решив, что обязательно подарит внуку понравившуюся девушку, эмир не спеша поднял руку и сделал призывный жест. Султан-Хусейн с почтительным поклоном приблизился.
- Что делает наш русский гость и его люди? - поинтересовался Тимур, не сводя глаз с танцовщиц.
- Им дали отдельное место для костра, - произнёс Султан-Хусейн, посмотрев на деда. - Наверное, ужинают. Мои воины приставлены наблюдать. Пока гости ведут себя спокойно. Оружие им оставили, как ты велел.
- Хорошо, - устало выдохнул Великий эмир и посмотрел на внука. - Возьми пару надёжных своих людей и пригласи ко мне одного Рамзу. Сам будь рядом.
- Будет исполнено, Великий Тимур! - почтительно поклонился внук и, не поворачиваясь спиной, стал удаляться от возвышения, на котором возлежал дед.
Рамза без оружия в сопровождении Султан-Хусейна появился в шатре, когда танцовщицы уже уходили, а гостям подали ужин. Султан-Хусейн немного задержался на входе, проводив взглядом понравившуюся девушку. Та ответила мимолётным взглядом красивых карих глаз. Поймав его, Султан-Хусейн усмехнулся своим мыслям и шагнул через порог шатра.
Тимур, завидев вошедших, взмахом руки подал знак приблизиться. Рамза подошёл первым. Султан-Хусейн проследовал в трёх шагах сзади, держа руку на эфесе кривой персидской сабли. Гость был на целую голову выше сопровождающего и выглядел слишком большим по сравнению со всеми присутствующими. Вельможи с опаской поглядывали на русича, хотя у того не было при себе даже кинжала. Лица стражников оставались спокойными, только глаза внимательно следили за каждым движением большого гостя, а руки крепче сжимали короткие копья и эфесы сабель.
- Долгих лет тебе, о Великий! - приветствовал Рамза Тимура низким поклоном, остановившись от него в десяти шагах. - Угодил ли я тебе своим подарком?
- Садись, князь, гостем будешь, - указал эмир на место у своих ног возле ковра, которым было покрыто возвышение из подушек. - Хорошо танцуют твои рабыни. Мне они понравились. Разогрел душу старика. Да и моего славного внука они не оставили равнодушным. - Рыжебородый посмотрел на Султан-Хусейна и хитро улыбнулся в длинные усы, но тот спокойно выдержал взгляд деда.
- Благодарю, Великий! - Рамза послушно сел. Напротив него опустился на подушки Султан-Хусейн. Тут же слуги подали им горячий плов и шурпу.
- Ответь мне, князь, - начал эмир, с удовольствием потягивая ароматный кальян и медленно выпуская дым из ноздрей. С первыми словами повелителя Азии в шатре моментально установилась полная тишина. Смолкла музыка. Даже стало слышно шипение горящих факелов. - Сколько у тебя воинов?
- Немногим меньше тысячи, Великий, - чуть подумав, произнёс Рамза. - Было больше. Но после последней битвы осталась тысяча.
- И все они готовы служить мне?
- Готовы, господин.
- Ты в них уверен?
- Как в себе. Не первый год вместе. Они пойдут за мной куда угодно. Так же верно они станут служить и тебе, Великий.
- Хорошо… - задумчиво произнёс Тимур, потирая раненую ногу. - Ты ешь пока.
Рамза, подождав недолго, принялся за поданные блюда. Глядя на него, стал есть и Султан-Хусейн.
Эмир подал знак, и снова зазвучала музыка. Теперь Тимур, развалившись на возвышении из ковров и подушек, казался отрешённым от всего происходящего. Повелитель Азии думал. В этот момент никто не смел мешать ему.
Наконец Тимур махнул рукой, музыка смолкла, и вельможи потянулись к выходу. Рамзе Тимур велел оставаться на месте.
В шатре находились Султан-Хусейн, начальник охранной сотни, двое слуг и стража.
Передав кальян стоящему рядом слуге, Тимур посмотрел на гостя:
- Про тебя говорят, князь Рамза, что ты ходил послом Тохтамыша в разные страны. Это правда?
- Ходил, повелитель. Но в качестве посла только в две страны: к тебе, когда ты сделал своей столицей Константинополь, и к польскому королю. Только ты, Великий, никогда не баловал меня приёмами во дворцах. Но вместе с твоей армией побывал я и в Персии, и в Фарсии и в Египте. - Рамза, отвечая, почтительно поклонился.
- Я сразу узнал тебя, Рамза, как увидел, - в подтверждение своих слов Тимур утвердительно кивнул головой. - Помню, как ты красовался при моём дворе. Но я воин и не люблю долго жить под крышами дворцов. Скажи, а как тебя принимали при дворе польского короля?
- Как посла сильного государя - по этикету и с уважением!
- А языками владеешь?
- Кроме русского и татарского могу разговаривать, повелитель, на турецком, польском и литовском. Я исполнял роль толмача при дворе Тохтамыша.
- Хорошо… - удовлетворённо произнёс Тимур. - Мне знающие люди нужны. А восточной игре в шахматы обучен?
- Знаю немного. Видел, как играют, но самому не приходилось.
- Давай научу! - оживился Тимур. - Хочешь?
- Сочту за честь! - поклонился Рамза. - Я слышал, ты силён в ней, повелитель…
- Не бойся, князь. Если проиграешь - тебе это ничего стоить не будет. Останешься жить.
По шатру прошёлся сдержанный смех придворных.
- А если выиграю?
На изборождённом морщинами лице повелителя Азии появилась недобрая улыбка:
- Выиграешь? - Тимур даже привстал с подушек. - А не боишься такие слова произносить, князь? Опасно выигрывать у того, кто покорил полмира!
Музыка смолкла, и её сменила повисшая гнетущая тишина.
- Прошу простить мне мою дерзость, повелитель, - Рамза учтиво склонился в поклоне. - Но хотя это и игра, я знаю, что здесь - как в бою: заранее трудно угадать результат. Тебе интересен слабый противник, Великий?
- Ладно… - примирительно произнёс Тимур, усаживаясь удобнее на своём возвышении. - Если хоть раз выиграешь - лучшего коня тебе подарю вместе со сбруей. Согласен?
Снова зазвучала музыка.
- Благодарю, - князь поднял голову. - Предлагаю сыграть три партии. Если проиграю все три - служить тебе буду до самой смерти. Кровью клянусь!
- А если хоть раз выиграешь? - Тимур насторожился.
- А если выиграю - не ходи на Залесскую Орду - на Владимирско-Суздальским Русь, Великий!
- Да ты в своём уме?! - Тимур кинул гневный взгляд на гостя, но тут же взял себя в руки и задумался, глядя куда-то перед собой. Снова в шатре повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь шипением горящих факелов. Все знали крутой нрав Железного Тимура и готовились к худшему.
- Это моя Родина, повелитель… - тихо добавил Рамза. Но Тимур молчал.
- Три игры предлагаешь? - спустя какое-то время произнёс повелитель Азии, сквозь сдвинутые густые брови недобро глядя на собеседника. - Что ж, согласен. Знаешь, почему? Смелость твоя и отвага мне по душе, князь. Будешь служить мне ты сам со своими людьми, а моим внукам - твои внуки. Шахматы! - Тимур звонко хлопнул в ладоши.
Слуги в один момент вынесли резной столик с крышкой в виде шахматной доски. На светлых и тёмных клетках уже были расставлены фигурки двух цветов: белого и красного. Рамза с любопытством стал разглядывать воинов, колесницы, коней и слонов, искусно вырезанных из слоновой кости.
- Это войска, - пояснил игру Тимур, - с двумя царями-шахами. Вон они сидят напротив друг друга на своих тронах с коронами на головах. Один белый, другой красный. Такого же цвета их воеводы. Они бьются друг с другом с помощью своих армий. Маневр войск ограничен клетками поля битвы.
Внимательно слушая повелителя Азии, Рамза кивал головой.
- Это, - указал Тимур на колесницу с воином, - воевода. В игре они называются "рук". Всадники - это темники царей.
Рамза снова кивнул.
- Слоны, - продолжал эмир, - боевые звери с башнями на спинах. В башнях сидят лучники и копейщики. Мощное оружие в атаке. Рядом с шахом стоит его лучшая тысяча - ферзь. Она ходит и бьёт врага в любом направлении.
Рыжебородый повелитель Азии внимательно посмотрел на русича - всё ли тот уяснил?
- Начинай, князь. Ты мой гость, - сделав выразительный жест рукой, предложил Тимур. Рамза спорить не стал. Только поклонился и сделал ход белой пешкой.
Игра началась. Обдумывая в свою очередь ответный ход, эмир, глядя на шахматную доску, спросил:
- А почему ты, князь, - по сути, вчерашний враг мой, - сегодня хочешь служить мне? Почему бросил своего побитого хозяина?