- Все, связка, я час из тебя котлету сделаю.
И как удав сжал руки. Вырываться бесполезно, Громозека сильней. Он неосторожно приблизил своё лицо, и я недолго думая, боднул лбом его в нос. Объятия разжались, Громин схватился за разбитый нос, из которого хлынула кровь. Все, по условиям я победил, схватка закончилась. Я посмотрел на Вершинина. Тот кивнул:
- Все было по-пацански. Базар закончен.
Но Громила так не считал. Увидев кровь, он размазал её по лицу, потом взревев, кинулся к оставленной у банок с пивом куртке, выхватил что-то из кармана и развернулся ко мне. В руках блеснул нож.
- Гром ты чё? - Тощев испуганно закрутил головой, а Вершина зашипел:
- Макс уймись, брось перо. Все было по-пацански.
- Отвянь. - Громин махнул в их сторону, те и отскочили, потом приблизился ко мне и пошевелил лезвием. - Я тебя на куски порежу, падла. За всё ответишь. И за утро, и за брательника.
И стал, помахивая ножом медленно приближаться. За спиной раздался треск, это Олег Савин выламывал из беседки доску. Только этого не хватало! Начнется свалка, ещё зарежут кого.
Я сделал обманный выпад, Громозека купился - он махнул ножом, а дальше…
Откуда ему знать, что в теле тринадцатилетнего пацана находится мужик, отслуживший в спецподразделениях двадцать лет, и что на занятиях по боевой борьбе основное направление - это защита от ударов ножом. Особых сил прикладывать не пришлось. Громин грохнулся на спину, получив сильный удар в грудь, чтоб не сразу в себя пришел, а нож остался у меня в руках.
Я посмотрел на нож. Ручная работа - узкое, в пятнадцать сантиметров длиной, лезвие было насажено на ручку, набранную из цветного плексигласа, весьма популярную в известных кругах. У меня там, в будущем, дома осталась неплохая коллекция таких ножичков.
Я покрутил его в руке - а ничего, баланс хороший. Глянул на замерших, и внимательно наблюдающих за движением ножа Вершинина и Толщева, я усмехнулся. Вершинин вдруг поднял руки:
- Ты в своем праве. Он нарушил пацанский уговор.
Законник хренов, ничего, я просто напугаю. Присел рядом с Громиным и посмотрел ему в глаза. Тот отодвинулся, глядя как я быстро кручу нож в руке и сглотнул. Усмехнулся, глядя на его.
- Успокойся, резать тебя не собираюсь. Только предупреждаю - дорогу мне не переходи. Ты меня нигде не "видишь", я тебя нигде не "вижу". Лады?
Громин мелко закивал.
- Вот и славно, Макс. И ещё, мой тебе совет. Прекращай дурить, и берись за ум. Вот это, - я остановил вращение ножа, - до добра не доведёт.
Я поднялся, глянул на нож и с силой метнул его в забор. Он вонзился рядом с тем местом, где прятался четвертый. За забором кто-то ойкнул, и раздались быстро удаляющиеся шаги.
Вот так и не узнал - кто там сидел. Я повернулся и сказал Савину, держащего отломанную доску:
- Пойдем домой, Олег. - И забрав у беседки свою сумку и вещи, быстро пошел в сторону дома. Не привыкло ещё мое молодое тело к таким адреналиновым выбросам, но руки уже не так трясутся.
* * *
Долго стоял под прохладной водой. Душ принес мне, наконец, облегчение и… чувство сильного голода. Вышел из ванной и, вытираясь, направился на кухню.
Посуда стояла вся вымытая. На столе лежала записка: "Серёженька, я буду поздно, извини, но ничего приготовить не успела. Хлеб, картошку я купила. Свари её и заправь жаренным луком. В общем, ты уже взрослый, справишься. Целую, мама.".
Заглянул в холодильник. Так, что тут у нас есть? Колбаса вареная, молоко, банка соленых огурцов, плавленые сырки… О, сделаю-ка я сырный суп! Быстро, несложно и сердито, то есть сытно. Начистил и нарезал соломкой картошку и поставил её вариться. Налущил лука, нашинковал его, высыпал на сковороду, залил маслом и включил газ. Кастрюля с картошкой закипела, и я бросил в неё плавленые сырки. Зарумянившийся лук переложил в кастрюлю. Все, сделав огонь тише, пошел одеваться. Через десять минут суп будет готов.
В дверь позвонили. Я одел свежую футболку и пошел открывать.
- Это я. - Савин зашел и сразу принюхался: - Чем это так вкусно пахнет?
- Супом, есть будешь?
- Не-а, я дома поел. Мама не отпускала, пока тарелку супа не склюю.
Мы прошли на кухню. Я открыл крышку кастрюли и посмотрел внутрь.
- Кажись, готово.
Олег тоже заглянул в кастрюлю.
- Что это за варево? Не то ли зелье, которым ты сегодня объелся? - Он принюхался и махну рукой:
- А, накладывай. Так и быть, попробую его. Может, тоже как шпиён глаголить стану и руками и ногами как ты махать начну.
- Ну-ну, хлебай, шпиён.
Мы быстро опустошили тарелки. Суп, приготовленный без приправ из незамысловатых и доступных продуктов, был вкусен и сытен.
- Уф, здорово! - Олег вытер вспотевший лоб и прокомментировал: - Ешь - потей, работай - мёрзни! Вкуснотища! Рецепт у матери узнаешь, или это семейный секрет?
Я улыбнулся, наливая чай.
- Никакого секрета. Рецепт прост - картошка, плавленый сырок, лук, соль по вкусу, и всё.
- И всё? Постой, так это ты варил? - Он взял лежащую на столе записку и пробежал её глазами. Потом поднял на меня взгляд и пробормотал:
- Серый, ты, как, это… а ты кто?
Я рассмеялся:
- Да, Вязов я, Вязов. Сергей Вязов.
Савин посмотрел на меня внимательно и стал перечислять:
- Драться стал как заправский каратист, по-английски вдруг заговорил, да ещё местную гопоту развёл, суп сварил… Ты вчера ещё обычным был. А сегодня… Что произошло? Скажешь или нет?
Я вздохнул. Что ему сказать? Правду? Не поверит всё равно.
Олег опять вытер пот со лба и сказал:
- Серёг, а пошли-ка купаться?
- А уроки?
- Ты чё? - Удивился Савин. - Сегодня же суббота, завтра сделаем. Жарища-то какая сегодня. Пошли за плотину, там чуть выше кто-то запруду сделал, и камни все повынимал. Глубина по пояс будет. Хоть окунёмся с головой.
- Ну, пошли. - Согласился я.
Полчаса спокойной ходьбы и мы вышли к руслу реки. Здесь она протекала одетая в бетон. Тут тоже можно купаться, но очень мелко. Пройдя выше по течению, после поворота, стояла плотина. В самом центре, вниз низвергался водопад, а над ним, в клубах брызг воды отражалось солнце, сразу двумя радугами. Савин показал туда:
- Здорово, правда?
- Ага, красиво - радуга без дождя.
- Говорят, что если увидишь сразу две радуги, то нужно желание загадать.
Хорошо бы обратно, домой попасть, подумал я и усмехнулся - попаду, конечно. Медленно, год за годом…. А ведь я о будущем всё знаю, на двадцать лет вперёд. Обо всём, что в стране твориться будет. Обо всех денежных эволюциях. Могу море денег заработать. Могу стать известным поэтом-песенником. Сколько шлягеров выпущу! В груди вдруг кольнуло - нет, я плагиатничать не буду. Пусть свои песни пишут те, кто это действительно может сам, талантливо и неповторимо. А деньги… всех денег не заработать. Жить по совести надо. Облегченно вздохнул и догнал Олега.
Мы миновали плотину по высокому берегу. Тут все, так как и всегда, ничего не изменилось. Вон та площадка, где был, то есть будет пикник. Так же купается ребятня, носясь по мелким камням, брызгаясь холодной водой и крича от восторга.
Мы спустились к реке, пройдя немного вверх. Тут действительно кто-то соорудил запруду из камней. Самодельная акватория манила непривычной для реки глубиной. Скинув футболки и шорты, бросились в холодную воду. Бултыхались недолго. Выскочили на разогретые солнцем камни и, плеснув на них воды из реки, чтоб не жглись, легли загорать, прикрыв головы одеждой. Савин начал рассказывать, как он сказал, новый анекдот. Посмеялся, но больше над тем, что я его слышал двадцать лет назад. Потом решил рассказать я:
- Представь калеку, у которого одна рука нормальная, а другая только кисть, растущая прямо из плеча. Так вот, пошел он на рыбалку, и, вдруг, клюёт у него золотая рыбка. Выдернул он её, поймал в короткую руку, и спрашивает: "Ты три желания исполняешь?", а рыбка ему в ответ: "Да, но только если ты загадаешь их все за одну минуту". Калека заметался, что загадать? И говорит рыбке: "Хочу, что бы мои руки стали одинаковые". Бац! Руки одинаковые, только обе кисти растут прямо из плеч. Калека орёт: "Да не так, наоборот!". Бац, кисти развернулись в сторону спины. Калека обалдевает, и, в удивлении, бормочет: "С ума сойти!". Бац!
И я, приподнявшись, изображаю сумасшедшего.
- Уха-ха-ха… - Савин заходится в хохоте. Он утыкается в камни и начинает трястись. Вскакиваю и, перехватив Олега за поясницу, кидаю в воду. Он выскочил, отфыркиваясь, и стал брызгать на меня холодной водой. Плескались долго, пока не замерзли. Бледно-синими, как трупы, улеглись греться на камнях, не забывая время от времени поворачиваться, чтоб запекаться на солнце равномерно.
Рядом кто-то остановился и сердито сказал:
- Че, больше негде лечь? Кыш отсюда, это наше место.
Приподнялся и посмотрел на говорившего. Рядом стоял Ильяс Расулов. Я подскочил:
- Ильяс!
Поднялся и Савин. Расулов сплюнул:
- Тринадцать лет, Ильяс. Я сказал - вали отсюда, не то в репу засвечу.
За ним стоял, смотря на меня почему-то испуганными глазами, Алдар Кигаев, и тряс Расулова за плечо. Я тут же понял - кто сидел за тем забором, но вместе с пониманием пришло странное чувство. Дежавю. Я стал оглядываться - тут кого-то не хватало.
- Где твой брат Рустам?
- Какое твоё собачье дело? - Двинулся на меня Расулов, но я уже смотрел в сторону плотины, откуда еле слышно доносились испуганные крики.
О, Господи!
Я бежал, не обращая на боль в ногах от неровных камней. Только успеть, надо успеть! Рустама уже несло к трубе. Заорал на бегу:
- За решетку! Хватайся за решетку!
И с разбега нырнул. Тело пронзили миллионы иголок, холод, казалось, проник до самого сердца и всех костей. Ну, почему тут вода всегда холодней? Я плыл как безумный. Надо успеть. А Рустам молодец - он успел схватиться за решетку. Меня поднесло к трубе и сильно приложило об арматуру грудью. Ноги затянуло под решетку, но я их с трудом поджал, ближе к поверхности потока. Дрожа всем телом и чувствуя, что вот-вот ноги начнет сводить судорога, я, перебирая руками и подтягиваясь, подобрался к Рустаму и, перекрикивая шум воды, закричал, заикаясь и клацая зубами:
- Я п-п-пом-мог-гу т-т-теб-бе. Руст-т-там, т-т-тянись в-верх, я п-п-од-дсажу.
И стал подталкивать его вверх, но мальчишка от страха никак не мог отцепиться от железины, и, наконец разозлившись, извернулся и чудом зацепившись о край решетки пальцами ноги, коленом другой ноги с силой поддал Рустаму под зад. Он подлетел и повис на решетке выше, а по скобам лестницы уже слетал вниз его брат Ильяс. От толчка я сорвался, и меня затянуло под решетку, где я и повис в потоке, держась обеими руками за арматуру.
Бум! Что-то ударилось об железо, и в потоке мелькнула рука. Инстинктивно я схватил её, уже понимая - кто это. Вынырнула голова и я зашипел сквозь зубы, чтоб не клацать ими, стараясь, сказать понятней:
- С-сав-вин, прид-д-дурок, к-как-кого хрен-на ты т-тут?
А он, дрожа синюшными губами, сказал то, что я уже когда-то слышал:
- С-серег-га, д-д-держись!
Вот придурки, на отдыхе!
- Сам, д-держ-жись, ид-д-диот! - И стал скручиваться телом, потому что только так я мог подтянуть Савина ближе к этой проклятой решетке. Рука закрутилась вокруг тела, а ногами я смог уцепить Олега за подмышки. Хлебнув на развороте ледяной воды, закашлялся и проорал:
- Т-тянись, л-лезь п-по м-мне!
Савин, всхлипывая и перебирая руками, полез к решетке, где сверху уже замаячил Ильяс, что-то крича нам. Он протянул руки и, ухватив Савина, вытащил его наружу. Сквозь шум воды мне послышался его крик:
- Вяз, держись! Только не смей отпускать руки.
Я держался, но холод выбил из меня остатки сил, арматура выскользнула из рук, и я полетел по трубе, успев подумать - вот, опять! Не было сил даже сгруппироваться. Удар! Еще удар! Моё тело скользило по отшлифованной поверхности бетона, кувыркаясь и ударяясь о стенки на поворотах. Удар! Темнота, затем яркий свет и ощущения долгого полёта. Всё?
Бах!
Приземляюсь на задницу, ударившись обо что-то твердое, и откатываюсь в сторону.
Я что, жив?
Трясу головой и тру глаза. Осматриваюсь, не понимая, что происходит, и где я?
Ух-ты! Я что, пролетел всю трубу и жив?
Со всех сторон плотины ко мне неслись люди. Присмотрелся и понял, что первым ко мне несётся Расулов, а за ним Савин, тряся своей "трудовой" мозолью. Посмотрел на свои руки, тело.
Я вернулся! Я дома, в своём времени!
- Серёга, придурок, живой, черт тебя хрен возьмёт!
Налетевшие друзья, чуть не выдавили из меня всю душу. Вокруг стало очень людно. Кто-то ударил по голове.
- Вязов, ты всё время дураком был. - Это Марина Зеленина утирая слёзы присела рядом, и опять стукнула меня по макушке.
- Э, ребята, героя не убейте. - Расулов стал распихивать одноклассников. - Ему опять предстоит в газету попасть, а то и в вечерний выпуск новостей, в передаче "Городские происшествия", под заголовком "Спасение утопающих!".
Улыбаясь, говорю:
- Ребята, я так рад опять вас видеть! А почему опять попасть? Когда это я в газету попадал?
Вокруг загудели, а Расулов приложив руку к моему лбу, заметил:
- Похоже, амнезия. Пациенту требуется скорая. - Обернувшись и крутя головой, заорал:
- Лейтенант! Сагаев! Где тебя носит? Где скорая?
- Едет, товарищ генерал. Вызвали давно.
- Ещё вызови ответственных за плотину. Будем их все вместе иметь за сломанные решетки.
Вокруг засмеялись, а я поднялся.
- Не надо скорую, Ильяс. Я себя хорошо чувствую. Замерз только как цуцик.
Откуда-то появилось одеяло. Меня укутали, и мы побрели к нашей площадке. По дороге мне говорили, что корреспонденты уже едут. Что когда-то давно, лет двадцать с небольшим, я уже попадал в новости газет, когда спас брата Расулова и своего одноклассника. То есть Савина Олега, а сам сорвался и пролетел по требе, вывалившись с другой стороны без сознания. Они потом всем классом ходили ко мне в больницу. Я шел, улыбался всем и слушал истории про себя, которые мне рассказывали все почти одновременно и наперебой. Перед тем, как совсем подняться на плотину, я обернулся и увидел над низвергающимся потоком, две радуги. Прошептал я про себя:
- Исполнилось, желание-то.
Вечером, когда вся компания переместилась на машинах в нескромный дом Олега Савина, я поднялся в комнату переодеться. На столе лежал мой ноутбук. Открыл его и нажал кнопку запуска. Система загрузилась, автоматически подключившись к интернету через вайфай. В углу, сразу замигал значок нового письма. Почему-то я знал - что это за письмо. Открыл его и, не удивившись отсутствию обратного адреса, прочитал текст: "Ваше желание было исполнено".
Вздохнул - отца я так и не увидел, и с мамой только минуту говорил. Но я не жалею. Всё-таки в своём детстве побывал!
Улыбнулся и набрал ответ: "Спасибо вам за всё".
Отправив письмо неизвестному адресату, я пошел вниз к своим друзьям. Отпуск у меня только начинался.