- Пора, - решил Первун и закричал грозно: - Русь! Русь! Русь!
- На слом! На слом! - грозным ревом отозвались пронцы, пуская в намет коней…
…Гнатал увидел, как из леса к ним устремились воины, сидящие на конях верхом. Это было невозможно. Лишь в древних преданиях рассказывалось о неистовых Ши-Скифах, что владели даром езды на конской спине. Неужели черви призвали их себе на помощь? Возле его колесницы возник всадник. Гнатал отбил щитом древко копья, ударил мечом и с радостью увидел, как падает с седла ненавистный червь. Он хотел выкрикнуть крик победы, но в этот миг что-то невыносимо тяжкое обрушилось на голову короля уладов. Последнее, что он успел увидеть, были толпы бегущих, которых топтали и били страшные конники.
- Как, говоришь, звали твоего жупана? - Белегост прислонил к уху иссохшую морщинистую ладонь.
- Первун, - повторил Бермята погромче. - Первун! Только не жупан он был, а боярин.
- То не важно, - Белегост пошамкал беззубым ртом и произнес: - На поляне с нашими богами его поставим, Перуна твоего. Народу спаситель, земле-матери - защитник…
ВЕРШИНА
14.00. Красный Яр. 12.07.2013.
Медленно-медленно возвращалось сперва осязание, потом зрение, потом слух. Барятинский поднял глаза: рядом мельтешила рыжая голова заморского напарника. Вместе с ним они сделали множество замеров, взяли пробы воздуха, воды и почвы, наловили кучу насекомых, набрали больше сотни образцов растений. А в мудрых книгах писали, что мезозой - страшная и скучная эра. Куда там! Столько приключений! Да и напарник оказался совсем неплохой парень! Владимир задумчиво почесал в затылке: странно, но ему почему-то казалось, что он за что-то взъелся на рыжего заморского физика. За что? Да ладно, это теперь не важно…
Старик Каспарянц со слезами на глазах долго обнимал вернувшихся времяпроходцев, а потом набежали все остальные, подхватили их и начали качать, высоко вскидывая к сводам. Подлетая в очередной раз, Барятинский увидел Олесю Дубовяк, восхищенно смотрящую на них, на него, и сердце сладко заныло. Но вот, наконец, их отпустили и тут же передали в руки здравоохранения. Окончился осмотр, подтвердивший, что оба путешественника здоровы, и Владимир, мучимый жаждой, смог наконец добраться до вожделенного автомата, о котором он мечтал с момента старта.
В прорезь упали монеты, внутри агрегата что-то загудело, зажегся свет…
- Эй, друже-братие, - по спине хлопнула могучая рыжешерстая длань. Запотевшая посудина кваса, которую чудо-механизм обменял на два шелега, чуть не улетела из рук Барятинского.
- Ну, полегче, полегче, медведь заморский. Вот же, чудушко, откормили тебя в вашей Снежнороссии.
Шелест Хлынов, выпускник Массачусетской ведарни, громогласно расхохотался.
- Эк тебя на квасок потянуло. А по мне, - он повернулся к другому автомату, кинул в прорезь резану и подхватил источающий ароматный пар кубок, - слаще сбитня нет ничего!
- Ну, вы, - Жереба Блазень, старший среди снеж-норосских ведаров, подкрался неслышной барсьей поступью и теперь смотрел на обоих, уперев руки в бока. - Такое дело надо не квасом-сбитнем отмечать, а медом стоялым. Вот сейчас очухаетесь, и все пойдем в корчменную, отметим успех наш. Всех зову!
Остальные, бывшие в Ведуше Красного Яра, при этих словах приветственно загомонили, лишь кто-то грустно произнес:
- Не могу я - у брата старшенький сегодня по первинам чрез огонь прошел. Брат пир собирает…
…Барятинский шагал вместе со всеми в радостной и ликующей толпе. Слава Перуну, еще одну тайну у природы взяли и не заплатили за нее рудой. Теперь можно и в стольный град, в самую Братиславу ехать, хвастать достигнутым. Старый ведар Каспарянц шел в толпе своих молодых соратников, отпустив домой служебный самобег. Любит Каспарянц мед - еще бы, у них-то, в Урарту, вином стоялым празднуют. Таким и упиться недолго…
Он слушал восхищенный щебет висевшей у него на руке Олеси и прикидывал, что водимая из нее будет - лучше не надо. Вот соберет к лету вено, да и сыграют свадебку.
Но в голове билась еще одна мысль, вот уже день, почитай, свербела. Не выдержав, он поднял шуйцу, призывая внимание:
- Братие, сестрие, ради светлого Перуна, скажите: что есть "Брэдбери"?
Услышав незнакомое слово, ведары росских земель удивленно переглянулись…
ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ
2005 ГОД. ЗАЧАТИЕ
Они уже не помнили, кому первому пришла в голову эта светлая идея. Тот день, а вернее, та ночь, когда из автоклава был извлечен настоящий, живой котенок, созданный из клеточного материала кошки, пошедшей на чучело в зоомагазине, вообще осталась в их памяти какими-то кусками. Они так долго хлопали друг друга по спинам, что чуть было не подрались. Два молодых ученых-биолога из тех, что именуются "подающими большие надежды", Ивлев и Пржевальский, закадычные друзья еще с института, резвились как малые дети. Новорожденного котенка теребили и тормошили до тех пор, пока едва только не угробили. А потом наступила релаксация. Они курили: Ивлев - откинувшись на спинку стула и закинув ноги на стол, Пржевальский - валяясь на кушетке и сыпя пеплом на пол.
- Слушай, Серега, а ведь теперь надо бы и на человеке попробовать, - задумчиво сказал Ивлев.
- Ага, - согласился Пржевальский, пуская колечки дыма, - вот я ща помру от переизбытка чувств, а ты, Саня, меня воскресишь и вырастишь.
- Да нет, я серьезно. Представляешь: взять покойника и проверить - тот же человек вырастет или нет. По дрозофилам сходится, по позвоночным - тоже, а по приматам?
- Ага, - снова согласился Пржевальский, - а для чистоты эксперимента возьмем Чикатилу. По нему сразу видно будет - маньяк или нет. В смысле, удалось или нет.
- Нет, давай лучше мою бабушку возьмем: я ее хорошо помню.
- И в детстве тоже?
- А кого тогда?
- Наполеона. У него вся жизнь только что не по минутам расписана. Сравнивай - не хочу.
Ивлев задумался, а потом сказал, что французы Наполеона не дадут. Хотя, конечно, нужно-то всего полграмма ткани, но дело это сложное. Пржевальский, заинтересовавшись, предложил связаться с коллегами, обслуживающими мавзолей, и взять ткани Ленина. Идея была хороша, но приятели вспомнили, что реальной биографии Ленина нет и быть не может. "Раньше был совсем белый, сейчас стал совсем черный, а серого - нет!" - подвел черту Пржевальский. И они снова стали думать и выбирать…
…Сперва кандидатура показалась выдвинутой скорее в плане юмора. К тому времени уже были перебраны и забракованы Пирогов и Гагарин, Курчатов и Ландау, Петр I и Екатерина Великая. Но, тщательно все обдумав, друзья решили, что идея заслуживает внимания. Затем, в течение недели, они искали способ добыть вожделенный образец. И, наконец, вот он - сморщенный кусочек, залитый формалином, обошедшийся в нечеловеческую сумму - 2 000 долларов США. Продавший его смотрел на Ивлева и Пржевальского сочувствующим взглядом, каким смотрят на людей "с мухами". Дурачкам понадобился образец, срез ткани - на здоровье! Но друзьям было наплевать на такие взгляды. Опыт начался.
2006 ГОД. РОЖДЕНИЕ
- Вот, забирайте вашего богатыря, - медсестра подала Пржевальскому пищащий сверток.
Не удержавшись, он отогнул краешек одеяла и вгляделся в крохотное багровое личико, ища знакомые по фотографиям черты. Разумеется, напрасно. Умом он понимал, что найти сходство у новорожденного с тридцатилетним мужчиной невозможно, но все-таки ужасно хотелось увидеть хоть что-то, хоть какие-то приметы.
- Ну, - Ивлев протянул ему руку, другой открывая дверцу автомобиля, - что, отец-одиночка, поехали домой. Ты как, новую хату для ребенка подготовил?
- А как же, - Пржевальский достал сигарету, но, вспомнив о ребенке, стал заталкивать ее обратно в пачку. - Все в порядке. Только непривычно чуток в двух комнатах после четырех…
Чтобы решить вопрос с регистрацией ребенка, Сергей продал доставшуюся ему в наследство от деда четырехкомнатную квартиру в самом центре и перебрался в стандартную малогабаритку-двушку. Зато теперь у ребенка есть непробиваемые документы, согласно которым его мать, никогда не существовавшая супруга Пржевальского, умерла во время родов и отец - Сергей Пржевальский, отказавшись от "помощи" государства, забрал ребенка себе.
- Слушай, Сань, я вот только думаю, - Пржевальский озабоченно покрутил головой, - мы его с тобой на этих искусственных смесях не угробим? Может, кормилицу?
- У тебя с головой все в порядке? - Ивлев оглядел друга с беспокойством. - Это где ж ты в XXI веке надумал кормилиц искать?
- Ну все-таки, нет у меня доверия этим питаниям. Мать говорила - я до года грудь сосал…
- И это говорит кандидат биологических наук! Как не стыдно повторять бабкины домыслы?!
- Знаешь, все-таки по бюллетеню мне с ним сидеть! Черт с ним, у меня от квартирных еще кой-чего осталось, попробую кормилицу найти.
В квартире друзья уложили ребенка в детскую кроватку, вытребованную Ивлевым у своей доверчивой сестры, и перевели дух.
- Ну что - лиха беда начало? - сказал Александр, доставая бутылку советского шампанского. - Давай, папаша, доставай бокалы, отметим это дело…
Сергей принес два фужера, бутылка в сильных руках жалобно пшикнула, звякнул хрусталь… И в этот момент из детской раздался крик. Ивлев вздрогнул:
- Слушай, Серега, - произнес он через минуту, - а тебе не кажется, что у него какой-то злобный крик?
- Какой еще злобный? - Пржевальский лихорадочно метался по кухне. - Тебя бы в ковер завернули и жрать не давали - ты б тоже, небось, матюгами орал. Где грелка для бутылки, ты не видишь? Б…, куда я ее сунул?!
2012 ГОД. ДЕТСТВО
- Николай! Брось сейчас же! Я кому сказал, брось!
- Пап, а у нас в группе одна девочка в цирке была. Там носороги ученые и крокодилы…
- Врет твоя девочка! Носороги практически не дрессируются, а крокодилов не мог приручить даже Дуров! Вот мы с тобой сами сходим в цирк - сам все увидишь. Колька, давай-ка, брат, побыстрее, а то если папа опять на работу опоздает, то нам не то что на цирк, а и на хлеб денег не хватит… Здорово, Саня! - Пржевальский замахал рукой Ивлеву, высунувшемуся из машины.
- Здорово, святое семейство! Отец, сын, а я - ваш дух святой! Садитесь, подвезу.
- Это здорово, а то мы уже опаздываем.
- Дядя Саша, а почему у машины, когда мотор работает, колеса крутятся, а у компрессора - нет? А я вчера новую песенку сочинил, хочешь послушать? Пап, ну, пап, а если сто мышей нападут на кота, кто победит?
- И так - все время! Ты себе не представляешь, как это утомляет…
Отведя Николая в садик, Пржевальский сидел в машине и негромко жаловался на свою тяжелую жизнь. Ивлев гнал машину - они действительно опаздывали.
- И самое удивительное - ничего еще не заметно! А ведь уже хоть что-то должно было проявиться…
- Да? А то, что шестилетний ребенок складывает пятизначные числа - это нормально? А какую он музыку сочиняет!
- И что? В его возрасте я сам складывал тысячи. И мотивчики такие же сочинял. Вообще я бы сказал, нормальный ребенок, без каких бы то ни было признаков особенности и гениальности.
- И что теперь? - Ивлев почесал нос. - Будем считать, что эксперимент не удался? Наверное, так будет лучше. К тому же, я тебе не хотел говорить: жена мне нашла место… ну, новое. Науки никакой, но денег - втрое. Так что, может, оно и к лучшему, а?
- Знаешь, Сань, я тоже хотел сказать, что перехожу на другую работу. В институте гроши платят, так что хрен с ней, с наукой…
- Ну, чего тогда, давай-ка вместе с парнем к нам в субботу, отметим окончание эксперимента…
- …Дети, мне нужно отойти по делу. - Воспитательница Наташа, молодящаяся тетка неопределенного возраста, торопилась: ее ждал новый ухажер. - За порядком пока последит Коленька Пржевальский. Коля, я на тебя рассчитываю…
Группа притихла. С Колькой было лучше не связываться: он дрался так, как будто в последний раз. И умел поддержать порядок…
2024 ГОД. НАЧАЛО
Сергей Николаевич Пржевальский, скромный менеджер ООО "Сигма+", шел домой. Сегодня была зарплата, и в кармане у Сергея Николаевича был его месячный оклад - 32 000 рублей. Плюс премия - еще 20 000. "Надо будет Кольке новый телефон купить, - рассуждал Пржевальский, - а то ходит со стареньким "^ешешом". Небось, перед девчонками неудобно… Однако можно было бы и фонарь повесить, а то темно как у негра известно где…"
Задумавшись, он не заметил, как дорогу ему заступили несколько подростков. Пржевальский обнаружил их только тогда, когда один из окруживших его юнцов нарочито хрипловатым голосом спросил:
- Слышь, мужик, на пиво не добавишь?
- Ага, и на водочку с закусочкой, - явно издеваясь, добавил другой. - Ну, давай, давай, дядя, не жмись. Бог велел делиться, не слыхал?
"Во влип!" - облился холодным потом Сергей. Не так страшно то, что отнимут деньги, хотя это тоже очень плохо. Страшно другое: искалечат или даже убьют просто так, рисуясь своим молодечеством. А с кем же тогда Николай останется?
- Ребята, - голос звучит неестественно глухо, - ребята… Пары сотен хватит? - жалкая улыбка, чуть склоненная голова, - у меня больше нет…
- Проверим, - подростки, опьяненные своей силой и безнаказанностью, уже хватали его за руки, грубо шарили по карманам…
- Стой, братва, стой… Эта, типа, прощенья просим, ошибочка вышла. Не признали, Сергей Николаевич, эта, извиняемся… Тут темень, ва-аще, ни х… не видно, своих не узнаешь. Вы тока не подумайте чего, мы ж так, попугать, а бабла нам нафига не надо - капуста, в натуре, имеется… Мы пойдем, ага?
- Ага… - только и сумел сказать Пржевальский.
Он ничего не понимал, но попытался уйти с достоинством. Уже сворачивая за угол, он услышал голоса:
- И чего, Март, зассал? Чего козла отпусти… - вопрос прервался звуком удара.
- Ты, б…, за базаром следи, баран. Это, - голос понизился, но Сергей Николаевич все же расслышал, - это - Коляна отец, понял, урод? Тебе с Коляном объ-яснялово надо? Мне - на х… не надо…
…Пржевальский вошел в квартиру и с порога крикнул:
- Сынок, привет. Я пришел.
- Привет, бать, - из комнаты вышел сын.
Невысокого роста, одетый в старенькие домашние джинсы, он казался таким домашним, таким тихим, что Пржевальский невольно успокоился. В конце концов, совсем не обязательно, чтобы сын был драчуном или, того хуже, главарем этих питекантропов. Очень может быть, что эти оболтусы просто списывают у Кольки уроки и боятся, что лавочка закроется…
- Представляешь, - Сергей Николаевич поставил сковородку на плиту и теперь выбирал яйца для вечерней глазуньи, - меня сейчас какие-то обормоты чуть было не ограбили. Накрылся б тогда твой новенький мобильник, мне ж сегодня еще и премию дали…
- Кто? - сын перестал резать колбасу и пристально смотрел на отца, слегка закусив губу. - Ты не знаешь, кто?
- Да нет. Какие-то подонки из нашего дома. Один из них, Март у него кличка, узнал меня. Вот и отпустили.
- Хорошо. Это Андрюха Майский. Его все Мартом зовут. Со мной в школе учится.
- Вот поэтому, видимо, и отпустили…
- Ага, - сын встал из-за стола, - пап, я сейчас. Ты извини, я позвонить забыл…
Сергей Николаевич занялся ужином и не услышал, как сын, плотно затворив за собой дверь, тихо выговаривал в трубку: "Март? Зачем около дома? А я где сказал? Хорошо, пусть тебе будет стыдно…".
И, конечно же, он не знал, что после разговора с тихим и вежливым Колей Андрей Майский - Март долго сидел, содрогаясь от ужаса, и жалел только о том, что нет у него родственников в другом городе, куда не доберется Колян Пржевальский по кличке Абрек…
2040 ГОД. СИЛА
На кладбище было грязно, мокро и уныло - как и положено на кладбище. Александра Ивлева хоронили скромно. Когда разошлись немногочисленные коллеги и знакомые, у свежей могилы остались четверо: вдова с дочерью и Пржевальские - отец и сын. Сергей Николаевич подошел к Светлане, вдове Ивлева, и чуть приобнял ее. Светлану он знал уже очень давно - они были знакомы по институту. Ивлев женился тридцать лет назад, но супругу свою знал долго и ухаживал за ней еще в студенческие годы.
- Света… - интересно, что еще можно сказать, когда глупо и бессмысленно погибает человек, еще не слишком старый, и для его жены все обрывается со смертью того, кто был дороже всех? - Света, мы с Николаем поможем, если что…
Николай Сергеевич, стоявший чуть в сторонке, услышав отца, молча кивнул. А потом снова повернулся к Наташе, дочке Ивлева, которая тихонько рассказывала ему, что отца сбила пьяная девчонка, не справившаяся с управлением дорогущего "Ьехиза".
- …А опер нам сказал, что расследование установило, что у отца сердце остановилось прямо на дороге. И девица эта уже на мертвого наехала. - Наташа сжала кулачки. - Конечно, тот, кто своей подстилке эту тачку подарил, тот и в милиции отмазал…
- Как, ты сказала, фамилия того опера, который дяди-Сашино дело вел? - поинтересовался Пржевальский-младший.
- Рублев, старший оперуполномоченный капитан Рублев. Только я не говорила. - Наташа бледно улыбнулась. - Я тебя, Колька, всю жизнь знаю и сколько знаю - ты никогда ничего не забывал.
- Ага, - Николай тоже улыбнулся. Улыбка у него была хорошая, успокаивающая. Потом он скорчил страшную гримасу и трагическим шепотом провыл: - Отдавай назад моего медвежонка!
Невзирая на тяжелую утрату, Наташа Ивлева тихо прыснула - она вспомнила, что, когда ей было лет пять, она забрала у Николая, к тому времени солидного пятнадцатилетнего джентльмена, забавного лохматого медвежонка. Это было ее едва ли не самое первое связное воспоминание. Николай тогда очень сердился: медвежонок был ему чем-то дорог, но потом остыл и никогда больше не вспоминал об этом. И вот, через семнадцать лет…
- Товарищ оперуполномоченный Рублев? Здравствуйте. Это Пржевальский Николай Сергеевич. Петр Иванович должен был вас предупредить… Очень хорошо. Скажите, пожалуйста: почему заключение экспертизы по делу Ивлева не доступно? Не знаю, сказали, что его нет. А кто проводил вскрытие и сделал заключение? Странно, он утверждает, что этого не делал… Вы знаете, товарищ Рублев, по-моему такое поведение называется двурушничеством… Хорошо, пусть вам будет стыдно…
…Когда через полгода посадили не только юную любовницу директора крупного банка, но и ее патрона за попытку подкупа должностных лиц, в СМИ появились статьи о принципиальности следственных органов и прокуратуры. Действия старшего оперуполномоченного Рублева и следователя прокуратуры Синявского оценивались как смелые, решительные и волевые. МВД и прокуратура развернули могучую PR-кампанию, которая должна была показать неподкупность и верность закону обеих структур. Общего ликования не разделяли только сами виновники торжества. Рублев и Синявский почти одновременно легли в больницу с диагнозом "нервное истощение". Рублев не мог спать, так как в темноте он снова и снова видел окровавленных жену и дочь, у которых, прямо на его на глазах, медленно отрезал куски тела страшноватый тип по кличке "Ежов". Прокурор же Синявский плохо переносил свой кабинет да и любое замкнутое пространство после того жуткого отпуска, который он провел в чьем-то подвале…
- Прикинь, брателло, это ж надо было, такой прикол…
- А че?
- Да тут одна сикаряха баклана даванула…