- Мач, беги!! - рявкнул я, пятясь перед всадником, который теснил меня к остаткам осиновой изгороди.
Краем глаза я видел, что скинутый с седла наемник, оказавшийся на редкость живучим, пытается встать.
- Эээ, еще один из шервудских голодранцев? -протянул возвышающийся надо мной верховой, поигрывая мечом. - Тем лучше, награда будет щедрее! Брось копье, волчара, и молись, чтобы я взял тебя живьем!
Пресвятая Богородица, на меня взирал сверху вниз Симон де Моллар собственной персоной! Значит, командир наемников все-таки залечил дырки в шкуре, которыми наградил его Робин, и лично вышел на тропу войны?
Как же, получишь ты меня живьем, гнусавый ублюдок, жди!
Я упал на одно колено и врезал копьем по бабкам лошади нормана, а сделав обратное движение, послал в аут очухавшегося было хозяина копья.
Много раз мы с шервудскими парнями спорили, сможет ли пеший вот эдак сбросить верхового с седла. Я утверждал, что может, - и теперь доказал свою правоту. Несчастный коняга с верещанием рухнул на колени; де Моллар выронил меч и, не удержавшись в седле, перелетел через лошадиную шею...
Как раз этот момент чертова кляча первого нормана выбрала, чтобы промчаться между изгородью и мной. Могучий толчок ее плеча сбил меня с ног, а мгновенье спустя на меня приземлился командир наемников.
Когда на тебя обрушиваются семьдесят килограммов, упакованных в твердое железо, поневоле на несколько секунд перестаешь дышать и соображать. С хрипом втянув в себя воздух, я мотнул головой и сквозь карусель разноцветных пятен перед глазами увидел стремительно опускающийся на меня длинный кинжал.
Лезвие почти ударило меня в лицо, но я перехватил руку де Молара, извернулся, и мы поменялись местами. Может, норман и был натаскан на драку с применением холодного оружия, но он понятия не имел о борьбе в партере, поэтому вскоре я уже лежал на противнике боком, нажимая левым предплечьем ему на грудь. И все-таки мне здорово досталось при падении этого бугая... Каждый вдох отзывался болью в груди, поэтому, как я ни стискивал запястье де Молара в попытках отвести лезвие, теперь направленное мне в горло снизу вверх, я никак не мог победить в этом отчаянном армрестлинге.
Мы сражались за кинжал, рыча русские и французские ругательства, как вдруг сверху раздалось хлопанье крыльев, резкий клекочущий крик, и на лицо нормана рухнула растрепанная пестрая фурия. Сокол Катарины пустил в ход одновременно когти и клюв, в мгновение ока превратив физиономию де Моллара в кровавые клочья.
С жутким криком командир наемников схватил терзающую его бестию, но тут рядом раздался еще один дикий неистовый клич, и тонкая рука, подхватив кинжал де Моллара, вонзила длинное лезвие в горло нормана над кольчужным воротником.
Несколько секунд спустя командир наемников был мертв, как буква закона, а потрепанный сокол с трудом взлетел и опустился на плечо своей хозяйки...
Я вскочил на ноги, озираясь в поисках остальных противников... Но о них можно было уже не беспокоиться.
Неподалеку перегнувшийся с лошади Ричард Ли вытаскивал свой меч из груди распростертого на спине наемника, Мач обшаривал карманы нормана, схлопотавшего арбалетную стрелу; за поясом мальчишки торчал окровавленный нож.
Убедившись, что мы остались победителями на поле боя, я повернулся к Катарине, которая поглаживала встрепанного сокола, но при этом смотрела на меня. Рыжие волосы девушки казались сейчас еще ярче по сравнению с ее мертвенно-бледным лицом, синие глаза потемнели до черноты.
- Джо-он... Ты цел? - странным, колеблющимся голосом спросила Катарина.
Я кивнул и шагнул к ней, боясь, что она потеряет сознание, - такой у нее был вид. Но дочь крестоносца не упала в обморок. Успокоив сокола, убедившись, что с ним и со мной все в порядке, она взглянула на распростертого у ее ног де Моллара - и плюнула на его труп.
Глава шестнадцатая
Вот так ночь! Ночь из ночей!
Вечная ночь за могилой.
Град и огонь и мерцанье свечей,
И Господь твою душу помилуй!
"Песня нищих" (перевод С.Маршака)
НОЧЬ БАНЬШИ
- Выпей, - Кеннет Беспалый протянул Мачу жестяную кружку.
Сын мельника принял ее слегка дрожащими руками, осушил одним глотком и придвинулся ближе к огню. Он и так сидел, чуть ли не вплотную к костру, но мальчишку до сих пор трясло, хотя день был очень теплым.
- ...Моллар орал так, что я услышал его аж с другого конца деревни, - отдышавшись, продолжил рассказ Мач. - Он вопил, что сдерет живьем кожу с мельникова щенка, если я не... не покажу ему, где прячутся шервудские ублюдки. Я хотел дунуть на старый выгон, но за мной увязалась проклятая соседская шавка... И норманские скоты меня увидели.
- С Молларом было только двое? - ломая в пальцах хворостинку, спросил Робин Гуд.
- Д-да... Раньше-то они заявлялись к нам большими компаниями, но, если начинали меня трепать, все соседи божились, что я никуда не отлучался из деревни аж со дня Святого Брендана[26]. Ну, тогда мне давали пару подзатыльников и отпускали... Только сейчас, похоже, Моллар и впрямь собрался вытряхнуть меня из шкуры, я сразу увидел, что он не шутит...
- Он наверняка не шутил, - Робин швырнул изломанную веточку в огонь. - Ли сказал - шериф дал командиру наемников пинка под зад. А вот если бы Моллар поймал наконец хоть одного из шервудских "волков", может, ему и удалось бы вернуть себе теплое место. Но теперь все его заботы закончились, и пусть черти подыщут ему в аду местечко еще пожарче!
- Свято место пусто не бывает, - хмуро проворчал Кеннет Беспалый. - Раз Моллар мертв, шериф начнет искать нового командира наемников. И как знать, кого он откопает? Может, мы еще добрым словом помянем гнусавого руанца, который только и знал, что шляться по питейным домам!
- А пока шериф отыщет головореза ему на смену, ублюдки-норманы будут рыскать по всей округе, как одичавшие псы без вожака...
Мач шмыгнул носом и встал, прервав мрачные пророчества Дикона.
- Мне пора возвращаться. Папаша взбесится, если я не вернусь к закату!
- Ты что, сдурел? Хочешь снова побегать наперегонки с наемниками? - воскликнул Вилл.
- Я должен быть дома до темноты, - упрямо блестя глазами из-под копны соломенных волос, заявил Мач. - Не то отец с меня шкуру спустит почище самого де Моллара!
- Ладно, иди, - нехотя кивнул Робин Гуд. - Но держи ухо востро и, если что, дуй обратно, понял?
Сын мельника кивнул, ухватил кусок хлеба из-под рук Барсука, который нарезал ковригу к ужину, и растворился в темнеющем лесу.
Локсли проводил его взглядом, встряхнулся и повернулся ко мне со знакомой бесовской улыбкой на губах.
- Ну а теперь расскажи поподробнее, Джон, как дочка рыцаря помогла тебе расправиться с де Молларом! Я-то думал - ты в случае чего защитишь благородную девицу, а на деле, значит, все вышло наоборот?
Я не купился на подковырки.
- Разрази меня гром, если я знаю, почему она так поступила! - честно и задумчиво откликнулся я. - Лучше ты объясни наконец - почему тебе приспичило отправить меня с нашими кредиторами в Йорк?
- Что ж тут непонятного? Я так и знал, что прогулка поможет тебе покорить сердце юной леди! "Девушка просто не сможет не влюбиться в такого видного парня, как наш Джон, - подумал я, - дай им только случай получше узнать друг друга!" И ведь так все и случилось, верно? Катарина без памяти в тебя влюбилась, иначе не рискнула бы ради тебя своим драгоценным соколом! Теперь остается лишь надеяться, что сэр Ли не станет препятствовать счастью единственной дочери. А когда вы с Катариной сыграете свадьбу, ты получишь в приданое замок Аннеслей... Неплохо будет завладеть такой берлогой, верно, парни? Уж оттуда нас не выкурят ни стражники шерифа, ни все его наемники!
Аутло, как всегда, с энтузиазмом поддержали треп Робина, ответив россыпью перченых шуточек...
Позволив им вволю строить планы насчет моей грядущей свадьбы, я лег на спину и уставился в темно-синее небо, на котором начали проступать первые звезды.
"Волчьи головы" могли веселиться сколько угодно, еще пару дней назад я сам бы расхохотался при одной мысли о возможности своей свадьбы с высокомерной дочерью крестоносца... Пару дней назад - но не сейчас. Сейчас я никак не мог избавиться от образа девушки с кинжалом в руке, глядящей на меня огромными испуганными глазами. Катарина без колебаний прирезала человека, чтобы меня защитить... И я чувствовал, что готов проделать ради нее то же самое, в любую секунду.
Разбойники хохотали, доцеживая из кружек остатки эля, но у меня на душе почему-то было темно и тревожно, как в лесу перед большой бурей.
Буря разразилась два дня спустя, и первые вести о ней принес Аллан-э-Дэйл, отправившийся в Блидворс навестить малютку Рози.
Мы как раз закончили ужин, и брат Тук завел одну из своих вечерних историй - на сей раз про ирландскую нечисть баньши, вестников беды. Понизив голос, монах рассказывал о том, как во время похода Генриха Второго на Зеленый остров баньши снялись с насиженных мест и последовали за английскими воинами, спалившими их родовые угодья. У себя в Ирландии баньши жили в терновых кустарниках, в Англии же разлетелись по дремучим лесам и до поры до времени вели себя тихо-смирно... До поры до времени, horribile dictum[27]! Потому что стоит им учуять близкую беду, как они принимаются носиться над лесами и над деревнями, срывать ветки с деревьев и крыши с домов и протяжно голосить, радуясь злосчастьям, надвигающимся на ненавистных англичан...
- Вот, слышите? - воздев палец к кронам деревьев, в которых шумел ветер, вопросил Тук. - Это воют проклятые кельтские баньши! Потому что грядет скверная ночь, предназначенная для скверных дел, и скоро кровь снова оросит многострадальную землю Мерсии[28]...
Не успел фриар договорить, как из кустов вылетело что-то встрепанное, топочущее, и Барсук заорал не своим голосом:
- Баньши!!!
Все аутло взметнулись на ноги, схватившись за оружие, я вскочил вместе с остальными...
Но почти сразу стало ясно, что это не баньши, а наш менестрель.
- Тьфу на тебя, напугал до смерти! - Барсук, держась за грудь, осел на прежнее место у костра. - Чтоб тебя перекорежило, сукин сын, чтоб на твоей арфе полопались все струны!
- Хей, в чем дело? - воскликнул Робин, выхватив свою кружку из-под ног Аллана. - За тобой гонятся наемники? Или кельтская нечисть?
- Шериф нашел... - уронив лук и шлепнувшись на землю между мной и Робином, судорожно выдохнул Аллан-э-Дэйл. - Он нашел-таки... того... кто будет... еще похуже нечисти!..
- Так. Хлебни и объясни толковее, - Локсли хлопнул Аллана по спине и подал ему спасенную кружку.
Залпом осушив ее, Аллан вытер рот и быстро заговорил:
- Шериф нашел нового командира наемников... Говорят, откуда-то с севера, кажется, из скоттов... Не из знатных, но, болтают, лучший стрелок в тамошних краях... И он...
- Лучший стрелок, вот как? - приподнял брови Робин Гуд.
- ...и он сумасшедший! - выпалил Аллан.
- Лучший стрелок в своих краях, да еще сумасшедший... Это мне кое-кого напоминает, - хмыкнул я, и Локсли ткнул меня локтем под ребро.
А менестрель продолжал быстро выкладывать новости, и чем дольше он говорил, тем явственней в завывании ветра над лесом нам чудились зловещие стоны нечистой силы.
Кем бы ни был новый командир наемников Гай Гисборн - скоттом, норманом или саксом, - за два дня он развил такую деятельность, какая не снилась покойному де Моллару за все время его двухлетней службы.
- Он послал наемников во все деревни на востоке, даже в Эдвинстоун... Поручители сотен не указали, кто из тамошних людей состоит в сговоре с аутло, и тогда Гисборн велел схватить всех старости всех тех, кого он заподозрил в укрывательстве...Сказал, дескать, пусть арестованные жалуются хоть в Королевскую курию! Да только какие жалобы могут дойти до Лондона из ноттингемской тюрьмы?..А потом он послал своих людей в Лакстон и Папплвик, потому как прослышал, что тамошние лесники подкуплены разбойниками...
Еще в самом начале рассказа Аллана Вилл Статли взобрался на вершину Великого Дуба, и не успел менестрель договорить, как сверху донесся крик моего крестного:
- Папплвик горит!
Мы вскочили, задрав головы к небу, по которому ветер гнал клочья темно-синих туч, то гася огромную луну, то снова ее открывая.
- Пресвятой Боже... - пробормотал Барсук, крестясь. - Этот скотт и вправду сумасшедший! Поджечь деревню, принадлежащую королю?
- Насколько я знаю тамошних лесников, они не позволят так просто запалить свои дома и поволочь себя на пытки, - бросил Робин Локсли, одним быстрым движением натягивая на лук тетиву. - Этой ночью у вице-графа поубавится наемников, ха!
- На западе тоже пожар! - проорал Вилл сквозь шум ветра в ветвях.
- Где? В Хокнелле? - с тревогой крикнул Кеннет.
- Нет! В Аннеслее!
Эти слова заставили меня подхватить лук и забросить за спину колчан, но Локсли удержал меня, не дав сорваться с места.
- Подожди! Где горит, Вилл?! В замке?!
- Нет! В деревне рядом!
- Да что там может гореть? - недоуменно вопросил Барсук. - Там и прежде-то было десятка три развалюх, а уж после того, как через Аннеслей в прошлом году пронесся мор...
- Где остался кто-то живой, уже есть чем поживиться, - мрачно проговорил Кеннет, тоже натягивая на лук тетиву. - Наверное, люди де Моллара... То бишь Гисборна... думают - Ли еще не вернулся из Йорка, а значит, никто не помешает им под шумок пограбить его вилланов...
Вырвав свой локоть из хватки Робина Гуда, я ринулся в сторону западной просеки. Мне необходимо было срочно убедиться, что в скверную ночь, предназначенную для скверных дел, в центре событий в Аннеслее не присутствует некая взбалмошная девица с волосами цвета дикого огня!
Миновав просеку, мы услышали сквозь шум терзаемых ветром веток и скрип стволов близкие вопли, похожие скорее на голоса нечистой силы, чем на голоса животных или людей. И все-таки это кричали люди. Продравшись сквозь осиновый подлесок, я увидел справа, в полумиле, черные зубцы замка Аннеслей, а прямо перед собой - деревушку, принадлежащую Ричарду Ли.
Напрасно Дикон недоумевал, что здесь может гореть. Горело все, от изгороди до соломенных крыш, на фоне полощущего по ветру огня чернели фигуры конников и тех, кто метался между пылающими домами. Жители деревни, которых в прошлом году пощадил мор, теперь напрасно искали спасения от мора в образе человеческом.
Шервудские "волки" остановились под прикрытием последних деревьев подлеска, изготовили луки к бою, однако все стрелы остались лежать на тетивах. Освещенные ярким огнем наемники представляли собой идеальные мишени, но ветер, дувший с северо-запада почти с ураганной силой, делал бесполезной любую стрельбу.
Даже Локсли не рисковал выстрелить в путаницу мелькающих впереди силуэтов - вожак аутло только бормотал проклятия, замерев с натянутым луком справа от меня, а слева, в пяти шагах, точно так же застыл Кеннет Беспалый. Других разбойников укрывала ночь, но я знал, что все они тоже здесь, связанные негласным законом шервудской круговой поруки. Последовав за мной, аутло подошли опасно близко к краю своего лесного убежища, но не рисковали переступить через этот край...
Я громко выругался по-русски, увидев, как один из норманов схватил за волосы вывернувшуюся из-за домов девушку, как начал затаскивать ее на седло. Даже ирландские баньши должны были содрогнуться от ее истошного визга!
Будь проклят этот чертов ветер!
Рывком согнув лук, я снял с него бесполезную сейчас тетиву. Без тетивы тисовый лук становился просто шестифутовой, почти прямой палкой, как раз тем оружием, которым я владел лучше всего...
Визг девушки внезапно стих, державший ее норман разжал руки и кулем повалился с седла. В то же мгновение другой наемник рухнул под копыта своей лошади, а третий, пеший, закрутился волчком, пытаясь дотянуться до воткнувшейся ему в спину стрелы.
Кто-то из вольных стрелков сумел поймать секундную передышку между двумя шквальными порывами, но потом ветер задул с новой силой, оставив аутло дожидаться следующей возможности сделать выстрел.
Буря ревела в вершинах деревьев, и вдруг ее шум заглушил яростный крик, перекрывший вопли людей и стоны баньши:
- Убирайтесь с моей земли!!!
Неизвестно откуда, словно сгустившись из дыма и огня, среди мародеров появились два всадника, один - вооруженный мечом, второй - бердышом.
Ричард Ли и Олифант,
Ближайший к Ли наемник упал с разрубленной головой, второй получил от Олифанта бердышом в грудь. Широкоплечий богатырь, следуя за крестоносцем, ревел саксонский боевой клич: "Белый дракон!!!" - так, что под мародерами приседали кони. Достигнув дороги, Ли и Олифант разделились: один поскакал направо, другой - налево, гоня перед собой растерявшихся наемников.
Однако громилам не понадобилось много времени, чтобы оправиться и перейти от бегства к обороне, а от обороны - к нападению. Ли и Олифант завязли в ожесточенных схватках далеко друг от друга, на помощь своему господину поспешили несколько вооружившихся вилами и цепами крестьян...
Я услышал знакомый тонкий боевой клич, и из-за горящего дома вылетела рыжая фурия на буланом коне.
- Катарина! - гаркнул Ли, парируя удары крутящихся вокруг него трех всадников. - Назад!
- Назад!!! - проорал Олифант, широко размахивая бердышом.
Ни один из этих криков не заставил дочь крестоносца притормозить даже на секунду. Катарина держала в руках арбалет и воспользовалась им так же быстро и без колебаний, как недавно сбросила сокола прямо на физиономию де Моллара. Она на всем скаку пронеслась между двумя наемниками, почти в упор всадив в одного из них арбалетный болт.
Развернув коня, Катарина принялась быстро перезаряжать оружие, но даже опытному арбалетчику на это требуется время. Слишком много времени! А второй норман уже устремился к девушке, занося для удара меч...
Однако я выскочил из подлеска в тот самый миг, когда увидел Катарину, и оказался рядом как раз вовремя, чтобы врезать негодяю палкой по колену. К счастью, норман не носил наколенников, поэтому мой удар наверняка раздробил ему коленную чашечку. Ублюдок с воплем развернулся от девушки ко мне, и я быстро сменил позицию, приготовившись нанести удар уже по его руке, сжимающей меч... Если, конечно, останусь жив.
Стремительно опускающийся на меня клинок со звоном столкнулся с другим клинком, я шарахнулся еще дальше, чтобы дать как можно больше места впавшему в боевое неистовство гнедому коню крестоносца. Ричард Ли парировал удар мародера и нанес контрудар; гнедой и вороной визжали, били копытами и пробовали кусаться... Но уже через минуту черный конь остался без седока - меч хозяина Аннеслея вонзился между пластинами бригандины наемника.
Ли яростно проорал по-французски какую-то фразу, в которой я уловил только слово "бастард". На его крик отозвался торжествующий рев Олифанта: богатырь гнался за удирающим врагом, потрясая окровавленной секирой. Ему не пришлось пустить свое грозное оружие в ход - стрела, прилетевшая в очередном затишье из темноты, угодила наемнику в бок, другая вонзилась в шею, превратив погоню за мародером в погоню за болтающимся в седле трупом.