Искренняя молитва укрепила дух и разум. Сомнения рассеялись, как утренний сон.
Безумный план перестал казаться таковым. Словно наяву, перед ним возник золотой престол, и голос свыше повелел идти вперед. Антон склонился в глубоком поклоне.
Он верил. Верил, что, несмотря на выпавшие испытания, ему воздастся. На выходе из храма Антон поймал себя на том, что насвистывает бодрую, не облагаемую авторскими отчислениями, мелодию. Потребовалось серьезное усилие воли, чтобы приглушить рвущееся наружу нетерпение. Даже с высшим покровительством не следовало оплошать на земле.
Выступили, когда начало темнеть. Перед мостом через пролив, как и предупреждала девица из гостиницы, располагался армейский блокпост. В небе неспешно вращалась алая голографическая надпись: "Стой! Проезд строго по пропускам". Тяжелые бронещиты были развернуты на запад. Под одним из них дремал, сидя на ящике, солдат с оружием в руках. Еще двое скучали неподалеку.
Антон повел Елену и дядю Ваню дальше вдоль берега. Серо-фиолетовые волны лениво колыхались в лучах заходящего солнца. Вдали черной полосой виднелся противоположный берег, где, согласно последним данным, находился Строганов.
Остановились, когда мост пропал из виду, растаяв в сумерках наступающего вечера.
– Примерно здесь, – сказал Антон, сверившись с картой.
– Что здесь? – удивленно переспросил дядя Ваня, оглядываясь по сторонам.
– Здесь мы переправимся через пролив, – пояснил Антон.
– Ты с ума сошел? – заботливо поинтересовался дядя Ваня. – Здесь же повсюду контроль. Зафиксируют работающий двигатель, и вдарят ракетой.
– Не зафиксируют.
– Планер? – восхищенно вздохнула Елена. – Ты гений, Антон.
– Планер тоже могут засечь, – проворчал дядя Ваня.
– Могут, – признал Антон. – Поэтому планера тоже не будет. Иди-ка сюда.
Они спустились к булькающей жиже. Опасливо поглядывая на пролив, натянули и наглухо застегнули капюшоны, полностью отгораживаясь от внешнего мира: мало ли что может надуть ветром из этой нестабильной субстанции. Осмотрелись. Вдоль берега криво и неравномерно выстроились покосившиеся большущие деревянные щиты, тусклыми красными буквами извещавшие общественность, что берег заминирован. Дядя Ваня, едва разобравший предупреждение в приглушенном свете фонарика, моментально посерел.
– Эти мины с Великой войны лежат, – спокойно пояснил Антон. – А наш климат не способствует долгому хранению на открытом воздухе. Помоги мне.
Вдвоем они подперли плечами ближайший щит и повалили его в жижу. Противно чавкнув, тот закачался на волнах. Антон легко запрыгнул на него, прошелся и спрыгнул обратно.
– Как я и предполагал, троих он выдержит, – сообщил он.
– И что? – подозрительно спросила Елена.
– Мы будем отталкиваться вот этими досками и переберемся на другой берег, – пояснил Антон. – Просто и гениально.
– Вот на этом?
– Да.
– Погоди, погоди, – замахал руками дядя Ваня. – Для переправы через подобные преграды существуют гравипланы, корабли и глиссеры. Может, я что-то упустил, но в этом списке точно нет деревянного щита, гниющего тут со времен Великой войны!
– Есть. В расширенном списке довоенников, – сообщил Антон. – История – действительно полезная штука. Этот щит теперь называется плот, и нам надо проплыть на нем всего восемьсот метров. Пешком это расстояние покрывается минут за десять.
– Нет! – решительно отрезала Елена.
Антон ободряюще приобнял ее за плечи.
– Ты только представь – десять минут страха, и мы на месте.
– Мне уже страшно. Ты можешь утопиться, раз так хочется, а я останусь здесь и посмотрю на это со стороны.
– Разумная мысль, – поддержал ее дядя Ваня.
– Послушай меня. Мы же почти на месте. Осталось сделать всего один последний шаг, и мы спасены. Всего один. Ты же можешь сделать всего один шаг.
– Один – могу, – неуверенно признала Елена. – Но только один.
Продолжая то ли уговаривать, то ли заговаривать зубы, Антон слегка подтолкнул ее на щит. Тот слегка качнулся на волне, и Елена вздрогнула всем телом.
– Не бойся, просто сядь в середину, и он успокоится.
Елена поспешно опустилась на колени в центре щита.
– Вот видишь, почти и не качает, – оптимистично заметил Антон, берясь за доску.
– Дядя Ваня, ты с нами?
– Ты спятил! – решительно ответил тот. – Нет. Стой!
– Не могу, – сказал Антон, упираясь доской в берег. – Решайся.
– Ах, чтоб тебя, – буркнул дядя Ваня, запрыгивая на импровизированный плот. – Ты псих, и всех нас погубишь. Эх… Это никаких денег не стоит.
– Поэтому поплывем бесплатно, – усмехнулся Антон. – Бери вторую доску.
– Нет, погодите, – повернулась Елена.
– Прости, – сказал Антон. – Поздно. Мы уже плывем.
Он едва успел упасть рядом и зажать ее маску перчатками, прежде чем отчаянный вопль не известил все контрольные службы о нелегальном пересечении охраняемой зоны. Щит протестующе скрипнул.
– Самое время повернуть назад, – заметил дядя Ваня.
Елена усиленно закивала головой. Антон вытащил пистолет.
– Нет, – тихо, но твердо сказал он. – Наше спасение на том берегу, и мы плывем туда. Мне тоже страшно, Маммона вас всех забери! Но у нас нет выбора. Или вперед, или сразу вниз, потому что, когда поймают, будет еще хуже.
– Мы понимаем, – испуганно закивала Елена, не сводя завороженного взгляда с оружия.
– Ты – молодец, – похвалил ее Антон. – Доверься мне, и смотри вперед, чтобы не налететь на что-нибудь в темноте.
Он аккуратно спрятал пистолет, и поднял свою доску.
– Ну, дружно.
Ни за десять, ни даже за сто минут одолеть восемьсот метров хищно чавкающей жижи, им не удалось. Каждый гребок доской продвигал плот лишь на три-четыре сантиметра вперед. Оба гребца вспотели и измучились. Елена, палкой отпихивавшая всякий хлам с пути, тяжело дышала. По прошествии двух часов, Антон сверился с компьютером и оптимистично сообщил, что половина дистанции пройдена. Но прошло еще два часа, а вожделенный берег был все также недосягаем.
– Теперь я понимаю, почему эти довоенники изобрели корабли и прочий транспорт, – прохрипел дядя Ваня, заваливаясь на бок. – Все, не могу больше.
Антон медленно поднял голову, невидящим взглядом вперившись в темноту.
– До берега метров сто осталось, не больше.
– Меня не осталось совсем, – возразил дядя Ваня.
– Хорошо, отдохнем еще немного, – согласился Антон, устало опускаясь на колени.
– Хвала Маммоне, здесь нет течения, а то бы нас давно унесло в залив.
– И ты только сейчас об этом говоришь?! – устало пробурчал дядя Ваня.
– Антон, – тихо позвала Елена.
– Что, солнце мое?
– Мы тонем, – еще тише прошептала Елена.
– Мы не можем тонуть, – заверил ее Антон. – Это просто большая деревянная доска, а дерево не тонет.
– Тогда как ты охарактеризуешь этот процесс? – тоном настоящего стоика осведомилась Елена.
Опершись на руки, Антон медленно продвинулся вперед. Елена увеличила яркость фонарика. Небольшая трещина, которой не придали должного значения в начале пути, разрослась уже на треть плота, грозя расколоть его пополам. Хуже того, она была далеко не одна. Передняя часть плота напоминала гнилую распотрошенную мочалку.
Жижа продавливалась сквозь трещины, заливая плот и расширяя путь для следующей порции.
– Что ж ты раньше не сказала? – вздохнул Антон.
– Я сразу сказала, что не хочу плыть, – напомнила Елена. – Но ты был так убедителен с этим пистолетом…
– Извини.
Дядя Ваня подполз и вытянулся рядом. Плот покачнулся на волне, и угловой кусок плота отправился в самостоятельное плавание.
– Мы утонем, да? – спросила Елена.
– Похоже на то, – вздохнул Антон.
– А мне меня очень жалко, – прошептала Елена, и тихонько всплакнула.
– Мне тоже, – признал Антон. – Ты мне очень нравишься.
Елена едва заметно кивнула. Главная трещина сочла этот момент подходящим для своего последнего аккорда. С тихим шелестом плот разделился на две неравные половины. Все трое в мгновение ока оказались на большей. Меньшая половина вместе с одной из досок-весел исчезла во тьме. Елена заплакала. Антон уперся в заметно проседающий нос и вгляделся в темноту.
– Ведь не больше же ста метров, – прошипел он. – Давайте! Последний рывок.
– Лучше здесь утону, – вздохнул дядя Ваня.
– Ну так отдай доску, и прыгай, – прорычал Антон.
– Не отдам!
– Вы еще подеритесь, – всхлипнула Елена. – Дайте хоть умереть спокойно.
– Не дам! – рыкнул Антон.
Он вцепился в доску, и рванул на себя. Дядя Ваня держал крепко, но гнев придал Антону сил. Завладев веслом, он решительным рывком продвинул остатки плота на пару сантиметров.
– Теперь грести намного легче, – бессовестно соврал он. – Давайте, лентяи, мы еще можем спастись.
Дядя Ваня, поскуливая, с неожиданной легкостью оторвал от плота пригодную для гребли доску, проклял все вообще и Антона персонально, и с решимостью безумца погрузил новое весло в жижу. Елена тоже нашла нечто плоское. Жажда жизни взяла свое, и за каких-нибудь полчаса они одолели полсотни метров. Потом плот развалился окончательно.
– Тону! – успела крикнуть Елена, ныряя носом вниз.
Антон едва успел схватить ее за ногу, второй рукой судорожно вцепившись в какой-то обломок. Дядя Ваня барахтался рядом. Из темноты вылетела веревка, больно хлестнув по голове металлическим окончанием. Антон бы с удовольствием вцепился в нее зубами, но мешала маска.
Дядя Ваня в судорожном рывке ухватился за веревку, и тотчас был утянут в темноту.
Антон проводил его потоком брани, и крепче прижал к себе обломок плота. Елена нашарила его ногу и отчаянными рывками пыталась выбраться. Решив положиться на ее благоразумие, Антон выпустил ногу, за что тотчас был вознагражден диким рывком вниз. Одной рукой он бы не удержался, но двумя – сумел. Елена, крепко обхватив его за пояс, застыла в нерешительности.
– Ну давай же, – прошипел Антон.
Прочно устроив обломок плота подмышкой, он погрузил одну руку в жижу, нашарил ладони Елены и потянул вверх. Совместными усилиями им удалось подтянуть ее до уровня груди, но на большее сил не хватало. Из темноты снова прилетела веревка и с поразительной точностью шлепнулась рядом. Антон поспешно намотал ее на руку, вознес мольбу к подножию золотого престола и выпустил обломок. Елена, почувствовав погружение, рванулась вверх. Веревка натянулась. Привязанную руку тотчас вывернуло, в глазах вспыхнули и заплясали звезды. Елена, чуть не оторвав аварийный комплект, мертвой хваткой вцепилась в заплечный ранец. Двигались без комфорта, но очень быстро. Не прошло и минуты, как неведомый благодетель уже помогал им вскарабкаться на каменистый берег.
– Вас только трое? – уточнил спаситель, оглядывая пролив в бинокль.
Антон прохрипел что-то утвердительное. Спаситель помог ему снять веревку, рывком вправил вывихнутую руку и, спокойно присев неподалеку на замшелый валун, закурил.
Не как Георгий, а сдвигая перед каждой затяжкой левый фильтр на сторону. Антон бы с удовольствием отключился, но неопределенность ситуации требовала разрешения.
Едва придя в себя, он проглотил порцию транквилизаторов. В голове прояснилось, но уставшее тело продолжало забастовку. Антон едва смог принять сидячее положение. Вздохнув, отправил в рот вторую порцию. Желудок встретил ее недружелюбно, но, спасибо, не выгнал взашей.
– А вот это уже зря, – спокойно заметил спаситель. – Если с первого раза не помогло, значит, организм слишком измотан. Тут перебор только во вред пойдет.
– Спасибо, учту, – буркнул Антон. – И за спасение тоже спасибо.
– Пожалуйста.
Антон огляделся. Дядя Ваня лежал чуть дальше, судорожно вцепившись в какую-то замызганную деревяшку. Выше, на склоне виднелся легкий дельта-мобиль с открытым верхом. Елена отключилась, и тяжело дышала через засоренные фильтры. Антон внимательно осмотрел ее комбинезон, смахнул между делом прилипшие клочья токсичной жижи и облегченно вздохнул. Тонкая ткань с честью выдержала суровое испытание. Выглядел ее комбинезон, конечно, ужасно, и был каким угодно, но только не белым, но ни единой дыры в нем не обнаружилось. Сверившись с датчиками аварийной системы, Антон узнал, что и у его одежды герметичность не нарушена.
Только дышать тяжело. Антон негнущимися пальцами отсоединил аварийный комплект, и поменял себе фильтры. Потом проделал ту же операцию с Еленой. Спаситель тем временем прикурил от окурка новую сигарету.
– Кто вы? – спросил Антон.
– Архангел Михаил, – усмехнулся спаситель. – А ты кого ожидал увидеть? Небось, уже подготовился к встрече с морским царем.
– Вроде того, – признал Антон. – Еще раз спасибо. Встреча с вами меня радует несказанно больше.
– Ну я надеюсь, – отозвался спаситель. – Ты с таким упорством добивался встречи со мной, что было бы обидно разочаровать тебя.
– Строганов Аркадий Борисович? – уточнил Антон.
– Собственной персоной, – отозвался тот.
– Но… Как?
– А что тебя удивляет? Или ты думал, что только у тебя есть друзья в службе контроля?
– Гражданских лиц нельзя отслеживать, – возразил Антон.
– Всех можно, – спокойно ответил Строганов. – А тех, кто постоянно занимает не принадлежащую ему защищенную линию, даже нужно. Просто на гражданских давно известный прибор положили. И на военных бы положили, да устав не позволяет.
– Тогда бы нас давно поймали, – сказал Антон.
– Кто?
– Полиция Понимания.
Строганов некоторое время задумчиво разглядывал его.
– А я думал, вы – контрабандисты. Было тут до вас несколько лихих орлов с гениальными идеями вроде прокладки контрабандного маршрута через чумную зону…
А вы, значит, от властей бегаете? Что ж, я каждый день бываю в лагере, и не могу сказать, что виню вас за это. Но тогда не понимаю, что привело вас ко мне?
– Надежда на спасение, – сказал Антон.
– Химера, – ответил Строганов. – Я – старый солдат, но это не значит, что я могу перестрелять весь личный состав полиции Понимания.
– Встреча с полицией Понимания вообще не входит в план спасения, – уточнил Антон.
– Эта встреча неизбежна, молодой человек, – поправил его Строганов. – Вы бегаете, полагаю, только потому, что они еще не раскачались. Привыкли жить на готовеньком, когда нарушители сами наперегонки по камерам разбегаются, вот и упустили вас. Но когда салага, который ведет дело, сообразит, что вас нет в назначенной камере, он падет в ножки начальству, и тогда по следу пойдут настоящие звери. Они вас найдут.
– Как нашли вас?
– Как нашли меня, – спокойно признал Строганов. – Через двенадцать лет, но они меня нашли.
– Тем не менее, вас не посадили, – заметил Антон. – Хотя вы незаконно покинули сырьевую зону, а это – серьезное преступление.
– Достаточно серьезное, чтобы оценить мое мастерство по достоинству, – усмехнулся Строганов. – Так что теперь я учу местных новобранцев, как выживать в чумной зоне. Обучение занимает много времени, молодой человек. У вас его нет.
– Это мы еще посмотрим, – фыркнул Антон. – Впрочем, чумная зона меня не манит. А вот знание того, как вы покинули сырьевую зону, может быть оценено очень высоко.
– Я ведь уже говорил тебе, что я – старый человек, и мне ничего не нужно, – вздохнул Строганов. – Что до твоего вопроса, ты и сам нашел ответ. Современные солдаты так привыкли доверять приборам и компьютерам, что разучились смотреть по сторонам. Вы на своей доске форсировали границу охраняемой зоны в километре от блокпоста. В мое время начальник этой так называемой охраны уже стоял бы перед трибуналом. Немного смекалки и мужества – вот все, что вам нужно, и это у вас уже есть.
Антон кивнул. Разгильдяйство охраны действительно может объяснить многое необъяснимое. Но не все.
– Я читал справочники. Техническое оснащение армейской линии и контрольной существенно различаются.
– Контролируют технику люди, а они везде одинаковы.
– Но у вторых есть пси-проекторы. Как вы справились с ними?
– Так же.
– Я вам не верю.
– Твое право, – Строганов поднялся. – Вам помочь выбраться обратно? А то тут щиты не растут.
– Подождите. Маммоной клянусь, что ваш секрет умрет вместе со мной. Как вы это сделали?
– Я уже дал свой ответ.
– Это неполный ответ. Должно быть еще что-то, я это чувствую. Поэтому очень извиняюсь, но я вынужден настаивать.
– Ты не в той форме, чтобы настаивать, – спокойно напомнил Строганов.
– У меня есть пистолет, – предупредил Антон.
– Да ну?
Антон поспешно расстегнул молнию, и двумя руками выковырял пистолет. Строганов присел рядом, внимательно рассматривая нацеленное на него оружие.
– Надо же, даже не запачкал. Хвалю.
– Он заряжен.
– Я заметил.
– Вас это не пугает?
– Нет. На меня довольно часто наставляли оружие. Со временем к этому привыкаешь.
К тому же, в черные рейдеры набирали только тех, кому уже нечего терять.
– А как же жизнь?
– После некоторых потерь жизнь становится лишенным смысла существованием. Ты живешь просто потому, что умереть так же бессмысленно, как и продолжать жить.
Антон тяжело вздохнул и опустил пистолет. После непродолжительной внутренней борьбы он кивнул на Елену и продолжил:
– Я не могу потерять ее. Не знаю, смогу ли умереть за нее, но убить смогу точно.
Строганов устало вздохнул. Некоторое время он молчал, как бы заново разглядывая своего собеседника. Потом махнул рукой.
– Что ж. Возможно, у тебя будет шанс выяснить это… Тогда слушай. До призыва я жил в украинской зоне. Тогда как раз наш восток к Альянсу перекинулся, ну я за него и воевал. Уезжал из свободной страны, а вернулся в сырьевую зону. Говорят, мировое правительство хотело северных соседей в сырьевой придаток превратить, да те позубастее оказались. Победители, опять же, а мы вроде как просто союзники победителей. Ну, да ладно, и на сырье жить можно. Даже спрос меньше. Только власть какая-то непутевая оказалась, зарулила в такой тупик, хуже войны. Когда жрать окромя друг дружки стало нечего, народ взбунтовался, а я под шумок покинул негостеприимную отчизну. Солдатикам не до меня было. Тем более, что бежал я не в соседнюю зону, а на запад, прямиком в чумку.
– Вы действительно в одиночку прошли через чумную зону? – удивился Антон.
– Не велика хитрость, на самом-то деле. Это в войну зоны бурлили, потому как их постоянно подпитывали всякой дрянью, а без человека природа успокаивается. Тем более, опыт у меня был… – Строганов помедлил. – И снаряжение подходящее было.
Стянул я при дембеле комплект рейдера. В него и шлем пси-защиты входил. Монстры тогда появились со способностью всякую хрень внушать, вот и комплектовали нас.
– Этот шлем полностью защищает при направленном пси-воздействии? – с замиранием сердца спросил Антон.
В его голове тут же промелькнуло, что с такой штукой он может стать невидимкой для автоматизированных служб контроля. К тому же продажа технологии пси-защиты на черном рынке могла принести немалый доход. Если грамотно поставить это дело, можно даже обеспечить себе финансовую независимость от Георгия и вообще порвать с Непонимающими.
Ответ Строганова слегка остудил Антона.