- Тут товарищ Тамбовцев правильно сказал насчет кадров. Кадры для нас это главное. Ведь всеми делами в государстве будут заниматься не какие-то неодушевленные, абстрактные фигуры, а вполне реальные люди, со всеми их достоинствами и недостатками. Так что ценные и добросовестные кадры должны у нас быть на вес золота, независимо от их социального происхождения, а вот от тех, кто не справляется с поставленной перед ними задачей, будь он хоть трижды революционер, мы должны решительно избавляться, невзирая на былые заслуги. Теперь о нашей партии и о ее работе в советском правительстве. Я хочу сказать, что все ответственные должности нам заполнить коммунистами не удастся. Да нам это и не надо. Мы всемерно, всеми силами будем привлекать беспартийных специалистов, беспартийных техников, готовых идти рука об руку с советской властью в деле управления народным хозяйством и строительством нашей народной промышленности. Мы вовсе не будем требовать, чтобы они отреклись теперь же от своих прежних политических взглядов. Мы будем требовать только одного - чтобы они честно сотрудничали с советской властью, раз они согласились на это добровольно. А что касается коммунистов… Нам нельзя ограничиваться выработкой большевистских кадров вообще, умеющих поболтать обо всем понемножку. Дилетантство и всезнайство - это оковы для нас. Нам нужны большевики-специалисты по металлу, по текстилю, по топливу, по химии, по сельскому хозяйству, по транспорту, по торговле, по бухгалтерии и так далее. Нам нужны целые группы, сотни и тысячи новых кадров из большевиков, могущих быть хозяевами дела в разнообразнейших отраслях знаний. Без этого нечего и говорить о социалистическом строительстве нашей страны. Без этого нечего и говорить о том, что мы сумеем догнать и перегнать передовые капиталистические страны. Овладеть наукой, выковать новые кадры большевиков-специалистов по всем отраслям знаний, учиться, учиться, учиться упорнейшим образом - такова теперь задача. О государственном аппарате. Чем же должен отличаться новый советский государственный аппарат от аппарата буржуазного государства? Прежде всего, наверное, тем, что буржуазный государственный аппарат стоит над массами, ввиду чего он отделен от населения непроходимым барьером и, по самому своему духу, чужд народным массам. Между тем как советский государственный аппарат не может и не должен стоять над массами, ибо он не может быть чужд этим массам, если он действительно хочет охватить миллионные массы трудящихся. Теперь о выборах в советы. Вы все, наверное, помните Государственную Думу. Это ублюдочный парламент. Она только на словах обладала решающим голосом, на деле же у нее был лишь совещательный голос, ибо в качестве цензоров над ней стояла верхняя палата и вооруженное до зубов правительство. В манифесте о создании Думы прямо говорится, что ни одно постановление Думы не может быть проведено в жизнь, если его не одобрят верхняя палата и царь. Дума не являлась народным парламентом, ибо выборы в Думу не были ни всеобщими, ни равными, ни прямыми, ни тайными. Какими же должны быть наши Советы? Прежде всего, они должны быть народными. Люди, выбранные в Советы всех уровней, будут отвечать перед своими избирателями за работу в этих органах, регулярно отчитываться перед своими избирателями, которые, в случае не выполнения своими избранниками их наказов, могут быть отозваны и заменены на других депутатов. Что же касается задач нашей партии перед выборами, то мы, несмотря на нашу малочисленность, должны завоевать полное доверие избирателей конкретными делами, а не безответственной болтовней, которой грешили партии, входившие в старые, послефевральские Советы. Только так, никак иначе. Учитывая всю сложность обстановки, огромность нашей территории и то, что не везде центральная власть сумела покончить с националистами и сепаратистами, провозгласившими свои, часто марионеточные правительства, мы с Владимиром Ильичом определили срок будущих выборов - 24 марта 1918 года. Времени для начала агитации и подготовки к выборам должно хватить. Каждый гражданин Советской Республики, каждая партия будет иметь возможность показать людям, чего он стоит на самом деле, вместо безответственной болтовни за нас должны агитировать реальные дела.
Сталин закончил свое выступление, и все присутствующие какое-то время переваривали то, что сказал глава Совнаркома. Потом слово попросил член ЦК Тамбовцев.
- Как писал великий Гете, "Суха теория, мой друг, а древо жизни пышно зеленеет". Можно сколько угодно спорить о чисто теоретических вопросах строительства социализма и работе госаппарата, но лишь практика может показать правильность или ошибочность всех теоретических построений. В вопросе о работе госаппарата я полностью согласен с товарищем Сталиным. Не нужно зацикливаться на социальном происхождении и партийности того или иного чиновника. Важнейший критерий - его полезность. Как говорил один из восточных деятелей коммунистического движения, "не важно, какого цвета кошка - белого или черного. Лишь бы она ловила мышей". В конце концов, когда человек на деле поймет нашу правоту, он и сам может захотеть вступить в коммунистическую партию. Или не захотеть. Это его неотъемлемое право. Ну, а насчет выборов. Они нужны, но к ним надо серьезнейшим образом готовиться. И не пускать дело на самотек. Все большевики и им сочувствующие должны агитировать на местах за нашу партию. В определенной степени им будет легко это делать. Ведь мы прекратили войну, дали землю крестьянам, установили рабочий контроль над заводами и фабриками. А что могут предложить народу наши противники? Лишь обещания, на которые они с февраля и так не скупились. Только где вот обещанное? Конечно, найдутся сладкоголосые демагоги, которые попытаются на обещаниях молочных рек с кисельными берегами попасть в Советы. Надо разоблачить их обман и говорить людям только правду. Народ у нас пока еще наивен и не сможет понять всю лживость их обещаний. Следовательно, нашим агитаторам нужно не только призывать к голосованию за партию большевиков, но и разоблачать этих лгунишек. Чуть позднее мы подготовим и издадим специальные пособия по ведению агитации и инструкции по психологической войне. Да-да, товарищи, именно так, - сказал Тамбовцев, заметив недоуменные взгляды членов ЦК и Совнаркома, - это тоже война, причем порой не менее кровопролитная и ожесточенная, чем обычная. Занятия с агитаторами будет вести товарищ Андреева, Ирина Владимировна. - Сталин кивнул. - У нее есть некоторый опыт ведения избирательных кампаний в куда более жестких условиях буржуазного государства. И еще одно предложение, товарищи. Кроме народного парламента, Верховного Совета, народ должен выбрать и председателя Совнаркома, главу исполнительной власти, человека, который бы отвечал в нашем государстве за все то, чем при самодержавии занимались царь и премьер-министр. Советская республика фактически находится в кольце врагов, и в таких условиях просто необходимо наличие авторитетного руководителя центральной власти, которому доверяет народ и которому предоставлен прямой мандат. В случае если мое предложение будет принято, считаю единственно возможной кандидатурой от нашей партии товарища Сталина, имея в виду его большой опыт практической работы и уважение во всех слоях общества.
- Мы поняли вашу мысль, - кивнул Ленин, - наверное, вы правы. Что еще вы можете добавить?
- Больше ничего, товарищ Ленин, у меня всё, - ответил Тамбовцев, оглядев оживившихся присутствующих, - прошу на трибуну всех желающих выступить.
Таковых оказалось немало. Заседание затянулось до позднего вечера, и итог его был закономерен - будущее советское государство обретало свою структуру и форму.
12 ноября (30 октября) 1917 года. Вечер.
Петроград, набережная Невы напротив Смольного монастыря, учебный корабль Балтфлота "Смольный".
Одна из учебных аудиторий корабля.
Присутствуют: наркомвоенмор Михаил Васильевич Фрунзе, командующий Балтфлотом вице-адмирал Михаил Коронатович Бахирев, командующий особой эскадрой контр-адмирал Виктор Сергеевич Ларионов.
Наркомвоенмор оглядел присутствующих и хмыкнул.
- Итак, господа и товарищи, должен сообщить вам, что товарищ Сталин отнесся к нашему предупреждению серьезно. Скажу сразу, нарыв решено вскрывать со всей революционной решительностью. Абсолютно недопустима ситуация, при которой англичане могли бы делать, что им в голову взбредет, а нам оставалось бы только пытаться исправить причиненное ими зло. Да и на Мурмане, и на базирующейся там флотилии Ледовитого океана ситуацию надо исправлять незамедлительно… Вы что-то хотели сказать, товарищ Ларионов?
- Да, Михаил Васильевич, - ответил командующий Особой эскадрой, - я уже получил просьбу товарища Сталина выделить для усиления флотилии Ледовитого океана один или два корабля 1-го класса, ранее приписанных к Северному флоту. Должен вам сообщить, что большой противолодочный корабль "Североморск" и эсминец "Адмирал Ушаков" уже снялись с якорной стоянки и взяли курс на Киль. Время дорого, им еще предстоит обогнать в пути британскую эскадру…
- Быстро это у вас делается, Виктор Сергеевич, - лишь покачал головой адмирал Бахирев, - раз, два - и в дамках. Нам бы вашу прыть.
- Михаил Коронатович, - вздохнул адмирал Ларионов, - так болезнь проще предотвратить, чем лечить. Тем более что у вас там все так запущенно. Нам нужно сделать все, чтобы наше соединение обогнало британскую эскадру. К приходу незваных гостей в доме нужно успеть навести надлежащий порядок…
- Так, значит, вы уже в курсе? - протянул адмирал Бахирев. - Интересно, интересно…
- Да в курсе, - кивнул адмирал Ларионов и вопросительно посмотрел на Фрунзе: - Михаил Васильевич, вы позволите раскрыть перед Михаилом Коронатовичем карты?
- Разумеется, - хмыкнул наркомвоенмор и отошел в сторонку, - только я попрошу закончить все как можно скорее - товарищи ждут.
"Какие еще товарищи?" - хотел было спросить адмирал Бахирев, но удержался, поскольку адмирал Ларионов уже начал говорить.
- В связи с тем опытом, который был получен в ходе этой Первой, а также еще не случившейся у вас Второй мировых войн, было принято решение о бесперспективности нахождения на закрытом Балтийском ТВД главных сил военно-морского флота Советской России. Основные его ударные силы надо вывести на Север, где они не будут скованы ни относительно небольшим театром военных действий, ни сложностью прохода через черт знает кем контролируемые проливы, которые, как вы уже знаете, довольно легко завалить минами. Линкоры, линейные крейсера и авианосцы - корабли океанские, и место их в океане. К сожалению, в настоящий момент у нас просто нет возможности для столь масштабного перебазирования. Но начинать его надо немедленно. Для этого, Михаил Коронатович, было решено усилить флотилию Ледовитого океана не только двумя нашими кораблями, но и дополнительными руководящими кадрами. Вы этих людей знаете, поскольку большинство из них морские офицеры - балтийцы, воевавшие рядом с вами три года бок о бок. Да, да, это те самые офицеры, чьи кандидатуры мы с вами вчера обсуждали до глубокой ночи.
Адмирал Ларионов перевел дух, осмотрел присутствующих, а затем продолжил:
- Руководство так называемого Главнамура, Михаил Коронатович, принято решение сменить полностью. Уж больно скользкие люди проникли в эту структуру. Кроме того, следовало бы как следует прошерстить береговое начальство, которое, по нашему русскому обычаю, заняло положение козла, охраняющего капусту. Обилие бесхозных ценностей и отсутствие элементарного контроля превращает Мурман в источник незаконного обогащения власть имущих.
- Очень хорошо, Виктор Сергеевич, - хмыкнул адмирал Бахирев. - Давайте же послушаем, что вы там нарешали с господином Сталиным.
- Пожалуйста, Михаил Коронатович, только погодите немного, чтобы не говорить заглазно. - Адмирал Ларионов нажал кнопку электрического звонка. - Пригласите товарищей, ожидающих в соседнем классе, - сказал он появившемуся в дверях дежурному офицеру.
Через пару минут в аудиторию вошли несколько человек. Двое из них были одеты в кожаные тужурки, какие раньше носили нижние чины и офицеры бронечастей, а также авиаторы, а сейчас - комиссары. А на остальных шестерых были черные мундиры офицеров флота. Контр-адмирал, три капитана первого и два второго рангов. Было видно, что в обществе Фрунзе и Ларионова, людей новых и не совсем для них непонятных, они чувствуют себя несколько не в своей тарелке. Один лишь вице-адмирал Бахирев смотрел на офицеров с каким-то странным весельем.
- Попались, соколики, - непонятно к чему буркнул он, - добро пожаловать на наши галеры, не одному мне теперь отдуваться. Вы, Модест Васильевич, присаживайтесь, да и вы, господа, тоже. Тут у нас не логово господина Дзержинского, куда, как говорят, войти легко, а выйти не очень.
При этих словах капитан 1-го ранга Петров слегка улыбнулся, а у одного из "комиссаров" чуть заметно дернулась щека… К чему бы это, господа?
- Да, да, присаживайтесь, товарищи, - как самый старший по должности подтвердил слова Бахирева Фрунзе, - Виктор Сергеевич, докладывайте…
- Итак, Михаил Васильевич, - вступил адмирал Ларионов немного академическим тоном, - давайте начнем с будущего командного состава флотилии… Вот вам командующий, прошу любить и жаловать, контр-адмирал Модест Васильевич Иванов, бывший командир крейсера "Диана", и его будущий начальник штаба, капитан второго ранга Владимир Александрович Белли. На данный момент это наиболее подходящие командиры для замещения данных вакансий. Дело там не столько боевое, сколько организационное. Надавать неприятелю плюх смогут и мои люди, а вот привести в порядок все флотские механизмы, кроме них, больше некому.
- Простите, господа, а о чем собственно идет речь? - с некоторым недоумением спросил Модест Иванов, буквально на днях ставший контр-адмиралом. - Получается, что без меня меня женили? Нонсенс, однако!
- Речь идет о флотилии Ледовитого океана, Модест Васильевич, - сказал Бахирев, - и вам ею командовать. Но имейте в виду: сегодня флотилия, завтра - эскадра, послезавтра - флот. Есть куда расти. Я, между прочим, тоже комфлота не родился. Да и помощь вам будет соответствующая оказана. А она вам понадобится наверняка. Скажу сразу: бардак там, говорят, страшный, а адмирал Кетлинский только победные реляции в Петроград пишет. Корабли же небоеспособны, и в командах разброд и шатание. А англичане к двум своим старым посудинам туда целую эскадру послали. Собираются Мурман у нас забирать. Керенский, будь он неладен, запустил британских козлов в огород, и теперь попробуй выгони их.
- Выгнать-то их мы выгоним, это дело нехитрое, - сказал адмирал Ларионов, - но сделать это надо с умом. Необходимо сделать так, чтобы британцы сами создали casus belli - товарищ Белли, это не в ваш огород камушек, - и чтобы в ходе своего вторжения в наши воды они стали нападающей стороной, что в конечном итоге развяжет Совнаркому руки в отношении их собственности на нашей территории. В том, что в эту войну тут же ввяжутся французы, нет никаких сомнений. И это тоже позволит России немедленно аннулировать их многочисленные займы и опять же конфисковать не менее значительную собственность. Поскольку мы знаем, что страны Антанты в любом случае будут враждебны России, то лучше, чтобы это была открытая вражда. Самое главное заключается в том, что эта война на Севере не потребует от нас участия в ней сухопутных армий, а лишь противостояния военно-морских сил. Причем, скорее всего, дело ограничится боевыми действиями в северных морях и на Дальнем Востоке. Поэтому, после того как мы отобьем первый наскок британцев, нужно будет приложить все силы для того, чтобы превратить Екатерининскую гавань в полноценную ГВМБ по типу Гельсингфорса или Кронштадта. При этом имея в виду, что в дальнейшем там будет базироваться один из двух сильнейших флотов России. Работы, что называется, непочатый край. Поскольку времена у нас сейчас революционные, то партия большевиков направляет к вам комиссаром одного из своих членов. Это ваш, так сказать, заместитель по политической части. Если ситуация станет непонятной с политической точки зрения, то полагайтесь на него. Товарищ Самохин, встаньте.
Со стула поднялся средних лет сверхсрочник в черном бушлате. А адмирал Ларионов продолжил:
- Прошу любить и жаловать: Самохин Петр Сергеевич, член РСДРП(б) с 1907 года. Для тамошних дел он тоже не чужой, так как кондуктором много лет, вплоть до апреля сего года служил шифровальщиком на крейсере "Аскольд". Для противодействия шпионам и диверсантам при штабе флотилии создается Особый отдел, начальником которого назначается капитан первого ранга Алексей Константинович Петров. В части пресечения всякого рода саботажа и прочих преступлений против новой власти, каперангу Петрову будет помогать товарищ Антон, - усатый комиссар в кожаной тужурке встал и сдержанно поклонился присутствующим. - Вам, всем пятерым, дается ночь на сборы, а завтра ровно в восемь утра из Таврического сада вас заберет "вертушка". Два корабля моей эскадры уже на полпути к Килю, и вам придется их догонять.
Адмирал Ларионов устало вздохнул и спросил:
- Задача понятна, господин контр-адмирал? Времени мало, и поэтому в полной мере в курс дел вас введут уже на борту "Североморска". Вопросы есть?
Контр-адмирал Иванов покачал головой. По его внешнему виду было ясно, что мысленно он уже там, на Севере. А адмирал Ларионов уже перевел взгляд на трех оставшихся офицеров.
- В связи с тем, что команды кораблей, стоящих в Александровске, частично или полностью небоеспособны, а их командиры профессионально непригодны и ненадежны, перед вами стоит задача набрать в Кронштадте команды и выехать в Мурманск для вступления в командование. Капитан первого ранга Алексей Михайлович Щастный назначается командиром линкора "Чесма". Капитан первого ранга Лев Михайлович Галлер назначается командиром крейсера "Аскольд", а капитан второго ранга Николай Николаевич Зубов назначается командиром Резервного экипажа, который может понадобиться на случай мирного интернирования британского линкора "Глори". Товарищ Сталин и ЦК партии большевиков уже отдали соответствующие распоряжения, и сейчас в Кронштадте, Гельсингфорсе и Ревеле уже набирают добровольцев.
- Да, товарищи, - прервал олимпийское молчание наркомвоенмор Фрунзе, - ситуация очень серьезная, и времени на раздумья, раскачку и на пустые разговоры у нас нет. Не успели мы избавиться от одной войны, и вот перед нами уже маячит следующая. Только наш решительный успех может отбить у капиталистов желание нападать на наши окраины в поисках легкой добычи. Добровольцы-балтийцы, направляющиеся на Мурман, завтра с восьми утра начинают собираться в казармах 2-го гвардейского флотского экипажа. На этом все свободны, товарищи. Помните, время не ждет!
13 ноября (31 октября) 1917 года. Полдень.
ВМБ кайзермарине на острове Гельголанд.
Капитан-лейтенант кайзермарине Лотар фон Арно де ла Перьер.
Чудны дела твои, Господи! Второго октября, когда моя U-35 уходила в свой шестнадцатый боевой поход из австрийской базы Каттаро, Германия была еще с Россией в состоянии войны. А уже 6 ноября, когда мы вернулись, потопив одиннадцать транспортов, повредив вспомогательный крейсер и эсминец, то наш кайзер вовсю обнимался с русскими в Риге, заключив почетный мир с их новым премьером Сталиным. Ну, а меня ждала телеграмма, подписанная лично адмиралом Альфредом фон Тирпицем, которого кайзер снова вернул из отставки да к тому же возложил на него еще и обязанности рейхсканцлера.
Мне предписывалось сдать лодку под командование старшего офицера и немедленно выехать поездом в Гамбург для выполнения секретного задания командования.