Так эти немцы имели вид повидавших многое солдат. Пулеметчики, вроде небрежно державшие свое оружие и отвлекающиеся на разговор со своими товарищами, нет, нет, а бросали взгляд по сторонам. Вот же гадство, там, где мы переходили через дорогу, на траве имелся густой слой пыли, теперь сбитый нашими сапогами. Внимательный взор непременно зацепиться за это.
Что решит капитан, ведь стрелять опасно - могут рядом еще немцы быть, но и пустить все на самотек нельзя. Заметив следы, немцы обязательно доложат об этом и начнется облава. А нам кровь из носу, но надо еще отмахать с десяток километров по тихому и бес шума. Хотя без шума не получиться.
Все эти мысли промелькнули за доли секунды, а командир уже начал действовать. Несколько быстрых знаков и Медведь с Кабаном берутся за гранаты. 'Блин, да они что - рехнулись! Взрывы услышит вся округа' - подумалось мне, а в следующий миг от Черта пришел сигнал приготовить нож. Удивлено приподняв бровь, я все же отложил винтовку и обнажил клинок. Немцы уже поравнялись с нашим укрытием, и я увидел, как у первого пулеметчика взгляд застыл на полосе в пыли на обочине. Он начал открывать рот, но тут все завертелось. Кабан метнул свою гранату прямо в лоб водителя - попасть так точно было сложно, но получилось, все-таки тренировки это великая сила, а потом еще и близкое расстояние - всего несколько метров, и низкая скорость аппаратов. Мотоцикл вильнул в сторону, немец начал заваливаться назад, на своего пассажира и тому нечего не оставалось, как придержать его. Пулеметчик выпустил МГ из рук и схватился за борта коляски, чтобы не вылететь, когда мотоцикл съехал в канаву. Та же операция повторилась со вторым аппаратом, вот только водитель успел заглушить свое транспортное средство инстинктивным движением, прежде чем схватиться за разбитое лицо. Пулеметчик готов был уже открыть стрельбу, когда сбоку мелькнула серебристая рыбка ножа, вошедшая ему в шею. Я успел это заметить мельком, устремившись к первому противнику. Фриц, отпустил коляску и схватился за пулемет, пытаясь развернуть в мою сторону. Позиция у меня получилась просто идеальная, словно на странице учебника. Я атаковал справа сзади, и немцу просто катастрофически не хватало времени и места на разворот в мою сторону. Мне еще в самом начале службе, во время 'учебки' на разведчика поясняли, что если противник целит в тебя из любого длинноствольного оружия, то смещаться надо именно вправо по отношению противника или в свою левую сторону. Тогда нападающему приходиться менять положение всего корпуса, чтобы удержать на мушке, а это уже несколько мгновений у тебя в запасе. Главное этими мгновениями правильно распорядиться. Я смог. Немец почти успел навести ствол на меня, когда я оказался рядом. Вот именно такой случай, когда 'почти' значит 'никогда'. Правой рукой ухватил за его правое плечо и потянул на себя и вниз, а левой, вооруженной ножом, нанес удар под ухо. Клинок прошел сквозь мышцы шеи легко, совсем не заметив препятствия. Я немного сместил его положение, и кончик лезвия показался между ключиц, практически разрезав всю правую сторону шеи. Противник только булькнул и начал заваливаться на дно люльки.
- Вот, сучонок, - вырвалось у меня, когда в результате неловкого движения, часть крови попала на меня - за такое, тебя еще раз стоит прирезать, только помедленнее.
С водителем, оглушенным ударом, и его пассажиром было покончено одновременно с моим немцем. Капитан, подскочил с другой стороны и ударил ножом сначала, пассажира, а следом и водителя. Вся наша операция заняла минуту - не больше. По истечению этого времени на дороге находились два исправных мотоцикла и пятеро совсем не исправных немцев, причем о последнем нисколечко не жалел. Мотоциклы откатили поглубже в чащу и закидали срубленными ветками, рядом обрели свой последний покой и их бывшие владельцы. В принципе можно было проехать какую-то часть пути на транспорте, но Черт разумно предполагал, что сэкономленное время не стоит подобного риска. Кроме немцев в округе бродили малочисленные группки окруженцев, которые могут обстрелять наш отряд. К вечеру мы встали привалом, забившись в такую глухомань, о которой наверное и сами местные не имели понятия. Всю ночь провели без костров, перекусив сухпайком и поднявшись с первыми лучами солнца. За моей спиной топал Витек, изредка бубня что-то под нос, но так, чтобы не услышал Чернецов. Шли мы по почти заброшенной лесной дороге. Хоть это и было опасно - недавняя встреча с мотоциклистами доказала это, но вокруг раскинулся бурелом, затрудняя передвижение по лесу. Внезапно спереди - от головного дозора - послышался резкий двойной крик сойки, сигнал внимания. Я плюхнулся на живот на обочине и шустро заполз под кусты, приготовив оружие. Несколько минут ничего не происходило, потом на дорогу вышел капитан и знаком подозвал к себе всех.
- Все за мной, уходим с дороги в сторону, там оценим обстановку и примем решение.
Сказано-сделано, вся наша группа растворилась среди ветвей, не сломав ни единого сучка, лишь понемногу распрямляющаяся трава указывала, на недавнее наличие здесь пешеходов. Отдалившись метров на сто, мы собрались в тесную кучку, и капитан дал объяснения:
- Дозором отмечена впереди активность немцев, по карте ничего нет. Хотя она может быть неточной. На дороге замечены следы как минимум пары грузовиков и броневика-БТРа. Все следы очень свежие, не позднее часовой давности. Если пойдем тем же маршрутом, то рискуем на них напороться. Действия наши такие: Медведь с Сухим идут впереди на двести метров по обочинам дороги, в пределах видимости. В местах, где возможна потеря отряда из виду расстояние сокращаете, до оптимального и никаких звуковых сигналов. Все - вперед.
Искомые машины обнаружились примерно через километр. Посреди широкой поляны стояло примерно пяток строений - три избы, один широкий и длинный сарай и еще одна непонятная постройка с несколькими трубами и почти открытыми стенами. Возле нее в повалку лежали небольшие чурбачки смолистой сосны.
- смолокурня. По крайней мере очень похожа - прошептал лежащий рядом Витек - Я такие видел у своих родственников в Сибири, когда ездил к ним в детстве. Тут еще и скипидар добывают кроме смолы.
- Нам от этого какая польза? Да и вообще - молча наблюдай.
Сухотов обижено засопел, но продолжать разговор не стал и даже отодвинулся на несколько метров в сторону, чтобы лучше наблюдать за происходящим. Если честно, то вся наблюдаемая мною картина мне не нравилась. Немцев по всему поселку (если можно назвать это поселком) было порядка сорока человек, может около полусотни - не больше. Все они разошлись полукругом вокруг большого сарая, перед которым стояли местные, и веселыми голосами переговаривались между собою. Между тем местные жители в количестве десятка человек с преобладанием пожилых женщин сгрудились в тесную кучку и молча наблюдали за офицером, который что-то пояснял белому как лунь старику. Тот сгорбившись бросал из подлобья на немца взгляды, но ничего не говорил в ответ. Несколько минут спустя немец достал пистолет и прострелил старику голову. Это произошло совсем буднично, будто сигарету прикурил, настолько его движение было повседневным и скучным. Женщины заголосили, но пара очередей выпущенных в воздух вновь навели тишину.
Я уже не сомневался, что за этим последует показательная экзекуция. Убийство старика видимо главы местного поселения - не может быть единственным, а точнее последним. Я уже успел рассмотреть на поперечной жердины возле смолокурни висящие тела трех человек. Двое были в белом нательном белье, правда, сейчас в густых пятнах потемневшей крови. Третий - пожилой мужчина, по-видимому из местных. Постепенно у меня стала складываться мозаика в голове. Немцы завернули на местную смолокурню - подобные объекты должны были отмечаться на картах, а немцы провели хорошую разведку перед началом войны - здесь обнаружили раненых советских бойцов, которых и повесили вместе с хозяином дома, в котором они укрывались. Участь всех остальных жителей была ясна без слов. Мне оставалось только сжать кулаки, бессильно наблюдая за разворачивающей трагедией. Вперед выехал бронетранспортер и с десяти метров одной длиной очередью сбил на землю тех, что секунду назад были живыми людьми. Потом перечеркнул лежащих еще парой очередей, откидывая тела в стороны, вырывая клочья одежды и фонтанчики крови.
От капитана пришла по цепочки команда немедленно покинуть позиции и собраться позади селения в нескольких сотнях метров. Может кто-то скажет почему мы не вмешались, такие все из себя крутые, имеющие подготовку превосходящую подобную у противника и прочее и прочее? Ответ один: спасти людей мы не могли, немцы все равно перебили бы их, слишком много их находилось рядом. А вот нам пришлось бы туго. Противник имел неоспоримое преимущество в огневой мощи, тот же пулеметчик на БТРе одной очередью проредил бы кусты, в которых мы укрывались. Дальше - бой с превосходящим по численности противником, примерно половиной от исходного числа - первую половину смогли бы уничтожить в момент атаки. Спецназ воюет не числом, не мощностью огневого обстрела - умением. Правильно оценить обстановку и принять нужное решение и является залогом победы. По крайней мере ее большей части. Нам оставалось только отомстить за гибель невинных жителей и мы именно сейчас этим и занимались.
Немцы занялись разграблением смолокурни - краем глаза успел заметить выходящих из нее парочки солдат с несколькими канистрами, тяжелыми, судя по тому, как те перекашивались на один бок. Потом по своей привычки или сожгут постройки в назидание своим врагам, но скорее выставят пост, чтобы в дальнейшем наладить производство. Между тем наша группа сместилась на несколько километров вдоль дороги, выбрав весьма удобный ее отрезок для засады. С одной стороны дорога граничила с широкой поляной протяженностью метров в тридцать, вдоль другой стороны рос невысокий, но густой кустарник. Решено было именно здесь, и ждать гостей. Медведь с Кабаном при помощи Старого, занялись минированием дороги, устанавливая обычный фугас, что в огромном количестве прорастали на чеченских дорогах. В качестве основного заряда решено было использовать десять двухсотграммовых тротиловых шашек с противопехотной миной в качестве детонатора. По мнению большинства, а точнее всех присутствующих, первым пойдет броневик, как средство устрашения возможной засады, да и шансов у тяжелой 'брони' больше для расчистки баррикад на дороге путем тарана. Грузовики поедут следом, и их следовало нейтрализовать уже из ручного оружия. Кроме фугаса были установлены и еще сюрпризы для немцев, вот только глубоко сомневаюсь, если они им понравятся.
Ждать нас пришлось долго - часа полтора. Уже когда меня начало беспокоить их отсутствие - уж не решили ли они переночевать в поселке и тронуться только с утра - вдалеке послышался гул нескольких моторов. Еще через пять минут на дороге показалась колона немцев. Первым неприятным сюрпризом было отсутствие БТРа в голове колоны. Этот бронированный, пузатый на полугусеничном ходу аппарат передвигался позади грузовиков, оставив право первыми следовать грузовикам. Чертыхнувшись сквозь зубы, я направил ствол винтовки на БТР, выцеливая там пулеметчика. Именно пулемет сейчас представлял главную опасность, уцелей он и неизвестно как сложиться наша засада. Сам я расположился на дереве метрах в семидесяти от дороги, мой напарник занял похожее дерево, но уже на противоположной стороне, на краю поляны.
Первый грузовик добрался до нашей 'захоронки'. Кстати, огромное спасибо, что с нами пошел такой мастер по маскировки, как Старый. Тот сумел настолько качественно укрыть фугас, что, даже зная его примерное местоположение, я не мог его углядеть. Прапорщик, точнее старшина, сумел восстановить даже следы протектора, ранее проезжавшей машины. Сейчас на этот фугас наехал передним колесом грузовик с немцами - результат последовал незамедлительно. Под машиной вздыбился султан земли, буквально вырвав передок автомобиля, уничтожив водителя и сидящего рядом с ним пассажира. Сама машина поднялась на 'дыбки', несколько мгновений находилась в шатком положении на заднем борту, потом раздался треск, и та повалилась набок. Следующий позади грузовик управлялся опытным водителем - сбросив скорость, он попытался избежать столкновения и это почти удалось. Вот только в первой машине хранился запас топлива или чего-то подобного из горючих и легко воспламеняемых грузов. В тот момент, когда второй грузовик объезжал загоревшийся первый, у того в кузове полыхнуло особенно сильно, буквально сорвав полотнище брезента у своего соседа. Во все стороны полетели сгустки огня, пылающая жидкость щедро окатила немцев, сидящих в кузове второго автомобиля. Досталось и водиле - вся кабина превратилась в маленький филиал ада, буквально испепелив человека внутри. Тот смог только открыть дверцу и вывалиться на дорогу, где и замер, распространяя вокруг вонь горящей плоти.
Уцелевшие от взрыва солдаты второй машины попрыгали по сторонам будто зайцы - из первого автомобиля никто так и не выбрался, правда, как потом оказалось, там и сидел лишь десяток бойцов - стремясь укрыться на обочине. Вот только напоролись на заботливо развешанные растяжки - в кустах - и установленные мины - на поляне. Это было предусмотрено еще в начале установления засады: любой человек из попавших под обстрел будет стремиться укрыться в стороне от места, где его застал обстрел. Обочины дороги были идеальным местом для этого, на что и надеялись наши ребята, устанавливая ловушки, скрупулезно рассчитывая места возможного нахождения противника. Больше половины погибло при взрыве фугаса, еще треть оказалась на минах и приведя в состояние паники оставшихся солдат противника своей гибелью. Те залегли, где сумели, боясь сдвинуться в сторону, чтобы не налететь на мину и ведя огонь во все стороны.
Я сумел заметить высокую тулью фуражки офицера, командовавшего расстрелом. Немного подивившись его везучести - и под обстрелом уцелел и под взрывы не попал, да еще и выбрал место в середине колонны в кузове со всеми своими подчиненными, что оградило от сожжения заживо - в кабине уж точно погиб - я навел ствол оружия и плавно нажал на спусковой крючок. Стоящий на одном колене немец полетел на землю, получив пулю в бедро, следом за первой пулей я послал следующую, прострелив правую руку, в которой у того находилось оружие. Я не собирался упускать такой шанс, чтобы не заиметь пленного, а может и от Черта получу благодарность…хотя, вряд ли. Броневик я оставил без внимания еще в самом начале боя, когда прогремел взрыв фугаса - мое вмешательство не требовалось. В отличие от водителя второго грузовика не собирающегося тормозить под возможными пулями устроивших засаду, БТР встал резко, из-за чего стрелок-пулеметчик не удержался на своем месте и улетел внутрь кузова. Поднять ему не дал Кабан: сорвав с разгрузки гранату он взмахнул рукой и послал ее по высокой дуге внутрь броневика. Я уже упоминал его мастерство в обращении с 'карманной артиллерией' и сейчас только подтвержу еще раз. Влетевшая внутрь кузова граната, пущенная с задержкой, что не оставляло времени на отбрасывание ее в сторону, щедро нашпиговала осколками всех находившихся. Следом полетела вторая, которая поставила окончательную точку в борьбе в 'броней', полностью уничтожив весь экипаж и водителя, который не был отгорожен от десанта никакой стенкой между кабиной и кузовом.
В течении восьми минут - я специально засек время, машинально бросив взгляд на часы в начале боя - с противником было покончено. Никто так и смог скрыться, погибнув от пуль. Несколько человек сумели проскочить полосу минирования, разряженную ими более невезучими товарищами выскочить на поляну, но там их сразил Сухой. Офицера мы застали уже почти при смерти - ранение в бедро оказалось тяжелым, и он едва не истек кровью. От Черта удалось получить короткое: 'Молодец'. Офицера перевязали, но только затем, чтобы удалившись от места бойни - по-другому это и не назовешь - и провести его жесткий допрос. С его слов получалось, что в первой машине находился весь скипидар - шесть двадцатилитровых канистр и почти сто литров бензина, вот почему получился такой эффектный взрыв. Далее, он рассказал, что на смолокурне осталось четыре человека для охраны. Поморщившись, капитан, только махнул рукой - пусть живут, нет времени для их ликвидации, но затем пленный проговорил, что там же осталась и рация, по которой в обязательном порядке будет сообщено о нападении на колонну. При слове 'телефункен' капитан подобрался, словно лис при виде курятника. От возможного приезда противника с целью прояснения ситуации он отмахнулся. Все таки расстояние было порядочное, а густой лес весьма хорошо глушит звуки. Максимум, что услышали оставшиеся немцы на смолокурне, это взрыв фугаса, но точно определить место взрыва вряд ли смогут - дорога в лесу петляла изрядно и связать этот шум с местоположением машин очень трудно для плохо подготовленного в лесной войне человека. Немец умер тихо: просто по окончанию допроса, Старый оттащил его поглубже в кусты и вернулся, убирая нож в чехол.
Черт решил брать радиостанцию. Одной из обязательных задач было именно обзаведение средствами связи, недаром с нами шел один из лучших связистов батальона. На смолокурню мы пришли за полночь. Остаток дня попросту отсыпались, выставив часового и меняясь, каждый час. Возле объекта, на входе в одну из изб, висела керосиновая лампа - 'летучая мышь'. Она давала тусклый свет, который совсем не освещал окружающее, но вполне четко указывал часового, лениво сидящего на табурете возле входа. Несколько минут потратили на проверку окружающей местности на наличие скрытых секретов, а вдруг пленный утаил что-то, но в округе не было ни одной живой души, человеческой души. Примерно через полчаса нашего наблюдения он поднял и проследовал в дом, из которого через пять минут вышел уже другой солдат. Новый часовой немного прошелся вдоль дома, потом уселся на табурет и принялся вертеть головою, изредка выворачивая челюсти в зевку с такой силой, что меня самого с неудержимой силой потянуло на зевоту. Заразная это штука. Несколько раз часовой поднимался со своего насиженного места и делал короткий обход от одного угла избы до другого, все в пределах светового пятна, совсем не думая, что подобными действиями он больше затрудняет себе обнаружение врага, чем определение его появления. В одну из таких ходок к нему незаметно приблизился Якубович и застыл у того за спиной в паре метров. Действовать начали через сорок минут, дав покрепче заснуть находящимся внутри избы.
Через указанное время, дождавшись, когда часовой совершит свой очередной променад, Татарин одним прыжком сократил расстояние до противника. Зажав тому рот со спины, он подбил его под опорное колен и нанес удар ножом в спину с права, буквально насадив немца на клинок увлекаемого собственным весом. Следом за первым ударом он нанес еще один, выдернул нож из раны и перехватив обратным хватом, нанеся удар спереди в левую половину грудины. Через секунду он отпустил обмякшее тело часового на землю и пропустил две быстрые тени мимо себя в дом. Черт и старый вышли через минуту, вытирая ножи кусками ветоши. Бамс, наконец-то обзавелся рацией, хотя и изрядно поматерился, пока сумел наловчиться с ее обращением.
Отступление (последнее)
Наша группа еще десять дней ползала по тылам врага, беспокоя и вредя противнику всевозможными способами. Фронт ушел далеко, практически став на те же позиции, что и в моем времени. Наша появление немногим изменило ход истории, дав фору нашим войскам лишь в самом начале, вот только командование не смогло ей воспользоваться, бездумно следуя приказам и губя чудом сохраненную технику, авиацию и живую силу. Оставалось надеяться, что Красильникову удастся убедить отца народов и тот примет меры по изменению обстановки в нашу пользу. Хотя меня мучили подозрения, что комиссар мог и не добраться до ставки или его приняли совсем не так, как ожидалось, посчитав того провокатором. С нашим батальоном мы так и не смогли соединиться.
Уже на исходе десяти дней, когда мы приблизились к месту рандеву, Бамс принял сообщение от батальонного радиста (видимо там тоже сумели приобрести рацию, или же одна из вернувшихся групп доставила с собою) о полном окружении батальона. В данный момент бойцы вели бой с превосходящими силами немцев и не имели никаких шансов на спасение. Через пять минут мы получили радиограмму о начавшейся массивной бомбежки и после этого связь прекратилась. По предположению капитана выходило, что какая-то из вернувшихся групп принесла за собою немцев, которые сумели блокировать и уничтожить наше подразделение. Так в этом мире мы остались одни.