Посмотрев на его удивленное лицо, теперь уже я стал рассказывать, что настолько вжился, что чувствую семью Василия Сталина своей.
- Светлана тебе теперь тоже родная? - голос генерала дрогнул. Взгляд был напряжен.
- Конечно. Будешь обижать сестренку - убью! Не посмотрю, что ты теперь на полторы головы выше меня.
Мы переглянулись и опять расхохотались. Я понял, что Егор сам кого угодно за мою сестру пришибет. Синельников же это мое понимание распознал и был в этом отношении спокоен. Я достал новую папиросу из пачки. Генерал тоже было потянулся, но я убрал "Беломор" в карман кителя.
- Не курил, и не надо, - наставительно сказал я. Как-то очень быстро наши отношения перешли в разряд старшего и младшего. Причем совершенно ненасильственно с обеих сторон. Он - генерал-полковник, двадцатишестилетний директор самой мощной в этом мире службы государственной безопасности - младший. И я, девятнадцатилетний майор - старший. И мы оба уже знаем, что мы - друзья. Что ближе у нас здесь уже никого не будет. Только у него еще была моя младшая сестра - маленькая Светка.
Егор с сожалением посмотрел на мой карман.
- Ладно, Вася, как скажешь. Слушай, а ведь Светланка здесь недалеко. Пара сотен километров всего. Поехали?
- Четыре-пять часов на машине трястись? А где она конкретно? - Я достал из планшета полетную карту.
Генерал взглянул на нее и уверенно ткнул пальцем:
- Здесь.
Я, тоже уверенно, указал на отметку полевого аэродрома штурмовиков рядом:
- Полетели.
- А что Паше Рычагову скажем?
- Ничего. С собой возьмем. Могут три Героя Советского Союза на концерт сгонять? Пока мы тут с тобой болтали, машины наверняка уже обслужили и заправили.
Егор в очередной раз жизнерадостно расхохотался:
- А Звезду я тебе с собой привез. Для торжественного вручения, так сказать. Имею право, как один из руководителей страны.
Об отсутствии связи с тем миром мы говорить не стали. Обоим было ясно, что гам что-то случилось. В то же время мы знали, что как только Викентьев решит все проблемы, связь будет…
* * *
Светка повисла на Егоре и не захотела слезать с его рук. Я смотрел на них и пытался понять свое отношение ко всему тому, что свалилось на меня всего какую-то неделю назад. И в первую очередь - как мне сейчас общаться со Светланой. С одной стороны, подсознание твердило, что это моя родная младшая сестра. С другой… Девчонка как девчонка. Совсем молоденькая, смазливая, но никак не мисс мира. И что Егор в ней нашел? "Чужая душа - потемки", правильно люди говорят.
- Товарищи офицеры, - на нас были плащ- палатки, но по фуражкам и вообще всей ситуации встречи самолета с истребительным прикрытием капитан - дежурный по полетам на этом аэродроме - принять нас за рядовых, несмотря на возраст, никак не мог, - машина вас ожидает.
Светланка все-таки отлепилась от Синельникова и полезла обниматься со мной.
- Васька, а ты изменился, - она нежно провела рукой по моей щеке. На сердце ощутимо потеплело. Родная сестра. Я окончательно понял, что действительно за ее счастье могу кого-нибудь убить.
- Вроде всего пару месяцев не виделись, а ты какой-то другой стал, - она опять погладила меня но щеке.
- Война, Светлана Иосифовна, - прокомментировал Рычагов, - на ней мужчины быстро взрослеют.
- Здрасьте, дядя Паша, - она наконец-то заметила командующего ВВС.
- Светка, - одернул я сестру, - дяди дома остались.
- Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! - молодцевато поприветствовала вытянувшаяся девчонка.
- Вольно, рядовая, - командующий ВВС, с шиком отдав честь моей маленькой сестренке, усмехнулся.
- Из-звин-ните, товар-рищ генерал-лейтенант, - стал заикаться капитан.
- Все вопросы к старшему по званию, - Рычагов указал рукой на Егора.
Капитан посмотрел на Синельникова, узнал - портреты высших руководителей страны часто бывали в газетах - и челюсть его отвисла.
- Вольно, капитан, - генерал-полковник сдержал улыбку и посмотрел на меня:
- Пойдемте, Василий Иосифович?
Я за руку потянул Светку к машине. Теперь капитан узнал наконец-то нас с сестренкой и молчал с открытым ртом. Не стоило вводить его в еще больший шок. Увидеть сразу столько знаменитых людей страны и одного из высших руководителей державы. Бедный капитан…
* * *
Мы сидели вчетвером в небольшой комнате за накрытым столом. Наглая Светка, не обращая внимания на Рычагова, забралась на колени к Егору и слезать, похоже, не собиралась.
- Мальчики, вы надолго прилетели?
Мальчики? Синельников старше Светланы на двенадцать лет, я - на пять. И все равно мальчики? Попробуй, пойми этих девчонок.
- Нет. Завтра, кровь из носа, мне надо быть в Москве, работы много, - ответил Егор и повернул голову к командующему ВВС: - У Голованова к "Удару молнии" все готово?
- Давно. Сидит на Дальнем Востоке с твоими молодцами и ждет команды.
- Это вы о чем, генералы? - вмешиваюсь я.
Рычагов вопросительно смотрит на Синельникова. Тот гладит по плечу Светлану, которая млеет у него на коленях.
- Этому майору, Паша, можно знать все. Что самое интересное, Василий во многом информированней тебя, - Егор поворачивается ко мне: - Канадская операция. Ждем сигнала от твоею отца.
- Подтолкнуть в нужный момент Рузвельта в нужную сторону? Тоже дело.
Переговоры с президентом САСШ и несколькими ведущими сенаторами идут уже третий день.
* * *
Хорошо, оказывается, быть командиром полка. Боевую задачу получил, запланировал действия эскадрилий - и работай. Бумажной работы, конечно, много, но я ее в основном ночью стараюсь делать. Если нет полетов. На сон вполне хватает трех часов. Способности собственного организма меня самого поражают. В короткое летом темное время суток летаю один. Отвожу душу. Немцы после начала нашей охоты за их железнодорожным подвижным составом перенесли основные перевозки на ночь. Специально подготовленные наши пилоты-ночники все равно не дают им покоя. Ну и я стараюсь в меру своих возможностей. Дальности полета "Яку" с подвесными баками вполне хватает, чтобы достать противника на всей территории генерал-губернаторства. Так здесь называется бывшая Польша. Англичане довольно оперативно поставили немцам много "спитов" и мобильных радиолокаторов. Действия по железным дорогам противника усложнились, но не прекратились. Теперь надо было на скорости обходить истребители врага, чтобы нанести удар. А вот на обратном пути иногда, если не получалось сразу оторваться, приходилось вступать в бой. Ночью очень сложно определять на глаз дистанцию и высоту. Радиолокационных прицелов здесь пока, увы, нет. Тепловизоры обладают низкой точностью. Основная моя задача в такой ситуации - не дать врагу вести прицельный огонь. Я же вижу противника ночью вполне удовлетворительно. Разогретые до белого свечения патрубки выхлопных коллекторов мощных авиадвигателей иногда в ночном небе можно увидеть за пару километров. Да и не очень пока совершенные наши самолеты радиолокационной разведки неплохо помогают. Предупреждают о замеченных с высоты целях. Вот тут-то и начинается игра в кошки-мышки. Только фашисты никак не могут понять, что если их много, то это значит, что мышек больше, а никак не кошек. Прошлой ночью меня попытались взять восьмеркой "худых". Не вышло. Двоих завалил на вертикалях и оторвался с набором высоты. Тело мое слушается все лучше и лучше. В машине я один, и бутафорить под медленного не требуется.
* * *
- Неправильно. Таран - это не наш метод.
- Почему? - на лице неугомонного Николая было написано удивление.
- А давай, Коля, вместе подумаем. Если у тебя есть снаряды, то зачем рисковать?
- Как это - зачем? Чтобы сбить! - вмешался Устименко.
- А зачем сбивать? Вам задачу какую поставили? - спрашиваю я у капитана Голубева, которого я поставил командиром своей, теперь уже бывшей, третьей эскадрильи.
- Прикрывать штурмовики.
- Именно. Две шестерки "Илов" должны были обработать скопление вражеской техники под Ловичем. Ваша эскадрилья обязана была дать им возможность выполнить штурмовку без помех. Вместо этого, вы устроили собачью свалку с "мессерами" и "спитами". Позволили им связать себя боем. Два "худых" прорвались к нашим штурмовикам и заставили их встать в оборонительный круг. Лишних пятнадцать минут полета, и их командир сделал правильный вывод, что в случае каких-либо осложнений в районе цели у них может не хватить горючего на обратный путь. В результате бомбы были высыпаны в чистое поле. Боевое задание не выполнено! Ну и толку, что вы сбили трех "худых" и одного "спита"? Лейтенант Звягинцев после тарана вынужден был покинуть самолет. Ногу при приземлении повредил. Врач сказал, что пару недель его к полетам не допустит. Ну и что, что "мессер" сбил при этом?
На лицах ребят было уныние. Еще попенять им или хватит? Прониклись?
- Повторяю, таран - не наш метод. Работать надо короткими очередями с малых дистанций. Тогда снарядов хватит на любой бой. Все. Через… - я посмотрел на часы, - через сорок минут пойдем сопровождать все тех же "Илов". Я уже все обговорил с их командиром. Они максимально сомкнутся и сами будут на пути к цели прикрывать впереди идущие машины. Пушки у них посильней наших. Сзади идет одна пара истребителей. Эшелон - две тысячи шестьсот. Остальные идут на пяти тысячах точно над штурмовиками. Чуть что - срываетесь парами с высоты и отгоняете фашистов. Я со своим ведомым старшим лейтенантом Зарубиным иду на шести с половиной тысячах, - Коля довольно хмыкнул, - если что, всегда успеем свалиться сверху. Строй пар не пеленг, а фронт. В сотне метров друг от друга. Таким образом, не только ведомый будет прикрывать ведущего, но и наоборот. Всего-то довернул и срезал подкрадывающегося сзади противника. Только не забывайте крутить головой на триста шестьдесят градусов. Шея не сломается. Ребята, поймите, наши машины значительно лучше самолетов противника. Это преимущество надо использовать на все сто! Ну что, всем все понятно?
Пилоты закивали.
- Разойдись!
В этот раз боевое задание было выполнено. Десять минут штурмовки - и место сосредоточения вражеской техники стало напоминать лунный ландшафт. На пути к цели мы дважды предотвратили попытки фашистов прорваться к нашим "горбатым". Всего один "спит" сбили? Мало? Ерунда! Главное - задание выполнено и потерь с нашей стороны нет. Мощные Ил-ЮМ, которые здесь почему- то называются Ил-2, в глубине нашей территории пошли на свой аэродром, помахав нам на прощание крыльями. Бомбардировщики Ту-2 вообще обычно работают без истребительного прикрытия. Ни одна машина противника не может их догнать. Может быть потому, что на самом деле это модернизированные Ту-10?
* * *
Чертова пропагандистская кампания! Наши со Светкой фотографии заполонили все газеты и журналы страны. Я, с новенькой Звездой Героя на груди и кучей орденов за сбитые самолеты противника, со свеженькими погонами подполковника - Синельников, паразит этакий, своей властью мне еще по одной звезде на плечи накинул, - и она - маленькая моя сестренка - вольноопределяющаяся рядовая со своей медалькой. Разрекламировали до самых-самых. Отец вернется с Гавайев, надо будет обязательно поговорить на эту тему. Никакой личной жизни! С другой стороны - слишком много. Я, конечно, не против, но ведь может же вскрыться моя любвеобильность…
Глава 2
- По порядку, полковник, по порядку. И, пожалуйста, кратко.
Немолодой полковник со значками военной прокуратуры на петлицах вытащил из кармана кителя платок, вытер взмокший высокий лоб с намечающимися залысинами и, успокоившись, стал докладывать.
- Генерал-полковник Гудериан скрытно сосредоточил до двухсот танков - вероятно, это все, что осталось от второй танковой группы вермахта - под Пенками. Затем последовал пехотный удар у Скарышева, - полковник показал место на расстеленной на столе карте. - Генерал-лейтенант Власов поддался на провокацию и стянул туда резервы со всего участка фронта. Когда Гудериан ударил своими танками на стыке шестой и тридцать третьей наших мотострелковых бригад, - полковник опять ткнул в точку на карте колпачком шариковой авторучки, - наша оборона не выдержала многократного превосходства противника. Резервы этих бригад отсутствовали из-за приказа генерала Власова. Причем немецкий танковый кулак прорвался прямо к штабу армии. Генерал Власов позорно бежал на бронетранспортере с тридцатимиллиметровой пушкой, тем самым еще уменьшив оборонительные возможности роты охраны штаба армии.
"Интересно, и где "быстроходный Гейнц", - вспомнил я кличку Гудериана в том мире, - нашел горючее для своей техники? Значит, мы не все их бензохранилища разбомбили".
- Прорыв был ликвидирован, но несколько десятков немецких танков все-таки дошли до моста через Радомку и, выбив охрану, которую Власов не удосужился предупредить… Точнее, - поправился полковник, - он вообще никому не доложил о вражеском прорыве. В общем, Гудериан ушел, - полковник сник, как будто это была лично его вина.
- Наши потери? Безвозвратные, - уточнил я.
- Почти семьсот человек, - виновато ответил военный прокурор.
- Заключение следственной комиссии готово?
- Так точно, - полковник достал пластиковую папку, вытащил из нее документ и протянул мне.
Я пробежал бумагу глазами. Все правильно составлено. Взял из стаканчика письменного прибора перьевую авторучку, заправленную красной несмываемой тушью, и написал: "Расстрелять". Поставил число и подпись. Расшифровал: "Заместитель председателя ГКО СССР генерал-полковник Синельников Е.И.". Протянул документ обратно полковнику:
- Распорядитесь о немедленном исполнении.
Почему полковник Коган заранее не предупредил Иосифа Виссарионовича об этом предателе? Надо будет у Василия Сталина спросить.
* * *
Восемьсот тонн авиационного бензина. Много это или мало? Для нормального химкомбината - выработка одной смены. Для обычной нефтебазы - вообще мелочь. Для одного Ил-четырнадцатого - хоть залейся. А если их ровно сто сорок две штуки и впереди не одна тысяча километров? В самый раз. Во всяком случае, именно столько потребовалось сосредоточить в трех точках на территории Канады для операции "Удар молнии". Причем сосредоточить тайно. Закупить в основном в Североамериканских Штатах, складировать и провернуть все это так, чтобы неумелые канадские спецслужбы и полиция ничего не заметили. Хорошо, что в Канаде больше трех процентов населения - украинцы. А они еще не забыли закон августа тысяча девятьсот четырнадцатого года "О мерах военного времени" о регистрации и интернировании канадских граждан, подпадавших под категорию "подданный враждебного государства". Шесть лет в концлагерях так просто не забываются. Поэтому у специалистов первого отдела ПГУ СГБ СССР не было проблем с помощниками.
Когда поступила команда, первые готовые к вылету самолеты, загруженные десантниками, пошли на взлет уже через два часа. Еще полтора часа ушло на подъем в воздух всех транспортников. В левом кресле лидера сидел сам командующий дальнебомбардировочной авиацией Советского Союза генерал- майор Голованов. Так уж получилось, что военно-транспортная авиация СССР была у него в подчинении. Голованов решил лично возглавить пилотов в десантной операции, не имевшей до сих нор аналогов в истории мира. Надо было видеть удивленные лица ничего не понимающих американских работников транзитного аэродрома на Аляске, когда на него стали садиться один за другим тяжелые транспортные самолеты. Машины заправлялись и тут же взлетали. Команда советских технических специалистов работала, как на конвейере. Бензозаправщики сновали от самолета к самолету и к топливным танкам бензохранилища, как неутомимые муравьи. Один из "Илов" пришлось тягачом оттащить в сторону. Борттехник транспортной машины обнаружил неполадки в работе правого двигателя. Еще два самолета остались стоять в чистом поле уже на территории Канады, в точке второй дозаправки. Там уже десантники сами подкатывали бочки с авиационным бензином и маслом к транспортным "Илам" и, по очереди сменяясь у ручных насосов, заправляли свои машины. Еще три машины пошли на вынужденную, не долетев каких-то двух-трех сотен километров до намеченной цели.
Утром, в шесть часов вторника второго июля тысяча девятьсот сорокового года жители Оттавы с удивлением наблюдали, как огромные по тем временам транспортные самолеты один за другим садились в чистом поле всего в четырех километрах от столицы страны. Хорошо выспавшиеся во время долгого полета десантники высыпали из машин и, строясь на ходу в колонны, резво выдвигались марш-броском к центру канадской столицы. По пути солдаты останавливали и реквизировали автотранспорт. Водителю тут же выдавалась бумага, куда быстро вписывался регистрационный номер автомашины. В документе на трех языках - русском, французском и английском - было сказано, что машина будет возвращена, а при невозможности - оплачена по цене новой. Круглая двухцветная печать с большой красной звездой в центре, присутствовавшая на расписке, отбивала желание спорить ничуть не меньше вроде бы небольших, почти игрушечных, автоматов десантников АК-104.