25 декабря 1123 года, Новгород.
Вернулся князь Всеволод из лагеря псковского войска. Он порадовал комбата новостью.
– Псков хочет независимости.
– Это такое большое посольство? А немцев они не боятся? – удивился Комарь.
– Немцы далеко, шведы ближе.
– Посольство убедительное. Ты их предупредил, что Скворцова нет в городе?
– Да. Тут многие псковские мужи успели побеседовать с родней и приятелями из Новгорода. Запросы у них резко вниз пошли, – саркастически улыбнулся Всеволод.
– Не понимаю, чему ты радуешься? – удивился Комарь.
– Когда отец от вас Русь очистит, Псков останется в составе Руси.
– Я тебе карту ваших мелких княжеств уже показывал, а ты не веришь. Русь у тебя – великая и неделимая. Кончилась Русь, теперь только Россия. Нет русинов, остались только русские. Вот Россия и есть великая и неделимая, – жестко сказал Комарь
– Мы все русины, это Русь – наша земля. Никаким русским мы ее не отдадим. Не знаю такого народа, – возмутился князь.
– Так хорошо начали, – посокрушался комбат, – вернемся лучше к нашим баранам.
– Это ты про псковское войско?
– Да. Не хочу на праздник устраивать бойню. Как им сохранить лицо?
– Не понял?
– С чем мне согласиться, чтобы они могли громко кричать о победе, а на деле было наоборот? Что они жаждут больше всего?
– Собственного князя.
– Вот! Дадим им его. И опутаем законами и правилами весь Псков, – стал потирать руками Комарь, – вестовой, срочно Давыда сюда, мытарь который. И писаря. Бегом.
– Праздник, товарищ комбат, мытарь не пойдет.
– Праздник будет тогда настоящий, когда войска псковские домой отправятся. Так ему и передай.
* * *
– Фома Ильич, мы это делаем зря. Скворцов посадит нас на рожон. Хотя князя трогать не станет, – причитал Давыд, но дело делал.
– Что, неохота на рожон? Геморрой сразу пройдет, – грубо шутил Комарь.
– Призовет Псков князя. Например, Всеволода Мстиславича.
– Хороший, честный, прямой мужик, – похвалил Комарь.
– Муж, – поправил Давыд.
– Да. Муж. Законы он обязан исполнять?
– Обязан. Но в умах людей Псков станет независим. Это огромная опасность.
– Если будут считать себя одним с нами народом, то не будет опасности. Иначе, давай им князя, или нет, опасность останется.
* * *
Поздним вечером псковские послы подписали все документы. Всеволод Мстиславич поехал княжить в Псков. В Новгороде начался веселый праздник Коляда.
Глава 20.
Романтика.
Грабеж, приносящий хорошую добычу, овеян ореолом романтики.
Две недели праздников пролетели, как один день. Женить Степана не смогли, но дорожку в дом вирника он протоптал.
Из степи начали возвращаться ватаги отчаянных храбрецов. Какая добыча! Каждый приезд становился на два-три дня праздником. Пили-гуляли, хвастались добычей. Обогащали купцов, раздавали долги, прогуливали остатки денег.
История с рабами получила свое продолжение. Вирник, опасаясь гнева Скворцова, стал конфисковывать рабов у хозяев, не имеющих документов на их владение. Особого противодействия это не вызвало. Продавать рабов стало нельзя, а кормить их было обязательно. Вирник отправлял рабов в Муром.
Удачный сезон походов за добычей раскручивался по спирали. Возвращение с добычей, и без потерь, воодушевляло охотников, пополняло их ряды новыми добровольцами. Отряд Фроста отдохнул, добыча была переведена в золото. Викинги собирались в новый поход. Багров спросил мнение казаков, те уже заскучали в городе, и восприняли предложение о набеге с радостью. К отряду присоединилась сотня казаков, вернувшаяся из Переяславля-Рязанского. Казаки привели с собой еще сотню дружинников. Ватаги охотников, отдохнувшие в городе, просились под крыло к Фросту. Сводный отряд насчитывал уже более пятисот человек. А вот крестьянские тачанки остались в Рязани. Крестьяне не горели душой грабить и убивать кочевников. Такое отношение к благородному занятию вызывало насмешки и презрение у викингов и казаков. Фрост прямо обвинил крестьян в трусости. Багров посчитал, что у них кончились патроны.
Но и без крестьянских пулеметов в отряде насчитывалось две сотни винтовок, а большинство воинов имели отличную броню и оружие. Больше половины лошадей были тоже в броне.
* * *
Целый месяц поисков добычи пропал почти даром. Степь обезлюдела. Несколько раз попадались небольшие отряды охотников за добычей, но расходились мирно. Появление огромного, больше тысячи воинов, отряда половцев, Багров с Фростом встретили настороженно. Командовал половцами старый знакомый, хан Микита. Это сразу сняло напряжение. Тяжеловооруженных воинов у Микиты было меньше двухсот, в основном горячая молодежь. Половцы шли походом на волжских болгар. Причиной такого решения послужило недавнее нападение болгар на половецкое кочевье. Фрост с восторгом согласился присоединиться к походу, он еще ни разу не воевал с болгарами. Багрова Микита уговорил тоже быстро, в болгарских городах накоплены огромные сокровища. Сокровища нравились всем, и викингам, и казакам. Надоели им овцы и лошади. Мало того, даже молодые кочевницы перестали попадаться.
* * *
Первая половина набега на Болгарию выдалась удачной. Города Ошель, Булгар и Сувар, видимо, сами послали отряды грабить степь. Войск оставалось в городах мало, брали города легко, почти без потерь. Добычей загрузили всех сменных лошадей. В основном каждый участник набега имел по две такие лошади.
Багров уже начал разговоры о возврате, но Фросту нужна была громкая победа, а Микита хотел стать самым богатым и уважаемым среди ханов-половцев.
Биляр оказался крепким орешком. Сначала, при первом штурме, половцы понесли огромные потери. Затем, с тыла, напали полчища болгар. Викинги с казаками построились плотными рядами. Такими же плотными рядами на них неслись болгары. Их было в несколько раз больше. Две сотни казаков стреляли не переставая. Винтовки разогрелись, не смотря на мороз. Багров с тоской вспоминал крестьянские тачанки. Десяток пулеметов очистили бы поле боя за пять минут. Когда до болгар осталась сотня метров, Фрост протрубил атаку. Три сотни тяжеловооруженных всадников начали разгоняться для встречного удара. Болгар было в пять-шесть раз больше, но казаки проредили своей стрельбой строй атакующих. Викинги сумели разорвать отряд болгар пополам, превратили войско в неорганизованную толпу. Казаки скакали второй волной. Экономя патроны, они использовали пики и шашки. Десяток бойцов устремился за вождем болгар. Лошади у казаков были хуже, расстояние увеличивалось. Сбоку на болгар напал небольшой отряд легковооруженных половцев. Болгары буквально растерзали половцев, не потеряв ни одного человека. Болгарский вождь, в блестящем на солнце доспехе, был впереди отряда. Нападение половцев позволило казакам догнать болгар. Казаки остановились и начали стрелять. Им повезло, первыми выстрелами вождя болгар ранило. Пятерка болгар бросилась в атаку, чтобы дать возможность спасти вождя. Двое оставшихся воинов стали увозить раненого. Перестреляв атакующих, казаки больше часа догоняли болгар, увозящих вождя.
* * *
Сначала Багров не понял важности этого подарка судьбы. Раненый болгарский вождь, оказался юношей лет шестнадцати. Багрову было не до него. Огромные потери среди половцев, викингов и дружинников не давали надежды на взятие Биляра. Фрост и Микита уперлись и не хотели уходить. Фрост не покупался на разговоры о славной победе. Микита горел желанием забрать золото Биляра. Заявления Багрова, что он уходит, не действовали. Вот тогда Багров и стал рассказывать молодому болгарину сказки о пулеметах. Болгары уже много раз попробовали пулеметы в деле, когда совершали набеги на крестьян. Поэтому разговоры Багрова о том, что он ожидает прихода пятидесяти тачанок, упали в благодатную почву. Болгарин согласился поехать в Биляр, уговаривать город дать откуп. Через два дня Багров получил пятьсот золотых и пять тысяч серебряных монет. Золота было больше, чем было добыто при взятии Ошеля, Булгара или Сувара. Багров собрал своих казаков, заставил собраться рязанских дружинников и охотников и тронулся домой, в русские земли. Путь он держал в Муром.
* * *
Через день, его догнали викинги во главе с Фростом. Тот молча забрал свою долю серебра и золота.
– Половцы остались?
– Они стали собираться сразу после твоего ухода.
– Как думаешь, Микита приедет в Муром за своей долей золота?
– Я, думаю, через две недели после нашего приезда. Он не захотел бросать лошадей и коров, взятых нами в Болгарии, поэтому немного отстанет. Где, кроме Мурома, сможет он продать свою добычу? Он идет в одном переходе сзади, мы ему чистим дорогу, – заулыбался Фрост.
– Тогда, про две недели, ты ошибаешься. Мы проходим больше сорока километров в день, с коровами скорость падает вдвое.
– Половцы привычные к таким походам. Дойных коров не брали. Тех, что будут отставать съедят.
– Твои викинги довольны походом?
– Добычи много. Каждый второй прихватил с собой молодую болгарку. Хороши чертовки! Этой дорогой мы еще не ходили, есть возможность еще поживиться!
– Ты, как вождь, сразу двух девчонок себе ухватил. Куда их потом, в Муроме, девать будешь? Продавать нельзя, – напомнил Багров.
– Весной домой поплывем. Надо добычу отвезти. У меня рабыни сами на вес золота. Та, что выше ростом, знатных кровей, вторая, дочь богатого купца. Отцы выкуп могут прислать. У моих воинов рабыни тоже непростые. Жаль что болгар, богатых или знатных, в плен мало попало, храбрые воины.
– Зато много оружия на поле боя собрали. Во много раз дороже того золота, что в набеге взяли.
Глава 21.
Военнопленные.
До женевских конвенций далеко.
Васильев, командир крепости в верховья реки Ловать, подъехал к стоянке киевских войск ближе к полдню. Издалека было видно, что киевляне уехали вверх по реке. Лед на реке, здесь, в десяти километрах от плотины, держался без трещин. Киевляне ушли по старой, накатанной дороге.
Возвращались через гостеприимный хутор. Только обещание Васильева, вернуться через пару дней, позволило отряду проехать в крепость.
* * *
Держать в плену всех киевлян Васильев не мог. Он рассортировал пленных на профессионалов и ополченцев. Первых оказалось меньше сотни, их под конвоем отправили в Новгород. Ополченцам определили выкуп, одну серебряную гривну. Нашлись грамотеи, переписали родственников пленных. В Киев отправили выборных, для сбора денег. Самих ополченцев Васильев отправил на кирпичный завод. Он не знал, что рабочие на заводе взбунтовались, и завод прекратил свое существование.
В крепости Васильев оставил две сотни киевлян, лесорубов по профессии. Он собирался делать в лесу завалы вдоль реки, хотел уменьшить вероятность атаки киевлянами с тыла.
* * *
Фома Ильич Комарь неожиданной пользе от своей задумки с плотиной был несказанно рад. Конфликт с Киевом был неизбежен, но новгородские советники считали, что это случится весной. Комбат ждал к весне Скворцова с его войском, был спокоен. А тут избавление от неожиданной опасности, по-другому, как военной удачей не назовешь. Прибытие пленных киевлян совпало с проведением карательной операции против рабочих кирпичного завода. И хотя, проводил ее Комарь, в основном, силами новгородской милиции, осадок в душе у комбата остался нехороший. Новгородские ополченцы в плен никого не брали, кололи пиками, стреляли из луков, раненых затаптывали лошадьми. Здесь комбату тоже повезло. Восставшие разделили свои силы надвое, чем сильно упростили задачу новгородцам.
Новые рабы для работ на кирпичном заводе были напуганы дикими слухами об ужасах расправы со своими предшественниками. Особый страх вызвал приказ Комаря об учете пленных-рабов с помощью татуировок. Арабская цифирь для новгородцев стала уже знакома, но среди киевлян она вызывала массу домыслов и слухов.
Отменить размер выкупа за киевских ополченцев, установленный Васильевым, Комарь не мог. Зато выкуп за каждого дружинника комбат определил в сто серебряных гривен. И если к началу года, к первому марта, выкуп не привезут, то грозил отправить киевских мужей на кирпичный завод, работать вместе с рабами.
Заступничество жены Скворцова, Ольги, Комарь не принял всерьез. Это надо придумать! Не держать пленных в подвале, там холодно и сыро. Кормить их мясом и птицей, вместо полбы, она не вкусная. Брать с собой на охоту, благородные мужи привыкли бить зверя. В последнем пункте Комарь пошел навстречу Ольге. Та не догадывалась, что Фома Ильич ни разу не охотился.
Глава 22.
Самодеятельность.
Частная коммерческая инициатива сильно отличается от военной авантюры.
Восстание на кирпичном заводе, военные отряды киевлян и псковских сепаратистов прошли мимо сознания большинства новгородцев. Ладога привычно выдержала недолгую осаду, Новгород блокады псковских войск даже не ощутил.
Строительство морских судов, двухмачтовых шхун с косыми парусами, было целенаправленным актом Скворцова. Он планировал в ближайшие годы экспансию на Балтийском море, и захват морской торговли в свои руки. Для этого Скворцов совершил поход в степь. Воссоединение с крестьянами само по себе хорошо, а пулеметы на шхунах просто здорово. Патронов, по расчетам Скворцова, должно было хватить на пару сезонов. Ну, а затем, на смену пулеметам, должны были прийти пушки. Первые компостные кучи для производства селитры были заложены еще в начале лета, одновременно с началом строительства шхун.
Комбат сомневался в возможности за три года научиться лить пушки, а уж тем более, производить порох. Но приказ командира – закон. "Специалисты", отобранные из двенадцати тысяч жителей двадцатого века, изводили дорогой металл, пытаясь отлить бронзовую пушку.
Неожиданно развернулись "примаки". Во всех областях началось внедрение новинок из двадцатого века. Хотя называть новинками, известные со времен римлян, мельницы, или, используемые давно в Европе, пасеки, было неправильно. Исключения из правил стали применяться повсеместно. В новых избах появились русские печи. Другими стали сани, телеги, седла, сбруя, подковы. Начали валять валенки. Плотницкое, кузнечное дело обрело множество новых приемов. Изменилось даже ткацкое дело и выделка кож. Спрос на железо резко пошел вверх.
* * *
Новый год Фрост и Степан Багров встречали в Муроме. Радостно ехали они в город, да горек был гнев Скворцова. Очень зол был Василий на самовольство своих соратников. Василий хотел союза с великим болгарским народом, но Фрост и Багров все испортили. Скворцов отобрал у них всех пленных болгар, да еще штраф наложил за самовольный набег.
– Если я с болгарами помириться не смогу, то и Миките и вам, дорогие друзья мои, несладко придется, – грозился Василий.
Князь Юрий, сын князя Черниговского Ярослава, предложил себя послом в Волжскую Болгарию, раньше Муром поддерживал с Булгаром хорошие отношения.