- Что там? - Ганс отступил в тень, а весь отряд мгновенно рассеялся по местности. Только что этот полуразрушенный внутренний двор был полон людей и вот - практически никого.
- Кто-то в окне промелькнул, воон там. - Указал парень рукой в сторону окон и кувырком исчез за одной из куч хлама. С визгом пуля высекла искры из камней, на том месте, где только что стоял солдат.
Ганс ухмыльнулся, сдвигаясь по стене, к новому укрытию. Недолго было всё спокойно - эти одиночки, так и не покинувшие город, после того как отошли их разбитые войска, они никак не давали покоя новым хозяевам своей земли. Что ж, это не надолго…
Мумба сидел в засаде.
Он уже много часов тут сидел. Долго сидел. Терпеливо. Он ждал, как настоящий охотник и воин. Потому что только настоящий охотник умеет ждать долго и только настоящий воин умеет убивать. Мумба умел. Сегодня будет хороший день - сегодня он отрежет множество ушей! А когда вернётся домой - о! Когда вернётся, даже Лулуб не сможет обратиться к нему с грубым словом! А если обратится - Мумба убьёт его! Потому что Мумба Великий воин!
- Нас ждёт бой! - Буквально выплёвывая слова, говорил высокий худой офицер, стоя перед строем чернокожих солдат. Он говорил жёстко, стальным и властным голосом. Гордое, немного злобное лицо выражало только одно - решимость победить любой ценой. Переводчик, тоже офицер, с таким же сухим и жёстким лицом, переводил его слова солдатам. - Бой, в котором мы победим или погибнем! Враг слаб, но хорошо организован. Они оснащены хуже вас, воинов Третьего Рейха, но они не побегут и вам придётся…
Мумба слушал слова бледнокожего. Он ощущал, как трепещет его сердце, как сжимается и поёт его душа - это был странный белый командир. Иногда Мумба даже забывал, что он белый и удивлялся, почему он не отрезает уши поверженных врагов, словно какой-то воин из племени Нуосин. Этот белый был сильным страшным воином. Мумба очень уважал его. Он был бы счастлив его убить, но никогда не позволил бы себе попытаться - он понимал, что проиграет. Этот белый был не просто великим воином, Мумба не сомневался, что это вождь. А жаль, что нельзя его убить…, уши этого белого заслужили единственную нить. Как клыки Большого льва, нельзя нанизывать на нить с клыками других львов, так и уши этого немца можно было носить только на одной нити. С таким трофеем Мумба стал бы более уважаем, чем сам Лулуб! Увы…, но может однажды Духи станут благосклонны и Мумба станет более сильным, чем этот странный воин, не отрезавший ушей своих врагов…
Сейчас он сидел в засаде. В земляном окопе. И ждал сигнала. Английские…, или французские…, белые солдаты врага были на другой стороне, изрытой взрывами и гусеницами танков, земли - они тоже ждали.
Мумба чувствовал сейчас их страх. Он был разочарован и горд. Они боятся Мумбу, значит он сильный воин! Но они боятся, а это значит, что они немного слабее, чем он считал. Победа будет не столь почётна…
Почему белый офицер не даёт команды? Мумба хмуро пригладил курчавую бороду левой рукой. В правой он держал винтовку. Сколько ещё ждать? Наверное, белый командир молится Духам. Что ж, вполне ожидаемо - Мумба тоже молился Духам перед боем, а вот у белого времени на это не было, он командовал. Все вожди взывают к Духам перед самым боем, потому что раньше у них нет на это времени. А сейчас время есть, и он молит Духов о великой победе!
Но вот настало время - белый поднялся из окопа и с криком бросился вперёд. Он встал во весь рост - этот бесстрашный белый воин…
Духи не были благосклонны сегодня - пуля опрокинула его обратно в окоп, но дело было сделано: сотни воинов ринулись в атаку, наполняя воздух криками, леденящими страхом души трусливых врагов. Они стреляли и Мумба тоже. Они бежали, часто падая, пригибаясь и даже подпрыгивая просто вперёд, но неотвратимо они неслись вперёд. Неотвратимо и безжалостно! Дулга, из племени Эфу, упал возле первых врагов. Мёртвый. Мумба лишь презрительно фыркнул и снова зарычав, спрыгнул вниз, в окоп, где были враги. Мумба расколол прикладом один череп, пронзил штыком горло второго. Третий враг выбил винтовку из его рук. Мумба оскалив зубы, взялся за нож. Они покатились по земле, и всё было кончено в две секунды. Мумба отрезал первые уши в этом бою!!!..
Когда бой кончился, гордый Мумба сложил уши в жестяную банку и стал насаживать их на нитку.
- Что ты делаешь? - Сказал кто-то и Мумба поднял глаза. Перед ним стоял белый командир!
- Мои. - Ответил ошарашенный Мумба подвигая банку поближе к себе.
- Хм… - Белый командир нахмурился и, повернувшись на каблуках, пошёл прочь. И шёл так, будто в его плече не было раны! Могучий воин…
А может, он был шаманом? Мумба вздрогнул и потряс головой. Нет, белый командир шаманом быть не мог. Но в бою он почти никого не убил - вот в чём дело! Мумба улыбнулся. Великий воин и вождь завидовал его успеху. Это было большой честью для Мумбы!
Чуть не проглотив жвачку, Эрни щучкой прыгнул в яму. На сдавленный стон друга, чья спина обеспечила ему мягкую посадку, бравый командир орудийной батареи, внимания не обратил - некогда было. Огненная волна прокатилась над ними, подпалив волосы и одежду. Гром взрывов прочно оглушил как одного, так и другого. Почерневшие от копоти лица друзей поднялись, едва всё затихло. Они смотрели в небо и над ними величаво плыли самолёты Люфтваффе. Огромные неповоротливые - это они устроили огненный ад внизу. Но прежде это сделали немецкие корабли. Японцы, начавшие эту атаку, это безумное нападение на хорошо укреплённый берег, так и не смогли добиться особых успехов. Они угодили не просто в мясорубку - они попали в смертельный капкан, и выход у них был только один. Они не могли отступить, потому что американский флот ударил им в спину, едва они оказались связаны боем. Тяжёлые японские корабли не смогли начать обстрел берега, и десант пришлось высаживать, почти не имея прикрытия. А именно этого они и добивались. Япония была в шаге от сокрушительного и, в общем-то, позорного поражения. Но пришли немцы…, откуда? Как? Почему их прозевали и разведка и сторожевые корабли да самолёты? Кто ж их знает…, как-то прозевали. Теперь немцы разносят в клочья береговую оборону…, то есть уже разнесли.
Эрни очнулся далеко не сразу, после того как схлынул огонь, и стало тихо. Гром разрывов оглушил его. Но жвачку Эрни так и не потерял. Продолжая лениво жевать её он подполз к краю ямы и выглянул наружу.
- Чччёрт… - Прошипел он, повстречавшись взглядом с бездонным дулом винтовки. Поднимаясь на ноги, он медленно задрал обе руки вверх. - Я сдаюсь. Победил ты фриц…
Рядом поднимался Барри…, они бросали взгляды по сторонам и не верили своим глазам - немецкие солдаты, вперемешку с японскими уже бродили по всему видимому пространству, практически не встречая сопротивления…, впрочем, какое сопротивление? После удара корабельной артиллерии мало кому удаётся выжить.
А к берегу уже подходили тяжёлые транспорты. И они везли не только пехоту. Но вот что странно - это были японские транспорты! Выходит, фрицы просто помогли японцам огнём и небольшим количеством войск? Что же это получается - вторжение в США проводится Японией? Эрни не понимал происходящего, но старательно запоминал всё что видел. В плену будет шанс сбежать, а возвращаться к своим с пустыми руками он не желал. Он вернётся вместе с Барри и с такой информацией! С такой, что генералы ахнут!
- Шугерд, - сказал немец стоявшему рядом солдату той же национальности, - они сразу сдались.
- Я заметил. - Шугерд скривив губы, небрежно держал автомат направленным на пленных.
- Может…, - он задумчиво нахмурился, - может, скажем, что они отчаянно отбивались?
- Ха, вокруг посмотри. - Шугерд передёрнул плечами. - Всё равно ведь вскроется.
- Да… - Немецкий солдат удручённо покачал головой. - Неохота мне с ними возиться…
Автоматная очередь срезала двух друзей в одну секунды. Захлёбываясь кровью оба упали обратно в яму. Шугерд хмыкнув, проследил, как слегка подёргивающиеся тела американских солдат упали, и настороженно воззрился на окружающую местность.
- Зачем убил? - Спросил его товарищ, уже в пути, когда яма с двумя мертвецами осталась метрах в ста позади них.
- Мне тоже с ними возиться неохота…, вот если бы попался такой пленник, какого в приказе описывают…, а так…, к чёрту их.
- Да уж… - Немецкий солдат тяжко вздохнул - он тоже хотел дополнительные дни отпуска и денежную премию. С финансами у него было туго в последнее время. Виной тому, наверное, были постоянно растущие цены. Естественно, ведь не его же невинное увлечение карточными играми на деньги? Нет, конечно…, это всё виновата экономика военного времени.
Ямамото Тагава сидел на земле, скрестив ноги и выпрямив спину. Он размышлял. Прямая спина, дыхание ровное, лёгкое - будто и не бегал он только что через полосу препятствий…, очень особенную полосу препятствий. Один из тех с кем он бежал, до конца полосы не дошёл, его тело осталось где-то там, в грязи и дыму.
Ямамото размышлял. О чувствах, о том, как свистит ветер. Здесь он свистел по-особенному. Свист его обращался голосом, который мало кто мог слышать. Вот Йомура Тагава мог. И он мог, ибо Ямамото ничем не уступал своим достойным предкам. Здесь ветер звучал голосами воинов, он звал и тревожил. Он плакал и смеялся. Ветер чувствовал землю, над которой свистел и те, кто жил на ней, приветствовали его, тоже чувствуя скрытые ноты свиста…
Победа над американцами далась не легко. Сильный враг, но он был повержен мощью Японского оружия! С огромным трудом, с неимоверной тяжестью, но всё же повержен. Американский зверь пал в Вашингтоне, в их главном городе. Те, кого немецкие войска добивали в Канаде, были просто трусами, бежавшими от последней своей битвы. Настоящая победа была одержана в Вашингтоне, бесстрашными японскими солдатами.
Ямамото лично принимал из рук Эйзенхауэра документы, подтверждавшие безоговорочную капитуляцию США. Эйзенхауэр…, президент этой страны был гораздо смелее своих генералов - он умер в Вашингтоне, сражаясь наравне со своими подданными. Настоящий Император! Ямамото очень уважал его, но не жалел. Президент принял славную достойную мужчины смерть. И потому он так гордился этой победой Японии. Император США был не менее достойным правителем, чем Император Японии.
Как радовались они этой Великой победе! О! Вся Япония праздновала тогда, ещё не зная, чем обернётся эта тяжело давшаяся победа. Тогда никто, даже он, не подозревал, да и не думал о том, что произойдёт совсем скоро. Китай вновь поднимал голову, и Квантунской армии приходилось очень не легко, а союзники прочно завязли в боях по всему миру…, в какой-то момент даже казалось, что Квантунская армия перестанет существовать, а Китай сбросит славные войска Императора в море.
Положение спасли те немногие силы, что смог высвободить Тагава и отправить в Китай. Они помогли продержаться до того мига, когда союзники, наконец, помогли. Они применили новое, страшное и доселе невиданное оружие - летающие диски, с которыми не мог сравниться ни один самолёт. Тогда впервые военные лидеры Японии и Тагава в том числе, задумались о том, что союзник необыкновенно силён. Но начать войну против него они уже не могли. Борьба с Америкой слишком сильно ослабила армию Императора. Оставалось надеяться на честь союзников…, только вот надежды не оправдались.
Удар был стремительным, жёстким и нанесён одновременно по всем точкам мира, где располагалась Императорская армия. Тысячи погибли. Тысячи были взяты в плен. А Япония…, Япония стала клеткой, в которой позволили жить тем, кто не погиб в боях…
Ямамото оказался в плену в дни самых первых хитрых ударов союзника. Он сражался и был уверен, что погибнет в бою, но судьба сыграла с ним злую шутку. Он остался жив, оглушённый взрывом, он попал живым в руки врага. Великий позор, он должен был покончить с собой - должен был! Но сначала ничего не получалось - от него ждали именно таких действий и не позволяли ему спасти своё лицо. А потом он не смог сам.
Он долго пробыл в госпитале и каждый день с ним разговаривали. А потом его увезли сюда и предоставили относительную свободу действий. Появилась возможность спасти лицо, но он не смог. Нет, не страх остановил его. Вовсе нет. Его остановило любопытство. Происходящее было столь таинственно, что Ямамото не сумел победить своего любопытства.
Ему всё объяснили, но он не многое понял. Одно прочно засело в голове и никак не желало открывать своих тайн - он здесь для того, что бы попытаться получить Ограниченное Гражданство. Что это Ямамото не понимал. Товарищи по несчастью ничего объяснить ему не смогли - по-японски тут никто не говорил. Вообще он был единственным японцем во всём лагере. По крайней мере, других он не видел. Вот и ещё одна загадка - в одном бараке жили русские, американцы, китайцы, индийцы и даже один негр…, Мумба, если Ямамото правильно запомнил его имя. Очень пёстрая компания, но каждый из них был солдатом.
Каждый день начинался одинаково - они строились на плацу. Под дулами двух тяжёлых пулемётов установленных на вышках внутреннего периметра…
Самым странным тут был как раз сам этот лагерь. Ямамото немало был наслышан о Лагерях Смерти, во множестве выстроенных союзниками на завоёванных территориях в первые два года войны, но этот лагерь на них совсем не походил. Это скорее была военная база. Только таких баз он ещё не видел. Обычно на них учили воевать тех, кто этого не умел, либо тренировали тех, кто уже умел воевать. Здесь учили тоже, но не слишком усердно. По крайней мере, сейчас. Их будто проверяли на выносливость. Каждый день изнурительные упражнения, марш-броски, учения, полосы препятствий…, на полосах почти всегда кто-то умирал. В них стреляли, отстающих расстреливали без тени жалости. Вместо взрывпакетов на полосе препятствий стояли настоящие мины. Тут был ад, но Ямамото прочувствовал этот ад, он научился любить его…
Он размышлял. Ничто не нарушало его покоя. Он был среди воинов, в месте, построенном для Величайших из них. Немногие уцелеют тут, лишь самые лучшие.
- Ямамото.
- Да? - Он не встал. И не получил за это прикладом по голове, как бывало раньше. Немецкий офицер едва заметно улыбнулся. Задубевшая кожа лица, треснула складками и парой морщин. Сильный и старый воин. Они ненавидели друг друга пару лет назад, а теперь искренне уважали друг друга. Иногда они даже беседовали. На смеси немецко-японского. К сожалению, Ямамото не смог выучить весь язык немцев, он был слишком сложным для него. Как и для Клауса японский. Иногда они не могли обойтись без жестов.
- Как настроение? - Клаус сел на асфальт рядом с ним. Ямамото удивлённо вскинул брови. Днём, да ещё у барака, Клаус никогда не позволял себе таких вольностей.
- Я слушал ветер. - Пожав плечами, ответил Ямамото.
- Он не рассказал тебе? - Совершенно серьезно ответил Клаус. Он научился уважать то, что не мог понять, но чувствовал инстинктивно. Благодаря Ямамото он этому научился.
- О чём должен был рассказать ветер?
- Всё изменилось. - Клаус рассмеялся. - Теперь для тебя всё изменилось.
- Для меня было честью знать тебя Клаус. - Холодно, но, надеясь, что Клаус всё поймет, ответил Ямамото. - Я буду готов, когда придёт время. Позволишь ли ты проститься с ним?
- Ветер никуда не денется. - Клаус хлопнул его по плечу. - Ветер от тебя никуда не денется дружище. Ты ещё поживёшь.
- Я не понимаю.
- Нет больше Ограниченного Гражданства. Для таких как ты, для анклавистов, его больше нет. Либо Поражение в правах, либо Гражданство. Невеликий выбор, да? - Клаус снова чему-то рассмеялся. - На, это твоё.
- Что это? - Клаус протянул ему что-то. Ямамото взял это и теперь удивлённо смотрел на серые корочки с немецким серебряным орлом на них.
- Ты гражданин. Можешь прямо сейчас топать, куда душа ляжет. - Он помолчал и, вздохнув, продолжил. - Теперь ты полноправный гражданин Третьего Рейха. За одним исключением - ты не можешь иметь детей от немок. Ты доказал что в твоих жилах течёт арийская кровь и теперь ты такой же гражданин как и я.
Ямамото молчал. Он теребил в руках твёрдые корочки, открывал их, видел там своё имя и фотографию. Снова смотрел и не мог понять, что ощущает сейчас. Он не желал этого. Не думал и о дне, когда будет свободен. Много лет прошло, очень много. Куда ему идти? Эта база, её жизнь каждый день напоенная смертельной опасностью стала его домом, его жизнью. Великим Испытанием, в конце которого - он в этом не сомневался, его ждёт достойная смерть. И вот, теперь, ему придётся уходить…, только куда? Домой, к семье? Его взгляд упал на рукава куртки. Рукава были завёрнуты до локтя, но он помнил и так, что там на самом краю рукавов - знаки. Руны. Немецкие. Знаки врагов, которые он носил много лет.
- Мне не куда идти Клаус.
- Ха! - Клаус указал широким жестом на всё вокруг. - Иди куда хочешь. Можешь в Берлин съездить или в Вашингтон. Или в Токио. Везде Империя, везде одна и та же страна мой друг. Даже анклавы - тоже Империя. С тем отличием, что там регулярных частей побольше. - Клаус недовольно пожевал губами. - И гестаповцев там что крыс…, об этом не беспокойся. Ты гражданин с документами. Ни одна крыса ничего тебе не сможет сделать.
Ямамото усмехнулся. Крыса - так на базе называли служащих Гестапо, причём все без исключения немцы. Почему? Кто знает…, Ямамото вот не знал.
- Анклав Япония… - Он некоторое время молчал. - Я давно не был дома. Я погиб для своих родных. Клаус, зачем оживать мертвецам?
Клаус долго молчал. Смотрел вперёд. На плацу строилась группа новичков. Много разных людей. Были там русские, американцы, европейцы…, японцев не было. Уже несколько лет поход за Гражданством абсолютно добровольное дело, но японцев по-прежнему не было среди них…, и он не понимал своих чувств по этому поводу. Иногда ему было больно оттого, что японцы не ищут гражданства…, иногда он гордился тем, что японцы так и не были сломлены, не склонились пред своим врагом…
- Не знаю. Если хочешь, оставайся.
- Что? - Он пристально посмотрел на своего друга. Старого друга, который прежде был врагом. - Это возможно?
- Да. - Клаус поднялся. - Ты можешь остаться инструктором. Будешь работать сначала с зелёными новичками, потом как получится. Как покажешь себя. В общем, думай друг.
Ямамото с достоинством кивнул.
- Хех… - Клаус усмехнулся и уже уходя, добавил. - Пойду Алексея обрадую, он тоже заслужил своё Гражданство.
Ямамото сидел и слушал ветер. Его голос сейчас неуловимо изменился. Что-то новое появилось в его мягком шорохе. Он слушал и пытался уловить, понять и осознать это новое изменение. Когда он поймёт, что ветер хочет сейчас сказать ему, он примет решение.
Сергей Плюшко сидел в своём кабинете, за своим рабочим столом. Ему было жарко. Рубашка прилипла к спине, руки тряслись, но он всё ещё смотрел на закрывшуюся дверь. Она закрылась уже давно. Минут 15–20 назад. За спиной офицера Гестрада. Приход этих людей всегда считался чем-то вроде чёрной метки. Служба созданная специально для работы в анклавах. Они занимались тем, что искали ростки бунта, недовольства, среди Поражённых в правах. Говорят, 500 лет назад у них было больше работы, когда они заменили на своём посту офицеров Гестапо, ведь как утверждают учебники истории, тогда анклавов было очень много. Может быть…, но к нему у Гестрада было особое отношение. Ещё бы! Блестящий учёный, способный заткнуть за пояс 9 из 10 учёных граждан - арийцев! Небывалое дело - Сергей был старшим в большом лабораторном комплексе, куда даже на должность лаборанта мог попасть только и только гражданин.