Столы были поставлены огромной буквой "П", повернутой к сцене. А на столах… То, что нам показали в "Иване Васильевиче", который профессию менял, однозначно проигрывало всему этому великолепию. Осетры соседствовали с жареными поросятами, черная икра с красной, в вазах со льдом "Наполеон" гармонировал с "Посольской" и "Столичной". Бутылки "Советского шампанского" мирно сосуществовали с "Массандровскими" винами. Хм, а ведь бабушкина советская книга "О вкусной и здоровой пище", похоже, не врала. Фото из нее словно ожили!
– Это мой жених, Сергей Андреевич Губернский, писатель, – представляла Валентина меня тем временем каким-то солидным мужчинам.
– Пока жених, надеюсь, что скоро мы на законных основаниях станем мужем и женой, заявление уже подали, – добавил я, пожимая протянутые руки.
– Я так понимаю, сошлись на ниве любви к литературе? – по-доброму пошутил седой мужчина с целым рядом орденских колодок на пиджаке и флажком депутата областного совета.
"Директор продторга", – еще заранее при его появлении успела шепнуть мне на ухо моя спутница. А собеседнику сказала:
– Представляете, Николай Афанасьевич, он к нам в магазин, в грузчики пришел наниматься, в джинсах и импортной куртке, такой, что я только в кино видела.
– Вот, Федор, – обратился Николай Афанасьевич к своему товарищу, – это правильный подход, человек не в кабинете материал для книг собирает, а в народ идет. Одобряю! Что ж, добро пожаловать к нашему шалашу. Надеюсь, что нам сегодня еще удастся пообщаться, а пока извините, я сегодня тут за хозяина, надо и других встретить. Вас проводят к вашим местам.
Метрдотель, точная копия своего коллеги из "Бриллиантовой руки", с важным видом провел нас к местам за общим столом. Слава богу, предлагать нам "освежиться" он не стал. Может быть, позже…
К нам подходили, поздравляли Валентину с успехом, хвалили стихотворение. Узнав, что и я писатель, причем уже издающийся, восторгались еще больше.
А вечер тем временем понемногу раскручивался. Все гости расселись за столом, выпили по первой, закусили, после чего Николай Афанасьевич встал, коротенько поприветствовал всех и объявил, что сегодня поздравить работников торговли Пензы с профессиональным праздником приехал известный вокально-инструментальный ансамбль "Веселые ребята".
Помню, как-то шаря по кабельным каналам, попал на "Ностальжи", и там как раз гоняли старый клип "Веселых ребят" из 80-х. Запомнилось, что у Буйнова еще на голове тогда было весьма кудряво. Интересно, он уже в составе ансамбля или еще не дорос?
Следом за Николаем Афанасьевичем на сцену выскочил бодрый мужчина в эстрадном костюме.
– Дорогие товарищи, разрешите от имени нашего коллектива поздравить вас с профессиональным праздником – Днем работника торговли…
Что-то он там нес про высокое предназначение, долг перед Родиной, что если бы не мы… Мне было некогда его слушать, я только что намазал себе нехилый бутерброд черной икрой и с наслаждением его пережевывал, закусывая упавшую в желудок рюмку "Наполеона". Валя же в этот вечер остановила свой выбор на минералке.
– Как вам, наверное, известно, – продолжал ведущий, – недавно в нашем коллективе произошло знаменательное событие. Солистка вокально-инструментального ансамбля "Веселые ребята" Алла Пугачева получила Гран при на конкурсе песни в Болгарии. Она принесла нашей стране "Золотого Орфея", исполнив песню "Арлекино". Поприветствуем Аллу, товарищи!
Бутерброд с икрой застрял у меня в горле. Вот это да! Реально корпоратив "Газпрома", не меньше! Сама Пугачева! Хотя пока она еще далеко не та звезда, каковой станет спустя годы, но тем не менее… Так, а кто это с ней на сцене? Этого не знаю, а вон тот, молоденький, на Барыкина похож. А за клавишными, в очках и с бакенбардами, похоже, как раз Буйнов!
– Арлекино, Арлекино, – подпевали гости певице.
А я сидел с недожеванным бутербродом во рту, и у меня зрел ПЛАН! Здесь Пугачева, и сюда же мы попали благодаря стихотворению "Миллион алых роз". Что это, как не знак свыше?!
Многострадальный бутерброд я дожевал, для храбрости выпил еще рюмку "Наполеона", и отправился к столу, который, как я понял, был приготовлен для музыкантов, и где сидел мужчина, выступавший с поздравлениями.
– Здравствуйте, разрешите представиться, Губернский Сергей Андреич, писатель.
– Очень приятно, Слободкин Павел Яковлевич, руководитель ВИА "Веселые ребята". Чем могу помочь?
– Павел Яковлевич, вы знаете, а у нас в коллективе тоже, так сказать, радостное событие. Конечно, с успехом вашей артистки не сравнить, но… У одного из заведующих магазина, моей хорошей знакомой… Да что там знакомой – моей невесты! Так вот, в "Работнице" напечатали ее стихотворение.
– От всей души поздравляю.
– Спасибо, но у меня к вам просьба… А что, если нам устроить сюрприз для всех здесь присутствующих? Не могла бы Алла спеть эти стихи?
– Вообще-то стихи не поют… без музыки. Посмотреть-то хоть их можно?
– Сей момент! – я метнулся к одной из подходивших к нам женщин, получившей Валин автограф на журнале, который она специально принесла на вечер. Попросив на время журнал, я через полминуты снова был за столом артистов. Алла, которая уже спела "Арлекино", присела рядом и потягивала "Нарзан".
– Вот, – я протянул им журнал, открытый на странице со стихотворением. – Я даже примерно представляю мелодию.
И тут же вполголоса принялся напевать слова на хорошо мне знакомую музыку Раймонда Паулса.
– Так это же мелодия песни "Подарила Мариня девочке жизнь" Паулса, – вдруг сказала Алла. – Ее еще Лариса Мондрус, а затем и Айя Кукуле исполняли. А что, вполне подходит для этих стихов, и ребята запросто сыграют, Буйнов как-то наигрывал, я слышала.
– Добро, вставим в середину программы. Аллочка, слова перепиши пока, с листа ведь петь придется, – распорядился Слободкин, и негромко добавил, обращаясь снова ко мне. – Только заказ песни у нас стоит сто рублей.
"Вот же жук", – подумал я, обшаривая карманы. К счастью, к Валентине за деньгами бежать не пришлось, удалось наскрести озвученную сумму собственными силами. Все-таки такое мероприятие. Такси, туда-сюда – всегда нужно держать под рукой сотню-другую.
Между тем праздник набирал обороты, народ под хорошие песни опустошал стол, активно плясал. Поскакал и я под "Госпожу Вандербильт" Маккартни, которую зажигательно исполнил Барыкин.
"Хоп, хей хоп" – раздавалось дружное под сводами "Дома Рыбака". Покружился с Валентиной под "Ясные глаза" в исполнении Пугачевой. Подвигался под "Как прекрасен этот мир", похлопал "Песне рыбака". И снова – "хоп, хей хоп", но уже на русском: где же та красавица, та, что нам понравится?
И вот, наконец, Слободкин снова поднимается на сцену:
– Товарищи, нам стало известно, что у вас в коллективе тоже произошло радостное событие, и мы решились показать вам небольшой экспромт. Сейчас, на музыку одной из песен Раймонда Паулса, Алла Пугачева споет стихи, родившиеся в вашем коллективе. Вы наверняка знаете этого человека, ее зовут Валентина Колесникова. Где она, встаньте, пожалуйста. Давайте и ей поаплодируем… Спасибо, итак, "Миллион алых роз"! Прошу, Алла!
Когда заиграла музыка, я пережевывал очередной бутерброд, на этот раз с белугой, но невольно замедлил движение челюстей. Мне было интересно наблюдать за реакцией и зала, и Валентины, нервно теребившей край узорчатой скатерти.
Как написал Владимир Семенович, (интересно, кстати, а уже написал или напишет?) "что потом началось, не опишешь в словах". Если при первом исполнении зал подпевал только припев, то второе, по требованию публики состоявшееся немедленно, было хоровым. "Арлекино" нервно курил в сторонке.
– Ну, уважил так уважил! Молодец он у тебя, Валентина, умело подсуетился, – к нам подошел сам Николай Афанасьевич. – Видел я, как вы с нашими дорогими гостями шушукались. Хорошая песня получилась. Вдвойне приятно, что стихи написаны нашим товарищем, рядовым завмагом. Да не красней ты, Валентина Александровна, привыкай, теперь, глядишь, песня-то греметь будет по всему Союзу… Кстати, Сергей Андреевич, если не секрет, над чем сейчас работаете?
– В данный момент пишу книгу об основании Пензы, рабочее название "Крепость на Суре". Думаю, с месячишко еще провожусь. Правда, получится ли издаться – пока еще неясно. Мне тут намекали, что можно будет Мясникова попросить помочь в этом деле. А еще на днях в журнал "Юность" отвез повесть о войне. Все-таки страна 30-летие Победы отмечает, нужно было к дате что-то такое написать.
– Слушай, Сергей Андреич, – перешел на "ты" Николай Афанасьевич, – а давай, мы твою книгу про Пензу у нас издадим. А что? Федор! – он махнул рукой мужчине, который вместе с ним встречал нас на входе. – Вот, знакомься еще раз: Федор Велимирович, директор Пензенского промторга. Что, Федя, слабо заказать от торга книги Сергея Андреича в нашей типографии?
– Почитать дадите, там посмотрим, – уклончиво ответил Федор Велимирович.
– А как же фонды на бумагу, краска… – начал было я, и тут же заткнулся. Директора пензенских торгов одновременно посмотрели на меня как на убогого.
– Вот и ладненько, понял, куда еще экземпляр отдашь? Так, а теперь давайте выпьем за Победу!
– За НАШУ Победу! – поддержал тост Федор Велимирович.
Мы чокнулись рюмками и выпили.
– Эх, миллион, миллион, миллион алых роз…. А ты чего, Валюша, притихла? – обратился директор продторга к моей спутнице. – Ты посмотри, какую радость коллективу принесла! Да знаешь ли ты…, хотя откуда…, меня сегодня первый, когда с праздником поздравлял, очень за тебя хвалил. Молодец, говорит, Николай, умеешь кадры подбирать. В курсе, наверное, что новый Универсам строители обещали к новому году сдать, пойдешь туда завотделом? Это тебе не гнилую картошку перебирать. Я с Чистяковым переговорю, думаю, отпустит тебя. Кстати, чего он сам-то не приехал? Мать в больницу положили? Мда, матери его, кажется, за восемьдесят уже, так и мы скоро по больницам скитаться начнем… Ну так что, пойдешь на повышение?
– Как скажете, Николай Афанасьевич. Я ваше доверие постараюсь оправдать на любом посту. Только…
– Что только?
Она закусила нижнюю губу и скосила глаза в мою сторону. Я едва заметно пожал плечами, мол, все равно рано или поздно все узнают.
– В положении я. Третий месяц.
– Ого, новости одна хлеще другой! У тебя же вроде дочка уже взрослая? А теперь, значит, будет сын. Точно говорю, сын, со мной лучше не спорь. Ну что ж, мои поздравления!
Я выпил с директорами, которые после этого пошли осматривать свои владения дальше, и мы с Валей сначала уставились друг на друга, а потом одновременно радостно рассмеялись. И таким я себя счастливым в этот момент почувствовал, что захотелось сделать что-то этакое для моей любимой женщины, носящей под сердцем МОЕГО ребенка. И у меня снова родился ПЛАН.
– Я ненадолго, – шепнул Вале на ухо, и вновь направился в сторону закусывавшего Слободкина.
– Павел Яковлевич, хочу песню исполнить для своей женщины… Для всех женщин, – поправился я. – Недавно сочинил и слова, и музыку, называется "Потому что нельзя". Как бы про любовь и осень, но думаю, любовь актуальна во все времена. Давайте, я вам напою, а ваши ребята по-быстрому музыку подберут. Если понравится, то сможете даже исполнять ее на своих концертах.
– Хм, да у вас тут прямо край талантов, – усмехнулся руководитель ВИА. – И что за песня? Ну-ка, парни, Алла, давайте сюда. Послушаем, что нам писатель напоет.
Ну я и напел, вполголоса, первый куплет и припев. Пояснил, что в припеве после слова "нельзя" в первой и второй строчках Пугачева на бэке должна тянуть "ааа-а-а", рассказал, что перед первым куплетом идет проигрыш музыки из припева, и с тем же бэк-вокалом Пугачевой. Да уж, Алла Борисовна у меня на подпевке, видела бы меня сейчас моя бывшая! Я ведь эту песню из репертуара группы "Белый орел" когда-то спел ей под гитару на второй день нашего знакомства, как павлин, перья перед ней распустил… Эх, да что вспоминать! У меня теперь новая любовь, вот ей точно стоит посвятить песню.
– В общем, – подытожил я, – там три куплета и три припева, можно без всяких сольных вставок, как некоторые любят делать. Плюс, как я уже объяснял, мелодия припева идет в самом начале.
– Так, ноты я навскидку записал, давайте по-быстрому сыграю, – кинулся к клавишным Буйнов, убавляя на своем вполне приличном для этого времени синтезаторе звук до минимума. Зазвучала знакомая мне музыка. Также убавив на гитарах звук, присоединились другие музыканты. Никто из присутствующих в зале, казалось, не обращал на нас внимания, тем более что магнитофон через мощные колонки выдавал что-то бодрое, и некоторые работники торговли так же бодро отплясывали. Только Валя пыталась понять, что я опять забыл у музыкантов, глядя в нашу сторону со своего места.
– А что, очень даже неплохо, – свел вместе ладони Слободкин, и остальные участники коллектива поддержали своего руководителя одобрительными возгласами. – Вы, как споете, нам слова перепишите на бумаге. Кстати, Сергей Андреевич, если вы и впрямь дадите нам эту песню, нужно будет как-то зарегистрировать авторские права в ВААП. В Москву не собираетесь в ближайшее время?
– Учитывая, что периодически отвожу в издательства свои рукописи, очень даже может быть.
– Тогда вот вам мой домашний номер телефона, как соберетесь – сразу звоните. И не затягивайте, бога ради. Ведь без законных на то оснований мы не имеем права исполнять эту композицию. А так и нам хорошо, и вам будет копеечка капать… Ну что ж, пойду объявлять.
Фух, что-то я резко взмок. Одно дело в караоке петь, хотя я и не был любителем подобных развлечений, а совсем другое – перед любимой женщиной и такими солидными зрителями.
– Дорогие товарищи, – тем временем говорил в микрофон Слободкин. – А сейчас ваш коллега, Сергей Губернский, исполнит песню своего сочинения. Она называется "Потому что нельзя", и посвящается всем собравшимся в этом прекрасном ресторане женщинам. Нашим замечательным женщинам!
После этого передал микрофон мне, я в сторону прочистил горло и посмотрел в погружающийся в полусумрак зал. Ну что, когда уже? Ага, кажется, понеслась.
Дождавшись, когда закончится проигрыш, я запел:
"Облетает листва, у природы свое обновленье,
И туманы ночами стоят и стоят над рекой.
Твои волосы, руки и плечи твои – преступленье,
Потому что нельзя быть на свете красивой такой".
В этот момент мой взгляд сфокусировался на Валентине, и словно разряд тока пронзил меня от макушки до самых пяток. Какая же она красивая! Мой голос набрал силу:
"Потому что нельзя…"
Алла тоже старалась, видно, что молодая певица получает настоящее удовольствие от песни, несмотря на то, что ей отведена всего лишь роль бэк-вокалистки. А что, получалось у нас не хуже, чем у "Белого орла". Кажется, у меня даже голос неожиданно мутировал в правильном направлении. Или я просто выдавал желаемое за действительное?
Как бы там ни было, едва только затих последний аккорд, как зал тут же взорвался аплодисментами и криками "Браво!" Я смущенно раскланивался вместе с музыкантами "Веселых ребят". Потом кто-то крикнул "Давай на бис!", а другие поддержали просьбу. Пришлось исполнять еще раз. Теперь, когда каждый из музыкантов, что называется, знал свой маневр, получилось даже лучше, чем во время премьеры песни. И вновь овации, поклоны, влюбленные глаза Валентины, которой я под завистливыми взглядами собравшихся дам посылаю воздушный поцелуй…
В общем, это были, что называется, мои пятнадцать минут славы. А если точнее, то я сделал вечер работникам торговли. Неудивительно, что под занавес торжества то и дело кто-нибудь напевал запоминающийся припев: "Потому что нельзя, ааа-а-а, потому что нельзя, ааа-а-а, потому что нельзя быть на свете красивой такой".
"Дом рыбака" мы покидали уже в десятом часу вечера. Сердечно распрощавшись с руководящими работниками в лице Николая Афанасьевича и Федора Велимировича, мы с Валей нашли на стоянке свободное такси и отправились домой. И тут, в машине, сидя рядом со мной на заднем сиденье, моя спутница неожиданно тихо расплакалась.
– Ты что? Что случилось, милая?
– Сережа, – сквозь всхлипывания прошептала она. – Какое же счастье, что я встретила тебя! Ты такой… Ты такой…
– Классный? – нескромно подсказал я, утирая ладонью темные потеки туши из-под ее глаз.
– Ага, точно, классный, – она еще раз всхлипнула и улыбнулась.
– А уж как мне повезло, что я тебя встретил. Мы достойны друг друга, согласись?
Валя снова улыбнулась, прижавшись ко мне всем телом. Водитель дружелюбно подмигнул мне в салонное зеркало заднего вида, я подмигнул ему в ответ, и зарылся лицом в волосы моей любимой.
Глава 24
Свадьбу мы с Валентиной сыграли скромную, расписались и посидели вдвоем в ресторане "Волга". Жаль, Ленка не смогла вырваться со своих среднеазиатских раскопок, мы ей отправили письмо, где подробно рассказали, как расписывались, обменивались кольцами, и как здорово посидели в ресторане, где я снова исполнил для Вали в сопровождении местных музыкантов "Потому что нельзя".
Кстати, возглавлявший ресторанный ансамбль виртуоз-гитарист Раф Губайдулин тут же вцепился в композицию, умоляя разрешить исполнять ее на своих выступлениях. Тут я немного растерялся, все-таки вроде "Веселым ребятам" обещал. Но, с другой стороны, они же не узурпируют песню, юридически ее хозяин – я. Поэтому и волен делать с ней все, что хочу. В общем, подарил песню с барского плеча. Счастливый музыкант тут же побожился, что мы можем приходить в ресторан в любой день, столик для нас всегда будет накрыт, уж с администратором он договорится.
Перед тем, как отправиться в очередной раз в столицу, я, как и обещал, позвонил Слободкину. Трубку после третьего гудка поднял сам Павел Яковлевич. Услышав, что я собираюсь в Москву, руководитель "Веселых ребят" поведал в свою очередь о разговоре с Паулсом, якобы Раймонд Вольдемарович согласился отдать музыку под стихи Валентины.
– Так что если есть возможность, приезжайте вместе с Валентиной Александровной, ее стихи нужно будет тоже в ВААП зарегистрировать как текст песни. Будет на пару с Паулсом получать авторские отчисления, – обрадовал Павел Яковлевич.
Валя поначалу не хотела ехать ни в какую. Мол, кто это меня с работы отпустит, да еще и тебя не будет, тут Татьяна одна не справится… Пришлось мне, набравшись наглости, звонить Чистякову. Иван Степанович отреагировал крайне позитивно, пообещал в помощь Татьяне на один день прислать грузчика с овощебазы.
Внезапно появилась и еще одна причина съездить Вале в столицу. Из редакции "Работницы" по телефону сообщили, что можно приехать и по предъявлении паспорта забрать гонорар в размере 450 рублей. Либо, как и в моем случае, позже деньги придут по почте. Но раз уж мы собрались ехать, то и нечего лишний раз напрягать почтовое ведомство, у них и так есть чем заняться.