* * *
В Мяннику Никита взял всю организацию в свои руки. Валере оставалось только быстро выполнять задумки двоюродного брата. Открывшиеся перспективы настолько захватили Никиту, что, обуреваемый фантастическими идеями, он временами неадекватно реагировал на "серую" действительность. Пару раз это чуть не привело к конфликту с местными, которым не нравился грузовичок, с российскими номерами. Склады оказались легко доступными. Братья проверили, какой маркировке ящиков соответствует какое содержимое, и примерно подсчитали количество. Снарядов и патронов оказалось больше всего. Пулеметы, обычные тульские максимы, составляли меньшинство, их было всего двадцать. А вот странного обмундирования был целый вагон. Примерно подсчитав количество винтовок, необходимых для них патронов и добавив вес пулеметов с патронами, братья задумались о том, как это довести до Беламор канала. Около двадцати тонн весили винтовки и патроны. Вес пулеметов добавлял тонну, патронов к ним набралось еще пару тонн.
11 сентября 2007 года.
Из Воронежа приехал Валентин. Он опоздал на похороны, приехал только на следующий день. Югин сразу послал его на втором грузовике в помощь братьям. Ехать одному было тяжело, и Валентин приехал на сутки позже братьев. Купили дюжину пива. И сели обсудить предстоящую работу.
Никита предложил самоокупаемый вариант перевозки оружия. Закупить по дешевке три десятка УАЗ-469. Неприхотливые машинки, на 72 бензине, за два дня довезут оружие до места, даже по плохим дорогам России конца девятнадцатого века. Затем продать их питерскому Фрезе, хорошие, дорогие кабриолеты из них сделает.
– Нас всего девять мужиков, Пал Палыч не водит, остается восемь. Нужно тридцать. Ты, Никита, арифметику в школе проходил? – засмеялся над "глупой" идеей Валерий.
– Семеро. Николая младшего можно тоже не считать. У него медовый месяц, – поправил брата Валентин.
– Ерунда, я с ним разговаривал, у них чисто дружеские отношения, – возразил Валера.
– Раньше, не спорю. Я вчера утром приезжаю в Воронеж, и первым делом к жене. Светка моя в шоке. Эти "друзья" всю ночь не давали спать никому. Дом, конечно, большой, но деревянный. Окна ночью открыты. Слышно все. Полинины родители в шоке.
– Кончай сплетни распускать. Как баба, – остановил брата Валера.
– А чего теперь скрывать, пятнадцать человек не спали, мучались.
– Ага, от зависти, – усмехнулся Никита, – Светка, сразу стала доказывать, что не хуже Полины, или десять минут терпела?
– Нет, Светка от него потребовала, что был не хуже Николая, – подхватил Валера.
– Я удивляюсь, как тебе удалось от Светки вырваться, – посочувствовал Никита.
– Коля помог, – прояснил ситуацию Валентин. Братья засмеялись. Через минуту к ним присоединился Валентин.
– Валера, до чего мы дошли, проклятые америкосы помогают нам даже в этом, – с серьезным, скорбным видом сокрушался Никита, – А до этого всю ночь. Подчеркиваю, без перерыва, американец отработал на Полине. Вот оно серьезное, американское отношение к делу.
– Это с какой стороны посмотреть, может, женщины у нас так хороши в этом деле, что одному здесь не справиться. Света осталась довольна Колиной помощью, – поинтересовался у брата Валера.
– Увы, нет. Он приходил сказать, что грузовичок готов и ждет меня, – засмеялся Валентин.
– Так всегда. Рассчитываешь на американскую помощь, а выходит она боком, – опять посокрушался Никита.
Братья еще минут пятнадцать болтали всякую ерунду. Но всему наступает конец. Кончилось пиво. Последний тост произнесли за Полину, которая ухватила себе целого американца.
– Скоро умотает в Америку, – загрустил Валентин, – жалко дядю Славу, как он будет жить без внука.
– Какая Америка? Вы за три месяца ничего не поняли. Кирдык Америке пришел. "Лифт" это страшное оружие, – завозмущался пьяный Никита, – вы что думаете, Югин захватит Землю двенадцатого века и остановится?
– Ну, я думаю, Сталину-Гитлеру еще башку снесет, если Шурочка попросит, – высказал свой вариант Валентин.
– Дальше старых миров дело не двинется. В двадцать первом веке технологии. Против них не попрешь, и какая численность армии нужна, – засомневался Валера.
– Никакая. Хватит пять тысяч человек. Что будет делать президент США, когда лица мусульманской внешности, выйдут из ниоткуда, захватят Нью-Йорк, сожгут его и убьют сотни тысяч жителей. А потом исчезнут в никуда.
– Объявит войну Ирану, или кто под руку подвернется. Но это ничего не даст, – не согласился Валера.
– Если один эпизод, да. А если много, с указанием разных виновников? Или бледнолицые бандиты нападают на Таллинн, тот, который с двумя "н". НАТО начнет бомбить Россию? Или стерпит? – усилил тезис Никита.
– Ну, ты сволочь. Это третья мировая война. Валера, давай ему рожу начистим, – попросил Валентин.
– Нет, он у-шу занимался полгода, – не согласился Валера.
– Я тебе говорю, "лифт" это оружие. И не предлагаю третью мировую войну начать, – по слогам объяснил Никита. – Валера, четыре пива ему много.
– Ты что, гад, думаешь, дядя Слава будет ЗДЕСЬ войну затевать? – не утихал Валентин.
– И я, и дядя Слава не будем, – успокаивал Никита, – в следующий раз берем одиннадцать бутылок.
– Двенадцатая бесплатно, – парировал Валера.
12 сентября 2007 года.
Рано утром, в условленное время, позвонили Югину и озвучили вариант с УАЗ-469.
– Почему УАЗ? – засмеялся тот.
– У отца в деревне, на даче такой, – оправдался Никита.
– Личный опыт это серьезная причина. Подбирайте машины, шоферов я привезу дня через три. Наберу гастерарбайтеров. Успеете с машинами за три дня?
– Без оформления в полиции? Конечно.
Глава 11.
"За веру, царя и отечество".
Пустячным происшествиям, случайным находкам люди склонны придавать большое значение.
Два дня братья мотались по Эстонии в поисках уазиков. На ходу оказалось всего восемь штук, дальше искать было бесполезно. Плюнули на все и стали искать японские и корейские грузовички-дизели. Купили один и сомнения в его проходимости по бездорожью навеяли мысли о необходимости приобретения колесного трактора.
– Скорость нашего каравана сразу упадет до двадцати километров в час, – расстроился Валера.
– За два дня доедем. Грузовик зря покупали, надо было десяток МТЗ с тракторными тележками купить. Вдвое дешевле выходит. Зато соляра жрут, не напасешься, – загрустил Валентин.
– Пять тонн повезут уазики, остается восемнадцать тонн. Шесть тракторов хватит с запасом, – успокоил Валера.
– Надо снова звонить дяде Славе. Нужно восемь водителей и шесть трактористов, – засуетился Никита.
* * *
Трактора пришлось покупать в России. В тракторах никто из братьев ничего не понимал, поэтому проверкой пригодность трактора к использованию, сделали условие доставки его до границы своим ходом. Если продавца это напрягало, переговоры заканчивали.
* * *
Югин долго ругал молодежь, за неумение спланировать работу. И очень просил продумать порядок работы на складах вооружений.
14 сентября 2007 года. Вечер.
Никита нанял четырех забулдыг, за бутылку водки каждому, для укладки ящиков. Переправили их в 1894 год и начали таскать оружие. Часть оружия сразу погрузили на уазики. Остальное складировали рядом. В самом конце работы, когда вытащили ящики с патронами, увидели стеллаж с саблями. Красиво оформленные, они просились в руки. Сотня сабель была погружена сверх плана.
Когда алкаши грузили ящики, то все было в порядке. Что в ящиках, книги или тушенка, неизвестно. Но когда они случайно увидели сабли, то алкоголики начали требовать серьезные деньги. Валентин не растерялся, попросил грузчиков подождать полчаса, а пока выдал им аванс, по бутылке водки. Сам перестроил "лифт" на двенадцатый век, и вместе с братьями перетаскал пьяных туда.
17 сентября 1894 года. Утро.
Валерий выехал навстречу Югину, чтобы забрать шоферов, Никита погнал грузовичок в С-Петербург. Валентин остался в качестве охранника. В одном из складов он разжился наградным револьвером с серебряными накладками, и теперь в 1894 году, рядом с дорогой, стояли восемь уазиков, забитых оружием. Рядом, на ящиках, сидел мужчина в джинсах, с саблей и револьвером в руках.
Когда Валентин вынул саблю из ножен, то увидел вытравленную надпись "За веру, царя и отечество".
"Сокрушили веру, свергли царя и распродали отечество", – подумал Валентин. "А что собираемся делать мы? Набить карманы деньгами, потешить свое самолюбие спасением одних людей, за счет уничтожения других, поучаствовать в приключениях по разным эпохам? А, может, прав Никита, и через десять лет все миры будут уничтожены?" Пока своей идеи у Валентин не было, он не прочь был помочь отцу.
Раннее осеннее утро было холодное и пронизывающе сырое. "А курточка не по сезону, пора в машину, заведу, согреюсь", – рассудил Валентин, но из низины, из пелены тумана выплыла фантастическая лошадь. Затем на дороге показалась телега. Симпатичная, молодая женщина везла в город молоко. Лошадь остановилась, а молочница, с разинутым от любопытства ртом, и не думала ее понукать. Так прошло минут десять. Валентин ни слова не знал по эстонски, и просто улыбался доброжелательно.
"Симпатичная эстонка. Молодая, лет двадцать. Коса видна из под платка, девушка значит, не замужем. Или наоборот. Не помню. Надо было переодеться в костюм и шляпу надеть. Выгляжу глупо по ее меркам. Особенно кроссовки", – озаботился производимым впечатлением Валентин.
"Немец какой-то странный. Без усов, смешно, как подросток. Жалко не умеет разговаривать. И одежда бедная. А сабля похожа на настоящую. Сторож, наверно. Приеду на базар, товаркам расскажу, что немца видела", – обрадовалась молочница.
Интересную "беседу" прервало появление еще одной телеги. Еще нестарый дед, лет пятидесяти, нарушил тишину громкой руганью, – Фроська, бесстыжая корова, ты что тут, все утро стоишь? Молоко давно скисло. Приедем обратно, матери все расскажу. Уж она тебя за косы оттаскает. Вот потому ты до сих пор в девках ходишь, зимой уж семнадцать лет стукнет. Дед остановился, а Ефросинья начала нахлестывать лошадь.
– А тебя, немчура бритая, может кнутом поучить? Будешь знать, как наших девок…
Что должен был делать Валентин, с местными девками, он так и не узнал. Настроение дед ему уже испортил. И церемониться Валентин не стал.
– Молчать, – громко крикнул он деду, – еще одно слово услышу, схлопочешь по шее.
От неожиданности дед выпучил глаза и замолчал. Фрося, не успевшая далеко уехать, с интересом поглядывала назад. Дед молча стеганул лошадь, и, отъехав, нехорошо посмотрел на Валентина.
* * *
Валентин переоделся в костюм, надел шляпу, туфли и залез погреться в уазик, прошлый хозяин которого превратил его в "крутой" внедорожник, сменил обивку салона, навесил бампер из хромированных труб, установил за решеткой радиатора мощные звуковые сигналы с хромированными колпаками. В тепле Валентина разморило, и он задремал.
Разбудили его два полицейских, верхом на лошадях, один из которых стучал кулаком по крыше машины. Валентин посмотрел на часы, до приезда Валеры оставалось минут тридцать-сорок. Откуда принесло полицейских? Не могли приехать через пару часов. Пришлось открывать окно.
– Чем обязан, господа?
Старший из наряда оказался русским. Проехавший ранним утром дедок, не поленился заглянуть в полицейский участок. Его информацию о подозрительном мужчине, полицейские решили проверить.
"У них тут, похоже, совсем нет работы, если по такой ерунде не лень пять километров ехать", – позавидовал Валентин. Паспорт и документы на оружие Югин отдал Валентину еще в Воронеже. Теперь предстояло проверить качество подделок. Для начала Валентин передал полицейскому паспорт.
Полицейский медленно читал документ, а Валентин строил планы для негативного варианта развития. Собственно их было два. Первый – достать револьвер и стрелять. Второй – удрать, мотор он не выключал, включил скорость и поехал. Оба ему не нравились.
Пауза затянулась. Наличие документов и приличный внешний вид не сходилось с доносом деревенского деда. Явно богатый, ухоженный мужчина, с нежной кожей, не привыкшей к солнцу, с руками, незнакомыми с физическим трудом. Автомобиль полицейский видел всего несколько раз за свою жизнь, а здесь целых восемь штук, один просто роскошный. В столице, говорят, их всего считанные единицы. Трудное решение.
Все решила мелочь. Валентин посмотрел на часы, дешевая японская поделка за тысячу рублей. В глазах полицейского часы были золотыми, на золотом браслете. Он вернул паспорт и пожелал счастливой дороги.
* * *
Через полчаса показалась телега, на которой ехал вредный дедок. Тот торопился посмотреть на результаты своего доноса и значительно опередил телегу молочницы Фроси. Когда дед проезжал мимо, Валентин решил пошутить и нажал на звуковой сигнал. Дикая, залихватская мелодия испугала лошадь, и она дернула телегу так, что дед выпал и вынужден был долго бежать следом.
Фрося опять остановила лошадь и начала стрелять глазками в Валентина. Тому было скучно ждать брата, а девушка была так очаровательна. Не той модельной красотой англо-семитского типа, к которой приучили западные журналы, а такой, от которой не хочется отрывать глаз. Удивляло, что такая женщина не замужем. Разговор завязался ни о чем, когда главное не слова, а интонации. Минут через двадцать подъехал Валера и застал оживленно беседующих "старых" знакомых, понимающих друг друга с полуслова.
* * *
– Да, телефончик ты у нее не возьмешь, и свой не оставишь, – посочувствовал Валера брату.
– Просто мимо проезжала, – соврал, скорее не брату, а себе Валентин.
– Ты адрес спросил, найти потом сможешь?
– А зачем?
– Потом пожалеешь. Догоняй, она недалеко уехала. Проводишь до деревни, узнаешь дом. Будем в С-Петербурге, всегда сможешь заскочить, тут рядом.
– Сколько у меня времени? – забеспокоился Валентин,
– Трактора подойдут через пять часов, еще час на погрузку. Море времени. Возьми мою машину, она без груза, можно будет в город съездить. В парк девушку сводить, на качелях покатать.
– Ты еще в театр предложи сходить, – отвечал Валентин, уезжая.
Глава 12.
Романтический второй завтрак.
Когда девушка понимает, что времени в обрез, промежуточные этапы в развитии отношений исчезают сами собой.
17 сентября 1894 года.
Валентин догнал Фросю уже у околицы деревни. Фрося остановила лошадь и с надеждой посмотрела на Валентина.
– Тебя дома отпустят? Я хотел пригласить тебя в Таллин, – сразу, без предисловий предложил Валентин.
– Не отпустят. Дедуля уже, наверное, нажаловался на меня. Но даже, если промолчал, все равно с незнакомым мать никогда не разрешит никуда пойти, ни на танцы, ни в город. Я вот что придумала, сестру попрошу, она отпросится со мной, вроде как ее жених приглашает. Ее отпустят, – схитрила Фрося.
– Так потом сестра все расскажет и тебе влетит, – пожалел Фросю Валентин.
– Поколотит мать меня немного, без этого никак. Набедокурила, отвечать положено. А как скоро вы уезжаете?
– Через шесть часов, Фрося.
– Жди меня здесь, я быстро домой. Уговорю сестру и вернусь, – заторопилась Фрося.
* * *
Фрося привела молоденькую девушку, худенькую, черненькую и очень злую. Глаза у нее полыхали таким людоедским огнем, что Валентин поежился.
– Познакомься, пожалуйста, Валентин, это моя сестра Фёкла, – елейным голоском представила Фрося.
– Очень приятно, Фёкла. Чудесное имя. Вы с сестрой такие разные, но, обе очень красивы, – сподхалимничал Валентин.
– А мне, Вы не нравитесь, – обозначила свое отношение Фёкла, – и Фроська зря согласилась с Вами пойти на свидание. Дура потому что.
– Что случится плохого, если мы погуляем в Таллине? – удивился Валентин, – вы покажите мне город, а я угощу вас мороженым.
– Сейчас заберем моего жениха, и тогда точно ничего плохого с нами не случится, – угрожающе продолжила Фёкла.
Поехали за Фёклиным женихом в соседнюю деревню. Фросю совершенно не расстроила реакция Фёклы. Она радостно улыбалась и подпрыгивала на сидении машины, как ребенок. Валентин включил музыку, в проигрывателе стояла подборка французской эстрады. На заднем сидении хмурилась Фёкла, а Валентин с Фросей подпевали и веселились от души.