Врать не хотелось, и Югин рассказал о больной девочке. Столько оскорблений и брани от друзей Вячеслав не слышал давно. Примерно через полчаса друзья стали насильно раздевать Югина. Они решили, что за покупкой газеты пойдет Владимир. Ростом тот был чуть выше, зато худее.
Вячеслав попробовал уговорить друзей: – Я сам понимаю, что делаю глупость. Что в ближайший год от голода на той стороне умрут миллионы. Но я видел одну конкретную девочку, и чтобы спасти ее, от меня не требуется много усилий. Дайте мне рискнуть. Их дом расположен в стороне от центра. Я быстро вернусь.
– Дурак, – хором сказали его друзья и спустили стремянку.
Времени на препирательства было потеряно много, и Вячеслав торопился. Надо было успеть до половины седьмого, иначе Настя могла уйти на работу, а график работы Любы на заводе он не знал. Знакомая дорога показалась короткой. Югин успел вовремя, обе сестры были дома.
Сестры обрадовались его появлению, но как-то вяло. Настя ушла на работу, а Люба рассказала новости. Их было две, и обе плохие. У Любы по дороге на работу разболелась нога и она опоздала. Совсем чуть-чуть. Мастер и раньше был недоволен, Люба физически была слабее многих и быстро уставала. Вот он воспользовался формальным поводом и выгнал Любу с работы. Вторая новость касалась Шурочки. Вчера приходил врач, сказал, что девочке хуже. А то они сами не видят. Люба заревела.
Вячеслав дал ей выплакаться. Затем начал выспрашивать, умеет ли кто из знакомых делать уколы. Таких, кроме врача, не оказалось.
– Придется тебе, Люба, самой учиться. Дело нехитрое. Иголок я много принес. Возьмем одну и потренируемся на подушке.
Минут двадцать Люба колола подушку. Рука у нее была на удивление сильная. Получалось у нее хорошо. Вячеслав достал спирт, показал, как обрезать ампулы. Люба сделала первый укол. Постоянный стресс измучил молодую женщину. Люба была похожа на робота. Вячеслав втолковывал ей, когда и какие уколы делать, какие таблетки давать, как стерилизовать шприц, она кивала головой. Попросив не показывать лекарства врачу, Югин засобирался уходить.
– Вы, наверное, доктор. А в деревне живете, потому что скрываетесь, – сделала логические выводы Люба.
– Попробуйте, девочки, выжить. Пусть господь убережет вас в эти лихие годы, – попрощался Вячеслав. И как можно скорее пошел обратно. Ему еще нужно было купить газету.
Люба сидела за столом на кухне и нюхала сало. В этот раз странный старик принес много, килограмма четыре. Хватит на все лето. Еще старик оставил тридцать бумажных рублей, ее месячный заработок, но на них не купить и пяти килограмм муки. Одна надежда на Настины карточки. Очень хотелось отрезать тоненький кусочек сала, но было нельзя. Настя прибежит на обед после одиннадцати. Надо дождаться. И еще старик сказал поить Шурку молоком с медом. Наверное, контуженный на фронте.
Глава 11.
Вторая жизнь.
А если туп, как дерево, родишься баобабом…
Все сложилось удачно. Югин быстро купил газету, нашел свое объявление и через час показывал газету своим друзьям. Бессонные ночи уже достаточно утомили немолодых мужчин. Без лишних разговоров друзья улеглись спать. Утром, перед отъездом на работу, Владимир попросил Вячеслава подъехать в обед, есть серьезный разговор.
Встретились в кафе, в центре. Минут десять молча обедали, Владимир никак не мог решиться на разговор, а Вячеслав его не торопил. Затем Югин вспомнил о Шурочке, порадовался за нее. Коробов возразил, что одни лекарства не помогут, без должного питания шансов мало.
Обед уже заканчивался, когда Коробок заговорил о жене. Его отлучки в этом месяце подействовали на нее, как катализатор. Владимир ясно увидел, наконец, маленького, домашнего диктатора. И тихий, неконфликтный Коробок решил сбежать.
– В альтернативу? Ты сошел с ума! Выжить там невозможно, ни в двенадцатом веке, ни в тридцатые годы!
– Нет. Что ты. Просто пока поживу в деревне. Помнишь мой дом на той стороне Дона? Наследство бабушки. Поезжу, пока лето, на своем жигуленке на работу. А там будет видно.
– Ты уже все решил. Зачем тогда я тебе понадобился?
– Слава, ты часто с участками под застройку дело имеешь. Помоги продать. Дом сам ничего не стоит, но коммуникации все подведены и участок большой.
– Сколько там соток?
– Я, когда оформлял наследство, прихватил часть луга, получилось шестьдесят.
– Не ожидал! Ну, ты жучара! Пригородом никогда не занимался, но на однокомнатную квартиру денег хватит. Друзья помолчали немного.
– Вовремя ты мне про дом сказал. Я свой бизнес продаю. Уже месяц этим занимаюсь, – в свою очередь заоткровенничал Вячеслав.
– А мне казалось, что строительство выгодный бизнес?
– Для чиновников. Ты заметил, что 2006 году цены практически остановились?
– Да, но в этом опять начали подниматься.
– А инфляция? Да и бизнес у меня мелкий. Я на ремонте зарабатываю больше, чем на строительстве коттеджей. И как только тогда, у Николая, открылась эта возможность! Сразу решил, нужны свободные деньги. Я продаю все, даже вторую квартиру, где Яна живет.
– Кто такая Яна?
– Я вас еще не знакомил. Новая подружка.
– А ее куда?
– Пока не знаю. Сниму квартиру. Неважно.
– Сколько ей лет?
– Яне? Четвертной. Дочери восемь, у родителей живет. Замужем не была. Что-то еще интересует?
– Да я так спросил. Просто. Интересно, а Кит еще долго будет ходить на свою работу? Но мне на мою надо бежать. Перерыв закончился. Вечером у Николая?
– Договорились!
Владимир ушел, а Вячеслав еще недолго посидел, выпил чашку кофе. Мысли снова вернулись к Шурочке. Прав Коробок. Ребенку интенсивная терапия нужна, а не сырой дом на голодный желудок. Достал телефон и начал договариваться о госпитализации.
Глава 12.
Долгая дорога домой. Продолжение.
Приключений будет меньше, если избегать контактов с незнакомыми женщинами. И детьми.
28 июля 2007 года.
Поздний ужин у Кита начался с совещания.
– Диспозиция ясна, все дороги открыты. Вперед, – поднял рюмку с кагором Вячеслав.
– На водочку уже здоровья не хватает, – заерничал Владимир.
– А "дороги" открыты еще не все, – поправил Николай.
– В смысле, еще два "лифта" строить, большой и маленький? – опустил рюмку Югин.
– На этом еще десять устойчивых состояний есть. Я, когда к максимуму двигался, их все попробовал.
– Нам этих двух хватит. С ними давайте разберемся. Давайте какой-то план наметим. В двенадцатом веке можно безопасно добывать золото в труднодоступных районах. В прошлом веке торговать. Секонд хенд на золото менять.
– Как ты, Слава, мелко плаваешь! Тряпки в прошлое таскать! А новые технологии? Оружие? Ты бизнесмен или челночник? – возмутился Владимир.
– Пуховики можно продавать простым людям, а вот кому ты будешь продавать автоматы? Серьезные люди собирают максимум информации о партнерах. Я за любые варианты. Давайте обсуждать. Предлагай, Коробок, ты у нас генератор идей.
– Можно переехать в западную Белоруссию, Пинск или Брест, до 1939 года это Польша. Порядки либеральные. Там можно продавать все. Еще вариант накопать компромат на местного чиновника. Жалко НЭП закончился. Демонтировать "лифт" не надо. Построить новый на базе небольшого фургона.
– Помните, был разговор о демонтаже, когда за золотом собрались ехать. Демонтаж-монтаж месяц минимум. Что касается изготовления. Чертежи на детали у меня все есть. Сделать в Москве не проблема. Проблема – деньги. Нужно более трех миллионов на материалы. Плюс пятьсот тысяч работа. Запасной комплект электроники у меня практически готов. Ну что, есть у нас такие деньги, – повернулся к Югину Николай.
– Есть. Есть такие деньги. Возьми на работе отпуск с завтрашнего дня и поезжай, Коля, в Москву, договаривайся. Постарайся уложиться в шесть миллионов. Договора будут готовы, позвони, я подъеду. Предложение по Белоруссии хорошее, но продавать оружие там мне не нравится. Давайте немного оторвемся от обсуждения и выпьем, наконец, – снова поднял рюмку Вячеслав. Выпили. Закусили. Еще выпили и еще закусили.
– Коля, включи "лифт" на прогрев, я сегодня на ту сторону сбегаю, – попросил Югин. – Шурку хочу сюда притащить.
– Я сразу понял, что ты на ту сторону собрался. Как корзинку увидел. В корзинке что? Выкуп?
– Да нет. Я на всякий случай меду пару килограмм взял, и кило сухого молока. Вдруг бабы мне не поверят и не отдадут девчонку.
– Слав, я пошел включать, а ты больше не пей. Володя, проследи.
С каждым разом отношение к прогулкам на ту сторону все более менялось в сторону обыденности. "Как в кино иду", – подумал Вячеслав. По тропинке шел, как дома, не замечая ничего вокруг. Только когда вышел на дорогу, Югин обнаружил, что его догоняет молодой мужчина.
– Гражданин, постойте.
"Очень мне не нравиться это "гражданин", – подумал Вячеслав. Но остановился, и на всякий случай поставил корзинку.
"Легче меня килограмм на двадцать, но жилистый черт. А если сразу ногой по яйцам? Что я зря на футбол хожу?"
– Откуда идете? "Вот сволочь, держит дистанцию. Попал я."
– Я здесь живу? А баба эта с тобой? – замутил воду Югин.
– Какая баба? – посмотрел по сторонам мужчина.
"Купился, идиот", – подумал Вячеслав. Сделал пару шагов и схода нанес удар правой ногой. Мужчина упал и Югин добавил по голове. "Я же его убью, сапоги тяжелые."
Вячеслав огляделся и оттащил мужика в кусты, снял с него ремень и связал руки. Обыск ничего не дал. Ни оружия, ни документов. Снял с жертвы картуз и принес из ближайшей придорожной лужи воды. Помогло, мужик пришел в себя. Допрос не добавил информации. "Может и зря по голове сапогом", – подумал Югин, слушая бессвязные ответы. Поднял жертву на ноги и повел обратно.
На последних ста метрах Вячеслав подстраховался, надвинул мужику картуз на глаза. Минут сорок пришлось ждать, пока Владимир надумал выглянуть. С трудом затащили мужчину наверх, и Югин сразу побежал к дороге. Было потеряно почти три часа.
А спешить было некуда. Анастасия уже на работе. В любом случае ждать до обеда.
Вячеслав быстро добрался до Шурочкиного дома. Постучал, подергал дверь, закрыто. Сел на завалинке ждать. Первой пришла Люба, ходила регистрироваться на биржу труда.
– Биржа далеко, а нога до сих пор болит, – пожаловалась она. – Зато Шуре лучше. Сегодня утром сама поела. Разговаривать начала. Температура меньше. Просто чудо. И день сегодня теплый, как летом.
Люба трещала без остановки. Какой она молодец, как правильно делает уколы. Как она кипятит иглы на примусе. А Вячеслав сидел на табуретке, смотрел на Шурочкину улыбку и был счастлив.
– А молока на рынке нет совсем. Я ходила рано-рано. Зато меду купила, – показала Люба стакан, накрытый белой тряпочкой. – Я на ложке Шурке даю, она полчаса сосет, как леденец.
– Я совсем забыл. Я же вам меда принес и молока. Липовый, опять липовый, гречишный. Давай покажу, как молоко делать.
Пока Люба подогрела на примусе воду, пока напоила племянницу теплым молоком, пришла на обед Настя. Искренне обрадовалась Югину. Тот заторопился уходить, но потом вспомнил о блузках. Он захватил с собой пару дешевых китайских поделок, хотел проверить спрос.
– С деньгами у меня плохо, а продукты для выздоровления Александры покупать надо свежие. У меня много этого добра, а носить некому. Попробуйте продать, хоть какие то деньги появятся. Я дней через десять еще принесу.
Настя запротестовала. А Люба не поддержала ее: – В нашем положении любую милостыню надо принимать, говорить спасибо, а не гордиться. Меня на бирже в конец очереди поставили. Долго мы на твоих карточках протянем. И так уже все продали, ничего, считай, не осталось.
– Вы поосторожнее. Народ больно завистлив стал. Про меня никому не говорите. Продукты и лекарства никому не показывайте, – попросил Югин перед уходом.
Обратно Вячеслав добрался удачно. Но пришлось подождать Владимира. Оказалось, друзья решили напоить пленного. И сами приняли в этом участие. То ли от голода, то ли после нокаута, но мужик свалился после первого стакана.
Часть 2.
Глава 1.
Генеральный план спасения голодающих.
Спасение голодающих дело рук самих голодающих.
Вячеслава заставили выпить штрафную. Пришлось рассказать о невольном госте.
– Что будем с ним делать? Предлагаю отправить в двенадцатый век, – радикально решил проблему Югин.
– В степи можно выжить только большой группой. А до леса он не доберется. Шансов мало, – возразил Владимир.
– Мужик жилистый, тертый, ставлю на него, – не согласился Кит.
– А давайте примем его на работу. Я на него массу времени истратил. Пусть отрабатывает. Стакан водки ежедневно, чтобы не сбежал. Поселю на стройке, бригадир таджиков присмотрит, – предложил Югин.
– На золотой прииск работать? Через полстраны его везти? – удивился Кит.
– У меня другая идея появилась. Великое переселение народов. В 1932-1933 годах от голода умерло три миллиона человек. Здесь черноземы, в двенадцатом веке земли всем хватит. Военный опыт у мужиков богатый. Кочевники отдыхают, – предложил Владимир.
– Во-первых, как их собрать. Во-вторых, на какие деньги откормить, снарядить, вооружить. Одежда, семена, инвентарь стоят дороже оружия. В третьих, нам это зачем. Завиральная идея, – сделал вывод Вячеслав.
– Сразу не отвечу. Надо подумать. Первые два вопроса организационные. Они решаемы. Главный вопрос третий. Выгода. А к Шурочке своей ты тоже ходишь за выгодой?
– Напились без меня. И начинаете глупости говорить. Поздно уже. Мужик пусть здесь остается. Глаза не развязывайте. Утром налейте ему стакан. После обеда я его заберу. Вы оба в отпуск оформляйтесь или увольняйтесь. Все. Поехал домой.
– Яволь. Мой фюрер. Оставшись вдвоем, Николай с Владимиром выпили еще по маленькой.
– Ты знаешь, Вова, а третий вопрос у Славки совсем простой.
– Да-а?
– Да. Его величество, Царь всея Степи Вячеслав Первый. Как тебе?
– Амператор лучше.
– Да хоть Трансформатор. Власть. Вот ему ответ на главный его вопрос. Пошли на боковую, утро уже.
Глава 2.
График Ганта.
Утро вечера мудренее, но тяжелее.
Друзья с трудом проснулись около двенадцати. Отзвонились на работу. Николай поговорил с директором своей микро фирмы, тот дал задание кадровику оформить отпуск. У Владимира возникли проблемы, лето сезон отпусков, и из десятка айтишников двое были в отпуске. Пришлось пообещать заехать завтра, передать дела.
Разбудили пленного. Налили лечебные сто грамм. Познакомились. Хрипушин Василий жил на окраине. Работал на экскаваторном заводе. Теперь после прогула наверняка уволили. Шел от невесты, которая живет в пригороде. Вдалеке, внезапно увидел Югина, догнал его, любопытно очень было.
– Живешь один? – уточнил Владимир.
– С родителями, две сестренки маленькие, да бабка.
– Адрес скажи, – приказал Коробок.
Достали древнюю схему города. Все вроде сходилось. Невиноват, получается, Вася. Пожарили полукопченой колбасы с яйцами. Позавтракали сами и покормили Хрипушина.
– Василий Иванович вас за меня в тюрьму посадит, – осмелел Вася.
– Чапаев? Василий Иванович, – засмеялся Коробок.
– Нет. Похмелкин. Участковый наш.
– Сам то грамотный? – заинтересовался Владимир.
– А то! Четыре класса, это вам не фунт изюма, – похвалился Вася.
– Невесту как зовут?
– Фёклой. Сенцова Кондрата дочь.
– Коля, дай карандаш и лист бумаги. И Васе глаза развяжи. Спасибо. А ты, Вася пиши. "Я, Василий Хрипушин." Написал? Не торопись. "18 мая 1932 года, выпил бутылку…" Написал? Молодец. "самогона. Самогон гонит мой будущий тесть…" Не хочешь писать?
– Не хочу. Не буду я на тестя напраслину возводить.
– Не хочешь – не пиши. Один прогул, может, еще не уволят. Я тебе для мастера бутылку водки с собой дам. Скажешь, что из-за свадьбы прогулял. Если мужик правильный, отмажет. А за два прогула уволят без разговора. Вот ты и подумай: нужен Кондрату зять на бирже труда? А бумага останется здесь лежать. Язык за зубами будешь держать, никто не пострадает.
– Хорошо, говори, что еще писать.
– "Самогон гонит мой будущий тесть, Сенцов Кондрат, из пшеницы, которую не сдал на госзакупки." Написал? Что, опять не хочешь? Коля, поговори с Васей.
– Володя, мне это самому не нравится.
– А тебе, Коля, нравится его в тайгу на промывку золота отправить? Или просто бросить к тем грязным кочевникам? Пусть в рабство его продадут?
– Мне, Вова, эта история по-всякому не нравится. Я уже не рад, что "лифт" существует.
– Хорошо, Коля. Правильная позиция советского интеллигента. Давай дождемся, когда "лифт" изобретут юсовцы. Или зачем ждать, продай им его.
– А они вели разработки по маленькому варианту, на семьдесят сантиметров. У них теория слабо была проработана. Вот они и зациклились на маленьком. А мы им дезу сливали, что сами на таком работаем.
– Сейчас приедет Слава, и мы тебя, молчуна, убьем.
– Зря ты так волнуешься. У них был всего один специалист, Бобби Коган, он сейчас роботами-игрушками занялся. Я все статьи читаю.
– Что с Васей делать будем? Мне он уже надоел. Всё. В рабство его. В рабство.
– Да не волнуйся ты так, Вова. Василий, напиши, что Коля попросил. И мы тебя сразу домой отвезем.
– Мужики, да я не против. Я уже все написал.
– Написал он! Ставь подпись и число. Коля, у нас водка кончилась. Позвони Славе, пусть по дороге захватит. И чтобы бутылка без выкрутасов.
– Любая сгодится. Перельем. Бумажной пробкой закроем. Вася скажет самогон тройного перегона.
– Василий, пей свои сто грамм и спать. До смены десять часов, а нам еще ехать часа два.
– Слава через час обещал приехать. Пока его нет, давай вчерне проговорим, твое вчерашнее предложение, – перевел разговор на деловые рельсы Николай.
– Сейчас проверю, как там Вася на кухне. Уже засопел. Быстро его развезло.
– Да у них там вечер. Они ложатся рано.
– Хорошо. Главную мысль ты мою понял. Империя Степь. Все Черноземье, все южные области Украины, все равнины до южного Урала и Кавказа. Пшеница. Кукуруза. Соя. Подсолнечник. Сахарная свекла. Все как обычно. Император Славка Первый.
– Деньги?
– Экспроприация экспроприаторов. Голод почему? Отобрали всю пшеницу у народа. Возвращаем все обратно.
– Война против Красной Армии?
– Все гораздо проще. Посмотри на старую схему. Вот ювелирный магазин.
– Там же, где и был.
– Я в обед мимо него каждый раз прохожу. Объявление. Сдаются площади в аренду. Снимаем два на два метра. "Лифт" на что похож? Пустой куб с рамками. Монтируем. Забираем в 1932 году все, что понравилось. На место "лифта" имитацию. Сажаем девочку, пусть обручальные кольца продает.
– Копейки.
– Согласен. Давай смотреть сберкассы. Вот, центральное отделение.
– Там сейчас сквер. Кто нам разрешит в сквере арендовать площадь?