Он уловил момент, когда лейтенант смотрел в другую сторону и, собрав все силы, прыгнул к двери.
Его заметили, и два полицейских бросились за ним, на ходу снимая автоматы с предохранителей.
– Живым… Только живым, – орал им вслед лейтенант.
На лестнице было тихо, и Просперо услышал, как затопали внизу. Он добрался до чердачной двери, но на ней висел тяжелый амбарный замок. Просперо дернул его несколько раз, но вскоре понял, что это бесполезно. Тогда он подошел к первой попавшейся двери и позвонил.
Послышалось шарканье домашних тапочек и дверь слегка приоткрылась – она была на цепочке. В щель осторожно выглянул пожилой мужчина.
– Что вам угодно? Я вас знаю, – спросил он невыразительным голосом.
– Я бы хотел, если можно, переждать у вас в квартире, – стал объяснять Просперо.
Полицейские топали все ближе.
– Облава…
– Вот как! Облава.
– Да, облава и я бы хотел отсидеться у вас.
– Вот как? Отсидеться… это за вами так топают?
– Да!
– Что ж, можно… Вы знаете, что я придумал? Мы им скажем, что вы мой приятель, – он обаятельно засмеялся. – Как вас зовут? У вас есть документы?
– Нет. Если можно, откройте скорее.
– Ах, вот как! Нет… А может быть, вы грабитель какой -нибудь или, не дай бог, убийца. Откуда я знаю? Это плохо, что у вас нет документов…
Дальше Просперо не слушал его, он увидел направленный на него ствол автомата и заложил руки за голову.
– Руки вперед! – скомандовал один из полицейских, и когда Просперо вытянул руки, надел на них наручники.
– Сейчас такое время, что без документов никак нельзя, – продолжал говорить человек за дверью. – Вот однажды мой зять, у меня, знаете ли, есть зять…
Полицейский толкнул Просперо в спину, и тот послушно пошел вниз.
– Куда же вы, господин?… – донеслось из -за двери. – Э -э, да вы в наручниках! Скажите, господа полицейские, это в самом деле опасный преступник?
Один из полицейских остановил Просперо, а другой подошел к двери и молча дернул за ручку.
– Она на цепочке. Я сейчас… А это убийца? Скажите, это убийца?
– Кто вы такой? Ваши документы, – сурово спросил полицейский.
– Пожалуйста… Я всегда ношу документы с собой. И раньше носил, но после того, что случилось с моим зятем, взял себе за привычку. У меня, знаете ли, есть зять…
– Что вы делаете в этой квартире? – прервал его полицейский.
– Простите, ноя здесь живу.
– Вы знаете этого человека? – спросил полицейский, просматривая документы.
– В первый раз вижу, – ответил мужчина.
Полицейский посмотрел на Просперо и нахмурился.
– Пошли, – сказал он второму и снова толкнул Просперо в спину.
Лейтенант уже не курил. Он медленно ходил по тротуару, чуть ссутулившись и поигрывая дубинкой. Когда к нему подвели Просперо, он остановился и взялся за дубинку удобнее.
– Ага, поймали, – сказал он с удовлетворением.
– Так точно, господин лейтенант, – ответил полицейский.
– Молодцы, – он опустил голову и стал ковырять носком сапога асфальт. Потом уставился на Просперо и жестко спросил:
– Почему убегал?
– Господа… Господин полицейский, я ни в чем не виноват… Это ошибка.
– Почему убегал, спрашиваю?
– Я не убегал… Это ошибка… Только в подъезд.
– Как у него в карманах? – спросил лейтенант у полицейского. – Проверь кармашки, документы и оружие ко мне.
Полицейский принялся ощупывать карманы. Потом он залез в один из них и долго не мог вытащить руку обратно.
– Документов и оружия нет… Только ключи, – сказал он, наконец.
Он протянул ключи лейтенанту и застыл, ожидая дальнейших распоряжений. Связка ключей была большая и увесистая. Лейтенант взвесил ее в руке и сказал:
– Ого! – подбросил их в воздух, поймал и резко выкрикнул: – Чьи это ключи?
– Мои, господин полицейский.
– Твои, говоришь… А зачем тебе так много ключей?
Просперо опустил голову.
– Вот как, – лейтенант задумался. – Дурака строишь?
Он, не глядя, резко ткнул Просперо дубинкой в бок. Просперо скорчился от боли и повалился на мостовую.
– Пусть пока полежит… Может, вспомнит, – лениво процедил лейтенант сквозь зубы.
Между тем, к грузовику стали приводить других задержанных – в основном женщин и стариков. Все они были напуганы и не осмеливались протестовать.
Со стороны развалин раздались крики. Два полицейских вели к грузовику высокого неопрятного мужчину. Он громко и грязно ругался. Один из конвоиров с интересом слушал его и, когда тот отпускал особенно замысловатое ругательство, довольно смеялся. Другой нервничал и время от времени останавливался и, не в силах сдержать ярость, молча потрясал автоматом.
Лейтенант удивленно следил за ними, но ничего не мог понять – он привык, что задержанные ведут себя с большим тактом. Все -таки, арест – это всегда ненужная встреча с полицией, а полиция – это наверняка неприятности. Ну, так и есть. Сердитый полицейский не выдержал и ткнул подконвойного автоматом в спину. Тот немедленно обернулся и плюнул, стараясь попасть в лицо. Это ему удалось. Полицейский утерся рукавом и передернул затвор.
Так дальше не пойдет, подумал лейтенант. Трудно ему придется в участке. Ох, доберутся ребята…
– Кто здесь главный? – спросил мужчина твердым голосом, едва его подвели к грузовику.
– Докладывай, – произнес лейтенант.
Полицейский щелкнул каблуками и отрапортовал:
– Поймали в развалинах, господин лейтенант. Что делал, не говорит, ругается…
– Кто здесь главный? – грозно переспросил мужчина, не по доброму уставившись на лейтенанта. – Ты, что ли? Так и скажи.
Лейтенант попробовал сурово припечатать своим взглядом нарушителя, но натолкнувшись на колючие и жуткие глаза незнакомца, не выдержал и отвернулся.
– Почему он кричит? – раздражено спросил он. – Почему он кричит на меня.
Мужчина зло сплюнул.
– Разбирайтесь тут с вами…, развелось… Ты главный?
Он пошарил за пазухой, вытащил какой-то жетон и сунул лейтенанту под нос. Тот крякнул и вытянулся по стойке "смирно".
– Так что, прощения просим, – смущенно сказал он. – Работа…
– Вот, вот… Работой бы лучше занимались, бандитов ловили. Бездельники. Меня зовут Бул. Запомни на будущее.
На лице появилась блуждающая улыбочка и непреодолимое желание услужить. Бул вплотную подошел к одному из полицейских, к тому, что баловался затвором, и, цепко схватив его за сразу же побелевшую от страха скулу, с удовольствием помял ее.
– Бу -ул, – повторил он и, усмехнувшись, направился к развалинам.
Лейтенант неприязненно посмотрел ему вслед и непроизвольно покачал головой.
– Господин лейтенант, вы не узнаете меня? – раздался из толпы задержанных робкий мужской голос.
Лейтенант обернулся и стал вглядываться в толпу, высматривая говорившего. После этой неприятной встречи с Булом, нужно было быть осмотрительнее. Он и в самом деле встречал где-то этого человека, но вспомнить – где именно, не мог.
– Я Муут. Из Объединенной Лиги.
– Проходите.
Муут выбрался из толпы, подошел к лейтенанту и вытащил портсигар.
– Угощайтесь, господин лейтенант.
– Угу, – пробурчал тот, а потом задумчиво добавил. – Я больше уважаю номер пять.
Он затянулся и принялся демонстративно разглядывать задержанных – ему не хотелось заводить разговор с хлыщом из Объединенной Лиги.
– Много у вас работы, господин лейтенант, – деликатно произнес Муут. – Что и говорить – опасное дело в наше время быть полицейским. Разные люди попадаются на улицах. Вот этого, например, я знаю. – Муут опасливо указал рукой на Просперо.
– Да? – сразу же заинтересовался лейтенант.
– По-моему, он псих, – зашептал Муут, закрываясь рукой от Просперо. – Одним словом, кретин…, явный сумасшедший.
– А -а.
– Точно. Была у нас встреча. Вспоминать неприятно: глаза выпучил, ручищи растопырил – страх… Вы с ним осторожнее, – Муут через силу улыбнулся.
Лейтенант нахмурился, но промолчал.
– Пора мне, – сказал, наконец, Муут после неловкой паузы и, приподняв шляпу, проскользнул между машинами.
Неодобрительно посмотрев ему вслед, лейтенант вернулся к своим мыслям. Облава провалилась – это было видно с первого взгляда. Полтора десятка стариков, три женщины и псих, вот и весь улов. Он представил себе, какую гримасу состроит капитан, и как он будет вполголоса отчитывать подбирая слова пообиднее, и загрустил.
Его бы сюда, подумал он с горечью. В оцепление. Посмотрел бы я на него… И кто только выдумал эти облавы? Наверное, сам капитан и выдумал. Идиот! А теперь давит, успехов добивается.
Лейтенант посмотрел на Просперо и решился.
– Гоните всех к чертовой матери! Сержант!
– Я, господин лейтенант!
– Доставите задержанного в участок и доложите капитану о ходе операции. Я пока останусь здесь.
– Есть.
Сержант козырнул и втолкнул Просперо в машину.
Участок располагался в подвальном помещении отеля "Метрополь" – прежний разбомбили в один из первых налетов. Это был лучший в районе отель класса люкс, и подвалы его, как нельзя лучше, подходили для организации полицейского участка. Но вскоре и отель превратился в груду битого кирпича, а вот подвал уцелел. Полицейские растащили завалы и восстановили участок. Он остался в подвале до лучших времен.
Капитан устало откинулся на спинку кресла. Работать стало трудно. Вместе со старым зданием погибла бесценная аппаратура, следственная техника и огромная картотека – гордость полицейского управления – содержащая сведения обо всем взрослом населении района. Все надо было начинать сначала, и от одной только этой мысли капитану становилось горько. Он подумал о начальстве, которое никак не хотело войти в создавшееся трудное положение и требовало невозможного, и на душе стало совсем гадко.
В дверь постучали.
Приволокли, кого-то, понял капитан. Нет, так ни кого не поймают. Ввели бессмысленные облавы, и теперь эти болваны тащат в участок всех подряд. Начальству, конечно, виднее, но…
В дверь снова постучали.
– Войдите, – сказал капитан, поморщившись.
На пороге появился дежурный и доложил, что прибыл сержант с донесением о патрулировании пятого квартала и приволок подозрительного.
Хорошо еще одного, подумал капитан. Знаем мы этих подозрительных.
Сержант вывел Просперо на середину кабинета и, оставив его там, отступил на два шага.
– Докладывайте, – приказал капитан.
– Задержан при патрулировании пятого квартала.
– Так… задержан. Ну и?
– Пытался скрыться в одной из квартир. При задержании сопротивления не оказал. Квартира взята под наблюдение на случай сообщников.
– Где наш славный лейтенант?
– Остался для дальнейшего проведения, господин капитан.
– Гм, – неразборчиво откликнулся капитан.
Ему сразу же стало ясно, что толку от сержанта и его задержанного не будет.
– При обыске ни документов, ни оружия не обнаружено. Только, – сержант понизил голос. -…Ключи…
– Ключи? Какие ключи?
– Вот, – сержант строевым шагом подошел к столу и положил на него связку ключей.
– Ну и что это за ключи?
– Не знаю, господин капитан.
– Не знаете…, – капитан подозрительно посмотрел на сержанта. – И что с ними делать, с этими ключами? Зачем мне эти ключи? Вы сержант глупы. Ключи..
– Человек из Объединенной Лиги узнал его. Говорит, что это сумасшедший.
– И вы притащили его сюда? Вы не нашли ничего лучшего, чем притащить в участок сумасшедшего. Так… Для психов есть специальные дома. Довольно… Гоните его в шею. – Капитан бросил ключи Просперо. – Иди, иди отсюда. У -у -у. Вот что, сержант, если он сюда опять придет, а я слышал, что сумасшедшие иногда возвращаются, так вот, если он вернется, вы мне лично за это ответите…
Сержант схватился за наручники и выволок Просперо из кабинета. Капитан поморщился, наблюдая за их возней, вытащил из кармана какую-то пилюлю и с отвращением проглотил ее.
Сержант торопливо снял наручники.
– Забудь сюда дорогу, псих, – крикнул он, пинком выталкивая Просперо за дверь.
Просперо побежал, не оборачиваясь, разминая на ходу затекшие руки. Он свернул в какой-то темный переулок и только тогда остановился, тяжело переводя дух. Он не сразу узнал место, где оказался. К его удивлению, он и не заметил, как в беспамятстве пробежал два квартала и очутился возле кабачка "Пугливая лань".
Просперо, против воли, залюбовался упитанной и румяной девицей, аппетитно уплетающей сочный бифштекс на рекламной фотографии, и только тогда вспомнил, что с утра ничего не ел. Кроме того, было ясно, что он вряд ли сегодня сможет соображать, если не выпьет прямо сейчас двойного кофе с коньяком или ликером.
В кабачке было спокойно и тихо. Бармен с отсутствующим видом сидел за стойкой, подперев тяжелую лысую голову своими здоровенными волосатыми ручищами, и дремал с открытыми глазами. В углу сонная официантка рассчитывалась с одиноким посетителем.
– Здорово, приятель, – сказал Просперо, подойдя к стойке.
Бармен чуть скосил на него глаза и что-то невнятно пробурчал.
– Кофе, – сказал Просперо. – Кофе с коньяком.
– Есть ликер.
– Ликер? Хорошо. Кофе с ликером.
– Девочка! – неожиданно громко гаркнул бармен. – Кофе с ликером посетителю.
– И бифштекс, – добавил Просперо, вспомнив рекламу.
Сонная официантка неторопливо отошла от посетителя и через минуту вернулась с подносом.
Ликер был и в самом деле хорош, под него неплохо думалось. Просперо почувствовал себя лучше.
Он попытался разобраться в происшедших событиях: редкие прохожие, облава…, арест…, человек по имени Бул, так напугавший лейтенанта…, старый знакомый из Объединенной Лиги…, участок в развалинах отеля…, недовольный чем-то капитан…, неожиданное освобождение…
Если облава, значит, кого-то ищут, подумал Просперо. Главное, это облавы… Или Объединенная Лига? Нет, главное – этот Бул. Им надо заняться в первую очередь.
– Эй, друг, – раздалось над самым ухом.
Просперо оглянулся и увидел, что одинокий посетитель покинул свой столик и стоит теперь, слегка покачиваясь, совсем рядом.
– Ты ведь Просперо? – спросил он сипло.
– Да. Я Просперо.
У Просперо была отличная память на лица, но он твердо помнил, что никогда раньше этого человека не встречал.
Незнакомец наклонился и негромко сказал:
– Я знаю, кто тебе может помочь. Тебе помогут пихармисты. Только они в состоянии тебе помочь…, – он икнул и, нетвердо ступая, пошел к выходу.
– Только они одни, – повторил он, остановившись на миг у двери.
Наскоро покончив с бифштексом, Просперо расплатился и вышел на улицу. Теперь он знал, что делать. К нему вернулась былая способность к анализу. Все стало простым и понятным.
Через полчаса впереди замаячили очертания 11 квартала. Просперо пригляделся и вздохнул с облегчением – нужный ему дом был еще цел. Быстро поднявшись на третий этаж, он увидел медную табличку, на которой было выгравировано – "Доктор фон Заусениц". Просперо позвонил два раза. Открыл дверь сам доктор.
– А -а, это ты? Не ждал… Давно тебя не было видно… Ну, что же ты, проходи.
Глава 3
Карта была старая, склеенная в нескольких местах. Муут осторожно разложил ее, пригладил ладонями и стал внимательно рассматривать ее, пытаясь отыскать Старую Мельницу. На карте было много непонятных и небрежно нанесенных пометок, чернильных и сальных пятен и потертостей. Особенно раздражали многочисленные тщательно вычерченные маршруты с указанием расстояний и углов азимута. Наконец, он нашел Старую Мельницу и задумался. Впрочем, и без долгих раздумий было ясно, что путь будет тяжелый.
Муут попробовал проложить примерный маршрут, получалось, что в пути придется быть не меньше двух дней. Если выйти в путь утречком, то к вечеру можно выйти из Городища. Там, в предместьях, придется заночевать. А за следующий день вполне можно добраться до Старой Мельницы.
Но самым трудным будет выйти из Городища, понял Муут.
Путь пролегал через кварталы пользующиеся дурной славой. Сам Муут там никогда не был, но говорили, например, что в 40 квартале в последнее время каждую ночь происходят ужасные оргии с участием самого Онг-Мбо, существа, судя по рассказам, беспощадного. Остальные сведения об этих районах были еще менее утешительны… Впрочем, все это слухи. Но одно Муут знал точно: все попытки дотянуть до предместий трамвайную линию проваливались – рельсы разбирались и бесследно исчезали.
Дальнейший путь был безопаснее, правда, эти поля и леса обычно упоминались в детских комиксах, как наиболее вероятное место обитания Чудо -Восьмикрыла, но об этом лучше было не думать. Сказки сказками… Да, лучше об этом не думать.
С первыми солнечными лучами Муут водрузил на плечи рюкзак с запасами пищи на три дня и вышел из дома. Утро было серое и тоскливое, от тишины закладывало уши. На пустынных улицах не было видно ни души, город спал, и Муут понял, что очень верно поступил, отправившись в путь так рано.
Довольно скоро он выбрался из 8 квартала, перебрался через сточную канаву и очутился в соседнем, девятом. Девятый квартал встретил Муута странным, нарастающим шумом. Он не успел еще сообразить в чем дело, как из -за поворота показалось толпа.
Манифестация, понял Муут.
Люди шли от тротуара до тротуара плотными, стройными рядами. Неожиданно кто-то в первом ряду вскинул вверх руки и громко закричал: "А -а -а!" И все немедленно подняли руки вверх и подхватили крик. На мгновение стало тихо, а затем все повторилось. Демонстранты несли чьи-то портреты, над головами пестрели многочисленные лозунги. Муут попытался прочесть их, но не смог, ветер трепал их, вырывал из рук и комкал.
Муут отошел в сторону, но едва толпа поравнялась с ним, кто-то схватил его под руки и потащил за собой. Муут оказался в самой гуще манифестантов и, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, время от времени вскидывал руки вверх и кричал вместе со всеми. На каком-то перекрестке к демонстрантам подскочили специально обученные люди и раздали какие-то листовки, после чего шествие возобновилось.
Так продолжалось часа два, потом без всякой команды толпа стала редеть, и Муут остался на улице один. Он развернул листовку и прочитал: "Здравствуй, дорогая мамочка!
Прошел уже второй месяц каникул. Здесь у нас очень весело и хорошая погода. Я подружилась с хорошими девочками, мы вместе играем. Но вот уже неделя, как мы не видимся, не гуляем даже во дворе. С тех пор, как загорелся соседний дом.
Мамочка! Почему ты мне не пишешь? Мне иногда становится очень грустно и страшно. Сижу и смотрю в окошко…
Мамочка! Забери меня обратно. Здесь стало не так, как было раньше, и я по тебе соскучилась. Все взрослые стали какие-то серьезные, что-то, наверное, случилось, а что – никто не говорит. Дядя Бул весь день бывает на работе, приходит усталый, хмурится.
Мамочка! Приезжай скорее. Я хочу домой, мне здесь плохо. Я тебя очень жду."