Смотритель возвращался от Оракула в бодром расположении духа и хорошем настроении. Старик оказался на редкость славным - жаль, это никому нельзя рассказать, обязательства Хранителя не позволяют. Ну да и ладно… Жаль и другого: что нельзя, невозможно было рассказать Оракулу чуть больше названного краешка. Скажем, о современном родному веку Смотрителя видении мира. О том, что Вселенная есть не что иное, как огромное информационное поле. Сгустки энергии в нем - это сгустки информации, накапливаемой индуктивным методом: опыт жизни каждого человека приплюсовывается к опыту всех людей планеты, опыты планет суммируются в опыте звездных систем и так далее - больше и больше.
Постоянно накапливаемый опыт потребен для воспроизводства новых миров, взамен умирающих: суть существования Вселенной не в достижении какой-либо цели, а, собственно, в постоянной регенерации. Небесспорная теория, но очень удобная, так как позволяет вместить в себя многое из того, чему не находилось объяснения ранее. К примеру, отпадает вопрос о конечном смысле жизни: согласно Вселенским установкам, смысл жизни - в ее процессе. Набор опыта, большого или маленького (не важно!), и есть смысл.
После смерти вместе с энергетической составляющей тела человека, романтично зовущейся душой, опыт уходит во Вселенскую Копилку. Ученые, поймавшие "душу" за хвост, измерившие все ее параметры и почти научившиеся ее воспроизводить в лабораторных условиях, очень довольны, так как получили объяснение сути ее существования. Их можно понять: по мнению ученого человека, бессмыслен тот носитель, на который нельзя записать информацию.
Кстати, рассказ Оракула о пирамидах, расставленных по всему земному шару, наводит на соображения о том, что эти пирамиды суть не что иное, как принимающие антенны, отвечающие за одностороннюю связь с тем самым Информационным полем. То, чем во времени Смотрителя, да и многими веками раньше, занимались йоги, медиумы и прочие иные паранормы, здесь делают Оракулы с помощью пирамид - получают информацию из Самой Большой Сети, расшифровывают, что могут, и доносят до публики. Информация - она везде, как радиоволны. Надо только подойти к ним с нужным устройством и декодировать. Нет декодера - ты глух к зову Космоса. Есть - считаешься Оракулом, и всеобщий почет тебе и уважение безмерное.
Смотритель спешил. Ему хотелось вернуться в дом Ноя побыстрее, чтобы волнение из-за пропажи Гая не приняло критических форм. А то чего доброго еще посчитают его очередной жертвой орков - кому охота быть "похороненным заживо"?
Орки…
Легки на помине.
Смотритель явственно ощутил холод внутри: почти паническое состояние от осознания того, что ты, безоружный и одинокий, абсолютно беспомощен при встрече с самым ужасным созданием, которое знает допотопный мир, - орки, темнокожие, кривоногие, волосатые недолюди, с обеих сторон дороги, не таясь, стояли и ждали Смотрителя.
Как невесело возвращаться в грубую, приземленную реальность из горних высей философских рассуждений…
Нужно было что-то предпринимать. Смотритель посчитал - тех, кого он видел, было семеро. Сколько еще скрывается в кустах - неизвестно. Оружия у них нет, но и без оружия орки способны справиться с тщедушным но местным меркам Смотрителем. В паническом беге тоже спасения не виделось - наверняка, воспитанные суровым природным бытием, эти брутальные Homo Erectus, нелюбимые дети эволюции, выносливее хоть и натренированного, но все же городского жителя Смотрителя, и долго он от них убегать не сможет.
Положение выглядело безнадежным.
Смотритель остановился.
Орки ждали.
Он оглянулся - чуда не произошло, взвод охраны Оракула не выпрыгнул из-за деревьев, чтобы спасти дорогого гостя шефа. Не их зона ответственности. Он еще раз взглянул на орков. Каменное спокойствие, непроницаемые уродливые лица плюс явное выражение ненависти к горожанину. Смертельный коктейль.
Смотритель несвоевременно и бессмысленно укорил себя за беспечность: отправляться в такой переход без обычного легкого оружия - самоубийственное безумие. Но какой смысл в пустой трате эмоций? Нужно думать, как выйти из ситуации, которую смело можно классифицировать как совершенно безвыходную. Девяносто девять процентов. Один процент - на чудо.
Вариантов действия видится немного. Всего три.
Остаться стоять на месте - раз. Бежать назад - два. Продолжить движение вперед - три.
Смотритель выбрал последний. Хоть он и самый безрассудный, но по степени смены событий, а стало быть, и непредсказуемости, обещает быть перспективным…
Шаг, другой…
Орки напряглись.
Но они же больше животные, чем люди… Стоит предположить, что у них еще имеется такой полезный атавизм, как чутье на жертву. Собаки всегда чувствуют, когда их боятся.
Слышат запах адреналина в крови?
Возможно.
Значит, его не должно там быть.
Смотритель вспомнил академические занятия по УПиКЭ - по управлению психикой и контролю эмоций. Один из любимых предметов вел старый, абсолютно лысый преподаватель, поговаривали, будто некогда он работал в разведке, на переднем крае. Уж кому-кому, а ему хорошо была известна цена не вовремя проявленных эмоций. Он учил подопечных подавлять в себе инстинктивные проявления базовых переживаний - страха, веселья, заинтересованности в чем-то или в ком-то… "Научитесь сгонять улыбку с лица, и организм сам нейтрализует эндорфины в крови", - говорил он.
Помнится, тест с собаками тоже был на зачете по УПиКЭ… Пройдет ли его Смотритель сейчас?
Он максимально собрался, ввел себя в "стабильное состояние" - исходное для работы над эмоциями, приказал себе не бояться.
Приказ - не бояться! Приказ!
И двинулся вперед по дороге - голова поднята, взгляд скользит по лицам орков, не останавливаясь: животные не терпят, когда им смотрят прямо в глаза, это сигнал к агрессии. Поравнявшись с ними, он услышал нестройное хоровое сопение: орки принюхивались к странному прохожему. Принюхивались и - ни шагу вперед. Как стояли, так и стояли…
От него не пахло страхом!
Не стать ли дрессировщиком орков?..
Хорошенько обдумать эту идею ему не удалось: знакомое "чух-чух", послышавшееся вдалеке, оттянуло все внимание на себя. Через минуту стал виден паровик Сима, буквально на всех парах летящий навстречу Смотрителю.
Он обернулся - орков не было.
6
Смотритель был благодарен Ною за молчание. Ни во время возвращения домой, ни дома, ни много дней спустя, когда страсти вокруг пропажи бестолкового Хранителя улеглись, он ни разу не поинтересовался, какая нелегкая понесла Гая - одного, с пустыми руками! - за город. Сказал только: "Я рад, что ты нашелся!" - и все. Больше - ни слова об этом. Еще одно подтверждение древнешумерской мудрости: не хочешь, чтобы тебя обманули, - не задавай вопросов. Твой интерес - твое личное дело. Захотят - скажут сами. Не захотят - ничего страшного, жил же без этой информации…
Окунувшись в знакомую рутину дней, наполненных в основном ударным трудом над суперпроектом Ноя да нечастыми вылазками на лесопилку за стройматериалами, Смотритель все реже и реже вспоминал беседу с Оракулом - будто старик какое-то заклятье на него наложил, чтобы поскорее стерлись из памяти все подробности их встречи. Со Смотрителем никогда такого не было, на забывчивость отродясь не жаловался. Да и сейчас из головы выветривалась только одна, отдельно взятая история, все же остальное, что узнал здесь и помнил ранее, по-прежнему крепко держалось в памяти. Этакий приступ странно выборочной амнезии: вот здесь еще помню… а вот тут уже не помню… а здесь снова помню.
Странно…
Вовремя уловив эту действительно странную тенденцию, Смотритель решил зафиксировать хотя бы те остатки воспоминаний, что еще не успели раствориться, Однажды ночью он надиктовал на свой терминал все, что смог вспомнить, стараясь не додумывать и не фантазировать - для объективности. Получилось общо и малоконкретное, но это все же лучше, чем ничего.
Такое "хирургическое" забывание Смотритель напрямую связал с тем странным энергетическим полем, которое он ощущал в зале Оракула…
(это он не успел забыть)…
наверняка старик, сильный паранорм, во время разговора кодировал своего собеседника на очистку памяти от этого эпизода - так, на всякий случай. А забывать было что. Одно сенсационное признание в том, что никакого Царя Небесного не существует, чего стоит!
Окончательно забыв весь кусок своей жизни после выступления Оракула на городской площади и до встречи с орками, Смотритель как-то прослушал запись на терминале. Удивился услышанному, посмотрел поясняющую пометку, в которой он сам себя предупреждал о возможном эффекте и убедительно писал, что все услышанное - чистая правда.
Понял, рассмеялся.
В конце пометки Смотритель из двухнедельного прошлого ввернул афоризм: "Склероз - отличная болезнь. Ничего не болит, и все время новости".
Итак, толика нового знания о допотопном мире, полученная в беседе с Оракулом, более-менее восстановилась.
Очень интересная толика…
Пригодится ли?
Работы по внутренней отделке корабля становилось все меньше и меньше. Ною, его сыновьям и Смотрителю уже приходилось придумывать себе занятия. Художественная резьба по брусьям, шлифовка и натирка до блеска металлических частей, многократное промазывание смолой и так уже хорошо промазанных соединений - все это для того, чтоб хоть чем-то себя занять во время регулярных и обязательных…
(Ной ввел сие в правило)…
визитов в пещеру.
Впрочем, сам Ной здраво видел, что правило становится самопальным, и однажды утром, когда все в очередной раз собрались перед заветной дверью, торжественно сказал:
- Сегодня мы туда не пойдем. Там работы больше нет. Вы все понимаете, да и я тоже, что наш труд завершен. Это непросто признать, помня, какую часть жизни мы на него потратили, но не признавать - глупо.
Он сделал паузу, оценивая произведенное впечатление.
Впечатление произвелось.
Сим гордо заулыбался.
Хам с облегчением вздохнул.
Иафет и Смотритель почти в один голос спросили;
- А что дальше делать будем?
- Я предполагал этот вопрос, - серьезно заявил Ной. - Будем копать.
- Копать? Зачем? - Хаму явно больше не хотелось заниматься физическим трудом.
- Копать, в смысле выкапывать? - осторожно полюбопытствовал Смотритель.
- В смысле, - подтвердил Ной. - Корабль должен увидеть свет. Иначе зачем мы его строили?
Молчание было ответом. Но другого Ною не требовалось.
- Вот то-то и оно, - удовлетворенно сказал он. - Не наш это вопрос, не нам его задавать и не нам на него отвечать. Так что будем копать. Лопаты в мастерской, тачки там же. Жду всех во дворе.
И пошел прочь.
Оставшиеся переглянулись: "не их" вопрос явственно светился в глазах каждого.
- Сколько же мы будем выкапывать эту махину? - с печалью в голосе спросил Хам.
- Сколько потребуется, столько и будем, - безнадежно объяснил Сим. - Пошли за инструментом.
Через некоторое время все они, вооруженные лопатами, кирками и тачками, стояли посередине двора и озадаченно наблюдали за хозяином, который ползал по земле с мерной веревочкой.
- Так… двенадцать шагов от этой стены… - бормотал он, - двадцать пять от той… здесь труба проходит, здесь нельзя…
Наконец, излазив и измерив весь двор, Ной, пыльный и довольный, топнул ногой:
- Начинать надо здесь. Он - точно подо мной.
Эта будничная фраза открыла многодневную эпопею Великого Копания - тяжелого, неквалифицированного труда, в результате которого у Смотрителя на руках появились мозоли, еще более укрепилась мускулатура, практически исчез подкожный жир, а аппетит и сон стали стабильными, как атомные часы…
(хотя в свете недавно узнанного это сравнение и некорректно)…
и все подтверждало вечную истину о том, что здоровый труд на свежем воздухе под давлением в две с половиной атмосферы благотворно влияет на организм. Он даже привык, если уместно так заметить, к этим проклятым двум с половиной…
Хорошую научную работу можно написать.
Кстати, о научной работе.
Оказалось, что рутинная деятельность, при правильном к ней подходе, стимулирует мыслительный процесс, распространяющийся в самых разнообразных направлениях, в частности, в том, которое касается рационализации этой самой деятельности и организации труда.
Совершая тысячный, наверно, рейс с тачкой от места уже довольно глубокого раскопа к паровику с прицепом, который увозил изъятый грунт за город, Смотритель вдруг ясно представил нечто, способное существенно облегчить и ускорить "добычу" корабля из-под земли и высвободить человеческие ресурсы, занятые малопродуктивным катанием тачек, чтоб они сгорели! В смысле, тачки чтоб сгорели…
Транспортер!
Да, простая, широкая лента, в местных условиях, сплетенная из листьев не пережившего Потоп, а посему неизвестного ботанике будущего растения…
(Смотритель не был в том уверен, поскольку считал себя в ботанике не докой)…
плюс несколько опорных роликов.
Он поделился идеей с Ноем, и через три дня никому больше не нужно было бегать с тачками: ролики крутятся, лента движется, работа пошла быстрее, все благодарны смекалистому Гаю за изобретательность.
Но чему удивляться? На то он и Хранитель Времени, чтоб знать больше других.
Вдохновленный, он задумался об экскаваторе, но эта идея в допотопных реалиях оставалась утопичной.
После нескольких месяцев копошения в яме…
(не украсившей двор)…
был наконец полностью отрыт верх надстройки судна. Копать приходилось осторожно, чтобы падающими в яму камнями не повредить результат многолетнего труда. Для безопасности пришлось даже соорудить над кораблем некое подобие щита из досок.
Смотритель, опять забывая благоприобретенный опыт, по-прежнему удивлялся непробиваемому равнодушию горожан. Что происходит у Ноя? Копают, видимо. Зачем копают, что копают - нет вопросов! Захочет Ной - сам позовет всех и все объяснит. А коли не зовет - значит не хочет. Его право.
Удивлялся Смотритель все же по инерции. И вспоминал, удивляясь в очередной раз: Ной же его ни о чем не спрашивал - тогда, после встречи с Оракулом. Это равнодушие Смотрителю оказалось по сердцу, а иное, значит, нет?.. Глупо. Да и не равнодушие это. Точно определить: тактичность. Замечательное общее качество, которое после Потопа станет частным, то есть редким. Просто слаб человек, и деление информации на "свою" и "чужую", обнаруживавшее полное отсутствие в этом мире любопытства как явления, казалось ему, человеку этому, немыслимым, поскольку родное его время было насквозь прошито завистью, подглядыванием, стукачеством, предательством и прочим, прочим, что (вот поразительно!) вообще не было присуще древним шумерам.
* * *
Поистине идеальные люди! Хотя, может, это и громковато сказано… Но уж по сравнению с жителями мира-времени, откуда прибыл Смотритель, - точно.
Как-то, бесцельно прогуливаясь по Ис-Кериму…
(были и у него краткие часы отдыха, выделял их работникам нещедрый Ной)…
Смотритель встретил того самого Хранителя Времени, который был его первым и фактическим… кем?.. да учителем, пожалуй. Он был занят довольно странным делом: быстро ходил от дома к дому, прикладывал ладони к стенам, закрывал глаза, иногда касался стен щекой, иногда лбом.
- Хранитель! - окликнул его Смотритель.
- Здравствуй… Гай. - Хранитель нехотя отвлекся от своего занятия. Взгляд его был туманен и рассеян. - Как поживаешь? Как дается работа? Пришла ли к тебе память?
- Спасибо, все хорошо. А ты как?
Очень хотелось спросить: "Что ты делаешь?", но это было бы вовсе не пошумерски.
- Как я? Как я? - В глазах Хранителя заискрилось бешенство. - При чем здесь я или ты? Как мы все? Вот что надо спрашивать! Как весь мир? Ты - человек Времени, но не Хранитель… не совсем Хранитель… Ты не чувствуешь, как я… Хотя, может быть, знаешь… - Все это он бормотал маловнятно, но вдруг осекся и четко сказал: - Пойдем со мной.
Он схватил Смотрителя за руку и потянул к ближайшему дому. Приложился ухом к стене:
- Послушай.
- Что?
- Послушай!
Смотритель счел разумным выполнить просьбу явно находящегося не в себе Хранителя и тоже прильнул ухом к стене рядом с ним.
- Ты слышишь? - почему-то шепотом спросил Хранитель.
- Нет, - честно прошептал Смотритель.
- Время журчит… тихо-тихо. В десятки раз тише, чем раньше… Послушаем тот дом.
Смотритель очень хотел хоть что-нибудь услышать, но - тщетно. Стена и стена. Теплая. Каменная. Шероховатая. Ничего не слышно.
А Хранитель Времени опять схватил Смотрителя за руку и поволок к соседнему зданию. Прижавшись к стене, они снова прислушались.
- То же самое… все дома так… все деревья… люди, звери, предметы… всех Время омывает едва слышно.
- Что это значит?
- Что значит? Горе-Хранитель! Это значит, что все умрет! Понимаешь, Время заканчивается! У всего!
Хранитель с шепота перешел на крик. Прохожие стали оборачиваться. Не из любопытства, естественно, но вдруг человеку плохо и нужно помочь.
- Тише ты, - одернул его Смотритель, - не кричи.
- Кричи не кричи, какая разница? Думаешь, смерть не заметит молчащего? Думаешь, ее можно обмануть? Если бы ты мог слышать… Это самый страшный звук - звук заканчивающегося времени. - Казалось, Хранитель был готов заплакать. - Ты не слышишь… Ты не понимаешь… Это ужасно осознавать… Хотя подожди.
Он опять изменился в лице.
- Ты не чувствуешь, но ты можешь знать. Ты же человек Времени. Из будущего. И в тебе не слышно смерти Времени… - Он уже смотрел на "коллегу" с сердитой завистью. - Ты выживешь, Гай. Ты не умрешь, я слышу. Все умрет, и все умрут, а ты - нет! Как это?
- Хранитель, ты не в себе, успокойся… - Смотритель попытался отвлечь страдальца.
Но тот отшатнулся от Смотрителя и попятился, продолжая кричать на всю улицу:
- Это все из-за тебя! Признайся! Я не слышу ничего, кроме боли! От тебя идет боль Времени! Уйди! Покинь нас!
Даже никогда ни во что не вмешивающиеся шумеры…
(сто раз говорилось, надоело уже)…
на мгновенье замедляли шаги, чтоб запомнить ссору двух Хранителей Времени: одного - нормального, спокойного и другого - явно безумного, которому вряд ли можно помочь…
(странные они, эти Хранители, - иные)…
и шли по своим делам.
А профессиональное чутье не подвело обезумевшего Хранителя - Время шло к концу…
Яму раскопали огромную. Даже одну стену дома пришлось разобрать, чтобы продолжить раскопки. Оставалось совсем немного: под землей скрывался только самый "кончик" носа корабля, остальное, как того и желал Ной, уже "увидело свет".
Над носом находился скальный уступ, висящий довольно угрожающе, и работы были приостановлены, чтобы придумать, как бы его обрыть, расколоть и при этом не уронить на корабль. Попутно Сима отправили на лесопилку за бревнами: требовались подпорки.
Ной и Иафет находились в яме, когда за воротами послышался звук приехавшего паровика. Смотритель и Хам переглянулись:
- Что-то он слишком быстро обернулся.
- Может, забыл чего?
Во двор вылетел Сим с ошалевшими глазами и срывающимся от напряжения голосом прокричал:
- Лесопилка горит!