Вскоре подошли боевые машины разграждения, подтянулись установки разминирования. По проделанным в минных полях проходам устремились уцелевшие танки, а к повреждённой бронетехнике подъехали ремонтно-эвакуационные и медицинские машины.
- Divinum opus sedare dolorem, - произнёс Полевой латинскую фразу, наблюдая, как раненую танкистку грузят в санитарную БМП.
- Мразь ты, Луг, - тихо сказала Совина.
- Не понял…
- Ну зачем ты это сделал?
- О чём ты, Сова? - Елена непонимающе уставилась на подчинённую.
- Ну зачем спасать её было? Что теперь? Будет жить как растение. Без глаз, без движения. Лучше бы погибла…
22:55 6 июня 2013 года.
Приказ из штаба предписывал продолжить наступление с рассветом. В темноте продвигаться вперёд было значительно опаснее - оптико-электронные комплексы не могли эффективно отслеживать дистанционную установку минных полей. Планировалось, что к утру силами ремонтных подразделений будет восстановлена большая часть повреждённых машин. Всего в ходе боя было подбито 18 танков батальона, из них восемь - уничтожены безвозвратно. Потери среди танкистов составили 21 человек.
Подразделение готовилось к неспокойной ночёвке. Хотя беспилотники по-прежнему контролировали передовые рубежи, и неожиданного нападения ожидать не приходилось, на душе у всех было тревожно. Посты сменялись каждые 2 часа. Свободные от дежурства танкисты и пехотинцы сидели у единственного костра, который было разрешено развести. Что бы сильно не демаскировать позиции, он был размещён в освободившемся танковом окопе. Здесь же находилась и Елена с Коневым, Калиниченко и Семёновой. Остальные спецназовцы были на посту. Но даже отдыхая, бойцы не расставались с оружием, на всех были бронежилеты и разгрузки. Единственной уступкой комфорту были снятые шлемы.
- Чего слышно, товарищ лейтенант? - спросил один из танкистов подошедшего командира взвода.
- Да чего, - офицер сел к костру, - американцы лютуют. Атомными зарядами как из пулемёта шпарят на основных направлениях. Снаряды, бомбы…
- Так и запечёшься - родная мать не узнает, - послышался женский голос. - И будешь в братской могиле, как в Отечественную.
- Если чего осталось - так по ДНК опознают, не боись. Братские могилы в прошлом.
- Если будет чего опознавать, - тихо сказал кто-то из пехотинцев.
- Мне вот интересно, - усмехнулся Калиниченко, проигнорировав его слова, - сильно им атомное оружие помогает?
- Помогает, раз используют, - ответил лейтенант.
- Ерунда всё это, меньше тряситесь… Радиация в броне не страшна, только если в непосредственной зоне взрыва окажетесь. Но тут считайте, что один 20-килотонный взрыв - 30 танков. И два десятка БМП и машин поддержки. То есть 5–6 боёв вроде сегодняшнего.
Лейтенант поморщился.
- Да и без всяких танков - та же землянка снижает уровень радиации в 30–40 раз. Хотя она для укрытия от огня не предназначена. А уж блиндаж…
- Ну, землянка - это вчерашний день… - произнёс тот же пехотинец.
- Ничего подобного! Если остановка хотя бы на неделю - то за пару дней можно землянку построить легко, даже если самим лесоматериал заготавливать. По сравнению с палатками - значительно комфортнее, не говоря уже о машинах.
- В принципе, конечно, новое - оно не всегда лучше, - поддержал товарища Конев. - Вот старые мины ТМ-62 ставить было просто элементарно. А с ТМ-89 и 94 - просто замучаешься, пока всё сделаешь. Ладно хоть на "тройке" всё по уму сделано…
Взрывотехник хотел ещё что-то сказать, но Елена его перебила, зная пристрастие подчинённого к разглагольствованиям на сапёрную тему:
- Лейтенант, я вижу, у Вас три нашивки за ранение. Где умудрились получить?
- Первую - на Фиджи…
Одновременно запищали звуковые индикаторы Елены, лейтенанта и всех остальных командиров подразделений. Майор вытащила электронную карту-планшет. Там было явно видно, что на их участке противник перешёл в атаку. Боевой информационной системой силы противника с вероятностью 78 % оценивались как танковый и мотострелковый батальоны.
- По местам!
Пехотинцы и спецназовцы мгновенно вскочили, надевая шлемы, готовя оружие к бою. Танкисты бежали к своим машинам. Елена опустила экран-камеру, в которой уже включился режим ночного видения.
Бойцы начали занимать стрелковые ячейки. Не зря, несмотря на усталость, полтора часа после ожесточённого боя были потрачены на обустройство оборонительных позиций. Основная работа была выполнена землеройными машинами, а бойцам оставалось только дообустроить свои позиции. В центральной части траншеи располагался участок, предназначенный для группы Елены. Помимо стандартных ячеек, он имел две выносные - для Семёновой и Вартова - и окоп для "Сталкера".
- А не зря Григорьев "фейерверки" тут разместил, - усмехнулся Конев, подготавливая взрывной пульт.
- Это ему восемь танков и два десятка трупов мозги вправили, - отозвался Калиниченко.
"Фейерверками" жаргонно назывались многоцелевые управляемые мины МДД-25. Эти боеприпасы устанавливались с обычных армейских грузовиков, оснащённых специальным буровым и крановым оборудованием. После установки, мина включалась в сеть, управляемую с подрывного пульта. Её датчики фиксировали сотрясения почвы, изменения магнитного и теплового фона. Совмещение всего этого давало полную картину о передвижениях техники и людей в зоне ответственности. Информация выносилась на экран подрывного пульта, и оператор принимал решение о подрыве тех или иных мин. При срабатывании, МДД-25 включала ракетный двигатель, взлетая на высоту 50–60 метров. После этого из кассеты разбрасывались поражающие элементы - 40 штук. Они выпускались в трёх вариантах, и, в зависимости от наполнения ими мины, она получала своё назначение. Универсальные элементы при подрыве на грунте давали 17-метровый радиус поражения осколками, а при попадании в крышу боевой машины пробивали 30-мм броню. Противотанковые, пробивая 80 мм брони, почти не оказывали осколочного воздействия, а противопехотные элементы, напротив, поражали пехоту на дальности в 30 метров, не имея бронебойных свойств. Все 12 мин, установленные перед порядками батальона, несли по 20 противотанковых и по 10 универсальных и осколочных элементов.
- Восемь километров, - пробормотал Конев. - Не скоро ещё запустим.
- А мы не торопимся.
Елена тщательно проверила оптико-электронный прицел. Это был её собственный, изготовленный по специальному заказу, боевой инструмент. В принципе, как офицер спецназа, она могла заказать спецтехнику и за счёт армии - но не желала бюрократических сложностей с получением и сдачей такой сложной и дорогой аппаратуры.
Прицел имел 110-мм световое окно, двойную сетку, регулируемую кратность до 15 единиц и активную точку дальномера. Дополнительно был установлен барометр, ветромер и термометр. Компьютерный комплекс позволял учитывать температурный изгиб ствола и его изношенность. Всё это, вместе со специально отобранными боеприпасами, позволяло добиваться практически идеальной точности. Дополнялась электронная начинка несколькими программами, предназначенными для различных типов винтовок. Всего таких прицелов было сделано четыре, причём один из них, запасной, был у Елены в рюкзаке.
- Может, я в "Сталкера" сяду? - спросил Калиниченко.
- Нет.
На планшете появились метки, обозначающие звено американских штурмовиков А-10.
- Хотелось бы верить, что зенитчики не спят.
Штурмовики шли на высоте пяти километров, за пределами действия ПЗРК и зенитных скорострелок. Оставалось надеяться на ракеты "Панцирей". Самолёты начали разворачиваться назад, и тут же погасла одна метка, потом вторая.
- Залечь, - коротко приказала Елена.
От точки поворота штурмовиков к позициям батальона стремительно приближалась зловещее "облако", помеченное аббревиатурой "КАБ" - корректируемые авиабомбы. Видимо, их было сброшено столько, что эффективной поверхности рассеяния хватило для обнаружения радарами.
- Всем залечь! - громко повторила девушка и упала на дно траншеи, уже слыша зловещий вой подлетающих бомб.
Через несколько секунд земля содрогнулась от первого разрыва. Бомбы падали рядом, в радиусе максимум полусотни метров. Взрывы практически слились в единый гул. Мощнейшая ударная волна пронеслась по соседнему фасу траншеи, разбрасывая людские тела. В глазах потемнело, в ушах стоял звон. Она не чувствовала пространства. Только сплошное дрожание поверхности и два запаха - взрыхлённой почвы и подорванной взрывчатки бомб. Этот ад продолжался всего четверть минуты, но показался вечностью. Наконец, разрывы стихли.
Елена ощутила, как кто-то трясёт её за плечо. Она повернула голову и поняла, что лежит, наполовину засыпанная обвалившимися стенками ячейки. Экран-камера была оторвана от шлема, противоосколочное забрало разбито. В наушниках царила тишина.
Рядом стоял Калиниченко. Приподняв шлем с наушниками, майор поняла, что внешний микрофон и внутренние динамики не работают. Система со зкувоизолирующими наушниками и трансляцией звуков через внутришлемные динамики была разработана, что бы близкие разрывы не глушили бойцов - звук громче опасного порога просто отсекался. Однако, аппаратура не была рассчитана на такую громкость, и вышла из строя.
- Электронику почти всей пехоте вырубили, - произнёс Калиниченко. - "Магнитку", видать, скинули.
"Магнитка" или взрывомагнитный генератор часто использовался американцами для уничтожения электронной аппаратуры вражеских войск. Бронетехника была экранирована, а вот защита пехотной электроники не всегда выдерживала столь мощные всплески.
- Ребята, как обстановка? - сняв шлем, крикнула Елена.
- Жив, мать их, - глухо отозвался Конев. - Только теперь "фейерверки" пускать не с чего, пульт накрылся.
- Меня слегка зацепили, - из выносной ячейки послышался голос Семёновой. - Осколком в руку.
- Луг, слышал? - девушка спрыгнула обратно в полузасыпанную траншею.
- Сейчас помогу.
Остальные бойцы доложили о готовности к бою.
- Алёна, гляди, - Калиниченко кивнул в сторону, где размещался "Сталкер".
Бронемашина оказалась уничтожена прямым попаданием авиационной бомбы. Осколки корпуса были разбросаны вокруг. Елена встала на бруствер и увидела, что на дне окопа, в луже горящего топлива лежат только колёса с обломками ходовой части.
- Вот бы ты туда полез…
- Ага, и ДНК бы не собрали, - хмыкнул Конев
Девушка разгребла землю на дне своей ячейки и вытащила СВУ. Прицел винтовки был разбит. Елена быстро отыскала в полу-обрушившейся нише свой рюкзак и достала оттуда запасной. Включив его, она убедилась, что экранированная коробка с противоударным наполнением спасла сложный прибор от повреждений.
- Сова, резервная система цела? - майор посмотрела влево, где размещалась стрелковая ячейка Совиной.
- Планшет барахлит, но жить можно. Рация цела.
- Тогда давай ко мне. Конь - на её место.
Система электронного взаимодействия пехотного отделения советской армии имела тройное дублирование центральных узлов. Один из комплектов, включающих радиостанцию дальней связи и электронную карту-планшет, имелся у командира, резервный - у радиста. Третий узел находился в бронетранспортёре или БМП. Там же размещался один запасной пехотный комплект и другие резервные средства информационного взаимодействия. Всё это обеспечивало максимальную живучесть и непрерывность получения и передачи информации. Стандартно в бою были включены два узла - командирский и расположенный на бронемашине. Если командирский выходил из строя или его сигнал ослабевал, то информационные системы бойцов автоматически переключались на приём трансляции с транспорта. При этом радисту посылался приказ на включение в работу его комплекта.
- Уже на дистанции огня, - произнесла Елена, вглядываясь в тускло мерцающий экран планшета. Танковый батальон противника подошёл на семь километров.
- А нас-то потрепали, - сказала Совина, указывая на 3 метки Т-99, обозначающие серьёзные повреждения.
- Гляди-ка, - на экране вспыхнул значок вертолёта, рядом с которым была надпись "4 Ка-52, 25 км, 5:32". - Видать дошло, что сами не справимся.
Высланные на помощь вертолёты серьёзно облегчали ситуацию. Оставалось только удивляться тому, насколько чётко работает информационная система, созданная для автоматического управления войной. Она называлась БРОСОК - боевая роботизированная объединённая система оперативного командования. В сетевой вычислительный центр стекалась информация со всех источников - от экран-камер рядовых пехотинцев до орбитальных спутников. Вычислительные мощности были распределены по наземным и подземным укрытиям, летающим командным пунктам и командно-штабным машинам. Перерабатывая миллиарды вариантов, БРОСОК выдавал в штабы всех уровней рекомендации по оптимальным сценариям действий. А в определённых случаях система могла не только подсказывать, но и сама управлять войсками. Учитывалось всё - техническое состояние боевых машин, наличие боеприпасов, предполагаемый уровень морально-психологического состояния солдат и степень их усталости. Сотни и тысячи факторов анализировались по сложнейшим схемам. Нули и единицы превращались в конкретные боевые приказы. Вот и сейчас, проанализировав соотношение советских и НАТОвских сил, система нашла поблизости необходимое подразделение для авиаподдержки. На мониторах вспыхнул безмолвный приказ, и четыре воздушных хищника сквозь ночь понеслись на помощь.
У американцев так же существовала аналогичная система. Но, из-за недостаточных вычислительных мощностей, она обрабатывала значительно меньше факторов, выдавая лишь приблизительные и не всегда верные рекомендации. Свою роль играла и сильная привязанность американской системы к орбитальной группировке. В тоже время БРОСОК для передачи информации использовал все каналы - радиостанции на технике и пехотные рации, ретрансляционные самолёты и специальные стратосферные дирижабли. Шёл непрерывный информационный обмен, в десятки раз усиливающий мощь оружия.
- А, вот они почему "Аллигаторы" послали.
Совина указала на одновременно появившийся значок в глубине обороны противника - четыре самоходных орудия, развернувшиеся километрах в двадцати от позиций батальона. Скорее всего, их засёк беспилотник.
- Самоходки. Ну хоть не РСЗО.
- Нам и без того мало не покажется, - прокомментировал Конев.
- Так, ребята, скоро нас ещё угостят.
Навстречу "Леопардам" устремились ракеты. Основной огневой вал создавали 10 БМПТ, не понёсшие потерь в вечернем бою. Немецкие машины не отвечали. Елена знала недостаток этих танков - в укладке первой очереди помещалось всего 12 140-мм снарядов. Автоматический автомат заряжания позволял выпустить их за минуту, но потом требовалось вручную пополнять укладку. Поэтому в атаке "панцеры" стремились подобраться на 2–3 километра, что бы максимально эффективно использовать свой боезапас.
- Ползут, родимые, - Елена откинула сошки снайперского автомата и посмотрела в прицел. - Торопятся.
- Всё, началось.
Метка вражеской батареи мигнула багровым цветом. Это означало, что орудия открыли огонь.
- Залечь! - крикнула Елена своим бойцам.
Несколько немецких танков уже загорелись, из них начали выпрыгивать танкисты. Но и запас ПТУРов подходил к концу. Экипажи БМПТ спешно перезаряжали установки вторым комплектом. Загрохотали танковые пушки, выбрасывая в темноту бронебойные "стрелы" подкалиберных снарядов. Такая стрела, выпущенная из 152-мм пушки, на четырёхкилометровой дистанции прошивала больше метра гомогенной брони, уничтожая всё, что окажется у неё на пути в заброневом пространстве. На той дистанции, с которой могли ответить "Леопарды", советские бронебойные снаряды дырявили их насквозь.
Загремели разрывы снарядов самоходок. Ни с чем нельзя было спутать этот режим стрельбы, называемый в советской армии "шквал огня", а на Западе - MRSI. Каждая пушка делала серию выстрелов с различными углами возвышения ствола и скоростью вылета снарядов, а компьютер рассчитывал стрельбу так, что бы все они подлетали к цели почти одновременно.
На позициях батальона взметнулось сразу четыре огненных столба, превративших взвод БМПТ в груды искорёженного металла. Разрывы стихли, но накал боя не спадал - немецкие танки и БМП продолжали двигаться вперёд.
- Висит где-то, зараза, - Елена посмотрела в ночное небо, где наверняка кружил, невидимый глазу, беспилотный аппарат противника. Именно так, скорее всего, немецкие самоходки получили точные данные для стрельбы.
Со стороны тыла загрохотала артиллерия полка, над головами бойцов понеслись тяжёлые снаряды. Как и следовало ожидать, обнаруженная батарея была обречена на уничтожение. Однако, батальону это сейчас не могло помочь. Если немцы не сменили огневую позицию после первого налёта, то успеют произвести второй, прежде чем будут сметены контрбатарейным огнём.
- Ну где там "Аллигаторы"?
- Минута тридцать.
Это означало, что через 60 секунд они смогут запустить свои ракеты по вражеским танкам. Но противник уже приблизился на 2 километра. Уцелевшие "Леопарды" открыли убийственно точный огонь по советским позициям. Израсходовав ракеты, БМПТ вели огонь из своих 40-мм пушек, сметая наблюдательные приборы и другое оборудование германских панцеров. Всполохи света, взлетающие комья земли и осколки брони, рокот скорострелок, уханье артиллерии - всё слилось воедино.
На какое-то мгновение всё происходящее показалось Елене нереальным, как будто происходящим не с ней. Что она здесь делает, сжавшись на дне траншеи, под градом снарядов и бомб? Ведь спецназ не должен быть на передовой, лобовая схватка - не его стихия. Они должны быть за линией фронта, устраивая диверсии, дезорганизовывая тыл врага. Ведь даже так беспокоящее бойцов применение тактического ядерного оружия происходило, потому что спецназ не смог уничтожить все его полевые склады.
Ещё четыре мощных взрыва поднялись на позициях батальона. Но они были значительно слабее, чем первые. Елена дотянулась до планшета - три из четырёх отметок САУ погасли. Значит, огонь советской артиллерии накрыл их как раз в момент залпа.
- Всё, получили, фрицы, - девушка встала. - Теперь полегче будет.
Танковая схватка продолжалась. На поле боя замерло уже два десятка панцеров, но и потери советских войск были велики. Огонь продолжали всего пять Т-99 и три БМПТ. В небе над оборонительными позициями пронеслись несколько ярких "молний", попавших точно в наступающие бронемашины - наконец подоспели вертолёты. Вскоре, продолжая пускать ракеты, четвёрка Ка-52 пролетела над головами бойцов.
Елена не успевала следить за обстановкой на планшете, поэтому не сразу поняла, почему только два "Аллигатора" развернулись для повторного захода, а вторая пара ушла вперёд. Через несколько секунд всё стало ясно - немцы бросили в бой звено вертолётов. Это были RAH-2 "Тигр" - вполне возможно, тоже самое звено, которое участвовало в вечернем бою. Через несколько секунд все четыре немецких и два советских вертолёта скрылись за холмом. А оставшаяся пара продолжала обстреливать врага ПТУРами. Из тыловых порядков немцев к "Аллигаторам" рванулось три зенитных ракеты. Сработала автоматическая защита, и вертолёты избежали поражения, рассыпая шлейфы ложных целей.