Глава 6, новая
"Откуда взялись"
"Цена тройской унции золота 31,1 грамма на мировом рынке колеблется от 1600 до 1700 долларов (что составляет за 1 грамм 54 доллара 66 центов США).
Цена одного грамма шлихового золота на прииске в России не превышает одну тысячу пятьсот (1грамм - 35–40 доларов). И даже при такой, откровенно грабительской цене, без учёта стоимости жизни на севере добыча золота рентабельна, а старателей не гнушаются обирать при случае, особо напирая на запрет добычи драгметалла в России частными лицами".
- Санёк если просто туда попадём это триумф. Навечно в Кремлёвской стене после смерти и барельеф героя на родине.
- Да твоя макитра хрен куда полетит! У тебя зазоры в миллиметр! Вон у мерса десятые доли, а у монстра - целые.
- Сань это ж точка Лангранжа, там неведомое, как на той стороне Луны.
- И что? Вон, слетали пиндосы и всё - больше туда ни ногой на твою Луну.
- Давай, ё, лучше на Картынган слетаем, там заброшенный рудник есть, и золото намоем в отвалах. А ещё дядька говорил, что там мужик самородное месторождение отыскал, но его медведь задрал. Так и нашли самого кусками и с самородками в карманах. А где нарыл - обнаружить не смогли. Да как обнаружить? Территория как шесть Европ. А ты со своим Лагранжем. Мы вон ни хрена не знаем, что у нас за речкой после болота, а ему другую сторону солнца подавай. А дышать чем, космонавт?
- Сань, так эти ж были у нас и всё побросали, когда спускаемый аппарат упал в тайгу. А три скафандра подарили начальнику рудника, за то, что технику выделил. А на самом деле у них перегруз был - вот и выкинули из вертолёта. А я ему реактивный турбонаддув поставил в баньке от дизеля - десять минут и девяносто градусов при сухом паре, а за это он мне их и отдал.
- Отдал! Ты ему ещё летающий диск соорудил, который он за водкой в посёлок гоняет, а потом нам водку продаёт по весу песка на полигоне. Что, не мог братве подогнать? Да мы б тебе памятник в живом весе отлили бы и подарили бы за такое изобретение! Тоже мне - труженик! А план кто гнать будет? Марш на пушку породу промывать, астронавт! Придумывают тут разное, а потом Лагранжами прикрываются! Ты сюда лучше солнце приблизь. Холод собачий зимой. Чтоб и в январе можно было золотодобычей заниматься. А что нам на той стороне солнца делать, там, поди, и драгметаллы на баксы не принимают. А так монополия будет.
- Сань так воды натечёт столько, что смоет всех.
- Что ты несёшь, теоретик! Куда её понесёт - до края тепла, а там замёрзнет! Надо ж с умом на горке пологой греть. А костюмы как раз на себя наденем. Воду вниз на драгу пустим, смоем полгоры. В ней золота пятьсот грамм на тонну. За месяц - тонну возьмём втроём. И по снегу на санях свалим на юга. Сдадим чеченам по тысяче пятьсот за грамм. И в Сочи - загорать. Ну? Чо молчишь, Эйнштейн? - мечтал бригадир смены.
- В принципе это можно, только не интересно.
- Чего? А если мы на эти бабки нормальное оборудование купим, монстра подшаманим и слетаем в отпуске к твоему Лагранжу. Заодно и Луну облетим.
- Не, на Луну не хватит заряда, она в другой плоскости лежит.
- Ну, до тёмной стороны Солнца доберёмся?
- Сань по расчётам и доберёмся, и вернёмся.
- А сколько надо золота, чтоб твоего монстра довершить?
- Тонны я думаю, хватит.
- Сколько?
- Тонна, одна.
- Тогда так мыслитель, я подписываюсь, если только нам с Семёнычем тоже по тонне. Тебе на твои игрушки, а нам на пенсию и домик в Сочи. А-ха-ха, - ржали Семёныч с Саньком над сумасшедшими глазами оператора водяной пушки размывающей породу, которую подвозила гусеничная колымага тракториста.
Зима. Сочи. Гостиница.
- Ну, чо, поехали? - голос Серёжки-Левши был вызывающе бодр, и в выдохе полностью отсутствовала ночная алкогольная отработка.
- Куда? - с бодуна голова у Санька болела, мысли волоклись по полю извилин, как плуг по замёрзшему чернозёму, усеянному закопанными валунами. Семёныч моргал заплывшими глазами и пытался фокусировать взгляд, интеллект и конечности. Конечности после вчерашнего, слушались плохо. Старатели отдыхали вдумчиво и на совесть, не жалея ни себя, ни местных, ни денег. Вот они-то, родимые, и закончились. А до полевого лета надо было ещё дожить, купить билет до Магадана, чтоб прибыть вовремя на сбор артели в Картынган. "Живая вода" предусмотрительно обличенная в агрегатное состояние пива в бутылках из сумки "родственника Кулибина", существенно повысила тонус. Пространство гостиничного номера обрело резкость, стены и потолок перестали вертеться и падать на пол, диван обрёл устойчивость и мягкую негу комфорта. В зеркалах появились трудно узнаваемые родные рожи бригадира и тракториста.
- Как куда? На Картынган, вы ж сказали, что если по тонне, то согласны, - юный Леонардо пёр на пролом, как да Винчи на Святую капеллу в Ватикане…
- Ккой катттрырнган? Январь на носу - там счас минус пятьдесят и скаты, как стеклянные лопаются, - язык подло не слушался и пытался работать в разнобой с челюстью, мозжечком и горлом.
- Так, сделал я "Разтеплитель", - как о чём-то обыденном, что давно знает вся страна, а вот вы не знаете, и с укором в неверие в его силы, выдал Самоделкин. Тон, опыт, пиво, предшествующая череда удачных изобретений, и серьёзный вид разработчика подтверждали двум мыслителям, что объект-совратитель не врёт. Присутствия купюр в заначках наблюдалось безрезультатно. Оба потомственных старателя глянули сначала на Микеланджело Оймяконского уезда, гений кивал, как головка китайского божка сувенира, подтверждая сказанное. Части мозаики постепенно складывались в протрезвевших головах Семёныча и Санька. Однако кормить волков в тундре и тайге своими костями, без детального пояснения и демонстрации они не собирались. Одно дело, когда дядя даёт бабки и обеспечивает прииск, едой, топливом, техникой, одежкой, связью, инструментами, запчастям, крышей, разрешениями, а другое дело - самим лезть в пасть неизвестности на свой страх, риск и надежду. Провидение заявилось в номер в виде администратора и безапелляционно потребовало оплаты по всем счетам. Левша-Кулибин-Леонардо коварно усмехнулся и помахал в воздухе тремя билетами на Магадан.
- Слышь, ты, Электроник долбаный, мы с Семёнычем конечно выпить любим, но мозги сохраняем в целости. Втроём нам никак с драгой не управиться. Значит, будем из пушки по-дедовски с грохотом и проходнухой, без шурфов и геологов ты карту района хрен составишь, и будем просто лопатить породу, как глаз ляжет. И даже если верхний слой снимем и до месторождения доберёмся, то бабка на трое сказала. А Картынган все уж излазили. Таскать ручками из скальных щелей породу, извини, - не царское это дело. Так, что за билеты спасибо, со следующего заплыва на промывку отдадим сполна, а со своими идеями иди ты в жопу. Лучше пива ещё принеси, а то голова трещит, - Санёк приложил холодное стекло ко лбу и с блаженством откинулся на отвоёванный у времени диван.
- Во-во, - добавил Семёныч подтверждая, допил остаток и потянулся за новым пузырём с "лекарством".
- А есть, карты, трёхмерные, спутниковые, совсекретные, - тихо сказал Серёга, и грохот стоит готовый, и место выбрано, и воды будет - сколько хочешь, и тепло так, что Сочи Антарктидой покажутся и "карман" я вычислил.
- Слышь, отличник, а вообще соображаешь, что мы с тобой сделаем, если ты лишишь законного отпуска, нарисованных перспектив и того алчного блеска, что дает обещанная тобой тысяча килограмм Аурума на брата? - Санёк не всегда был бригадиром и три курса геологоразведки сумел закончить, пока не попал на практику, где и остался навсегда.
- Ну - закопаете на колымской трассе, или голым в тайге оставите, в любом случае - рыжьё будет. А проконтролировать нас не смогут. Тот диск, что за водкой летал, я увеличил. Он пять тонн может тащить по-вертолётному, огибая рельеф со скоростью пятьсот кэмэ в час.
- Серёга, мы тебя не просто закопаем, мы тебя в рабство навечно продадим черным старателям-чеченам.
- По-рукам, - всхлипнул соплями изобретатель. Санёк вопросительно посмотрел на Серёгу. Сопли и Сочи не увязывались в логическую схему происходящего.
- Ты что, чурбан, оттуда по наши души прилетел? Специально?
- А больше никто не верит, - просто ответил доморощенный Левша.
- Ну, что? - Семёныч пожал плечами, воздел брови кверху, и развёл рукой с зажатой в ней бутылкой.
- Дак денег-то нету, хоть на билетах сэкономим.
- А толку? Урки нас просекут и потребуют крышевые в аэропорту, как только сойдём с рейса, прямо на взлётке. Если не урки, так менты начнут давить на бабки и шмонать с подбросом. А про паспорт свой украинский забыл? Если и этих пройдёшь без потерь, то тебя на родной хохляцкой таможне наизнанку вывернут, если прежде пограничники не доебабаются в этой долбанной Вонючей Погани или как там они свой пост под Харьковом называют?
- Казачья Лопань, - угрюмо ответил Семёныч, вспоминая, как его сняли с поезда, докопавшись до ничего, просто фарт его и длинный рубль учуяли падальщики, - а ещё Гоптовка есть, если из Белгорода по трассе ехать, - отстранённо и с тоской воззрился украинец в какую-то точку перед собой. Наверно унижения заново переживал, трясло, как снова перед глазами встало, и как откупался кровно заработанными деньгами, почти у родного порога.
- Чуешь, даже названия какие: ГОПтовка, ЛОПАНЬ, когда ж они нажрутся нашей кровушки? Эх, рвануть бы, куда подальше, чтоб этих рож по телику не видеть. Да некуда. Ладно, денег нет, поехали Серёж. В работе оно не так душа болит. Спасибо, что выручил. Выгорит, не выгорит, а вариантов нет. На Севере хоть всё знакомо, а тут… - махнул рукой в сердцах Сашка.
- Так я ж и говорю про Лагранжа… - начал было "Кулибин"
- Да ну его, твоего Лангрыжа, это всё мечты, а вот золото оно реально - поехали в аэропорт, - сделал вывод и скомандовал Санёк. Бригадир он и в Сахаре - руководит.
Колымская трасса встретила мужиков морозом, снегом и недоумением. Однако до Бодайбо добрались без происшествий. Там оказалось, что Самоделкин знаком с огромной кучей народа. И этот местный аборигенный фонд, хоть и за мзду, но готов оснастить сумасшедшую экспедицию контуженных картографов, как представился им Серый, чтоб дать заработать на этом проекте трём старателям, что невидимые и не прибывшие ещё ученые наняли в проводники по местному заснеженному бездорожью. Цель экспедиции выглядела туманно и грозно звучала английскими выражениями про Джи-пи-эс, навигацию, триангуляцию, пеленги, азимуты, углы наклона к высоте апогея, орбиты, покрытие, ГЛОНАСС и т. д. и т. п. Семёнычу, Серёге и Саньку вменялось - разведать путь за дальний хребет. Прибыть к заброшенному зимовью охотников, и сообщить о готовности к работе. В случае отсутствия учёных мужей, вследствие непогоды или других причин - зимовать до подхода главных академических сил или до прихода весны.
- Видать прижало мужиков, если на зиму в тайгу лезут. Военные, небось, препахали, - делали предположения местные жители.
- А может им платят хорошо? - высказывали своё мнение другие. Тройка нападения на просторы Северных территорий аккуратно увиливала от прямых ответов, или подтверждала гипотезу о плохом материальном положении каждого из добровольцев и закупала припасы.
- Профессор, а откуда у тебя такие бабки? - поинтересовался тихонько Санёк, когда "Левша" отсыпал очередную кучку песка на весы ушлому начальнику. В посёлке песок ходил наравне с долларами, как в старые и добрые времена разрешенного каждому гражданину старательства. Откуда песок - никто не спрашивал. Понятно, что не из госбанка.
- Так я ж на юга не катался. Жены нет, пока. Папа с мамой обеспечены. Вот и собрал за несколько лет себе на мечту. Мечта, однако, ощетинилась тремя пистолетами ТТ в кобурах, автоматическими карабинами "Сайга" и помповым ружьём. Три антарктических транспортёра с прицепами, навешенными на них дополнительными баками и кучей тюков на крышах принайтовленных по-штормовому, стартанули рыча моторами в неизвестность, матеря белизну окружающего безмолвия грохотом движков, мазутной отработкой и лязганием гусениц на дополнительных подвесных движителях. Больше всего удивили старожилов тем, что выменяли у проезжавших эвенков на дефицитнейшую зимой спиртуху четырёх оленей и привязали их на верёвке к гнутым стальным скобам на корме последнего вездехода.
- Мясо свежее будет, - коротко пояснил Санёк причуду академика, удлиняя верёвку и проверяя обзор на камере заднего вида.
- Слышь, ты, аспирант? Ну, и де твои механизмы? - арендованный вездеход с прицепом заехал в такую глушь, что казалось сейчас из-за холодного величия замёрзшей тайги выйдет какой-нибудь космический пришелец и начнёт камлать, вытягивая души у троих пионеров зимнего промысла. В Картынгане народ просто покрутил у виска пальцами и потребовал двойную цену за переделанный из ракетного транспортёра гусеничный транспорт, соляру, и припасы.
- Щас за хребет перевалим и пойдём по руслу Анатажки вверх. К водоразделу. Там всё и увидите, - на мониторе встроенного в сеть машины компьютера мерцала красным точка расположения колонны. Трасса, проложенная по спутниковому навигатору, желтела поворотами на белом экране. От точки, где находилась короткая цепь из трёх машин, в сторону требуемого направления движения призывно моргала алая стрелка.
- Так это ж в другую сторону от зимовья! - Семёныч запереживал неспроста. Тайга, она шуток не понимает. Схавает в момент и кости обглодает по весне, если из мерзлоты высунешься под скупым солнышком. И без всякого погоста сгинешь.
- Правильно Семёныч. А ты думал, что я им след оставлю - шиш. Погоди, сейчас на привал станем, пообедаем и я им устрою движуху.
На привале Серый повёл себя неадекватно. Вытащил какой-то ящик, больше похожий на армейский Войсковой Прибор Химической Разведки для измерения радиации. Заглушил движки на всех машинах и начал водить штангой вокруг и поверх бортов вездеходов и прицепов. Возле первого же тягача, в районе моторного отсека, станция запищала короткими импульсами. Вскрыли тяжёлую крышку. Отсоединили клеммы от аккумуляторных батарей. Но динамик в ящике всё равно орал в возмущении от отловленного сигнала. В каждой машине стоял автономный жучок топографической привязки.
- От суки! - не смог сдержать своего возмущения Санёк и не жалея руки долбанул кулачищем по открытому крышке отсека. Железо жалобно тренькнуло на морозе, и звук застыл, и, казалось, упал отмороженный беспощадным холодом. Но нет худа без добра. Вдалеке, на белом пологе вездесущего снега показалась темная и подвижная точка. Два в ороча ехали по своим делам на оленьей упряжке. Мимо такого каравана грех было не остановиться, не спросить о новостях Большой земли, просто о цели путешественников и поинтересоваться на всякий таёжный случай, мол, а нельзя ли чем-нибудь разжиться от запасов праведных у больших белых людей. Однако и чай по такому поводу попить надо обязательно. Не каждую зиму бывают такие встречи в холодной пустыне.
Как раз успели посворачивать хитро закреплённые излучатели, и закрыть крышкой двигательные модули. Чай вынесли наружу готовый, в тройном оймяконском термосе. Орочи довольные оказанным уважением щурились, прихлёбывая горячий чай и пыхтя на всю тундру паром выдыхаемого воздуха.
- Однако зачем олешек так тащишь? - спросил более пожилой абориген, - упадёт - не заметишь.
- Так на мясо, - с деланной недалёкостью в поступках и мыслях, отвечал Серый, отвлекая оленеводов от манипуляций Санька.
- Однако давай меняться, - предложил полярный животновод.
- На, что будем меняться? - поинтересовался сомнением в голосе Серый, - Санёк отошёл от оленей и незаметно кивнул изобретателю, подтвердил, что жучки на рогатых переставлены и пора ускорить обмен.
- Мясо копченое и рыба с икрой на урезе - час хода отсюда, однако. Один живой олень - десять рыбин или тридцать кило вяленого, или двадцать копчёного мяса. Слово?
- А если двадцать пять копчёного? И за четырёх олешков - десять рыбин, тридцать пять вяленого и пятьдесят копчёного? Слово?
- Однако дорого берёшь геолог, - торг обязан быть удовольствием, - Тебе олешек на еду резать надо, шкуру снимать на морозе надо, требуху вычищать надо, готовить надо - весь день отберет, однако! А у меня мясо готовое, костей нет, хочешь так ешь, а хочешь вари, хочешь храни - не портится, однако. Моя цена вернее - Слово?
- Ты, отец хорошо говоришь, правильно считаешь моё время и показываешь всю выгоду своего товара, однако - олешки у меня молодые, сильные, мясо не старое, шкура и мех крепкие и густые, а потому моя цена стоящая и тебе хорошо подходит - не прогадаешь, а мяса в тайге почти за бесплатно набьешь ещё. Слово? - помурыжив друг друга ещё немного, ороч и Санёк таки нашли согласие в торге и три тягача двинули по заполярной целине к кромке близкого леса. На опушке стояло что- то похожее на поднятый на куриные ноги лабаз с запасом рыбы, мяса и других припасов. Обмен быстро завершили и довольные сделкой, обе стороны разошлись по своим курсам. Орочи отметили хорошее вооружение каждого "геолога", малочисленность экспедиции, и полную непонятность направления для исследований, не говоря уже о неподходящем времени года под такие поездки.
- Однако помрут скоро, совсем глупый геолог, - сделал вывод старший из потомственных охотников и оленеводов, - вернёмся по кочевью весной - проверим, - и рогатая упряжка споро понеслась, лавируя по распадкам и дефиле родной земли. Дома Джи-пи-усы не нужны, дома, однако другое богатство в цене… люди, олени, дети, духи… Эти искали не людей, они искали или золото, понял умудрённый полярными днями и ночами старик или алмазы, или золото, или платину. "Жаль до стойбища не довёл - замерзнут, однако!" Мужики были крепкие, рослые и хорошо сгодились бы для увеличения рода небольшого кочевого стойбища.
- Ну, что? - шумнула рация голосом Семёныча, - схавал?
- Жучки, может, и прошли, а вот нас он раскусил до самой задницы. Хорошо, что ему не до нас - он явно спешит к изменению погоды, чтоб буран не застал в пути. Даже и не поторговался толком. Слышь, академик, долго ещё до твоего Изумрудного Города пилить. И так не светло, а если снегом завалит и движки скиснут - труба нам тут всем и крышка от гавновода.
- Сутки пути. По карте и погоде - буран пройдёт западнее, куда спешили "индейцы".
- Тогда вперёд, - скомандовал в очередной раз бригадир и нажал на педаль газа, наращивая скорость по ещё не глубокому снегу.