Целых пять минут Федоренко созерцал, недосягаемые прелести купальщиц и не мог себя заставить кинуться к ответственному капитану или, хотя бы сделать вызов по рации. Женщины, девушки и животные вели себя на песочке вполне спокойно, как будто находились у себя дома и никого не боялись. Вглядевшись, служивый засёк, то, что ранее не обнаружил. На кромке леса копошилось одетое, и готовое к передвижению татарское войско, не смея приближаться к водным процедурам волшебных наяд.
Монгольский Караул тэнкинов натурально стоял вдоль полосы деревьев сплошной многорядной цепью, причем спиной к реке. Никаких костров, дымов и попыток разогреть пищу не просматривалось ни над лесом, ни над выстроившимися всадниками, пехотинцами и лучниками. Никто из воинов не пытался даже мельком глянуть на ослепительное откровение женских тел сверкающее в лучах восходящего солнца, брызгах и одежде состоящей только из прозрачной воды. Из чего Федя сделал вывод, что свирепые татары, что не щадя самих себя кидались на пулемёты амеров и пограничников панически боятся этих восхитительных, раздетых и прекрасных купальщиц.
Только после этого в сером веществе Юркиной головы возникло непререкаемое чувство надвигающейся опасности. Страх пересилил магическое сексуальное влечение. Удавил желание пообщаться и пробудил в сознании водителя осторожность. Однако сержант ещё минутку полюбовался роскошеством представленного одному ему эротического действа. Ну, да почти год воздержания и даже больше. А тут праздник обнажёнщины, да в любых позах, в воде, на конях… Ух, как Феде становилось плохо, когда кто-либо из баб поправлял распущенные волосы поднятыми вверх обеими руками, собирая пышную причёску в узел на затылке. Ох, как жеж захотелось дёрнуть прямо туда к этим растлительницам пограничного режима, и предложить потереть спинку любой из девчонок. Однако девушки были очень даже не маленькими. По прикидке дяди Федора каждая из купальщиц бала не ниже метр семьдесят-восемьдесят. То есть, ростом, чуть выше самого Юрки или ему вровень.
В конце своего наблюдательного ступора, пограничник обратил-таки своё внимание на лошадей. И обомлел. У коней прекрасных пловчих вместо лошадиных морд были бородатые мужские лица, мускулистый торс с крупными и рельефными квадратами мышц брюшного пресса и пара мускулистых рук. Федя чуть окулярами глаза не выдавил, когда разглядел на ком заезжают в воду бесстыдно обнажённые красавицы. Слово всплыло из-под сознания, зацепилось за раздвинутые ноги сидевшей на животном девушки, прилепилось к груди и застряло между глазными нервами. Совершенно отмороженный видом сидящей на кентавре модели Юра даже дыхание задержал, провожая верховую пару, выходящую из стремнины на берег.
"Ох, вода ж холодная, - пожалел местных стриптизёрш, похвалил за представление и снова впился взглядом, пытаясь разглядеть соски на чудных полушариях покрытых гусиной кожей грудей часовой. Ни хрена не разглядел, но представил себе достаточно, - И не мерзнут жеж! Надо докладывать! Щас, Щас, Щас. Уже иду. Всё, пошёл. Вот сейчас. Ещё секундочку. Да никуда они не денутся, - уговаривал себя дядя Федя, не отрываясь от ТЗК ни на мгновение. Брюки стали почему-то тесными, - Всё - иду, - с трудом заставил себя отвести взгляд и оторваться от трубы сержант".
Пока Федя шёл, вспоминая и млея от банных картинок в голове, то забыл слова "кентавр" и "мамонт", поэтому при докладе имел странный внешний вид и обозвал мамонтов слонами, а кентавром мужиками.
Старшина тут же уцепился за ТЗК и приник к окулярам. Народ расхватал Б-12, услужливо предоставив один из биноклей Маркову. На какое-то время на башне зависла тишина. Те, кто смотрел, молчали, созерцая, оценивая и вникая в суть увиденного. Те, кто остался без бинокля молча сопели пытаясь разглядеть что-то на далёком песчаном берегу. Они видели только фигурки уменьшенные расстоянием, а конкретных деталей разглядеть не могли.
- Вот это номер! Чушь какая-то! - первым прокомментировал, но не прекратил наблюдение в оптический прибор Марков. Старшина безмолвствовал, вбирая в себя приближённые видения. Главный спортсмен ВПБГ сглатывал слюну, стараясь не упустить ни одной подробности.
- Ну, что там, Валер? - осторожно полюбопытствовали подчинённые лишённые биноклей у ниндзя-командира. У прапорщика и офицера вопрошать о том что происходило за ближним лесом было не очень по уставному. Поэтому и запросили ближнего мастера по единоборствам.
- Да это полный пипец! - на автомате ответил то, что думал сержант. Про себя соображая, что бабы, как будто вылеплены по одному образу и подобию. Где-то он таких уже видел. Вот только где, никак не мог вспомнить. Мозг взбудораженный волшебной, неожиданной и прекрасной наготой отказывался представлять данные из собственной памяти. Красавицы имели фигуры гимнасток, рост любительниц баскетбола и ухватки девчонок из сборной по дзю-до. Профили и фасы рисовались и добавлялись к образам сами. У обладательниц таких роскошных тел лица просто не могли быть страшными, безобразными и отталкивающими.
Из четырёх биноклей и трубы, что стояла на башне, три прибора прибрали к рукам и глазам командиры, и лишь один находился у обычного воина с зелёными погонами. В результате, к свободной оптике тянулись руки жаждущих пограничников. Счастливчик завладевший Бэшкой ничего не говорил, он смотрел, смотрел, смотрел и не мог наглядеться, пока товарищи по любопытству не вырвали у него бинокль силой.
- Счастьем - делиться надо, - справедливо пробурчал кто-то из обделённых. Следующий свободный от командирских забот наблюдатель замер в оцепенении, как замороженный, застывший и вспученный ледяным полем торос перед наступлением арктического дня.
Марков считал черные силуэты с бивнями. Четыре. Не, не купцы. И татарва их как вроде почтительно охраняет? Похоже на посольство или разведотряд в рейде. Пятнадцать девок. Одиннадцать кентавров. Восемнадцать угрюмых рабов с ошейниками, но в боевых одеждах и при оружии. Не боятся никого. Наглые - голышом купаются. Крепкие. Холода не страшатся. Выносливые. Взгляд - командирский, угрожающий, поверх голов. Хозяйский прицел на окружающее пространство. В башке явная цель, связка правил и уложений, воспитанная и вскормленная суть собственного порядка вещей. Что ж им надо то? Уж не Зорки пожаловали. Надо поднять Агфа. Он точно опознает этих подружек кентавров. Однако ни одного мужика-командира. Интересно бабы пляшут! Надо будить Зубова. А то проспит всё представление.
- Сержант - подымай плотников! Агфа - сюда! Немедленно. Хоть на руках, но бегом! - громко скомандовал майор, но таки поперхнулся пересохшим горлом в конце фразы. Знать и его не оставили равнодушными пришлые искусительницы.
- Ну, и кто пойдёт с ними общаться? - из-за спин наблюдателей раздался голос сонного Зубова.
* * *
- Что там на Ракушке? - Ракушка безмолвствовала и это всех тревожило, пугало и удивляло. Ведь у Серого стояли датчики на дальность до двух а некоторые и четырёх километров. С утра, да в холодном лесу и на фоне реки с остывшим берегом - фигуры животных, людей и мифических чудовищ, необратимо должны были поднять тревогу на тарелке. И летчики в свою очередь просто обязаны оповестить пограничников о вторжении неизвестных рейдеров. Однако на ласточке молчали. Начальник заставы взял рацию и пробурчал, беспокоясь за соседей сверху.
- Зуб-Санычу? Бригадир? Вы как там? Живы? - рация пошипела в раздумьях и переваривании, выплеснутого в эфир беспокойства. Потом ехидно заявила следующее.
- А что нам станется? Мы это кино уж час как наблюдаем! Не то, что твой дядя Федя! Хех! - Сан Саныч явно был в хорошем настроении. Однако надо было его опускать на землю, то есть на Тейю.
- Я чего думаю, если эти наземные монстры настоящие, то ведь Зонги могли и летающих сюда запустить и плавающих? А? Вы там вокруг пошуршите сканерами - может это отвлекающий маневр. Уж больно наглядно - прям Плейбой какой-то отъявленный. Мои уж об этих бешеных лошадок глаза поламали, - старатель мгновенно сориентировался и рыкнул не отпуская тангенту в обе стороны одновременно.
- Точно. Серый, а ну глянь по всем диапазонам на все триста шестьдесят. Что там у нас. Ох ё! А ты прав Зуб.
- Что там? - нетерпеливо запросил капитан данные с тарелки будущего века.
- Северо-восток, на девять часов у подножия три камуфляжника с металлическим оружием и оптическими приборами. По временной записи, за скалой в зоне невидимости отряд не менее тридцати человек. Пришли ночью. Умело маскируются. Система определяет их как своих. Поэтому тревоги не было. Предполагаю, что морячки подсуетились. С ракетой-то у них заход - не вышел, - довольно излагал золотоискатель с удовольствием предоставляя то, что мы заметить никак не могли.
- Саныч, ты всё проверяй, может ещё какие звери твоей системой своими считаются? - настаиваю я. Тут ничему удивляться не приходится. Не планета, - а законсервированный полигон канувших в небытие странностей и новых извращений.
- Вроде нет, только волки подошли со стороны леса на двенадцать часов. Правда, крупные какие-то. И много - штук сорок.
- Какие волки, Саныч? Тут после твоей сталеварки в реке - некого на обед подстрелить в лесу. Ты там поточнее прикинь стакан к носу, - нежно прошу я союзника определить непонятный звериный отряд.
- Да, - задумчиво произносит Саныч, - это не волки!
- А кто?
- Хрен его знает! У нас таких зверей в базе данных нет. Прячутся, заразы. На открытое место не выходят.
- Вес и размер определить можешь?
- Ну, каждый килограмм восемьдесят - сто. Размером с оленя, - нашёл таки северное сравнение в своей памяти старатель. Хорошо, что хоть не с белого медведя. Тот кило под восемьсот тянет. Куда там льву из жаркой Африки.
- Саныч, - продолжаю я надоедать лётчикам. А что делать? На лицо спланированное окружение объекта с трёх сторон. Отвлечение внимания. Сосредоточение главных сил татарвы за рекой и неизвестные хищники в засаде перед стройкой. Хорошо, что всю нашу рабочую силу укрыли на ночь за забором в срубах и надстройках. Ров готов, если открыть заслонку на запруде вода хлынет в канаву, отсекая от леса лагерь строителей и лес от лагеря с затаившимися в нём зверьками. Но этого мало, моряки дважды пытались нас уничтожить. Наличие их группы нервирует. Очень хочется попросить Саныча разложить на атомы всех приближающихся к Крепости. Радует только одно - монголы в явном нейтралитете, хоть и опасаются голых баб как своей жуткой смерти. Чем же они их так напугали, а?
- Сан Саныч, а в небе никто не летает? - как-то неправильно атаковать противника атомной эпохи без поддержки с воздуха. Не по уставу. А у нас тут все по импровизации и с подачи хозяев поля. Хорошо, что до моря далеко, а то ещё бы лодка атомная всплыла бы в Золотинке. Как-то подозрительно молчат татары! Уж не ждут ли того, чтоб мы посекли друг друга в месилове встречной обороны при атаке, а потом соберут трофеи и свалят домой пировать? Что им варварам - нахапают добра и будут танцевать у костра с жертвенником богу войны какого-нибудь местного Сульдэ.
Не планета, а сплошное божественное насилие.
- Пора меры принимать, командир? - Маркин всё ещё пялился на песчаную полосу, - Седлают свой транспорт. Щас к нам двинут. Одеваются - спортсменки, - обозвал боевых девок разведчик.
- Сан Саныч! можешь взять на прицел морячков? А я пока мамонтами займусь, - сбоку вывернулись тяжело дышащие ВэПэБэГэсники и поставили на ноги Агфа принесённого ими на руках через плотину.
- С добрым утречком мастер! Глянь в трубу! Кто это? - Агф с хмурым и недовольным лицом потряс руками и приник к окулярам. Отшатнулся в страхе от увиденного и снова прилепился к оптике. "Оторвался" от резины наглазника опять и посмотрел с ужасом на старшину.
- Что? Слав? Ну? Не тяни! - ответ приходится вырывать из обалдевшего плотника повышенным тоном, рявкающей командой и откровенно скрытой угрозой.
- Амы, п-пришли, - заикнулся Слав, - бежать надо, - без промедления сделал свой аксиомный вывод Агф. Оглянулся в поисках выхода из башни. Точно, как обложенный безжалостными охотниками зверёк. На нас даже не глянул, как на вероятную защитную силу. В морду ему что-ли звездануть! Для профилактики. А то ведь я ближе Амов - могу прям тут и положить под ноги. Не верит в нас плотник. Тогда - бойся.
- Марков - вытряси из него всё. Если надо - пытай, - просто, жестоко и действенно. Народ содрогнулся в удивлении. Так как для того, чтоб пытать - нужен палач.
- НЕ стучи зубами, Агф! Кто такие Амы? Что могут? Почему их все боятся, как огня? Быстро расскажешь отпущу в лес прятаться, - подстегнул соображение плотника пряником исполнения желания майор. Мастеровой посмотрел на Маркова, как на живого покойника или инвалида с детства.
- Амы, посланцы Зонги! После них смерть, лучше жизни, - они тех мужчин, кого в плен не берут - рубят и колят. Ухо, глаз, рука, нога, чтоб ущербными до конца жизни и страх на целых нагоняли напоминанием о наказании за непослушание. Нет - не кастрируют - чтоб могли детей делать. А чтоб воевать не могли - калечат.
Бабам только мизинцы отрезают - чтоб помнили. Детей в полон - девочек - всех. Мальчиков - половину.
- И что? Татары их победить не могут? - изумился Марков, - вон их сколько.
- Пытались, - ухмыльнулся мстительно раб, - только Амы их как котят в первую войну давили и рвали на куски. Куда там - слуги Зонги стрелы руками ловят! А кентавры с луками, копытами и мечами - как мясорубка в бою. А потом армия Больших Зонги увела в плен нужных людей и покалечила оставшихся. Татары спаслись тем что кочевали, часть орды ушла в набег на Славов. А когда вернулись - волосы стояли дыбом, слёзы рекой, злоба - горами.
- Отомстили?
- Хотели. Век собирали силы.
- И что?
- Амы пришли снова, но с мамонтами и растоптали армию кавалеристов. Один убитый Ама - десять тысяч жизней. Такой расклад - Марков, - подытожил Слав цену попытки сбросить ярмо Зонгийского ига.
- То-то вы их так боитесь, - в голосе капитана не было ни одной нотки иронии, но Слав всё ж обиделся, - Даже в лес умчались, как ветер.
- Я посмотрю вначале, как вы с ними справитесь. А без руки или ноги с меня строитель плохой. Татаров вон сколько, и то голову между колен опустили - страшатся расплаты. А с нас безоружных какой спрос? Отпускай командир - мы пока они к вам подойдут глубоко в лес уйдём или по реке за гору спрячемся, - разоткровенничался зодчий.
- Никуда ты от них Агф не уйдёшь - в лесу стая неизвестных хищников. Каждый весом с тебя или меня. Боюсь по наши души, - новость придавила плотника к земле. Он как будто сгорбился и дух выпустили последний. Однако информацией поделился.
- Волкокошки. Псы Амов. Обычно преследуют отступающих и ведут поиск.
- Так, что Агф сиди с нами и молись, а лучше вспомни что ещё про Амы. Их хоть раз кто-нибудь победил в бою.
- Нет. Но есть лазейка. Амы очень честолюбивы. У командира на груди знак в виде амулета и волосы длинные в косе. У её заместителей такой же длины прически, но нет деревянной пластины с изображением двуликого Зонги. Амы решают командирскую проблему простой рукопашной схваткой. Кто победил - тот получает амулет от верховного правителя страны - Большого Зонги. Бьются насмерть использую всё оружие, что может на себя повесить, спрятать и прихватить. Правил в поединке нет. Проигравшая редко выживает. Но если выжила она - раб победительницы, оруженосец, прислуга, телохранитель. Если в битве участвует командир, то власть над его командой переходит к победительнице. Но Амы не дуры. Перед схваткой снимают амулет и передают заместителю. Формально - сдают полномочия, чтоб соперник, в случае выигрыша, не занял её должность в войсковой иерархии.
- То есть мы можем формально вызвать её на дуэль, чтоб доказать, что мы лучшие бойцы, - Слав грустно поморщился оглядев стоящих вокруг сержантов, офицеров и прапорщика.
- А ты уверен командир, что кто-то с Амой справится?
- А мы вон огнестрельную палку на мастера спорта повесим и пусть Ама попробует рукой пулю споймать, а? Что скажешь старший сержант? - командир ВПБГ хмыкнул, не отрываясь от бинокля.
- Да я её и без автомата завалю, - нагло заявил выкормыш черного полковника, - хотя не. Возьму вместе со штыком. Пусть помашет сабелькой.
- А если она двумя мечами начнёт махать, то два автомата возьмёшь? - вступил в разговор Зубов. Капитану потери как кость в горле, - Итак людей шиш да кумыш. Без всякого вольнодумства - стреляй в ноги на поражение, а затем вяжи. Понял? Макарова возьми в открытой кобуре. Пуля хорошо бьёт, но не убивает, - чётко определил порядок, технологию и результат схватки офицер.
- Как нам Аму на схватку вызвать? - Агф позеленел от самой мысли - подойти к посланнице Зонги.
- Пойдёте на переговоры - сделайте вид что их воинское искусство - блеф, а сами они мужики с грудями и не стоят того воздуха каким дышат. Такое оскорбление ни одна Ама не вынесет. Сама боя запросит, чтоб лично обидчика раскроить на кусочки. Если не сработает нанесите ранение кентавру и подстрелите мамонта. Эти животные для них, как члены семьи. Мстить будут не смотря ни на что.
- А татары? - Маркова волновали двадцать тысяч монголоидов почётного эскорта на берегу Золотинки.
- Эти не вмешаются, - пояснял Агф, - формально они отдали территорию Вам. И за события происходящие не на их земле они ответственности перед Зонги не несут. Им даже любопытно - справитесь с Амами или нет? Хитрят всадники бека. Если увидят что вы их легко уложите, то могут и союз военный запросить, чтоб в поход на страну двуликих пойти, - перспектива однако была ещё та.
От схватки на берегу начинала зависеть судьба двух огромных континентов. Моряки пока держали нейтралитет у подножия - наблюдали. Жуков разминался вдыхая и выдыхая - сосредотачивался перед боем. Амы неумолимо приближались по берегу растянувшись короткой цепочкой. Сбоку сквозь лес, четрыхаясь и матерясь шло сопровождение из двух туменов Урагхбека. За деревьями напротив городка плотников сосредоточились невидимые в маскировке звери. Зубков командовал озадачивая всех кто был под рукой. Мастеровые Агфа спешно уходили через запруду на другой берег под укрытие горы. В конюшне ржали не поенные с утра лошади рабочей команды. Солнце поднялось над горизонтом и осветило место предстоящей встречи.
- Жуков, Лёша, - ты только ниндзю не изображай из себя. Попроще с ней. Если что-то не так - вали без сантиментов, - напутствовал рукопашника и Ахмеда капитан, - И главное - забудь что она баба. Ахмед - прикрой его. Не жалей патронов. Они тогда тебя от волков вытащили, - не удержался, и таки напомнил про должок старика спортсменам начальник заброшенной на Тейю заставы.
- Всё будет путём тащ капитан! - спокойно отвечал старшой сержант поправляя ножны со вторым режиком на бедре. Щелкнул затвором макарки, коротко клацнул предохранителем, сунул пистоль в кобуру на животе. Скинул лифчик с магазинами. Глянул на зелёные головки трассирующих патронов одного из рожков и сунул оранжевое хранилище для боеприпасов в боковой карман. Каску оставил. Хотел снять броник, но передумал. Обговорил со старшиной ми Файзуллой и пулемётчиками сигналы на открытие огня и целеуказание, - Ну, я пошёл, - спросил разрешения главный ВПБГэсник. Как на рынок за семочками собрался.
- Рацию не забудь, - не оставил без внимания экипировку сержанта Маркин.
- Пусть дед Ахмед несёт. Мне - мешать будет, - нисколько не вежливо отмахнулся от средства связи на своих плечах спортсмен.