* * *
Депутат Жизнеслав прибыл в нашу мансарду с утречка пораньше. Он принёс с собой целлофановый пакет с тюбиками и позвякивающими баночками. Усевшись на высокий стул перед зеркалом, начал наводить красоту. Стал выдавливать и смешивать крема и мази, размазывать их по лицу и рукам, придавая коже ярко-голубой цвет.
– Что вы такое делаете, почтенный классик? – осторожно поинтересовался Абдулкарим.
– Не видите? Крашусь в синий цвет! – с долей раздражения ответил Жизнеслав.
– Но зачем, о, мастер исторических фантазий?
– Мой естественный цвет кожи недостаточно глубок, и приходится пользоваться мазями. Их производство – наверное, единственное, которое здесь растёт. Сорок процентов населения розовощёкие. И каждому хочется хоть иногда почувствовать себя голубым.
В связи с особенностями микроэлементного состава воды и почвы на Бета-Лире у людей в третьем-четвёртом поколении кожа становится голубой, притом, чем дальше, тем насыщеннее цвет. И именно голубые считаются коренными жителями Шизады. Раньше цвет кожи не имел никакого значения. Ну, кому какое дело, прилетели твои предки сюда с первыми переселенцами или прибыли во время технологического бума времён Трудовой Республики, чтобы строить заводы, фабрики и университеты? Ныне всё изменилось.
– В прошлом году вышел закон об отказе в приёме на государственную службу лиц с вызывающим цветом лица, – пояснил Жизнеслав. – Некоторые особенно принципиальные кадровики трут соискателя на должность спиртом, и при признаках порозовения кандидат признаётся неблагонадёжными, хотя это и считается перегибами на местах. Теперь на улице совсем мало розовощёких – как правило, это ретрограды, люди старшего поколения и патриоты-неофиты, типа давешнего таксиста. Сейчас в ходу лозунг: "Голубые – вперёд".
– Голубые, – задумчиво произнёс я. – Помнится, лет триста назад на Земле были группы населения, соотносящие себя именно с этим цветом. Только не припомню, что именно цементировало этот социальный слой.
Абдулкарим, признанный специалист по двадцатому веку, популярно объяснил мне, что именно их связывало.
– Ох ты, какая мерзость! – только и вымолвил я.
– Вам бы тоже не мешало подкраситься, – покосился на нас Жизнеслав.
Я от этой процедуры отказался, Абдулкарим, падкий на всё новое и блестящее, вымазался и стал похож на приведение.
– Пора, – сказал Жизнеслав. – Встреча в одиннадцать.
– Нас там не встретит засада? – с тоской спросил Абдулкарим.
– Кто знает, – пожал плечами депутат. – Обычно ордынцы соблюдают договорённости. Это одна из их немногих положительных черт.
– Доверяй, но проверяй, – я положил в нагрудный карман небольшой контейнер с разведывательным псевдонасекомыми. – Ну что, вперёд! На Ракетную пустошь.
В пору "лирианской оккупации" Провинция Шизада выпускала межпланетные грузовики и пассажирские лайнеры с двигателями симметрии масс, рыболовецкие сейнера, сложную электронику и много чего другого. Сегодня заводы приходил в упадок, но это мало кого смущало. Зато поля засеяны лиственным горлодёром, из которого получается отличный самогон, и в загонах набирают вес свинопотамы и мясистые хрюкальники. А чего ещё простому шизианину надо?
Ракетной пустошью прозвали завод межпланетного транспорта. Вплоть до Великого Сбродища на нём теплилась слабая жизнь, хотя цеха пустели, станки распродавались. Новые власти бросили предприятие на произвол судьбы. Правда, в Парламенте время от времени раздавались призывы покорить всю Галактику, которая когда-то была собственностью протошизиан. Но конкретных откликов они не находили. Вообще к космосу теперь относились с подозрением – мол, кто за огородом присмотрит, когда мы по вашим галактикам будем рассекать? Да и не известно, как в этих галактиках кормят.
Мы вылезли из машины перед входом на завод и осмотрелись. Одна створка металлических ворот лежала на земле. Вторая висела на одной петле, в неё давно воткнулся грузовик, который проржавел, лишился колёс и стёкол.
– Вперёд, – сказал я, пересекая границу Ракетной пустоши.
Разведывательные пчёлы облетели окрестности и доложили, что на всей территории пустоши сейчас находятся пара бродяг, три собаки и несколько кошек.
– Окраина города, – пояснил Депутат. – Место с дурной репутацией. Раньше здесь выясняли отношения бандиты, устраивая бои местного значения. Сейчас они не стесняются воевать в центре города, чтобы далеко не ездить, или, в особых случаях, берут в аренду полигон танковой бригады под Шизополем. Но дурная слава пустоши осталась, так что даже бродяги предпочитают сюда лишний раз не соваться.
Мы шли между длинных гигантских цехов с выбитыми стёклами и продавленными крышами. В воздухе витало ощущение катастрофы и мертвечины. Какая-то злая, целеустремлённая, саморазрушительная воля изжила отсюда всё живое и подвижное. Вот он, социальный катаклизм во всей красе. В скором будущем вся Шизада рискует стать такой вот пустошью.
Мы остановились на центральной площади, куда выходили отделанный голубой плиткой гигантский корпус сборочного цеха и старомодное двухэтажное здание с колоннами, принадлежавшее когда-то заводоуправлению. В центре площади возвышалась стела с серебристой ракетой наверху – её презрительно называли петардой. Внизу застыли в граните скульптуры конструкторов и покорителей космоса, будто держа круговую оборону в безнадёжном бою. Головы у большинства из них были отбиты, на постаментах красной краской выведено "поганый шмуркаль". А на самой стеле красовался образец высокого шизианского поэтического слога: "Шмуркаль в звездолёте, что навоз в полёте".
Мы прибыли на три минуты раньше назначенного. Ордынец же в гордом одиночестве появился секунда в секунду. Это был тот самый неприятный тип, который встречал нас на таможне и науськивал на нас мирного свинопотама на Площади Героев. Он был в длинном плаще – явно не по жаркой летней погоде. Его худое фиолетовое лицо выглядело измождённым, а прямая выправка выдавала в нём военного. В злобных глазах плескалось презрение к нам и ко всему миру.
Поздоровался он небрежным кивком. Объявил, что в общении его следует называть Миротворцем. И сразу взял быка за рога, объявив непререкаемым тоном:
– Земляне, вам надлежит убраться с Шизады. Вам не нужна эта планета. Она наша. И мы будем решать, как её обустроить.
– Насколько я понимаю, Свободная Шизада самостоятельная страна, уважаемый ордынец, – подал голос Абдулкарим.
– Ну что вы как дети, – криво улыбнулся Миротворец. – Она в процессе окультуривания и вливания в цивилизацию. О какой самостоятельности может идти речь?
– Не всё ещё решено, – возразил я.
– Вы так считаете? А на что надеются лириане? На разум местных жителей? На отрезвление? Они не понимают, что граждане Свободной Шизады в добром уме и здравой памяти решили идти в цивилизацию.
– То есть, поклониться Орде? – спросил я.
– Мы никого не захватываем. Никого не принуждаем. Мы приносим высокие цивилизационные стандарты.
– Помнится, в прошлый раз вы несли эти стандарты на остриях бронетанковых клиньев, – подал голос Жизнеслав, смотревший на ордынца с неприкрытой ненавистью.
– Этот агрессивный период нашей истории давно осуждён и забыт. Сегодня Орда, являющаяся эталоном либерализма, демократии и человеческих свобод, служит маяком для свободолюбивых людей всей планетной системы.
– Вам просто, как и сто, и пятьсот лет назад, опять нужны рабы и земли, – отмахнулся Жизнеслав. – Просто риторика другая. И танков уже не осталось – вам слишком хорошо дали по зубам в Большую войну.
– Фу, – скривился ордынец и вдруг злобно прошипел: – Теперь мы не уйдём. Эти получеловеки, можно сказать, животные, покорятся не танкам, а банкам и телевизору. Не расстрелам, а словам.
– Вот теперь слышу истинный голос Орды, – всплеснул руками Жизнеслав.
А Миротворца понесло:
– Мы давно никого не убиваем. Зачем убивать, когда можно заплатить деньги, чтобы люди убили себя сами!.. Есть логика исторического процесса – примитивные общества уступают место высокоразвитым! Покоряются или гибнут! И вам этого не изменить!
– И вы уверены, что сможете это безумие удержать в рамках? И что оно не перекинется на вас? – поинтересовался я лениво. – А вы не допускаете, что в итоге не шизиане станут послушными рабами, на землях которых вы будете хозяйничать под лозунги о приобщении к цивилизации. А что вы сами станете похожими на них.
Миротворец на миг изменился в лице. Похоже, мои слова задели его за живое. Но он тут же взял себя в руки и высокомерно объявил:
– Орда – дисциплинированное сообщество высокоорганизованных особей. Наш бог – порядок. У нас мостовые с мылом моют. И выдают паспорта бродячим кошкам. Так что не мечтайте.
– Вы не понимаете, что происходит и какой механизм здесь запущен. Свободную Шизаду накрыла информационная архаично-мифологическая патогенная волна! Итог – вот-вот этнос будет отброшен на столетия назад или вообще перестанет существовать. Я понимаю, что вас это устроит – ведь освободятся жизненные пространства, о которых всегда мечтали в ваших чистеньких скученных городах. Вот только заражение пойдёт дальше. И у вас начнётся то же самое!
– Никогда!
– Правда? Да вы и оглянуться не успеете, как сказка станет былью! Люди сойдут с ума на почве своего мнимого величия. Полезут наружу застарелые исторические комплексы неполноценности! Прошлые поражения вы начнёте считать победами, выставляя себя на посмешище! Вы станете выдумывать исторические обиды и несуществующие подвиги. Из нации инженеров и блюстителей порядка вы станете народом пустопорожних фантазёров. И вслед за этим останавливаются заводы и фабрики, – я обвёл рукой вокруг себя, иллюстрируя свои слова.
– Слова. Пустые слова. Всё это ваши фантазии или неприкрытая ложь! – воскликнул Миротворец.
– Фантазии? Нет, это законы, выведенные нашей наукой, которая на сотни лет обогнала вашу. Так что уверяю, эта зараза перекинется на вас! И вскоре вы на полном серьёзе будете спорить с шизианами, кто создал Млечный Путь – вы или они.
– Бросьте, это невозможно!
– Можете и дальше обманывать себя. Но всё же подумайте на досуге, что от вас останется, когда шизианский вирус съест сознание ваших сограждан. Так что лучше не мешайте нам работать. Мы можем попытаться всё изменить.
– Это исключено! Мы здесь есть. Мы здесь будем. И здесь будет всё по-нашему!
– Ну, тогда ждите пришествия своих истинных историков.
– Всё-таки нам очень хочется побеседовать с вами на территории нашего посольства, – отчеканил ордынец. – Я повторяю своё приглашение.
– Этого не будет, – твёрдо произнёс я.
Ордынец подумал и кивнул:
– Хорошо. Я доложу командованию о ваших соображениях. И найду способ донести до вас наше решение.
– Ждём результата, – дипломатично улыбнулся я, уверенный на сто процентов, что только что ордынец задумал очередную пакость.
* * *
После всех походов, приключений и треволнений у нас, наконец, выдалось немножко свободного времени. Никуда не нужно было спешить, бежать, воевать с Ордой и свинопотамами. Появилась возможность немножко расслабиться и подумать. И я смог погрузиться в поиски и изучение первоисточников, послуживших основой информационно-мифологического патогена.
Перво-наперво я пролистал очередное дополненное издание книги "Протошизада атакует!" с академическими комментариями и предисловием профессора Хлюмпеля. Потом влез в примитивную информационную сеть, элементы которой соединены между собой жалкими оптическими кабелями.
В сети имелось огромное количество сайтов, ссылок, библиотек, посвящённых мифам и сказаниям Шизады. Но в основном это были всё больше причитания и интерпретации по их поводу, чем сами источники. Информация была размазанная, запутанная и неконкретная. И мне с трудом удалось сложить хоть какую-то внятную картинку. И она меня сильно смущала.
– А ты не задумывался, что сказания и мифы, которые эксплуатируются "Обществом истинных историков", имеют скрытый космогонический подтекст, – спросил я блаженно развалившегося на диване Абдулкарима, который соизволил отдыхать.
– Неудивительно, мой добрый друг, – зевнув, отозвался он. – Ведь Лира давным-давно доросла до межпланетных сообщений. И пусть потом она рухнула в средневековье, но космологические знания никуда не делись. Вот они и трансформировались в мифы, в том числе и на Шизаде.
– Знаешь, мне кажется, в них есть отголоски информации более высокого порядка, доступной только цивилизациям, вышедшим за пределы своей Звёздной системы.
– Считаешь, было скрытое воздействие пришельцев со звёзд? – Абдулкарим даже зевать перестал.
– Очень может быть.
– Ну, тогда, уважаемый Александр, возникает главный вопрос.
– Какой из вопросов ты считаешь главным?
– А не продолжается ли воздействие до сих пор? И печальные события на Шизаде не результат ли внешне сгенерированной информационной волны?
– Таинственные соперники из ядра Галактики, – усмехнулся я, но по спине пополз нехороший холодок. – Нам только не хватает тайного врага, вышедшего в большой космос за сотни лет до нас и, возможно, обладающего куда более высокими технологиями.
– Злая неведомая воля…
Нашу беседу прервал звонок носимого телефона – тяжёлый, с кнопочным набором аппарат нетерпеливо подпрыгивал на столе. Я взял его, нажал на кнопку связи и услышал бодрый голос профессора Хлюмпеля:
– Ну что же вы, молодые люди! Науку двигать – это вам не ломом мух гонять! Собирайтесь! Я вас уже жду!
Я хотел было напомнить, что договаривались мы на встречу через час, но не стал. Только буркнул:
– Сейчас будем. На условленном месте…
* * *
Великое Кубло Республики Шизада – так официально здесь именовался Парламент, занимало огромное, с арками, скульптурами и стрельчатыми окнами здание из серого гранита. Его венчали две часовые башенки. На одной мерно текло местное время. Вторые часы раньше демонстрировали время в столице Республики Лиры. После победы Великого Сбродища их пытались перестроить под ордынский часовой пояс, но задача корректировки под длину суток Бета-Лиры оказалась неподъёмной. Как всегда, какие-то шестерёнки заржавели, а новых нет, пружины износились, да и главный часовщик сбежал. Так что стрелки застыли намертво.
– Ох, как жаль, что мы не успели на час парламентских драк, – огорчённо посетовал профессор Хлюмпель, ждавший нас на ступенях. – Но, уверен, скучать нам не придётся!
У него был счастливый вид молодого родителя, впервые ведущего своих чад в зоопарк.
Мы прошли мимо ленивых охранников в просторное фойе, а оттуда в зал заседаний на триста мест. Малахитовые колонны подпирали сводчатые потолки, которые вместе со стенами были украшены мозаикой и росписями времён Трудовой Республики Лира. На изображениях рабочие жизнерадостно вкалывали на станках, ликующие крестьяне вязали снопы колосьев, грозные танки месили грязь, а пропеллеры самолётов молотили воздух.
Заметив наш интерес, профессор пояснил:
– Третий год дискутируем о замене этих картинок на идеологически выдержанные. Ну, там, протошизианин выходит в открытый космос, строит пирамиды, дрессирует диких шмуркалей. Но нет у нас столько денег, чтобы и на карман чиновнику, и на дело хватило. Те крохи, что выделяются, разворовываются моментом, и потом эскизы рисуют за литр самогона студенты-двоечники художественно-ремесленного училища. А там остался лишь один факультет – изготовления резных табуреток.
– Фантастика! – восхитился Абдулкарим, увлечением которого было исследование коррупции в мирах третьей линии во всех её нескончаемых удивительных ипостасях.
– Видел я эти эскизы, – профессор хихикнул. – Представьте, на тщательно нарисованных табуретках сидят такие халтурные и безобразные протошизиане. Ох… В общем, оставили пока старые росписи. Они теперь официально отражают созидательный труд Свободный Шизады, скинувший оковы оккупации. Такой вот компромисс. А компромисс – это вам не бананом гвозди забивать!
Мы устроились на гостевых стульях прямо у огромного стрельчатого окна с мутными, давно не мытыми стёклами. Заканчивался перерыв. Ряды мягких красных кресел заполнялись. Депутаты возвращались на свои места, некоторые уже отведали самогона в местной аптеке, где был огромный выбор спиртных напитков под видом антистрессовых лекарств.
– Ну а я ему – хрясь. А он в ответ – брык с копыт! – рядом с нами азартно вещал пузатый депутат с фингалом под глазом, ещё не отошедший от "Часа драки". – Ну, я ему ещё устрою! Он у меня узнает, как клешнями махать!
Профессор и тут не пожалел времени на объяснение. Оказывается, раньше драки в Верховном Кубле возникали стихийно, что вызывало недовольство избирателей. Люди жаловались, что должны целый день сидеть у телевизора и ждать такого интересного момента. Поэтому ввели "Час драки", когда в строго определённое время депутатам выдают резиновые молотки, шлемы, а наиболее свирепым – намордники, чтобы в раже не порвали оппонента зубами. Раньше бились стенка на стенку, но очень уж это накладно – постоянно вставлять зубы и сращивать рёбра. Теперь каждая фракция назначает из своего состава "боксёрскую грушу" – то есть проштрафившегося бедолагу, который выходит на трибуну и начинает говорить какие-то гадости, например, хвалить шмуркалей. После этого его колотят всем скопом для поднятия депутатского боевого духа и умасливания избирателя.
Похожий на старого бульдога председательствующий, сидевший в одиночестве за массивным столом лицом к залу, объявил тему пленарного заседания: "Новые победные достижения страны в экономике и бизнесе". По залу пробежал шум разочарования – ну что за скукота! Уже не раз всё слышали! Кто-то сунул в уши наушники с музыкой, кто-то распечатал банку пива, кто-то с придыханием листал новый трактат "Общества истинных историков" или журнал "Весёлые картинки" с пикантными изображениями.
Зашуганный, но отчаянно сосредоточенный депутат, взошедший на трибуну, как на эшафот, завёл заунывную песню:
– Производство падает, налоги не собираются. Деньги разворовываются. Страна на грани энергетического коллапса. Из-за неплатежей скоро прекратятся поставки лирианских энергоконцентратов, а у Орды аналогичные стоят в три раза дороже, чего бюджет не выдержит. Блокада Архипелага приводит к разрушению торговых связей и товарному голоду. Закрылся завод автоматизированных линий сельхозпродукции – уже четвёртый за этот год. Закрылся завод плазменных генераторов – он работал на Республику Лиру, а слуги народа решили не кормить агрессора.
Сперва оратору вяло возражали. Какие энергоконцентраты? Дровами протопим. Какие автоматические линии и комбайны? Наши деды плугом пахали, и надо блюсти традиции! Какие социальные обязательства? Это всё тяжёлое наследие Трудовой Республики. А энергоносители шмуркали обязаны давать бесплатно, заглаживая свою историческую вину перед Шизадой. Однако постепенно выступающий утомлял слушателей. Послышались негодующие крики:
– Шмуркальское отродье… Шмуркальский шпион… Долой!
Профессор Хлюмпель ёрзал на стуле, приговаривая:
– Ну зачем он это? Ну к чему он это? Ну не к месту! Вот нет в ораторе такого лихого тупого революционного задора! Циферки ему важны. Поставки энергоносителей. Ха, и без циферок ясно, что всё скоро завалится! А ему – циферки. Зануда, однако…