Когда-то очень разбогател человек по имени Билл Гейтс, который создал самую распространенную операционную систему в мире для персональных компьютеров. Он стал монополистом и извлекал из своего монополизма гигантские денежные средства, как для себя, так и для своей страны. Точно таким же монополизмом в области чипизации, которая фактически охватила полмира, от производства и продажи биочипов, устройств связи с ними и отображения информации, от внутричипового программного обеспечения и многочисленных компьютерных программ, связанных с данной областью человеческих познаний, обладал Евгений Липкович, его фирма и его страна – Израиль.
Через многочисленные компьютерные системы вся информация обо всех биочипах стекалась в единый, огромный вычислительный комплекс. Здесь была известна самая сокровенная, личная информация обо всём. Здесь можно было узнать про большинство людей то, что они хотели бы тщательнейшим образом скрыть. Здесь все врачебные тайны миллиардов людей можно было узнать практически мгновенно. Здесь были известны все электронные ключи каждого биочипа, всё их содержимое, все их типы и ресурсы. Здесь можно было знать, где конкретно находится любой человек, ибо именно биочип по своим собственным каналам мог определить это, общаясь с различными близлежащими станциями, а если нужно, то биочип можно было найти по спутниковым системам.
Через биочип можно было прослушивать все пространство вокруг любого человека, хоть эта возможность никогда не разглашалась. Но ведь она была. Внутри человека был биочип и он был способен, как и обычный микрофон, улавливать и усиливать все звуковые волны вблизи объекта, даже если объект в данный момент ни с кем не общался. Это была новая система прослушивания кого угодно и почти где угодно, кроме помещений, специально оборудованных против подслушивания. Да и передавать информацию биочипы могли в зашифрованном виде, так, что никто и никогда не мог догадаться о тайных функциях заложенных в них электронных жучков, прячущихся под личиной столь необходимого всем электронного биочипа.
Это только некоторые из тайных вещей, которые можно было получать от всей этой гигантской системы. Для тех, кто владел этой системой и знал все нюансы аппаратного и программного обеспечения, это было поистине золотое дно, которое позволяло управлять обществом даже получше, чем обладание всеми денежными знаками и золотыми ресурсами, контроль над большинством средств массовой информации, лучше, чем внедрение самых недостойных форм идеологии. Здесь был возможен полный контроль над каждой человеческой личностью и над всем человечеством. Это был божественный, бесконечно могучий и бесконечно ужасный ресурс. Точно так же, как в любой момент какие-то силы могли нанести удар по компьютерным системам и сетям, выведя их из строя своими программными средствами на довольно длительное время для нанесения в это время своих ударов по тем или иным местам цивилизации, так и по бесконечной системе биочипов, которая тоже была подобна огромному количеству компьютеров и связана в компьютерную сеть, можно было нанести самые различные удары. Здесь тоже возможны были действия самых различных хакеров и нанесение урона тем или иным конкретным людям, сообществам людей и целым странам.
Огромная ответственность лежала здесь именно на разработчиках данной системы. И никто не знал, что все ниточки от всей этой сложнейшей системы тянутся к Евгению Липковичу и к его фирмам. А через него – к правительству Израиля и к Высшим, которые являлись непосредственными заказчиками и управителями всей этой глобальной системы. Имя Липковича никто не знал на планете. Имя Билла Гейтса, который уже давно ушел в мир иной, было известно почти каждому, потому что его операционная система продолжала монопольно владеть миллиардами компьютеров. А имя Евгения Липковича не знал вообще никто, кроме нескольких высокопоставленных руководителей Израиля и его непосредственных сотрудников фирм. Он был сверхзасекречен. Но он надеялся, что после достижения еврейским народом всех целей и задач, которые поставили перед ними древние книги и пророчества, его имя будут знать все в Израиле. Знать и поклоняться ему.
Единственной серьезной страной, которая напрочь отвергала внедрение биочипов, была православная Россия. "Вот сволочи! Одно слово – руSSкие свиньи!" – с ненавистью думал о России Евгений Липкович. Перенесшая за последние столетия несколько сокрушительных уничтожений и разрушений, но, восстановившись и выстояв, Россия и ее народ также проводили свою массированную кампанию по неприемлемости внедрения биочипов, по запрету их ввоза и установки, по выработке чего-то своего, попроще, но зато под собственным контролем. Это была, конечно же, потеря, но ее тоже можно было пережить. Основным направлением для контроля были самые развитые страны Европы и Америки. С мусульманскими странами предполагалось бороться иными методами, более жесткими и жестокими. На Африку и Латинскую Америку можно было пока не обращать внимания. Так что – всё было сравнительно надежно и под контролем. Всё было готово и только ждало своего часа "Ч". И Липкович знал, что он уже близок, что он будет обязательно. И ждал его с минуты на минуту.
Дед. Отряд. Лес.
Этой ночью Деду не спалось. То ли период долгого отдыха, дневных лесных прогулок и мирных бесед у костра так повлиял, то ли он немного волновался за судьбу отряда его бойцов, которые только что ушли в ближайшую деревню к Койоту в гости за овощами и фруктами, то ли уже подступала неминуемая старость с ее бессонницей и радикулитом? В любом случае, Дед долго вертелся в своем спальном мешке, думал о разных несущественных пустяках, потом вспоминал свою семью, родных и близких, оставшихся так далеко отсюда. Потом он, почему-то, начал вспоминать своих давних предков и те легенды, которые бережно передавались в их семье многие годы и столетия… И эти легенды он передал своим детям. Так что, можно надеяться, что они не умрут вместе с ним…
Как свидетельствовала легенда, их род происходил от одного из космонавтов, который вернулся на планету уже после Катастрофы и девушки, которая также была связана с космическими исследованиями. Как гласит легенда, она работала в исследовательском центре, организованном далеко в холодной тундре, в ее горных районах, где был разбит лагерь, такого же типа, какие хотели построить на Марсе. И в этом лагере отрабатывались различные эксперименты, связанные с экстремальным выживанием в условиях иных планет, в условиях отсутствия воздуха, воды и земли, в условиях плохого солнечного освещения, в условиях почти космического холода. В этом лагере проверялись различные системы для выживания человека на иных планетах… Как интересно! И весь этот опыт понадобился им после того, как над их родной планетой грянула гигантская Катастрофа, которая привела к ужасным последствиям. Оказавшись в столь реально экстремальных условиях, весь коллектив этого научного лагеря начал всерьез пытаться выжить сам и спасать других. Он был одним из тех многих маленьких островков, где жизнь продолжала теплиться и не смогла угаснуть даже в условиях ядерной зимы, высочайшей радиоактивности, болезней и эпидемий. Именно в таких островках жизни пытались спасти не только людей, детей и домашних животных, но и книги, знания, культуру, науку, образование…
Как ни странно, но именно в такой обстановке они встретились и полюбили друг друга. Космонавт, вернувшийся на разрушенную Землю после полета к Марсу, и девушка, которая исследовала экстремальные системы выживания. Они встретились в самой экстремальной обстановке. И вот – их потомки живут до сих пор.
И Дед с огромной радостью всегда вспоминал про них, про своих предков, про тех, без кого было бы невозможным его появление на свет. На этот страшный и тяжелый, на этот безрадостный и ужасный, на этот заброшенный и угасающий мир, стремящийся восстановиться, удержаться, выжить и снова стать счастливым, могучим и прекрасным.
Дед прислушался к ворочающемуся невдалеке Зорро, который был их местной достопримечательностью, их отрядным поэтом. Тот, видимо, тоже не мог уснуть, но к нему, похоже, снова пришло вдохновение, и он бубнил себе под нос свое очередное гениальное стихотворение, пытаясь, видимо, выучить его наизусть, чтобы утром записать в свою тетрадь…
А на войне, как новой не было страны, так и не будет!
А на войне, как вой летающей с косой, любви ждут люди!
А на войне один убитый – сто не пущенных детей, до Бога!
А если б не было войны, тебе другая бы дана была дорога…Тебе, моя родная, из чудесной, океанской книги таин!
Тебе, любовь живущего в моей клетИ-душе ребенка Кая!
Лети ко мне, лети, я китель черный распахну слезинке-пуле!
А на войне как, новой не было любви? Давай добудем!!!Давай добудем до второго этажа вдвоем, на лифте!? Выше?
Давай не будем в нем стоять, а ехать в дырочку на крыше!
Давай за мир на всей войне! С тобой, любой! Подай мне сына!
Он сходит к богу за водой, подарит мирной, вороной, кусочек сыра!Я черный китель распахну. Травой врасти в мою петличку!
Лаз – вот; прости меня за все, прости за "птичку"…
Виктор Авин " Я черный китель распахну "
Бормотание Зорро продолжалось еще некоторое время, но потом он всё-таки задышал более ровно и уснул хоть и беспокойным, но нормальным сном. А мысли Деда перебросились на ближайшую деревню и он начал думать про их здешнюю жизнь, про Койота, про то, смогут ли они уговорить жителей деревни уйти с ними в дальние края, где нужны были люди, и нужно было восстанавливать государство.
Подумав о государстве российском, просто невозможно было не вспомнить Москву и те огромные территории, которые лежали совсем недалеко отсюда. Территории, полностью уничтоженные и разрушенные, наполненные страшными мутантами, в которых превратились как звери, там находящиеся, так и некоторые группы людей, выжившие на этой смертельно страшной, радиоактивной территории и превратившиеся в нечто дикое и непонятное. Он вспоминал страшные рассказы людей о "черных москвичах", о лесных чудовищах, о бешеных радиоактивных волках и медведях, время от времени выходящих из этих страшных разрушенных, нежилых районов леса. Чего-чего, а ужасов, слухов, сплетен и страшных сказок в последнее время родилось огромное количество. Потому что люди едва выжили после Катастрофы, и жизнь их была чрезвычайно тяжелой и страшной.
Дед всегда любил сказки, но только добрые и светлые. Те, которые сохранились еще из той, прежней жизни. Думая о сказках нынешней Москвы, он почему-то чуть ли не вслух начал цитировать, уже почти засыпая:
"Там чудеса, там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит.
Там на неведомых дорожках
Следы… Хм… от Черных Москвичей…
Избушка там, на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей…
Там лес и дол видений полны,
Там на заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской"…
Стрельба началась неожиданно. Хотя, что можно сказать иначе об уничтожении спящего лагеря? Койот знал все пароли, беспрепятственно и тихо провел прекрасно вооруженный отряд еврейской царской стражи в самый центр лагеря. Они тихо окружили палатки, забросали их гранатами и расстреляли тех, кто выжил и попытался оказать сопротивление. К сожалению, тот период отдыха, всеобщей расслабленности и самоуспокоения, установившийся в отряде в последнее время, оказал отряду плохую услугу.
Коваль. Лес. Побег.
Коваля спасло только то, что он любил спать не в палатке, а на свежем воздухе, тем более что ночью было еще тепло. А этой ночью он расположился даже не возле палатки, а возле костра, который был расположен несколько на удалении от основного лагеря, возле уютных холмиков и принесенных из лесу деревянных стволов. В условиях полной безмятежности и спокойствия он, конечно же, не взял с собой и личное оружие, оставив его в своей палатке. Так что, когда начался ночной штурм их лагеря, он был несколько вдалеке от места событий, испуганный и безоружный.
Единственное, что он успел сделать, так это схватить свои личные вещи, спальник и рюкзак и убежать, куда глаза глядят. Страшный испуг, охвативший его, довершил фактическое предательство, невыполнение им долга и присяги, которую он давал, вступая служить в вооруженные силы своей страны. Да, он предал своих товарищей. Он понимал это, но теперь он уже ничего не мог сделать. С этим нужно было смириться и пережить это. Возможно, его еще простят. Это была его единственная надежда.
"И Пятый ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладезя бездны.
Она отворила кладезь бездны, и вышел дым из кладезя, как дым из большой печи, и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладези. И вышла из дыма саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют только скорпионы.
И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной и никакой зелени и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих.
И дано ей не убивать их, а только мучить пять месяцев, и мучение от неё подобно мучению от скорпиона, когда ужалит человека.
В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ея, пожелают умереть, но смерть убежит от них".
Все эти мысли из "Апокалипсиса" громом отдавались в голове бредущего по лесу Коваля. Бредущего из последних сил. Без пищи. Без отдыха. Без прощения за предательство. Он шел, уже шатаясь, бессильно падая на траву, немного отдыхая, но потом снова вставал и шел. Он двигался к ранее установленной точке сбора. К точке, которую в их отряде назвали "Зеленым раем", так как там им было тогда хорошо и комфортно. Именно там были оставлены ближайшие припасы на обратную дорогу, туда они все обязаны были вернуться, если бы отстали, потерялись или заблудились. Вернуться и ждать возвращения отряда. Оттуда должен был начаться их поход домой.
Коваль надеялся, что его друзья выжили. Хотя бы кто-то из них. Они вернутся. Они найдутся. Они простят его, предавшего их в минуты отчаяния и ужаса. Они простят. А может, они никогда не узнают о его предательстве. Ведь если кто и выжил, то они, как и он, вырвались из того зеленого ада и убежали. И они придут в этот зеленый рай. И они встретятся. И они все вернутся домой. На Родину. Далеко, но туда нужно было вернуться. Там была их страна, их народ, их родные и близкие. Их жены, дети и родители. Могилы их предков. Их храмы и священники. Их армия и их экономика. Их всё. И они вернутся туда. Если кто-то еще подойдет. Если кто-то выжил.
Евгений Липкович. Иерусалим. Израиль.
Напряжение достигло высшего предела. Всё разворачивалось так, как и было предсказано. Американская армия оккупировала Египет, последнюю из серьезных мусульманских стран, которая оставалась не уничтоженной вблизи Израиля. Не дожидаясь даже окончания этого конфликта Высшими был отдан приказ очистить Храмовую Гору от мусора и мусульманские храмы были быстро уничтожены, а на их месте спешно начали возводить столь вожделенный Третий Храм. Всё вокруг было приведено в полную боевую готовность, и все системы работали как швейцарские часы. Информация о случившемся достаточно быстро проникла за пределы Израиля и резко дестабилизировала ситуацию.
Липкович находился в одном из командных пунктов правительства. Все средства управления системой биочипов были уже переданы специальному подразделению одной из многочисленных силовых структур Израиля, и Липкович здесь был просто почетным и высокопоставленным гостем, ждущим счастливого и успешного завершения того, чего еврейский народ ждал тысячи лет. Евгений Липкович в первый раз, наверное, нацепил на себя огромное количество еврейских наград, орденов, медалей, значков и повязок… Все награды, которых он был удостоен за огромный вклад в научные исследования. Сегодня он выставил напоказ все свои звания, мундиры, ордена и должности. Всё это было ему присвоено секретными указами израильского Правительства. Но сейчас Евгений Липкович, выдающийся израильский ученый, выходил из секретной тени. Сегодня он желал получить свою явную, реальную, заслуженную славу. И присутствовать при глобальном для еврейского народа шаге в Историю.
Но с самого начала глобальная ситуация в мире начала разворачиваться не так, как было спрогнозировано компьютерным моделированием. Точнее, только один серьезный фактор выходил за расчетные пределы. Неожиданно в Европе и Соединенных Штатах Америки начались мощные и абсолютно неконтролируемые погромы. Организованные мусульманские банды погромщиков начали фактически революции в этих странах, а внутренние вооруженные силы не могли с ними справиться. В руках у погромщиков оказалось довольно много обычных вооружений и многие районы этих стран уже через несколько дней были практически неуправляемы. Казалось, мусульмане тоже оказались готовы к подобному варианту развития событий и подготовились более тщательно, чем можно было предусмотреть. Причем, основной свой удар они нанесли не по Израилю, а по европейским и американским странам, подняв там запланированные восстания своих единоверных, многочисленных фанатиков. Спецслужбы были готовы защитить во всех странах евреев и еврейские организации, но погромы шли не против евреев, громилось всё, что можно было разгромить. И предугадать в каком месте рванёт в данную минуту, было невозможно. В Европе и Америке бушевал неконтролируемый хаос, в то время как вокруг Израиля бушевал хаос контролируемый. Системы обороны своими, так сказать, вооружениями и вооружениями американской армии достаточно спокойно справлялись со слабо вооруженным противником. Но хаос в других странах мира всех волновал всё больше и больше.
В результате всего этого Высшими было решено частично задействовать массовый контроль над населением Америки и Европы через биочипы. Суперкомпьютеры работали с полной нагрузкой, пытаясь отправить корректирующую информацию по всевозможным адресам. Узнать о том, приносило ли это хоть какой-то положительный результат, пока было невозможно. Работали практически вслепую. К сожалению, именно этот вариант был самый, что ни на есть, резервный и не такой уж, как оказалось, подготовленный. Все каналы связи были перегружены, во многих звеньях информационной сети царил хаос и паника. Когда пришли первые сообщения о том, что большая часть спутниковых систем связи неожиданно вышла из строя, Евгений Липкович понял, что битва фактически проиграна. Когда появились первые неподтвержденные сообщения от окружения Высших о том, что Соединенные Штаты Америки непонятно, неожиданно и без предупреждения нанесли мощные ядерные удары по России и Китаю, многие в это не поверили, но Липкович чувствовал, что так оно и есть. И отчетливо понял, что нельзя играть в кошки-мышки с такой огромной системой, как земная цивилизация. Правда, озарение пришло слишком поздно.
Когда прошла информация об ответных ядерных ударах по территориям Соединенных Штатов Америки и по ряду других, где находились американские базы и станции американской противоракетной обороны, Липкович понял, что это конец. Всех охватило действительно гробовое молчание.