Фу- ух! Ну вот и все… Теперь можно быть совершенно спокойным. Теперь НИКТО не сможет отнять ни плодов нашей победы, ни преференций положенных за эту войну. Да что там говорить -теперь НИКТО НИЧЕГО нам противопоставить не сможет! Просто давить на СССР нечем будет!
Пока эти мысли прокручивались в голове, Иван Петрович опять уселся на место и слегка прихлопнув рукой по столу, произнес:
- Мы отвлеклись от дела. Поэтому все свои вопросы изволь оставить на-потом, а сейчас займемся насущными проблемами. Понял?
- Так точно, товарищ генерал-полковник!
- Тогда убирай свою счастливую улыбку и слушай дальше. В результате проведенных работ по дезинформации, противники уверены, что товарищ Сталин прибудет на аэродром в ночь с четвертого на пятое августа. А наша разведка сообщила, что к этому времени в район Ровно будут стянуты подразделения Армии Крайовой. Силами до пятисот человек. Проводниками будут поляки и украинцы жившие и живущие в этом районе. У объединенного отряда в наличии возможна легкая артиллерия и минометы. Возможно также появление танков.
Я промолчал, но видно глаза у меня стали совсем круглыми, поэтому Колычев счел нужным пояснить:
- Тяжелое вооружение они разумеется не будут нести с собой. Все это находится где-то недалеко отсюда - в схронах и тайниках. В том числе и несколько единиц бронетанковой техники. Но его появление крайне маловероятно, так как по лесам танки не пройдут. Хотя мы не исключаем и этого.
Вот как. Теперь понятно. Этих схронов тут действительно немало напихано. Не зря даже в мое время анекдот ходил: " Диду, зачем ты клумбу машинным маслом поливаешь? Цветочки же завянут? Та нехай вянут, лишь бы шмайссер не заржавел!" так что и стрелкового оружия тут немеряно да и артиллеристских стволов, еще с сорок первого года тоже достаточно… Но вот танки… Хотя чему удивляться? Советские войска при отступлении бросали вышедшую из строя технику сотнями и тысячами единиц. Бросали и танки, в которых просто закончилось горючка. Что-то конечно подрывали, а что-то оставляли как есть. Большинство трофеев немцы разумеется прихватизировали, но немало осталось валятся по лесам. А домовитые хуторяне, бесхозное добро быстренько прибрали к рукам и сейчас готовы пустить его в дело.
Нарком же, тем временем продолжал:
- Основной задачей вашей группы, будет оставаясь в выбранных местах, дождаться когда атакующих погонят обратно и постараться вычленить из массы рядовых, их командиров. Помимо вас, в этом районе будут действовать еще девять наших террор-групп, с аналогичной задачей.
Иван Петрович на несколько секунд замолчал, а потом, глядя мне в глаза сказал:
- Илья, я ОЧЕНЬ рассчитываю на твою везучесть. Пленные у нас разумеется будут, но это будут рядовые исполнители. А захват хоть кого-то из командования АК, сможет поставить в завершении этой операции очень красивую точку.
Я себе представил ночной лес, в котором видимости нет ваще, бегающих по нему раздраженных мужиков с оружием и свои дальнейшие действия… После чего пожал плечами и ответил:
- Нереально. Совершенно. И вы это сами понимаете, в противном случае не задействовали бы "везучесть" Лисова. Малая доля вероятности успеха возможно появилась бы, если командиры АКовцев начнут светиться в темноте или непрерывно подавать звуковые опознавательные звуковые сигналы в виде вопля. Но это из разряда бреда… Во всех других случаях - их просто невозможно будет вычленить. Да и остальные налетчики, на нас ведь просто так смотреть не будут? Нашинкуют в капусту! В конечном итоге вся разведгруппа останется лежать в лесу, так и не выполнив задачу. Мне только непонятно, почему не сделать по-другому?
- Я слушаю…
- Полк НКВД, да еще с приданными частями усиления эту банду разгонит за два часа. Если известен сам факт прихода поляков, то можно будет вычислить место сосредоточения их сил перед началом операции и оцепить местность. А потом просто предложить выдать командиров, пообещав остальным все, вплоть до амнистии. В общем, провести обычную войсковую операцию. Почему не сделать так?
Нарком опять вздохнул, закурил следующую папиросу и в этот момент в разговор вступил молчащий до сих пор Гусев:
- Разрешите, я отвечу? - и через пару секунд после кивка Ивана Петровича продолжил - После проведения войсковых операций, как ты знаешь, остаются лишь трупы. А нам нужны живые командиры АКовцев. Только главное не в этом. Если бы надо было просто разогнать всю эту шушеру, то мы бы использовали обычный пехотный полк и дело с концом. Но нам необходим удар по аэродрому. Желательно, как это ни цинично звучит, с трупами американцев. Ты наверное еще не в курсе, но летный и технический состав проживает в трех километрах отсюда. Там, на запасных путях стоят два состава с "мягкими" вагонами. Это мы расстарались, для привыкших к комфорту союзников… И вечером четвертого августа, их не отвезут к своим диванам на колесах, как это обычно делалось, а оставят на аэродроме, в клубе. Для подготовки к встрече с товарищем Сталиным. По "легенде", Верховный Главнокомандующий задержится на несколько часов, поэтому и летчикам придется сидеть в ангаре переделанном под клуб, до глубокой ночи. А мы посмотрим…
- На что?
- На то, как поведут себя поляки. Заодно и выясним, как они относятся к своим американским друзьям. Что пересилит - ненависть к товарищу Сталину, или союзнические обязательства? Если они узнав, что американцев не убрали с аэродрома все равно начнут свою акцию, то мы будем действовать по утвержденному плану. И в дальнейшем… В дальнейшем для Польши и ее хозяйки - Англии, могут начаться тяжелые времена, так как с претензиями на дипломатическом фронте, СССР выступит совместно с США. Но как сказал Иван Петрович, здесь будет совсем не лишней эта самая "красивая точка". Одно дело захват рядовых бойцов Армии Крайовой и совсем другое, ткнуть в нос полякам фигурой, имеющим прямой выход на правительство Миколайчика. А таких людей в операции участвует несколько. Я тебе позже дам список из пяти фамилий с фотографиями и характеристиками. Личности очень известные и в своем кругу даже легендарные. Известны они и по обе стороны океана. Один только Лех Шиштинский по кличке "Рык" чего стоит.
- А если они не будут атаковать?
- Если откажутся… Ну что ж - тогда будет проведена войсковая операция, по типу той, о которой ты говорил ранее. Всех накроют в местах обратного сосредоточения до того, как они рассеются по Полесским лесам.
- Понятно. Только неясно одно - как они узнают, что летчики остались на аэродроме? Ведь польских разведчиков близко никто подпускать не собирается?
- Очень просто - если летного состава нет в своем расположении, то где ему еще быть? А составы хоть и охраняются, но наблюдателю не составит труда вычислить, что они пусты. И сложить два и два очень просто. Имеются сведения о прилете товарища Сталина. Отсутствие летчиков на своих местах, только подтвердит эти данные, так как поляки хорошо знают нашу привычку готовиться к приезду высокого начальства загодя. Помнишь про "ефрейторский зазор"? - я кивнул, а Гусев удовлетворенно продолжил - Вот то-то и оно… А чуть позже, в районе полуночи, на аэродром сядет самолет. Это будет обычный грузопассажирский "Дуглас" который привезет почту, но поляки-то про это знать не будут! Тем более что над нами, перед посадкой транспортника, пройдут два звена истребителей прикрытия. А мы постараемся встретить этот самолет со всевозможной помпой. И тогда они ударят наверняка!
- Сомнут. Вас просто сомнут. Пятьсот человек да при поддержке хотя бы минометов… В двадцать минут от охраны аэродрома никого не останется. Пусть даже она и будет ждать нападения.
- Не успеют. На самом аэродроме, еще при его модернизации, организована хорошая система обороны, включающая в себя все, вплоть до ДЗОТов. А сразу после начала атаки, сюда выдвинется усиленный моторизованный батальон НКВД, который следуя на БТРах, сходу ударит по противнику. Поэтому и надо продержаться всего эти самые двадцать минут.
Мда… "всего"… Серега как будто забыл, что такое ночной бой. Хотя, правильно размещенные "максимы", с запасом патронов и воды, могут полк остановить. Но вот ночью… Что пулеметчики в темноте смогут увидеть? Ночных прицелов - кот наплакал. То есть они существуют, но как-то все больше на танках. Даже наша группа, две жалкие "Совы" с боем выдирала. А ведь с ними надо еще уметь работать…
Но, задав возникший вопрос, получил очень простой и остроумный ответ:
- Зачем нам ночные прицелы? Прожектора ПВО и противника ослепят и подсветку необходимую дадут. Будем атакующих отстреливать как в тире. А подъехавшие БТР с "крупняками", довершат начатое. От КПВТ и в лесу не спрячешься - он ведь деревья как траву косить будет.
Хе! Вот что значит опыт, который не пропьешь! А я и забыл про такое нетривиальное использование освещения, хотя уже сталкивался с подобным. До нас доводили, еще в сорок втором, интересную информацию - тогда, на центральном участке фронта немцы накрыли несколько наших разведгрупп. И как накрыли - подгоняли машины с прожекторами и расстреливали наших разведчиков уже углубившихся в немецкий тыл километра на два-три, словно зайцев. Как потом выяснилось, это были эсэсовцы прибывшие из Югославии и таким макаром уничтожавшие тамошних партизан. Вот они и перенесли свой опыт на Восточный фронт. Не учли только одного…
Наши конечно тоже слегка протупили и потеряли две группы, прежде чем показали разительное отличие России от Балкан. Просто когда фрицы в очередной раз включили свою иллюминацию, по ним ударила дивизионная артиллерия. Разведчиков мы потеряли и в этот раз, но зато немцев, баловаться с прожекторами, сразу отучили.
Здесь же, роли поменялись и я сильно сомневаюсь, что поляки моментом сообразят накрыть прожектора минометами. А даже если и проявят быструю смекалку, то уничтожить цель, находящуюся в полутора километрах от опушки, на другом конце аэродрома, будет очень затруднительно. Вряд ли они станут тащить с собой наши 120мм. полковые "самовары". Скорее всего будут использовать немецкие ротные или батальонные минометы. Но ротные на такую дистанцию просто не стреляют, а батальонные… Батальонные это конечно хуже, но минометчикам для стрельбы надо вылезти из леса, тем самым попадая под кинжальный огонь станковых пулеметов. Так что за оборону можно быть спокойным - на аэродроме, до подхода основных сил, люди продержатся без проблем.
Остается дело за малым. Донести до Колычева свои мысли, насчет нереальности вычленения командования поляков, а то они их как-то пропустил мимо ушей. Ну и довел… Иван Петрович после моих слов раздраженно прихлопнул ладонью по столу:
- Да что ты заладил - "невозможно, невозможно"! Никто вас в боевые порядки отступающих, запускать не собирается. Товарищ генерал-майор, объясните товарищу полковнику суть плана, а то этот нытик сейчас в обморок от страха падать начнет!
- Не начну! И я реально говорю…
- Прекратить пререкания!
Это уже Гусев вступил в разговор и рявкнув на подчиненного, неожиданно спокойным голосом добавил:
- Смотри сюда. - ткнув в расстеленную карту карандашом, он начал показывать - Вот аэродром. Вот лес. Вот болота, тянущиеся до самой Польши. Части НКВД после начала атаки оцепят местность вот здесь, здесь и здесь. То есть, перекроют наиболее вероятные пути отхода. Но это не чистое поле, а лес и возможно просачивание остатков АКовцев через оцепление. Сам знаешь, как это бывает… И существует большая вероятность того, что командиры смогут уйти. Ну, или в случае обнаружения будут сопротивляться ДО ПОСЛЕДНЕГО. И еще - когда они поймут, что находятся в окружении, то постараются отделиться от общей массы и выйти малыми группами. Кто-нибудь один возглавит основной прорыв, а остальные, тихой сапой будут пытаться скрыться без боя…
В этом месте я перебил Серегу:
- Понял. Спецчасти будут гасить основные прорывающиеся силы, а мы, выбрав понравившиеся места, будем находится в засадах и отлавливать уходящих в сторону. Если тот же "Рык" захочет уйти, то с собой он возьмет максимум человек пять. Вот эти малые группы в труднопроходимых районах и будут на нашей совести.
- Именно так. Это для тебя - реально?
- Это? Реально! А теперь я хотел бы уточнить…
Но что именно мне хотелось уточнить, сказать не дали. Колычев, неожиданно поднявшись со своего места, выдал:
- Так. Детали и все прочее уточняйте в другом месте, а то совсем обнаглели. В присутствии народного комиссара - орут, ругаются, язвят. Я тут с вами всего полчаса посидел, но такое ощущение, что почти годичного перерыва в общении и не было! Зато понял, что СЕЙЧАС оказывается, у меня жизнь стала гораздо спокойнее. Во всяком случае, никто из подчиненных в моем присутствии не смеет ни матом крыть, ни орать, ни устраивать разбирательства. Или хотя бы они действуют не так развязно и хамовато!
Удивленно уставившись на своего бывшего командира, я увидел его смеющиеся глаза и ответил:
- Так вы же без нас захиреете. И жизнь станет пресной и скучной.
Иван Петрович хмыкнул ответив:
- Это точно… Привык я за эти годы к вам. Но сейчас мне не до разговоров - дела. Поэтому оба - свободны!
Встав и одев фуражки, мы с Гусевым хором ответили: "Есть" и отравились обсуждать детали предстоящей операции в другое место. Но перед самым выходом были остановлены окликом наркома:
- Илья! - я повернулся, а он подойдя вплотную продолжил - До окончания этого дела, мы скорее всего не увидимся, поэтому хочу сказать - не суй зря голову под пули. Ты конечно везунчик, но лишний раз - не надо. И помни, ты действительно очень много значишь для нас с Сергеем. И вовсе не как "объект "Странник", а просто как - Илья Лисов.
Гусев на этих словах утвердительно кивнул, а Колычев прижал меня к себе и потом отстранившись, хлопнув по плечу, добавил:
- Все. Вот теперь точно - свободны!
Глава 10
- На "десять часов" наблюдаю движение.
Я перевел бинокль и увидел пацана лет двенадцати, который шел вдоль поляны таща за собой на веревке козу. Коза была жирненькая, но явно недовольная жизнью. Она то спокойно топала следом за поводырем, то вдруг упиралась всеми четырьмя копытами в землю жалобно мемекая и тогда мальчишка резко дергал за веревку, заставляя ее семенить дальше. Сам пацан, в отличие от козы, вид имел ободранный и непрезентабельный. В большой, не по размеру кепке, каком-то кожушке, коричневых грязных штанах и похоже - босиком. Обративший на него мое внимание Гек, через несколько секунд выдал заключение:
- Это малый с хутора Ломзицкого. Похоже у него коза потерялась, вот он ее нашел и тащит обратно.
- Что еще скажешь?
Лешка пожал плечами:
- А что тут говорить? Детвора бегает по лесу безостановочно. И вовсе не факт что они осуществляют наблюдение. Ты ведь мое мнение знаешь, чего спрашивать?
- Скучно, вот и спрашиваю… О! Смотри - к развилке свернул.
- А куда ему еще деваться? Домой идет вот и свернул. И даже если бы он пошел в другую сторону это еще не о чем бы не говорило - мало что пацаненку в голову прийти может? Может у него там богатство великое, в виде цветных стеклянных шариков, припрятано…
- Угу, в пяти километрах от дома…
- В этом возрасте и десять километров не крюк. Себя вспомни…
Я только плечом дернул, ничего не ответив напарнику. А все потому что группа так и не пожелала всерьез принять мою грандиозную идею о том, что ребятня бродит по лесу не просто так, а осуществляя наблюдение за дальними подступами к объекту. Ведь так же наши партизаны действовали. Глаза у мальчишки ничем не отличаются от глаз взрослого и наблюдательности у них тоже не отнять, зато в случае поимки, с таких малолеток вообще все взятки гладки. Да и ловить в общем-то не за что. Ну ходит он по лесу, ну и что? Закон гулять не запрещает. Тем более, до запретки вокруг аэродрома - больше десяти километров по прямой.
Щегол тем временем окончательно скрылся в чаще а Гек, осторожно поерзав на ветке, недовольно сказал:
- Вот зараза! Ощущаю себя макакой. Только они на деревьях живут с детства, а я уже отлежал себе все.
Я, выбравший себе более удобную развилку, предостерегающе прошипел:
- Ты макак, не очень-то ерзай! Маскировка - маскировкой, но если с той стороны поляны еще один наблюдатель сидит, то может засечь шевеление.
Вообще, сказано это было больше из вредности, так как засечь нас было практически невозможно. Разве только в том случае, если наблюдатель будет пялиться именно на наше дерево, выбрав его из сотен растущих вокруг. Да и то не факт - маскировка уж очень хорошая. В этот раз для работы, нам выдали маскхалаты нового образца: с необычным камуфляжем, а так же сеткой и петлями в которые так удобно втыкать разный лесной мусор. И теперь, даже вблизи мы смотрелись просто как комок моха или древесный гриб, прилепившийся к дереву.
Поправив веточку торчащую из рукава я, откинувшись на ствол могучего дуба в ветвях которого мы и затерялись, опять начал наблюдение, попутно вспоминая историю связанную с этим камуфляжем. Ну, не конкретно с этим, а вообще, но руку я к этому приложил нехило…
Просто вышло как: оказывается в СССР технику - или просто красили в зеленый цвет и на этом успокаивались, или следуя указаниям целого отдела специализированного заведения, наносили единообразный камуфляж. Вот только этот камуфляж был как мертвому припарка. Почему-то немецкие танки замечались в последний момент и очень часто, после уже произведенного выстрела, а наши коробочки, даже усеянные пятнами краски, были видны как торчащий среди пустыни баобаб. Из-за чего так выходило - черт его знает, но на той же "Пантере" разводы полностью смазывали ее силуэт, а вот на тридцатьчетверке они ее как будто подчеркивали.
Когда я уже был в УСИ, то вспомнив про эту загадку, решил рассмотреть проблему с другой стороны. С вояками связываться даже не стал, а просто в один из дней собрался и поехал в МХИ. Ректор Художественного института при виде подполковника НКВД несколько сбледнул с лица, но когда понял, что мне нужен вовсе не он, а встреча с наиболее талантливыми студентами, опять обрел свежесть щек. На радостях даже предложил для будущего разговора свой кабинет, но я отказался, попросив организовать встречу в любой свободной аудитории. Просто мне нужен был неформальный разговор, а в кабинете ректора такого бы точно не получилось. Глава института прошустрил и поэтому буквально через двадцать минут я открывал дверь, за которой меня ждало человек восемь будущих Суриковых и Айвазовских.