Мы вошли в таверну. Нельзя сказать, что она была забитой народом, но для общей свалки и потасовки людей там хватало. С полдюжины солдат, столько же бюргеров, двое верзил-вышибал и несколько служанок, разносящих вино, пиво и еду.
Хозяин, стоявший у очага и готовивший там что-то, радостно посмотрел на нас, очевидно подсчитывая в уме, какие барыши он получит сегодня от двух новых компаний, заглянувших в его таверну. Я не стал его разубеждать.
Мы заняли ту часть стола, что была поближе к лестнице на второй этаж. Напротив расселись трое наших будущих "противников". Джемс Бэт, говоря со своим английским акцентом, заказал темного пива, отчего добрая половина трактира обернулась, чтобы посмотреть на нас.
Георгий ткнул меня локтем в бок, незаметно указав на человека, сидящего в сторонке от основной массы посетителей трактира:
- Это первый из охранников мага.
Я кивнул ему и отпил пива, стараясь успокоить себя. Я боялся предстоящей схватки с магом. Знакомый с детства страх перед сверхъестественным вновь охватил меня. Так было перед боем с вервольфом, который чуть было не загрыз меня в Киле. И если бы не Альберт, я бы сейчас не пил бы здесь пиво. Иногда, хотя я в этом никогда не признаюсь, я побаиваюсь и нашего мага. Особенно после случая в Амстердаме. Человек, который имеет такую власть над людьми, не может не внушать страх.
Я опустил взгляд - руки вроде не дрожали. Хорошо. В любом случае снадобье Альберта мне поможет.
Георгий подозвал трактирщика и бросил на стол несколько дукатов:
- Комнату и принесешь туда вина, да чего-нибудь пожрать.
- Третья справа, ваши милости, - ткнул пальцем по направлению к лестнице хозяин. Затем, подобострастно улыбаясь, взял монеты и отправился готовить нам завтрак. Жаркое над огнем, очевидно, изменило заказчика, как только хозяин увидел наше золото.
Мы встали из-за стола, оставив пиво Бэту, и пошли наверх. Когда мы поднялись до второго этажа, я кинул взгляд назад и увидел, как Джемс со всего размаху шлепнул по заду одну из служанок.
- Поганая протестантская свинья! Приехал сюда наших девок лапать! - немедленно заорал на весь трактир один из наших "подсадных уток", вскакивая на ноги с ножом в руке. Джемс медленно поднимался с лавкой в руках. Я улыбнулся и продолжил подъем.
Коридор был узкий и грязный, как, впрочем, во всех гостиницах. Я залпом опустошил бутылочку со снадобьем от Альберта, осторожно поставив ее на досчатый пол, чтобы не звенела.
- Что это? - спросил Георгий, настороженно смотря на меня.
- Вино оставалось. Допил, чтоб не пропало, если мне не повезет, - прошептал я в ответ.
Лейтенант улыбнулся и обнажил меч, стараясь делать это как можно тише. Я почувствовал как по всему телу начинает разливаться приятное тепло, успокаивая трясущиеся руки и помогая разуму обрести хладнокровие. Потом взвел пистолет, взяв его в левую руку, а правой вытащил меч, освященный в Ватикане. Я надеялся, что он поможет мне в борьбе против этого сатанинского отродья.
- Ну что? - я был готов ко встрече хоть с демоном из преисподней.
- Пошли! - свистящим шепотом приказал Георгий, когда шум снизу наверняка стал слышен во всех комнатах.
Вдохнув как можно больше воздуха, я заорал:
- Господин, господин! На вашего слугу внизу напали, там режут протестантов! Вам надо бежать, господин!
Я еще несколько секунд орал эту чушь, удовлетворенно прислушиваясь к торопливым шагам снизу по лестнице: наши двое мушкетеров спешили к месту настоящего боя.
Дверь распахнулась и я выругался - Георгий рванулся туда, закрыв мне обзор и лишив меня возможности выстрелить. С пистолетом в левой руке и мечом в правой я бросился за ним.
Комната была большой. Возможно раньше здесь были две комнаты, перегородку между которыми потом сломали. В центр стоял стол, из-за которого приподнимался одетый во все коричневое толстенький саксонец, ростом еще меньше Георгия. Рядом с ним стоял отпрянувший от двери человек в кирасе с мечом в руке.
Как только появилась возможность, я выстрелил в маленького человечка, надеясь свалить мага до того, как он успеет сотворить какое-нибудь заклятье или, того хуже, просто убежит.
Я промахнулся, откинул разряженный пистолет, и бросился к нему с мечом. Такая толстая свинья будет отличной мишенью. Он двигался медленнее меня - не хватало опыта во владении оружием - но все же успел вытащить из-под стола меч, который был короче моего на добрую ладонь.
Маг, к моему удивлению, сумел показать не самый плохой класс владения оружием, отразив несколько ударов. Потом я выбрал удачный момент и раскроил ему череп. Глаза его все недолгое время нашего поединка были полны страха. Меня трясло, мгновенно вспомнились сказки о предсмертных проклятьях умирающих колдунов. Но он совершенно молча осел на пол, всплеснув руками и выронив меч.
Стирая левой рукой кровь, забрызгавшую мою одежду, и все еще дрожа от напряжения, я обернулся к Георгию, будучи уверенным в его победе. Мне хотелось уйти отсюда как можно скорее.
Я никогда так не пугался с самого детства. Только что убитый мною маг шел ко мне с пугающей улыбкой безумца, поднимая меч. За его спиной ко мне медленно направлялся еще один он, а у левого края стола лежал на полу в луже крови Георгий. Двоих наших мушкетеров не было видно.
Я яростно атаковал второго мага - полную копию первого - надеясь только на меч. Одними губами, стараясь не сбить дыхание, я прошептал "Изыди!". Третий двойник мага приближался. Даже надежда выжить начала оставлять меня. Бился этот маг очень даже неплохо, не то что первый двойник, убитый мной в самом начале схватки. Когда третий маг-близнец оказался за спиной у второго, я набрал воздуху, чтобы закричать и предупредить мушкетеров внизу - если они еще были живы - чтобы убирались отсюда.
Но мой крик застрял в глотке, когда третий двойник обрушил свой меч плашмя на голову своего близнеца-чародея.
- С вами все в порядке, капитан Штаден? - спросил этот маг.
Не знаю, что бы я ему ответил, но резкий вскрик справа предупредил меня: я дернулся в сторону. И если бы не это, то возникнувший из воздуха охранник чародея лишил бы меня ударом своего клинка возможности побеседовать потом с самим магом.
Я парировал его следующий удар, потом еще один и аккуратно рубанул его через лицо. От силы моего удара охранника откинуло назад и он упал на спину.
В моих глазах на мгновение полыхнуло пламя, комната качнулась вокруг меня, и я чуть не упал, но сумел взять себя в руки и обернулся к третьему двойнику мага.
Передо мной стоял один из мушкетеров Черной роты, внимательно следя за каждым моим движением с мечом в руке. Я встряхнул головой, приводя в порядок мысли. Маг сумел провести нас всех, заставив каждого из нас выглядеть его подобием. Но ему это не помогло, я его убил.
- С вами все в порядке, капитан Штаден? - повторил мушкетер.
- Он-то в порядке, - раздался голос справа. Георгий медленно приподнимался с пола, зажимая левой рукой рану на правой. Через пальцы текла кровь.
- С тобой-то что произошло? - честно говоря, я беспокоился за него.
- Он оглушил меня заклинанием, а потом ударил, но я успел прикрыться рукой. Слава богу, не отрубил начисто.
- Оглушил заклинанием? - переспросил я, перевязывая ему раненую руку оторванной от коричневой рубахи мага полосой ткани.
- Ну да, это он был магом. Тот, в коричневом - подставка. Мишень для нападения, - морщась от боли, объяснил Георгий.
Я покачал головой, пытаясь понять, что же произошло:
- Значит так. Мы ворвались сюда. Ты напал на настоящего мага, я на его коричневую дерьмовую подставку. Я убил это отродье, ты - нет.
- Потом он исчез, оставив меня раненым на полу, а вас заставил видеть всех окружающих близнецами этого коричневого ублюдка, - встрял Георгий.
- Поэтому Клемент напал на вас, а вы на него, капитан - добавил мушкетер, указывая на все еще лежавшего на земле напарника.
- А почему ты его оглушил, вместо того, чтобы наброситься на него или меня? - заинтересовался этим моментом я.
- Я вошел позже, после того, как колдун сделал свое заклинание. Поэтому я видел все таким, какое оно есть. И решил оглушить брата, чтобы мы могли заняться делом.
- Это могло бы оказаться опасным для тебя, - проворчал я. - Мало того, что ты мог и не оглушить своего братца, еще и я наверняка постарался бы избавить себя от опасности с твоей стороны, пусть даже и кажущейся мне.
Мушкетер лишь пожал плечами.
- Потом колдун появился прямо из ничего и я крикнул, пытаясь предупредить тебя, - закончил Георгий.
Я поблагодарил его кивком головы и на всякий случай еще раз осмотрел повязку:
- Найдешь здесь лекаря, а еще лучше - покажешься мастеру Штейнману, чтобы он осмотрел тебя. У этого отродья могло быть зачарованное оружие. Я бы не хотел, чтобы ты попал на тот свет раньше, чем я поставлю тебе бочку пива за предупреждение.
Георгий проворчал:
- Давай, занимайся делом. Обыщи комнату, а потом вали за своим графским титулом, - но он не сумел сдержать улыбки.
Он переместился в кресло, где сидел настоящий охранник мага, толстяк в коричневой одежде. А мы принялись переворачивать, выламывать, раскидывать по полу все, где можно было спрятать хотя бы иголку.
Георгий сидел и изредка подгонял нас:
- Давайте, давайте, нужно обрушить тот книжный шкаф и посмотреть, что за ним!
Или:
- Дитрих, Кристоф! Сорвите тот ковер, он наверняка скрывает тайник!
От души веселясь, мы выполняли его указания и ломали все, до чего можно было дотянуться. Было невероятно легко, сбросив напряжение битвы, радоваться тому, что ты остался жив, а на полу умирает не твой друг, а приятель мертвого уже врага.
Мы действительно обнаружили тайник с бумагами за тем самым ковром, запертый сундучок, дюжины две мешочков с какими-то травами и порошками и несколько непочатых бутылок дешевого рейнвейна.
Кристоф, все еще не пришедший в сознание брат которого лежал на вспоротом и вывернутом наизнанку тюфяке, снял с убитого мага два серебряных кольца с драгоценными каменьями и золотой кулон в форме змеи, кусающей себя за хвост.
- Это могут быть волшебные вещи, с проклятьем на них, - сказал ему я. Он по-новому, со страхом взглянул на собранные украшения, держа их на вытянутой как можно дальше ладони.
- Отдашь мастеру Штейнману, он разберется, - я решил все-таки не запугивать его до смерти.
Парень облегченно вздохнул, ссыпал все в мешочек, висящий у него на поясе, и отряхнул руки.
- Мешочек потом сожжешь, - зловещим голосом внес свою лепту Георгий. Кристоф испуганно кивнул.
Я начал перебирать бумаги мага и тут же понял, на какую кладезь информации - как сказал бы Себастьян - наткнулся.
Первыми лежали копии договоров с некоторыми нейтральными курфюрстами. Теми, которые предпочитали отсиживаться у себя в замке, не примыкая ни к одной из сторон. Кое-кто из них, вступив в Евангелическую унию, очень сильно ее бы усилил. Я отложил договоры в сторону. Несомненно, мастер Боль найдет способ как использовать полученную информацию.
Следующим шел толстый фолиант, содержащий реестр денежных затрат. Будь здесь Себастьян, он мигом бы разобрался, что к чему. А так придется передать дальше по инстанциям…
Потом - я все-таки удержал возглас изумления - дальше лежала пачка денежных квитанций на получение денег в Ганзе. Речь шла об очень крупных суммах. Борьба длилась недолго, и я сунул значительную часть этих векселей за пазуху, улучшив для этого момент, когда на меня никто не смотрел. Часть пришлось оставить. Мастер Боль должен знать, что в Союзе есть крупный агент врага, который раздает такие векселя. И, в конце концов, мы все равно потратим эти деньги на выполнение миссии.
Последним лежала небольшая рукописная книжка в черном кожаном переплете и пачка писем, очевидно личная корреспонденция мага. Я их бегло просмотрел. Ничего полезного, обычные письма человека, заинтересованного тем, как идут дела у друга, как его здоровье. Наверняка здесь был какой-нибудь шифр, не позволяющий непосвященному разобраться что к чему.
Книжка была личным дневником мага. В ней он описывал какие обряды совершал, и что во время них происходило. Я открыл ее наугад, морщась от неприязни.
"Февраль, 15. Год 1624.
Сего дня провел обряд над прядью волос нашего врага из Баварии. Волосы были вымочены в крови собаки, крещеной мною как Иисус Христос и распятой вниз головой на кресте. Произнеся как положено все шестьдесят шесть имен демонов, я призвал Аксельгора и сжег прядь в огне черной свечи, изготовленной с примесью крови младенца."
Звучало как одна из тех дешевых страшных историй, которыми меня любил пичкать Альберт, рассказывая о некромантах. Но если хотя бы часть того, что он писал, происходила на самом деле, этот еретик-ведьмак заслуживал смерти на костре, о чем я немедленно сообщил Георгию и Кристофу. Те со мной согласились.
Дальше я читать не стал, лишь мельком взглянул на следующую страницу. Там рассказывалось о том, как некромант призывал демона по имени Абрамелин - я немедленно трижды перекрестился - чтобы задать ему вопросы относительно некоей личности из приближенных императора. Список действий, производимых ведьмаком, был еще более отвратительным.
- Тоже передадите мастеру Штейнману, - я кинул дневник на кровать рядом с братом Кристофа, все еще не пришедшим в себя.
В сундучке оказались дукаты, которые мы тут же поделили на шестерых. Каждому досталось почти по сотне - немалые деньги. Долю лежавшего без сознания Клемента засунули ему в штаны.
- Ты что собираешься сегодня делать, - спросил у меня Георгий.
- Пойду к Альберту, расскажу ему о бое. А вечером… здесь должен быть бордель, иначе бы этот город не защищали так яростно.
Георгий усмехнулся.
- Сладостен свет того Грааля, который вдохновляет тебя на поиски, рыцарь без страха и упрека, - произнес он голосом священника, проникнувшегося своею же проповедью.
- Давай вечером встретимся тут. Уверен, хозяин с радостью выставит нам бочонок вина за то, что мы поймали протестантского шпиона и спасли его таверну от лживых наветов, - это уже обычным тоном.
- Уезжаете завтра?
- Да, сразу в Бремен. А ты?
- Дня через два поедем в Оснабрюк, там нас ждет Себастьян. Слушай, Георгий, передай мастеру Болю, что мы почти завершили свое расследование, и то, что мы выяснили, может представлять для него большой интерес, - попросил я.
Георгий с радостью согласился. Мы похлопали по щекам Иоганна, привели его в чувство и пошли на первый этаж, в общий зал. Обрадовать хозяина.
XIX
Ворота медленно опускались. Гонец, придерживая за уздцы дергающую головой лошадь, терпеливо ждал. Наконец путь оказался доступен, и он двинулся вперед. Шел мелкий майский дождь, коловший острыми иголками лицо.
Во дворе королевского замка гонца встретил начальник сегодняшнего ночного патруля с тремя солдатами, вооруженными мушкетами и мечами.
- Новости для его величества, короля Густава, - сообщил гонец, размахивающий сумкой с бумагами.
Начальник мушкетерского патруля требовательно заглянул в сумку, но не увидев ничего, кроме свитков, раздраженно кивнул головой:
- Проходи!
Один из солдат довел гонца до входа в ту часть замка, которую занимал сам король. Передав его в руки гвардейца королевской роты, мушкетер отправился обратно на свой пост.
Еще несколько минут торопливой ходьбы по коридорам, украшенным гобеленами, картинами и старыми доспехами дедовских времен. Гвардеец попытался заговорить с гонцом, но тот молчал, погрузившись в свои мысли. Солдат плюнул на это и тоже замолчал. Зажженные кое-где факела освещали им путь. Изредка мимо них неторопливо проходил патруль - четверо гвардейцев, облаченных в кирасы и морионы, при мечах. Иногда навстречу попадались слуги, иногда люди в богатых одеждах - дворяне или члены королевской семьи.
Оба остановились у дверей, перед которыми стояли, тихо переговариваясь между собой, восемь гвардейцев того же полка, что и сопровождавший гонца солдат.
- С новостями для его величества, - сообщил гвардеец.
- С новостями для его величества, - заглянув в дверь, прошептал кому-то невидимому отсюда один из охранников.
Там - за дверью - раздались еще голоса. И наконец властный, требовательный голос произнес:
- Впустить его!
Двери распахнулись и гвардеец, пришедший с гонцом, подтолкнул его вперед:
- Давай, иди! - прошептал он где-то над ухом посланца.
Король сидел в резном кресле, почти у самого камина. Справа от кресла стоял мраморный столик, на котором лежало зачитанное Евангелие с многочисленными закладками. За столиком располагалось еще одно кресло - пониже королевского, не так богато отделанное. И пустое.
Гонец преклонил колено, опустив взгляд. Так прошло несколько секунд, прежде чем король негромко приказал:
- Встань!
Давид Брас - гонец при посольстве в Речи Посполитой - встал, не решаясь поднять глаз на своего монарха.
- Где письма? - поинтересовался Густав Адольф. На короле был красный камзол, форма его собственной гвардейской роты, капитаном которой числился. Левой рукой он ласкал кота, сидящего у него на коленях.
Гонец протянул королю сумку с письмами. Порывшись в ней, Густав II выгреб все бумаги, а ненужную теперь кожаную торбу кинул в пламя камина, согревавшего комнату. Кот дернул ухом, приподнял голову и оглядел комнату ярко-желтыми, огромными глазами. Взгляд его надолго задержался на Давиде, гонец поежился.
Густав тем временем успел вскрыть несколько писем и бегло просмотреть их. Почти половину он сразу же после прочтения сжигал. Несколько бумаг были отложены в сторону.
- Устное послание?
Гонец кивнул и начал медленно повторять заученные слова:
- Граф Фалькенберг сообщает, что его…
Король кивал в такт словам, изредка прищелкивая пальцами. Выслушав послание, он дернул рукой:
- Свободен.
Давид поклонился и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Один из гвардейцев пошел вместе с ним, показывая дорогу к комнатам для слуг.
Густав II посидел еще несколько минут, обдумывая только что полученные новости. Губы его шевелились, словно он беседовал с собой - привычка, о которой сам король не подозревал.
Встав из кресла, Густав потянулся и громко позвал:
- Христиан!
Портьера у дальней стены шевельнулась и из-за нее выступил толстяк в черных одеждах священника-лютеранина. Прочихавшись, он остановился возле стола и начал пристально разглядывать короля. Волосы соломенного цвета и внимательные карие глаза, не пропускающие ничего из происходящего вокруг - вот, пожалуй, и все, что в человеке выделялось с первого взгляда.
- Фалькенберг подписал договор, - возвестил король, опускаясь обратно в кресло.
- А что кардинал де Ришелье? - спросил священник, задумавшись на несколько секунд.
- Французское королевство выступило гарантом выполнения условий мира, - подтвердил Густав Адольф.
- Им нужен этот мир также, как и нам. Следующей весной Сигизмунд III вступит в войну, вернув восточные земли империи Фердинанду.
- Московия по условиям договора обязана поддержать нас, объявив войну Речи Посполитой как только моя армия вторгнется в пределы империи, - возразил король, задумчиво поглаживая бороду.
- Царь Федор не намерен выступать против Ганзы. Он боится потери налаженных торговых связей с Европой.