Ситуация складывалась не самым лучшим образом. Немцы не дураки, они в боевом режиме, уже разместились так, что всех бесшумно и сразу не положишь, надо что-то срочно придумать.
Связался в Вяткиным и срочно ему приказал нарядить одного их бойцов в немецкие шмотки, чтоб он попал в поле зрения разведки и помахал рукой и сразу не спеша, ушел за дом. Пусть голову ломают, что тут происходит.
Пока немцы осторожно продвигались, вслед за бронетранспортером, Вяткин успел в первом приближении нарядить одного их бойцов. Тот как и договаривались, появился на виду у немцев, помахал им рукой с винтовкой и как ни в чем не бывало, пошел в сторону сельсовета по своим делам.
В общем, Станиславский "Не верю!" кричать бы не стал, а задумался бы о том, что бы это значило. Немцы тоже немного призадумались от такой идиллической картины и немного утратили бдительность и прошли нашу засаду, и теперь, мы могли вполне спокойно работать им в спину.
- Кукушка-Один работаешь, пулемет и двоих с твоей стороны, когда бронетранспортер повернет, и скроется из вида от остальных немцев. Работаем по тебе.
- Понял.
- Зяблик, добиваешь тех, до кого Кукушка не дотянется. Я и Марков работаем остальных. Сигнал, уничтожение пулеметчика. Как закончишь своих идешь к броне и валишь водилу.
- Понял вас Филин.
Когда бронетранспортер повернул в сторону объезжая колодец, он скрылся из вида, от немцев в поле. Как всегда выстрела из ВСС слышно не было, но пулеметчик дернулся и завалился, получив пулю в шею, чуть ниже каски.
Я, чуть привстав, стал вылавливать спины немцев в камуфляжных куртках, через прицел. Получилось сделать три выстрела, прежде чем остальные что-то поняли. Как опытные бойцы, первое их действие было сразу уйти из сектора обстрела, но времени у них не было. Рядом закашлял автомат Маркова. Еще два тела легло рядом. В общем, с нашей стороны было четыре-ноль.
В этот момент из-за плетня выскочил Воропаев, подбежал к бронетранспортеру и в открытые задние двери выпустил вовнутрь несколько очередей, добив водителя. Бронетранспортер, урча, ткнулся в забор и замер.
Тут же подбежал Вяткин с бойцами, и стали оттаскивать тела немцев с улицы. Надо было срочно выиграть время и уходить из села.
- Вяткин, найдите из бойцов, кто сможет управлять бронетранспортером, и разворачивайте его в сторону немцев. Продумайте пути отступления. Подготовьте пулемет для ведения огня. На всякий случай нацепите на себя каску и немецкие шмотки, чтоб был эффект неожиданности. Лишние три-четыре секунды, дадут возможность положить дополнительных пять-шесть немцев.
Пусть ваш артист, нормально оденется, выйдет на околицу и тоже помашет тем идиотам, которые топают по полю. Пусть идут. А мы тут их приголубим, чем они сейчас сильнее по носу получат, тем осторожнее потом будут нас ловить.
Вяткин распорядись, чтоб притащили того предателя и положили где-нибудь рядом. Мне надо чтоб он услышал, как я вас буду инструктировать на счет дальнейшего пути, а потом смог убежать к немцам. Так что свяжи его так, чтоб он мог сам развязаться.
Глава 22
Немцы и тут поступили вполне разумно, понимая, что в населенном пункте танки становятся не главной ударной силой, а только поддерживающей, двинули сначала пехоту. Видимо они должны были поддерживать радиосвязь с разведкой и не получив кодового сигнала, поняли что разведка уничтожена. Дали понять они весьма ощутимо и понятно, когда переодетый боец появился на околице и замахал винтовкой, его просто обстреляли.
Поэтому пришлось работать на условиях немцев. С дистанции метров в сто, с околицы села заработали три трофейных пулемета. Народ попался толковый и на объяснение, что на слишком долгую стрельбу с одного места, как правило, прилетает снаряд, отреагировал достаточно серьезно. Выпустив несколько очередей на двадцать-тридцать патронов, быстро меняли позицию. На фоне такого вот балета, три снайпера, я, Малой и Миронов, вполне спокойно и качественно уменьшали количество командного состава противника и пулеметчиков.
Закончилось это тем, что наш один пулеметный расчет все-таки накрыли прямым попаданием, а Миронов еле сумел выбраться живим из сарая, в который попал снаряд. Эффективно работающие из полуавтоматических винтовок снайпера, уж очень разозлили противника, и танки уже целенаправленно расстреливали не пулеметные точки, а снайперские позиции.
Пришлось отступать в глубь поселка. Но все равно удавалось постреливать в перебегающую пехоту. Учитывая эффективный огонь русских снайперов, немецкий командир решил входить в поселок под прикрытием брони. Так они смогли бы сократить дистанцию и свести к минимуму эффективность огня русских стрелков. Чего мы и добивались.
Сначала в село на максимальной скорости ворвались три танка, обстреливая из курсовых пулеметов места возможного расположения противника. За ними на дистанции метров пятьдесят двигалась пехота.
Вот тут и получилось максимально эффектно показать превосходство противотанкового вооружения двадцать первого века. Первым выстрелил из "Мухи" Воропаев в концевой танк. Видимо парень сильно волновался и вместо того, чтоб целиться в стык башни и корпуса, засадил в двигательный отсек. Но и этого хватило. Бензиновый движок вспыхнул очень даже красиво. Тут же я и Вяткин подожгли каждый свой танк. Я то стрелял, как учили. Наверно это на роду написано - у меня, как всегда сдетонировал боекомплект.
Немецкая пехота, не ожидавшая такой быстрой расправой с танковым прикрытием, чуть приостановилась в своем беге, и тут же нарвалась на полный огонь всех красноармейцев. А когда на поле боя нарисовался автоматический гранатомет, очень удачно положив серию мин, немцы побежали.
Пока немцы отступали под плотным огнем, я отозвал Вяткина и строго настрого приказал разыскать и собрать все пустые тубусы от гранатометов и если найдут остатки от противотанковых выстрелов. Не хватало еще, чтоб немцы их нашли, изучили и начал клепать раньше наших.
По моим подсчетам у нас на все про все, пока немцы будут перегруппировываться и вызывать подкрепление, осталось около часа. За это время нужно сыграть спектакль перед предателем и покинуть село. Миронов, по моей команде расположился недалеко, и в его задачу входило ранить в плечо убегающего предателя.
Убедившись, что невдалеке связанным валяется Селантий, стал разыгрывать представление. Предатель ясно услышал, куда мы пойдем в каком составе. Особенно подчеркнул на особой охране специалистов по радиоподавлению.
- Стоп, Вяткин, а этот что тут делает? - крикнул якобы только что увидев Селантия.
- Он же все слышал. Отвести за дом и расстрелять. - а, сам ему подмигнул. - Еще не хватало чтоб он все немцам растрепал.
- Есть товарищ капитан.
Вяткин подняв за шиворот предателя, потащил его за дом. Там раздался выстрел, и затем вопли:
- Стой сволочь, все равно убью!
Развязавшийся Перпутько, убегал к лесу, петляя словно заяц. Раздался одиночный выстрел. Предатель упал и покатился и замер недалеко от крайнего дома.
- Кукушка-два, ты его там не завалил?
- Нет Филин. Притаился гнида.
- Хорошо пусть лежит.
Хорошо хоть одно дело сделали.
- Всем, собираемся и уходим. Контролировать фланги. Немцы вполне способны обойти. Марков позаботься, чтоб немцы не смогли восстановить ни танки, ни бронетранспортеры. Жги, взрывай, у тебя двадцать минут.
Через пол часа мы окончательно покинули деревню. Во время боев за эту деревню мы потеряли двенадцать человек, в том числе Супонина, который спас мне жизнь. Немцы, по моим подсчетам, около ста пятидесяти, причем в основном СС, а это уже элита.
У нас всегда были хорошие воины, вот только не всегда хватало нормальных командиров, практика негативного кадрового отбора чувствовалась всегда, и длилось это на протяжении все истории России. Что было в царские времена, что в советские, а то, что было в наше время, после развала СССР, вообще доброго слова не стоило.
Надо только умыться кровью, чтобы начинали думать и выдвигать действительно талантливых командиров, а не зажиревших генералов мирного времени. Вся история войн это подтверждала, что Первая Мировая, что Великая Отечественная.
Отойдя в лес, перегрупповались и двинулись в сторону деревни Запрудье. Прежде чем окончательно уйти, пришлось разобраться еще с двумя шпионами. Спектакль был почти такой же, только одного из них при попытке побега Миронов просто застрелил для убедительности. Теперь немцы как минимум из двух источников будут знать, что мы уходим к деревне Каштановка, где у нас спрятано оборудование и где нас должен будет подобрать самолет. Реально к этой деревне уходили мы с Мироновым, Воропаевым и снайперами. Еще к нам примкнул сержант Марков, по общему молчаливому одобрению. Да и я не был против, я его еще по боям в Могилеве помнил.
Вместо деревни Запрудье, отряд двинулся южнее, в сторону Смоленска. Тут я наконец-то выяснил, что такой за сотрудник НКВД, которого прятала девушка Надежда.
Это оказался старый знакомый, капитан Чистяков, заместитель начальника Могилевского управления НКВД.
Мы с ним нормально пообщались на привале. Он нормально идти не мог, и ему помогали два бойца.
Он, увидев меня, дружески улыбнулся и протянул руку. Я ее пожал. Все-таки в той истории он был партизаном и погиб, прикрывая отход отряда. Да и здесь вроде труса не праздновал.
- Привет капитан, как узнал, кого немцы ищут, так и знал, что ты скоро заявишься. Вот не ошибся. Причесали мы их сегодня. Да и в Могилеве ты отличился. Я так понимаю, что ты скоро нас оставишь, и пойдешь заниматься своими делами.
- Да ты прав. У каждого свой путь. Времени мало. А бегать по лесам и отстреливать немцев, это и без меня есть кому. Вот думаю тебе предложить отряд возглавить. Ты капитан, как раз по чину. Не могу я за всех болеть, уж слишком все серьезно, а время уходит. Я тут к немцам двух предателей отпустил, они как раз слышали, что мы в Каштановку уходим, что у нас там склад боеприпасов и оборудования и нас от туда заберет самолет. Так что, думаю, вас ловить не будут. Да и мы тут в стороне пошумим.
- Я понимаю. Когда уйдешь?
- Сегодня вечером со своими.
- У меня одна просьба.
- Говори.
- Помнишь сержанта Демина, он еще со мной приезжал.
- Да помню, мордастенький такой.
- Да вот видел, как сука сам сдался в плен к немцам. И меня сдал. Если будет возможность найди и накажи гада.
- Тут обещать не могу, если будет такая, возможность от тебя передам привет.
- Это достаточно. Спасибо тебе.
Мы пожали друг другу руки и разошлись. Чистяков стал прибирать отряд к рукам и готовить к маршу. А я, собрав свою группу, стал проводить инструктаж по поводу дальнейших действий.
На небольшой полянке похоронили погибших, в том числе и Супонина. Пленных немцев по тихому прирезали и закопали подальше в лесу, пользы от них никакой уже не было.
Мы ушли по тихому ни с кем не попрощавшись, такова специфика, уйти незаметно. На нас еще выполнить обещание пошуметь в стороне и дать Чистякову с бойцами спокойно покинуть этот район.
АГС-17 из-за отсутствия боеприпасов уже был не нужен, поэтому его разобрали и решили тащить за собой к порталу возле деревни Запрудье. Так же с собой забрали использованные тубусы от одноразовых гранатометов. Маршбросок в темноте с использованием приборов ночного виденья выдался не легким, но к утру группа вышла к местам боев, где раньше держали оборону части 747 стрелкового полка. Последние метров пятьсот пришлось преодолеть с большим трудом, так как территория еще могла быть заминирована и испещрена окопами и воронками от взрывов. Эвакуация в портал прошла практически без проблем. Связавшись по радиостанции, получили подтверждение об открытии портала, увидев инфракрасный фонарь, который выкинули из портала для обозначения портала. Забравшись по стремянке, оказались в такой знакомой комнате с установкой. Один только Марков сидел и с удивлением вертел по сторонам головой.
Радости обитателей бункера не было предела. Они тоже не сидели без дела и прослушивали наши переговоры и судя по тому, как я матерился в эфире, было понятно что хлебнули много всего. То, что моя супруга помалкивала, меня не обманывало, очередной сеанс лесопилки я ожидал в ближайшее время.
Одно только омрачило впечатление вечера. Виктор, которого прооперировала Марина, умер. Перенастроив установку на старое место, после завтрака отправились на самое первое место в лесу, там вырыли могилу и его похоронили со всеми почестями. Он умер как настоящий боец. Я и таких всегда уважал.
Прежде чем начинать двигаться дальше осталось еще одно незаконченное дело - в подвале полуразрушенного дома в Могилеве осталась аппаратура, которая ни при каких условиях не должна попасть в руки к немцам.
Глава 23
Командир 2-й моторизованной дивизии СС "Райх" Пауль Хауссер был в бешенстве. Как истинный потомственный военный, с глубокими прусскими корнями, он не позволял себе выражать свою злость или ненависть на подчиненных в грубой форме. Его бешенство перерастало в холодную сосредоточенность, которая требовала обязательных действий и выражалась в точных, обдуманных приказах. Прошедший Первую Мировую войну, и как все ветераны, желал реванша, он старался при этом не терять голову. Став командиром одной из элитных дивизий СС, прекрасно понимал, что война на Восточном фронте будет тяжелой и продолжительной и в отличие от большинства офицеров СС, считавших войну с русскими варварами воскресной прогулкой. Все его предчувствия оправдывались и подтверждались день ото дня. Фанатичное сопротивление русских, порой удивляло и не отошедшие от боя его подчиненные часто допускали вещи, недостойные солдата. Но СС многое прощалось, и даже офицеры Вермахта с настороженностью относились к буйным соседям, которые безнаказанно переходили все допустимые границы. Расстрелы и издевательства над пленными были обычным явлением. Но по молчаливому согласию шефа войск СС, рейхсфюрера Генриха Гимлера, это была их привилегия, которой они с удовольствием пользовались.
Сражение у Могилева остудило горячие головы, причем многие навечно. Упорное и изобретательное сопротивление русских заставило даже высокомерных эсесовцев уважать противника, не говоря уже об офицерах и солдатах Вермахта.
В связи с понесенными потерями в личном составе и технике, дивизию отвели во второй эшелон для пополнения. Ремонтные службы в срочном порядке пытались восстановить поврежденную технику. Массовое использование русскими новых зажигательных средств, привело к большим потерям среди техники, что особенно проявилось во время боев в городе.
Пока части 47 и 46 механизированных корпусов взламывали оборону вокруг Смоленска, его вызвали в штаб 2-й танковой группы, и лично генерал-лейтенант Генйц Гудериан приказал оказать содействие разведке в поиске группы русских, которые ночью прорвались из города, вырезав гарнизон заградительного поста на выходе из города.
Операция вполне рядовая и использование частей СС для нее было необычным. Но Гудериан пояснил, что данная группа русских отвечает за использование новейшей системы подавления радиосвязи, которая доставила немало хлопот и привела к серьезным потерям. Дивизия Хауссера тоже попала в зону действия такой системы, и разобраться с хитроумными русскими для него стало делом чести.
Пришлось выделить в распоряжение специальной команды прибывшей из Берлина, моторизованный батальон. Для усиления батальона, по личному приказу генерал-лейтенанта Гудериана, были выделены четыре отремонтированных танка с экипажами, из мастерских, организованных на базе железнодорожного депо Могилева. Численность русских оценивалась как десять-двадцать человек и особенных неприятностей, кроме как новых проделок его подчиненных с местным населением и потери времени он не ожидал.
Но события, произошедшие позже, заставили его пересмотреть свои взгляды. Потеря четырех танков, трех бронетранспортеров и ста сорока солдат и офицеров больно ударили по самолюбию обергруппенфюрера СС. Понести такие потери в тылу действующей армии при прямом столкновении с малочисленной группой русских, было очень удивительно и конечно непростительно для элитного подразделения Рейха.
Найдя руководителя поисковой операции, начальника группы Абвера, прибывшей из Берлина, он высказал все, что думает о разведке, которая подставляет его солдат под русские пушки, не предупредив об этом. То, что прямое руководство войсками СС осуществлялось рейхсфюрером СС Генрихом Гимлером, позволяло ему не бояться снобов из разведки и не стесняться в выражениях.
Выпустив пар, оба офицера перешли к более конструктивному разговору. Хауссер подробно выслушал доклад разведчика о столь эффективных действиях русских, и в сопровождении охраны выехал к основным местам событий, чтобы прояснить ситуацию на месте.
Осмотрев остовы сгоревших и взорванных танков и труппы солдат, Хауссер выслушивал доклад, исполняющего обязанности командира батальона, так как сам командир был убит снайпером в самом начале боя.
Картина была нерадостная. Ночью отряд русских окружил в лесу разведгруппу и уничтожил ее. Устроив для вида перестрелку с поднятыми по тревоге солдатами расквартированной в селе роты, обойдя с флангов, уничтожил основные силы, подорвав при этом один танк и два бронетранспортера. Затем взял штурмом здание местного сельсовета, где забаррикадировались остатки роты. По показаниям очевидцев, в плен при этом попали двое солдат, командира роты и приданный представитель разведки. Что с ними не известно. Противник отступая, забрал пленных с собой.
Получив сигнал о нападении, основные силы усиленного батальона двинулись к селу и на рассвете выслали в село мобильную разведку. Никто не слышал выстрелов, но вся разведгруппа была уничтожена. Зная коварство русских варваров, командир батальона оговорил с командиром разведгруппы кодовые сигналы. Но когда на окраине появился солдат и стал махать руками, командир батальона насторожился и приказал дать несколько выстрелов в сторону поселка. В ответ из-за домов открыли плотный огонь несколько пулеметов. Причем огонь велся весьма грамотно, и пулеметы постоянно меняли свои позиции. Пока велась стрельба по пулеметным точкам противника, никто не заметил меткого огня русских снайперов. Только смерть командира батальона и нескольких нижних чинов заставила всерьез отнестись к русским.