Мценская, в сторону Стальзавода, оказалась в основном застроена новыми стандартными двухэтажными деревянными домиками на четыре квартиры, с большими открытыми верандами по бокам. Домики были стандартно покрашены в синий цвет, как и штакетники, ограждавшие палисад. Асфальтовое благополучие центра Бежицы, как оказалось, к западу было ограничено Губернской, и Мценская далее в сторону Литейной мощена была булыжником, тротуары оказались деревянными, из досок - сороковок, уже потемневших от солнца и дождей и местами треснувших, а между тротуаром и проезжей частью тянулась канава для сточных и ливневых вод, густо поросшая бурьяном и лопухом.
Дом по указанному адресу оказался за Петровской, почти у самого поворота, где, можно считать, начиналась Молодежная. Был он такой же стандартно-синий, с шатровой крышей из плоского шифера, еще не успевшего потемнеть, в палисаднике стандартно благоухал жасмин, задумчиво темнел отцветший куст сирени, и пионы качали пышными пунцовыми и белыми головами, и были еще разные мелкие цветы, на которые Виктор уже особого внимания не обратил.
У дверей подъезда, спрятанных под небольшим навесом крыльца, виднелась черная ручка механического звонка и висела табличка, сколько раз кому звонить. Виктор еще раз глянул записку: хозяйку звали Задолгова Екатерина Михайловна, и по прочтении этой фамилии Виктор представил себе дородную высокую женщину с нарумяненными щеками и в длинном сарафане с оборками. Звонить ей надо было трижды.
"А это не может быть ловушка? Ну, скажем, направить незнакомого человека какой-то адрес проверить, а потом следить, что будет. Хотя - слишком сложно. И вообще, что это я типа профессор Плейшнер, мандражирую? За цветок на окне мне никто не говорил, пароль не сообщал…" Виктор поднял голову, и увидел, что цветы торчали тут на всех восьми окнах фасада, кроме лестничной клетки. Он плюнул, спокойно вошел в калитку, и трижды крутнул ключик звонка.
6. Ужин у бубновой дамы
Дверь открыла молодая девушка или женщина, во всяком случае, явно не достигшая тридцати, невысокая, чуть полненькая, но настолько, чтобы это портило привлекательность ее фигуры, темноволосая, с уложенной на затылке косой а-ля Юлия Тимошенко, с натуральным румянцем на щеках с ямочками. Одета она была в тонкую, но непрозрачную светлую блузку с коротким рукавом, причем было заметно, что она, подобно тому, как это делало часть девчонок в восьмидесятом в сильную жару, не носила лифа; также было заметно, что эта деталь одежды ей, в общем-то и не требовалась, ибо природа сама прекрасно позаботилась о поддержании нужной формы. Светло-серая юбка миди создавала эффект стройности, а прикид завершали туфли на легком каблуке и белые носочки с лазоревой тонкой полоской поверху.
- Добрый вечер. Мне бы Екатерину Михайловну увидеть.
- Так это я Катерина Михайловна.
- Еремин, Виктор Сергеевич. Мне сказали, что вы сдаете комнату, и я хотел бы посмотреть и переговорить насчет условий.
"Во будет фокус, если она уже сдана"
- Пожалуйста, проходите! Наверх, на второй этаж. Вот сюда.
Виктор прошел на четвертый этаж, вошел в квартиру, снял туфли, и тут вспомнил, что он до сих пор держит гвоздики в руках.
- А это вам, - сказал он, протягивая цветы Катерине.
- Мне? За что?
- Я загадал, что если комната будет свободна, то я дарю хозяйке букет.
- Как мило! Зовите меня просто Катя.
- А меня просто Виктор, - сказал Виктор и тут же вспомнил, что с этой стандартной пары фраз начинались почти все его мимолетные связи в иных мирах.
Квартира Кати состояла из трех комнат; гостиная метров восемнадцать и пара комнат на вид метров девять; в одной из них располагалась спальня хозяйки, а вторую, окно которой выходило на Мценскую и располагалось на фасаде со стороны лестничной клетки, а дверь выходила в коридорчик, собственно, сдавали. В комнате стояла кровать, простой столик, тумбочка, пара стульев, на стене были вешалка и книжная полка. Стены были оштукатурены по дранке и побелены, с потолка свисала электролампочка, у тумбочки была розетка, а у входа на стене висела черная тарелка репродуктора; в глаза бросалась ностальгическая проводка витым проводом по фарфоровым изоляторам. На полу лежали простенькие полосатые дорожки, чтобы не пачкать пол и босиком ходить было не холодно; такая же была постелена и в коридоре. Потолки, даром что дом деревянный, были повыше, чем в хрущевках.
- И сколько будет с меня?
- Недорого. Пятнадцать рублей в месяц всего-то.
- Пятнадцать?
"Это полтора рубля в день советскими. Если сравнивать с общагой - много. А сколько же, интересно, дикарем на юге стоило в начале семидесятых? Рубль в день? Больше?"
- Но это же не койка, а целая комната! - сделала круглые глаза Катя. - С электричеством и радиофицированная! Коммунальные удобства имеются - водопровод, раковина, ватерклозет пожалуйста! Веранда летом на свежем воздухе сидеть! Чистота и абсолютные санитарные кондиции гарантируются! Соседи приличные, место тихое и спокойное!
"Ладно", - решил Виктор, - "источник бабок пока есть, а рисковать тоже не смысла. Где-нибудь в сортире на улице подцепишь инфекцию, а тут даже антибиотиков не изобрели. Если что - потом всегда успеем куда-нибудь съехать."
- Катя, вы меня убедили. Я пока сниму комнату на неделю, а когда в течении этих дней прояснятся мои дальнейшие планы, уже буду смотреть дальше. Вот вам сразу три с полтиной вперед.
- Так я чаю соображу, - засуетилась Катя, - а то вы с дороги, верно?
- У меня тут на ужин колбаса есть и хлеб.
- Так я пожарю вам с картошкой, и вообще давайте вместе отужинаем, время уже подошло.
- А ваших не будем дожидаться?
- Да я одна живу. Муж мой покойный приказчиком работал в магазине у паровозного - не тот, что Центральный, а что на Губонина, бывшей Бежицкой, где когда-то была гостиница Мурзина, знаете?
- Примерно, - ответил Виктор, хотя понял только то, что это где-то в районе завода.
- Вот два года назад весной он пошел на рыбалку, а лед тонкий, и треснул. Выбраться сумел, только вымок и воспаление легких схватил, от него и скончался. В больницу его возили, но ничего уж не могли сделать. Даже детей прижить не успела.
"Да", подумал Виктор, "на местную медицину особо не надо рассчитывать"
- А я сейчас при музторговле устроилась. Народ у нас музыку любит, патефоны хорошо идут и особо пластинки. Патефон и дома заводить можно, и на улице, и даже с собой на природу берут - иногда на Десну выйдешь, а парни девчат в лодке катают и патефон у них в лодке стоит. Только надо смотреть, что в запрещенные записи не попадает, а то конфискуют и убытков не оберешься. А квартира на мне - при покойном муже купили у застройщика - и что на меня одну три комнаты? Вот и сдаю.
- А замуж снова выйти не пробовали? Вы еще так молоды и красивы…
- Да вот, хороших мужиков подруги расхватали… За лодыря или пьяницу самой неохота. Вот какого-нибудь вдовца присмотреть, чтоб солидный, уважал и деньги не мотал. Даже и с детьми пусть будет. И молодого не обязательно, пусть лучше до того перебесится, чтоб за какой другой юбкой не потянуло. Вы пока располагайтесь, а я плиту растоплю.
Виктор приоткрыл окно, чтобы было не так жарко - комната была на солнечной стороне. Вдали, за крышами частного сектора, зеленели холмы правобережья Десны. "И купаться отсюда ходить не так далеко. Да, надо же умыться с дороги. А вечером продумать траты на первое время.".
На кухне Катя в кухонном фартуке подкидывала мелкие полешки в плиту.
- А вот здесь, на кухне умойтесь. Раковина тут одна. Вот оно мыло на полочке.
- Катя, а вы не знаете, где здесь недорого бритвенный прибор купить можно?
- Так я дам вам сейчас бритву, безопасную, - Катя вытерла руки о фартук, - у меня она все равно без нужды лежит, а потом свою заведете. Стол после поможете на веранду вынести, что в духоте сидеть в такую погоду?
На веранде они пили чай по-мещански: на столе, кроме самовара и густого засахаренного крыжовенного варенья, которое использовалось Катей вместо сахара, стояла еще шкворчащая сковородка с картошкой на сале и принесенной Виктором домашней колбасой, распространяя аппетитные запахи. Виктор подумал, что надо ознакомиться с ценами на мясо и птицу, и попробовать среди среднеобеспеченной части населения ввести моду готовить в саду шашлыки.
Катя вынесла маленький графинчик и стопочки.
- Давайте ради праздничка и за день вашего приезда.
- Спасибо, я вообще-то этим не увлекаюсь…
- И я тоже не увлекаюсь. Это домашняя наливка, легкая. Просто по капле для аппетита.
- Тогда другое дело, - согласился Виктор, подумав, что здесь, возможно, отказываться в таких случаях и не принято, - но только для аппетита.
- Да, и что же без музыки сидеть? Праздник же.
Катя на секунду упорхнула, и из дверей послышались звуки "Рио-Риты" в исполнении оркестра Марека Вебера. Виктор вспомнил: когда он выносил из гостиной стол на веранду, он приметил электропатефон и пластинки в шкафу; еще там стоял на комоде недорогой приемник в темном деревянном корпусе, похожий на немецкий "Фольксэмпфенгер-301". Катя вернулась и наполнила стопки до половины красноватой жидкостью.
- Ну, чтоб на новом месте хорошо жилось.
"Фор ю, Рио-Рита…" - дополнил тост оркестр Вебера.
Наливка оказалась смородиновой и действительно легкой.
"Прямо кино о довоенном времени".
- Мы тут с соседями за домом яблони посадили и вишни. Антоновка, за ней ухода мало надо. Потом свой крыжовник и смородину вдоль забора рассадим.
- Малину не думаете?
- Можно и малину. На варенье и домашнее вино.
Пластинка кончилась, и Катя побежала менять. Следующей записью оказался довоенный суперхит про цыгана, разбившего сердце. Вкусы населения, однако, мало менялись.
- Знаете, сейчас такие пластинки изобрели, где много записей и часто менять не надо. На тридцать три оборота. Только для них надо специальные электропатефоны, которые к приемнику подключают, для усиления. Говорят, такие уже подделать нельзя.
- А у вас что, пластинки подделывают?
- Еще как, так что надо смотреть, если берете. Вообще, если будете брать, лучше со мной посоветуйтесь.
- Ну так вообще-то и долгоиграющие можно подделывать. С помощью гальванопластики.
- А хотите еще наливочки?
- Нет, нет, спасибо, больше не надо.
- А вот вы говорили про эту гальвано… это что такое? Прямо не верится, что такую пластинку и можно подделать.
- Да точно так же, как и новые изготавливать. Тут главное - достать сырье для такой пластинки, например, винилит. А так - берется оригинальный фирменный диск, с него делается восковой слепок, затем покрывается токопроводящим слоем на основе графита и на него гальваническим способом наращивается металл.
- Слушайте, как интересно! Ну, прямо чудеса такие! А дальше расскажите.
- Ну а дальше этот металл и служит основой для матрицы, с которой можно штамповать точно такие же пластинки.
- Даже не верится! Слушайте, какой же вы образованный! Чайку, пожалуйста, еще. А вот как вот это все делается, с помощью чего, воск какой?
- Если интересно, могу подробнее рассказать, только, наверное, вам будут скучны всякие технические подробности.
- Ничуть! Вы знаете, в вас есть что-то такое… Когда вы говорите о всяких умных вещах, это просто завораживает, - и она взяла своей правой рукой его левую.
Глаза Кати просто горели, щеки раскраснелись, грудь под блузкой выдалась вперед и неровно колебалась. "Интересно, это на нее наливка так подействовала, или реакция на нового, необычного человека? Или женское любопытство такое?"
Виктор повторил техпроцесс более подробно, стараясь разъяснять популярно и доходчиво, на примерах кустарной технологической базы, доступной обывателю тридцатых. Катя просто поедала его глазами и ловила каждое слово.
- Вы просто волшебник! - воскликнула она, когда он закончил. - А давайте за науку!
- Нет-нет, Катенька, пока хватит, я хотел еще по горячим следам сегодня написать еще несколько рассказов для редакции. Если это дело хорошо пойдет, я, пожалуй, могу надолго остаться.
- Пишите! Конечно, пишите! Когда вы рассказываете, просто голова кругом идет! Я еще потом вас расспрошу, ладно?
- Конечно! Какие вопросы? Да, кстати, а как к Преображенской церкви пройти, или к храму Преображения… ну, в общем, к той, что при Губонине с каркасом из рельсов строили?
- А вы не слышали? Так снесли его, уж десять лет как снесли.
- Большевики, что ли?
- Да вы что? Какие большевики в двадцать восьмом?
"Так, значит, к концу двадцатых Советской власти уже не было…"
- И правда… Что это я? А что же такое случилось? Аварийное состояние или стихийное бедствие какое?
- Так вы эту историю совсем не слышали?
- Мне стыдно признаться в этом… В занятиях наукой я забывал даже про войны.
- Ничего! Зато многое знаете такого, что другим неведомо. А с церковью вот что случилось. Землю тут московские скупали и под церковью этой тоже скупили, на снос. А на месте этом пассаж хотели строить, чтобы местные лавки все разорить.
- Да как же это? - воскликнул Виктор. Он понимал, что в переделе собственности при любом строе нет ничего святого, но в его реальности до сноса церквей в целях бизнеса не доходило. Хотя… если магнатам вдруг помешает церковь или даже собор, то почему нет?
- Да вот так, выправили бумаги, что якобы эта земля им принадлежит и в одну ночь снесли. Заводские и не выдержали. Чуть было до погромов не дошло, но фачисты народ остановили.
- И как же им это удалось? - спросил Виктор, который полагал совсем обратное.
- Сказали, что, значит, плутократия народ на бунт провоцирует, чтобы казаков вызвать, ну а их дело правое. И пошли организованно и заняли городское правление. Вон сама с окна видела, как мастеровые по всей округе в центр шли… Целый месяц новая власть была. Восьмичасовой рабочий день ввели, школы бесплатно сделали, рабочий клуб открыли… База бронепоездов на сторону народа перешла, на Бежице тяжелые бепо стояли, с вот такими орудиями, если вдруг войска пошлют на подавление. Главный у них тут был такой, Белокодов, может, слышали…
"Ого!" - мысленно воскликнул Виктор, вспомнив толстую книгу в библиотеке особняка Альтеншлоссера. "Так он, оказывается, еще и из Бежицы!"
- Потом, конечно, отдали власть, но с условием, что землю обществу вернут и новый храм построят. Ну, активистов с Белокодовым, знамо дело, в тюрьму, а потом как Великий Голод был и фачисты в Москве и Питере к власти пришли, так их выпустили, только они в столицу выдвинулись. А новый собор вы, верно, видели, он у городского сада стоит.
- Силикатный? Да. Потрясающе…
7. Шнель-бидин
Над Бежицей плыли сиреневые сумерки. В глубокой стеклянной синеве неба багровели высокие, подсвеченные уже исчезнувшим солнцем, облака. Где-то недалеко начал репетировать соловей. Вечер не приносил прохлады: воздух, поднимающийся от нагретой, как камни в сауне, земли, был все тем же густым и жарким.
Виктор уже ожидал, что здесь, на веранде, они будут сидеть с Катериной до темноты, но та спохватилась и начала относить посуду в дом. Виктор помог; на одном из заходов, как только он занес стол в гостиную и повернулся к двери в коридорчик, оттуда вылетела Катя и по инерции столкнулась с ним; чтобы она не упала от неожиданности, он ухватил ее за плечи.
Катя подняла лицо, их глаза встретились. Взгляд Катерины сиял какой-то неожиданной нежностью; рубашку Виктора прожег жар ее слабеющего тела… но в тот же момент она взяла себя в руки и осторожно отстранилась.
- Ну, - сказала она, - для первого дня знакомства это слишком много.
Она повернулась к красному углу, где посреди идеально чистеньких рушничков висели иконы, и перекрестилась.
- А вы бы не могли мне приемник посмотреть? А то он у меня не включается.
Приемник действительно оказался трехламповым "фольксэмпфенгером" середины тридцатых, но российской сборки. Для снижения цены он был упрощен по схеме донельзя в прямом смысле слова. То есть до того, что громкость в нем приходилось регулировать изменением обратной связи и перестановкой антенны из одного гнезда в другое на боковой стенке, так что пользоваться им было едва ли не сложнее, чем компьютером.
Понятно, подумал Виктор. В тридцатых в СССР для ускорения выпуска ширпотреба для многих бытовых приемников использовали решения американской фирмы RCA, здесь дружба с немцами, значит и решения немецкие.
На стене рядом с приемником, возле грозопереключателя, Виктор заметил прикнопленную красную открытку с двуглавым орлом наверху. На открытке был вписан номер аппарата и отпечатано предупреждение, что слушание антигосударственной пропаганды строго карается законом. Хотя, если изощриться и сделать наушничек, то цена этому предупреждению будет не больше, чем варнингу на первой странице порносайта. Вопрос был лишь в том, а чего такого ему, Виктору, в его положении, сможет дать эта пропаганда.
- Почти двадцать пять рублей отдали! - сокрушалась Катя. - А вот заглох, радисты сейчас - сами понимаете…
Виктор не понимал, но, на всякий случай, кивнул.
- Как стали приемники разбирать, так и не найдешь радиста. На дом звать - это такую цену заломят, что несколько раз придет и дешевле новый взять. К радисту нести - у них заказов куча, он так и будет стоять, неизвестно когда починят. У них же, у радистов, какие клиенты! Суперы чинят, телефункены, дальновизеры. А вы уж посмотрите. Может там, что такое, что особо и чинить не надо.
- Конечно, посмотрю. Если с лампами что, то это, конечно, искать надо, а если… Короче, обещать не могу, но может быть.
- Уж вы посмотрите. - повторила Катя. - А то двадцать пять рублей отдали. Вот хвалят те, что ВЭФ делает, но их разве что в Питере достать можно. РЭТ делает телефункеновские, но дорогие. Вот основал бы кто-нибудь у нас в Бежице радиозавод…
Виктор вставил штепсель в розетку, нашел выключатель - он оказался, как у системника, на задней стенке и представлял собой кнопку, как у настольной лампы, и пощелкал ею. Шелчки слышались и в динамике. "Так, питание на схему идет…" Он достал недавно купленный в своем времени универсальный складной наборчик инструмента, который носил на поясе, и отвернул сзади дырчатую картонку - все лампы грелись. "Ну, если нет потери эмиссии, то, скорее всего, где-то контакт. Ломаться тут особо и нечему. Три лампы всего, да и то одна выпрямителя."
- Тряпочка у вас найдется? А то пыли много…
Он выключил приемник, отсоединил антенну и заземление ("Прямо как системный блок отсоединять… И размеры те же"), вынул шасси и заглянул в подвал. Потрогав провода, он нашел отпаявшийся - от согласующего трансформатора к сетке лампы. По счастью в наборчик входили пассатижи, так что Виктор, замотав проводник на ножку цоколя, раскалил в печке гвоздь и подплавил припой.
- Ну-ка, попробуем…
Виктор щелкнул выключателем и стал манипулировать рукоятками. Немного посвистев, фольксэмпфенгер заорал бодрый фокстротик из "Привет и поцелуй, Вероника!". Правда, качество звука, то ли от обратной связи, то ли от дешевого электромагнитного громковорителя, недалеко уходило от патефонного. Хотя, если сравнивать со встроенными динамиками мобил, то уж лучше это.