– А Гонконг ограбить до нитки? Кстати, мысль. Японцы ему напрямую помогать не могут, договор с Англией не даст, но выделить нам пару полков на время он не помешает. А мы эти полки сдадим в аренду… Потому что Паша будет занят грабежом англичан, их там достаточно, на китайцев у него просто времени не хватит. Вот ими японцы и займутся, тем более что у них в этом богатый опыт.
– У англов на Сингапуре военно-морская база,– уточнил Гоша.
– Вот именно, что на Сингапуре. Сначала надо узнать, что в Гонконге гости, потом собраться, потом приплыть… Три дня у Одуванчика точно будет, и мне даже интересно посмотреть, что после него там останется.
– Но все-таки,– захотела ясности моя ненаглядная,– какова цель англичан во всей этой истории?
– Очень простая – вернуть российскую внешнюю политику в состояние как при Ники. То есть когда каждый чих из английского посольства воспринимается в качестве откровения свыше.
– Ладно,– задумался Гоша,– а что будет в самом пессимистическом для нас варианте?
– Полное прекращение торговли через Черное море. Ограничение ее по Балтике. Обстрел наших черноморских городов – это точно, и некоторых балтийских – вероятно. Десанты – это вряд ли,– предположил я.
– Это если мы объявим им войну.
– Или они нам,– пожал плечами я.
– Не скажи, большая разница. Одно дело, когда Николаев, например, раскатают по бревнышку в результате наших действий, а совсем другое – в процессе вероломного нападения.
– Да,– въехал я,– тогда нужно заранее какой-нибудь корабль привести в порт Бар, передав в оперативное подчинение Черногории – ну типа по обмену: мы им крейсер "Варяг", они нам крейсер "Вобля"…
– Это ту фанерину с одноцилиндровым движком? – усмехнулся Гоша.– Она же и до Дарданелл не доплывет!
– Да какая разница, пусть только из порта выйдет и топится. Тут у нас еще две точно таких есть.
– Но ведь "Варяг" идет с Дальнего Востока, ему ремонт нужен…
– Вот поднимем со дна после войны, заодно и отремонтируем. Хоть несколько раз он в сторону противника выстрелить сможет, и ладно.
– Просто так посылать на смерть нормальный корабль с командой? – с сомнением спросил Гоша.
– Окстись, на какую еще смерть? Высунется из бухты, бабахнет со всех стволов и бегом обратно – топиться. Ну а "ракообразные" под шумок кого-нибудь торпедами приласкают.
– А потом? Им же через проливы будет уже не пройти!
– Одуванчик передал мне свои контакты на Корфу. Организуем там временную базу, место хорошее.
– Пора, значит, отправлять в Черногорию аэродромные команды…
– И Богаевского. Правда, там горы, на лошадях не везде проедешь, но у его казаков есть опыт партизанской войны. И полк калединских ветеранов, для организации непроходимой обороны на подходах к столице.
– Постойте,– вмешалась Маша,– тут ведь еще один нюанс есть. Сейчас мы имеем союзный договор с Францией. Это, между прочим, условие выданных нам кредитов. Итак, на нас напали. Что должен делать союзник? Немедленно, в тот же день, объявить войну агрессору! И если не объявит, то мы с возмущением заявляем, что они этот свой договор похерили, а мы, значит, теперь сидим и недоумеваем – возвращать деньги-то? Ну и проценты должны ли мы выплачивать такому союзнику? И где он?!
– Хорошо,– кивнул Гоша,– а если они войну объявят, но воевать не будут?
– Мы у них потребуем аэродромы для размещения нашей авиации, которая с них будет бомбить Лондон – причем быстро, в течение двух дней. Не предоставят – смотрим выше…
– Ну,– подытожил я,– аллах его знает, может, и выкрутимся. Во всяком случае, с сегодняшнего дня начинаем пытаться.
ГЛАВА 16
"И откуда у нас столько людей, подверженных стадному инстинкту?" – сокрушенно думал я, читая доклад Танечкиной службы. Он был о том, что наблюдается заметный рост популярности курортов Черногории…
Многие из калединских ветеранов и наиболее отличившиеся в боях казаки получили оплачиваемый отпуск. Дело это, вообще-то, в Российской империи новое, но вполне оправданное – чай, служат-то по четыре года. Еще одним новшеством были бесплатные путевки с оплаченной дорогой к местам отдыха, о чем (по моему недосмотру) уже вышла пара восторженно-недоуменных статеек. И вот на тебе – начали появляться желающие отдохнуть в этом, судя по наплыву публики, перспективном месте. Татьяна поначалу думала, что это "засланцы" наших "друзей", но проверка показала – обычные идиоты, возжелавшие экзотики. Даже если не знать, что там скоро начнется, то можно же было сообразить: в конце февраля лучше отдыхать где-нибудь в более теплых краях! Очередная сводка погоды гласила, что дождь там кончился. Начался снегопад…
Среди отдыхающих были и довольно колоритные фигуры. Полковник Токигава проконсультировался сначала в японском посольстве, потом со мной, и в ИВВФ появился новый капитан, чукча по национальности, которого звали Агабек Худайбердыев. Сейчас он тренировался говорить с акцентом своей родины, то есть добавляя в конце каждого предложения слово "однако" – полковнику очень хотелось испытать "ишака" в настоящих боях.
Англичане (тоже, видать, к курортному сезону) лихорадочно достраивали "Дредноут". Никаких изменений в проект не вносилось – он так и вышел в свет практически без установок ПВО и с каким-то суррогатом вместо противоторпедного пояса. Но все равно кораблик был серьезный, и меня мучил вопрос: неужели такого мастодонта в спешке готовят против Черногории? Скорее уж можно было предположить, что против нас…
Из заложенных двух подлодок новой серии (проект "Килька") только одна имела шансы быть достроенной до начала событий, и сейчас работы на ней велись в три смены. Через неделю Налетов обещал мне спустить ее на воду.
Паша Одуванчик, получив новости о грядущих событиях, встретил их с энтузиазмом и отправил дополнительный контингент своих сотрудников в Гонконг; у него и раньше там были неплохие связи – профессия обязывала, но теперь требовалась конкретная информация: где что лежит, насколько плохо, какие средства нужны для вывоза и так далее. Видимо, полученные им данные внушали оптимизм, потому как он уже задал осторожный вопрос: "А обязательно ли по окончании заварушки продавать нам обратно всю эскадру? Может, господин канцлер согласится с тем, что верный союзник России всерьез купит крейсер-другой? Можно с наценкой – вплоть до десяти процентов к балансовой стоимости! А за "Аскольда" не жалко и тринадцать добавить",– раскатывал губы его светлейшее высочество лорд-протектор.
Каледин, изучив место предстоящего отдыха, заявил, что черногорская столица – Цетин – расположена крайне неудачно и оборонять ее бессмысленно. Вот если столицу перенести куда-нибудь в центр страны, а то ведь эту англичане смогут обстреливать даже с кораблей! Так что императору Николе Первому было обещано, что Цетин мы ему потом поможем отстроить краше прежнего, а пока ему неплохо бы озаботиться переездом в Никшич, например. А Маша вообще предлагала после войны на пустом месте создать город будущего – для императора великой Черногорской империи – с учреждениями и обслугой, министерствами и центром международной торговли.
До приезда Вилли Татьяна успела в темпе слетать на Адриатику, где сфотографировалась с Николой и получила неофициальное письмо, в котором он признавал Танечку своей побочной дочерью. Так что теперь Татьяна, посмотрев, как выглядит место ее рождения, и наспех заучив несколько сербских слов, плакалась Вилли о смертельной опасности, нависшей над ее прекрасной родиной. Кайзер, уже до этого обиженный поведением Вены, которая явно выходила из-под его влияния, воинственно топорщил усы и заявлял, что божественная Таня может не беспокоиться, ибо рыцари еще не перевелись и всегда найдется кому защитить слабую женщину. Смех смехом, но он уже поручил своему послу неофициально намекнуть, что появление австрийских войск в Сербии будет встречено им без всякого понимания, а в Черногории – так и вовсе с неудовольствием. В разговоре же со мной кайзер попросил уточнить, что я понимаю под словом "аншлюс"…
Я сказал, что лично мне непонятно, почему процесс объединения Германии застрял на половине пути. Имеется здоровый кусок территории, на котором живет население, говорящее по-немецки. Но правит там почему-то не кайзер, а вовсе даже не пойми кто! В то время как население наверняка хочет кайзера, однако его просто никто не спрашивал. Если же правильно, не экономя на подготовке, спросить, так наверняка больше трех четвертей будет "за"! Правда, это не вопрос ближайших дней, но начинать думать на эту тему можно уже сейчас, чтобы потом не импровизировать в спешке.
Кайзер, подумав, выразил сомнение насчет Венгрии.
– Они же вроде хотели независимости, даже восстание поднимали? – уточнил я.– Ну так и давайте подарим им свободу! Но не на халяву, пусть сначала возместят нам с вами расходы по своему освобождению, а до этого там будет временная немецкая администрация, например. И с Чехией, наверное, надо будет сделать так же, чтобы венгры не обиделись.
Гоша действительно получил от английского короля письмо. Мы быстро убедились, что содержание соответствует имеющемуся у меня черновику, и отправили заранее заготовленный ответ, в котором Гоша многословно благодарил за совет и заверял, что обязательно ему последует, потому как действительно не стоит какая-то Черногория того, чтобы из-за нее ссорились великие державы. Но, с другой стороны, у русского императора есть жена, которая в той Черногории работает курильской королевой… С третьей стороны, королева человек разумный, стало быть готова рассмотреть любое взаимовыгодное предложение, но, с четвертой стороны, по мелочам она от дел отвлекаться не любит… В общем, на тридцати пяти листах письма рассматривалось восемнадцать сторон означенной проблемы – нам не жалко, пусть его величеству Эдику будет чего почитать по вечерам.
За всеми этими событиями как-то незаметно подошла середина марта, потом и конец… Весьма внушительная английская эскадра во главе с "Дредноутом" вошла в Средиземное море. Когда она уже огибала Сицилию, Никола получил ноту с объявлением войны – в качестве первоапрельского подарка.
А я тем временем с ужасом думал: и что же будет, если на нас нападут действительно внезапно? Сейчас, имея на подготовку два месяца, мы ухитрились организовать просто выдающийся бардак.
Патронов для трехлинеек было завезено на несколько лет непрерывной стрельбы. Однако на вооружении казаков и калединцев были в основном автоматы… Попытка завезти под эти патроны пулеметы старого образца, с которыми мы воевали на Ляодуне, почему-то привела к тому, что в Черногорию прибыла партия новых, в заводской смазке, отличных единых пулеметов ПНФ-1905, но… потребляющих маузеровские патроны, которых там не набралось бы и десяти тысяч. Вилли обещал срочно помочь с патронами и даже переправить их на место по своим каналам – но время!
По вроде бы реальным планам получалось, что у нас там будет порядка трех тысяч морских мин, но к 1 апреля их насчитывалось всего восемьсот штук. Противопехотных тоже получилось меньше, чем задумывалось, но тут хоть на проценты, а не в разы. И наконец, последний пароход, который вез минометы, мины к ним и дивизионный госпиталь, проскочил буквально под носом у английской эскадры, а на подходе к Бару налетел на нашу же мину, но, к счастью, не затонул, а успел выброситься на берег.
Правда, на общем фоне было-таки одно светлое пятно – перебазирование авиагруппы прошло просто удивительно организованно. Самое главное, были заранее подготовлены несколько бензохранилищ, так что бензиновый голод нам не грозил. Авиагруппа включала в себя два полка "кошек", полк "бобиков", четыре "ишака" и полтора десятка двухместных автожиров.
В общем, Михаил еще раз подтвердил, что является способным военным администратором.
Австрия тем временем провернула операцию с Боснией. Дело в том, что еще с Берлинского конгресса там находились австрийские войска, но сама территория считалась турецкой. Так вот, туркам подкинули что-то в районе пары миллионов фунтов, и они согласились, что ситуация сложилась какая-то неправильная и пусть Австрия берет эту Боснию себе, если хочет. Она и захотела… Сербам же австрияки заявили, что их, так и быть, пока не тронут, но только при условии полного отказа от поддержки Черногории. Таким образом, с суши к Черногории можно было подобраться только со стороны Турции, море заблокировала пока еще не решающая приблизиться вплотную английская эскадра. По воздуху же мы могли летать к нашим союзникам с территории Болгарии, с аэродрома под Софией, пообещав им за это, в случае чего, защитить от Австрии. Англичане же пока медлили, потому как у них возникли трудности с аэродромами на итальянском побережье Адриатики: мы не зря раздали приличные суммы в качестве взяток чиновникам и пожертвований – лицам с антиобщественными наклонностями. Основу английской воздушной эскадры составляли двести с лишним "варриоров", три "Голиафа", пятьдесят "спитфайров" и два десятка новейших истребителей "Роллс-Ройс Фантом", уже получившие у наших летчиков прозвище "глист".
В России весть о начавшейся войне всколыхнула в основном интеллигенцию. Все вдруг завопили о какой-то исторической миссии по установлению нового порядка на основе славянского братства и еще черт знает чего. В общем, агитировали за то, чтобы мы со всей дури влезли в заварушку и оттяпали себе все Балканы (а в исполнении некоторых отморозков – еще и проливы). Ладно, собака лает… Но когда те же песни запели видные политики и предприниматели, Гоша собрал их вместе и произнес небольшую речь.
– Незадолго до этих событий,– сообщил собравшимся император,– я беседовал с одним весьма достойным человеком. Он говорил мне примерно то же, что и вы: мол, славянам надо помочь, да и проливы – вещь неплохая. Я внимательно его выслушал, потому что он имел право на такие речи. У него на плечах были погоны, и он знал, что в случае конфликта Россия пошлет осуществлять эти идеи именно его. Сражаться и умирать… Сегодня он в Черногории. Сейчас, ознакомившись с вашей точкой зрения, я хочу спросить: я правильно понял, вы тоже все готовы именно к этому? Если да, то я согласен оказать необходимую помощь в претворении в жизнь таких устремлений. При выходе из зала находится столик, где производится регистрация добровольцев. Так как здесь нет бедных людей, то винтовку и обмундирование каждому будет нетрудно приобрести за свой счет. Господин Родзянко, вы что-то хотите сказать? Простите, но я отметаю ваши возражения. Канцлер, например, гораздо старше вас, что совершенно не помешало ему принимать самое непосредственное участие в боевых действиях. Однако сказанное вами наводит на нехорошие подозрения… Неужели вы выступали за эскалацию конфликта на Балканах, имея в виду, что лично от вас это не потребует никаких жертв? Если это так, то я не могу назвать этот образ действий иначе как провокацией. Впрочем, для точного определения обсуждаемого я пригласил очень компетентного человека… Господин государственный канцлер, вам слово.
– Полностью присоединяюсь к мнению его величества,– сказал я, внимательно оглядывая зал из-за зеркальных очков.– То есть считаю, что право голоса по этому вопросу имеют только те, кто готов идти на жертвы. Так как все присутствующие здесь свой голос так или иначе уже подали… В общем, хочу немного заострить ваше внимание на том, что его величество сказал "жертва". А не подачка! Когда человек во имя общего дела рискует жизнью – это жертва. Когда отдает состояние – тоже. А когда… в общем, надеюсь, что вы меня поняли. Еще хочу добавить, что безгрешных людей я здесь не вижу. Да, так уж сложилось, что в обычных условиях наша юстиция часто закрывает глаза на мелкие нарушения – мол, строгость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения. Но со вчерашнего дня условия стали необычными… Напротив столика для записи добровольцев стоит еще один, для приема пожертвований. Благодарю за внимание.
Обстановка при выходе была чуть живописнее, чем в зале. В конце прохода между двух столиков стоял комиссар из следственного отдела, а за ним – десяток конвойных. Когда первый из покинувших зал попытался проскочить напрямую, его вежливо взяли под локоток и объявили:
– Господин Челноков? Вам предъявляется обвинение по статьям пятьдесят восемь, сто тринадцать и сто четырнадцать уголовного кодекса. Мера пресечения – арест. Простите, но у вас еще будет время выговориться, однако сейчас ваши слова неуместны. Увести.
После этого других желающих проскочить на улицу с ходу не появилось.
– Как там у Булгакова было? – усмехнулся Гоша.– В очередь, сукины дети, в очередь! Интересно, хоть один пройдет через правый столик?
– Самому интересно… опа, смотри, записывается! Да кто же это такой? Вот те раз – Пуришкевич… Неужели наворовал столько, что лучше на фронт, чем отдать? Вроде про него у меня таких сведений нет, хотя, может, в этом и есть недоработка. Или решил действительно повоевать, в силу врожденного авантюризма и в целях обретения политического капитала? Ладно, будем посмотреть… В любом случае хочу надеяться, что нам удастся сломать отвратную традицию, согласно которой к войне призывают одни люди, а в окопах потом оказываются совсем другие.
– Небось вопль поднимется, что мы опять взялись душить свободу слова,– заметил Гоша, когда очередь из зала уже уменьшилась почти наполовину.
– А то он без этого не поднялся бы,– усмехнулся я.– Но зато теперь думающие люди наверняка все прекрасно поняли. Есть у нас самая настоящая свобода слова! То есть вопить можно что хочешь, главное, потом не забыть оплатить это дело. Кстати, надо подумать, как намекнуть, что по предоплате оно обойдется дешевле.
ГЛАВА 17
Противник действовал примерно так, как мы и предполагали – то есть сразу организовал блокаду Черногории с трех сторон. С севера австрийские войска в Боснии подошли к самой границе. С запада имелась Сербия, и до того относившаяся к соседу не лучшим образом, а после австрийского ультиматума и вовсе закрывшая границу. С моря никого не пускали английская эскадра и немного уступающий ей по численности австрийский флот. Пока оставался южный участок, и именно тут мы ждали активности противника. Как только оный высадит войска в Албании, Черногория будет окружена полностью. То, что при этом придется нарушить чей-то там нейтралитет, Англию не волновало вовсе, а Австрию настолько мало, что этого можно было не принимать во внимание.