И в том, что бандой малообразованных китайских крестьян и дезертиров руководит японец, не было ничего необычного. У многих из разбойников оставались многочисленный родственники на территории подконтрольной Японским войскам, поэтому угроза расправиться с ними действовала на китайцев куда больше, чем собственная гибель.
" Рискнем". – Принял решение Сергей.
– Вы болван, Штюбинг. – Отозвался он в ответ на угрожающий рык допрашивающего. Произнес он эту крылатую фразу совершенно спокойно и на качественном немецком. А после добавил еще пару малопонятных для китайских крестьян прилагательных, характеризующих умственные способности собеседника.
– Как говаривал мой учитель, генерал Меккель, нет ничего более опасного, чем добросовестный идиот. – Продолжил Сергей импровизацию. – А профессор отлично понимал в этом деле. Ему не зря поставили памятник у вас на родине…
Блеф Сергея был не просто безумен, он был чудовищно безумен. Впрочем, окажись его выводы неверны, он все равно ни чего не терял. Он уставился на хунхуза снизу вверх. – Что же вы молчите? Я потратил столько времени на путешествие, перенес нешуточные мучения, а вы не хотите даже ответить.
– Кхм. – Главарь хунхузов был в некотором замешательстве. Оно и понятно. Совпадения, конечно, случаются, однако поверить, что плюгавый человечек в изодранной рубахе, имеет отношение к германской разведке? Это было свыше понимания.
– Прежде чем махать кинжалом стоило попытаться разобраться в ситуации. – Отчеканил Круглов. – Вы не задали себе вопрос, отчего в вагоне для простых крестьян, среди сброда оказался вовсе не похожий на остальных человек. Это странно само по себе, и должно было заставить вас насторожиться. – Продолжая исполнять свою роль Круглов незаметно приподнялся и теперь, был готов вывести из строя главаря бандитов, и предположительного шпиона в любое мгновение.
"Интересно, выходит я первый, кто сможет проверить существует ли пресловутый "эффект бабочки…" вспомнилось Сергею читанная в юности книжка американского фантаста.
– Так и будем молчать? – Произнес он. Как и предыдущий монолог сделал он это на немецком языке.
Хунхуз даже не повел бровью.
– Что он сказал? – Не выдержал один из бандитов, злобно уставившись на пленника. – Чжен, позволь я его проучу его.
– Заткнись! Я сам в состоянии разговорить любого. – Сорвал злость главарь.
– Чего вы стоите? Займитесь лучше делом. С этим разберусь я. – Приказал вожак стоящим вокруг них хунхузам.
Смятение его было вполне объяснимо. Круглов даже чуть пожалел своего вневременного коллегу. Сейчас японец вынужден решать задачу с неимоверным количеством неизвестных, и голова его работает куда более напряженно, чем самая продвинутая ЭВМ.
Уговаривать не пришлось. Видно было, что дисциплина в банде поставлена на самом высоком уровне. Впрочем, у разбойников было куда более интересное занятие. Вспомнив о награбленной добыче они торопливо двинулись к лежащему посреди поляны куску толстого брезента. Проходя мимо, каждый высыпал на него все содержимое многочисленных карманов. Причем делалось это под неусыпным присмотром остальных. Видно было, что принцип уравниловки здесь исполнялся совершенно неукоснительно.
– Отчего я должен верить твоим словам? – Негромко произнес главарь хунхузов, когда рядом с ними не осталось никого.
Сергей приподнялся на локте, глянул в сторону оживленно комментирующих размер добычи хунхузов. – Вера здесь не при чем. Ты уже сам все понял. Иначе не стал бы говорить. Поверь, мы с тобой одной крови…
И что мне теперь делать? – Похоже японец был вовсе не расположен менять свое отношение к пленнику. – Он сузил глаза, и взмахнул своим громадным ножом, норовя рубануть сидящему у его ног человеку по шее.
Будь на месте Сергея любой другой человек, он имел все шансы расстаться с головой. Однако кинжал просвистел в сантиметре от цели. Непостижимым образом мишень сумела уйти с траектории движения импровизированного меча. А через долю секунды нога пленника совершив короткое движение выстрелила в пах коварного самурая. Удар оказался настолько точен и силен, что он даже не отбросил шпиона назад. Тот коротко по заячьи взвизгнул, подпрыгнул в воздухе и начал медленно оседать, словно надувная игрушка у которой выдернули затычку.
Бандит еще не успел свалиться на землю, а Круглов уже выдернул из безвольной руки кинжал.
Перерезать лямки похожей на планшет кожаной сумы, висящей на поясе хватило одного взмаха остро отточенного клинка.
Три шага, отделяющие его от крайнего куста Сергей преодолел еще до того, как разбойники успели осознать, что случилось. Крик прозвучал когда Сергей уже нырнул в заросли и углубился в них на несколько метров.
Он сорвал остатки рубахи, и рванул в просвет между кустами подальше от места стоянки.
Бежать было легко. Еще бы после марш-бросков с полной выкладкой такая пробежка могла считаться легкой утреней пробежкой. Однако Сергей не стал убыстрять темп. Наоборот, удалившись на несколько сотен метров, он вдруг замер и уставился в сторону, откуда только что с таким азартом убегал.
Прошло не менее тридцати секунд, когда ветки дрогнули вдалеке мелькнула остроконечная шапка одного из преследователей.
Круглов прикинул направление движения, едва заметно кивнул, в подтверждение своим наблюдениям и медленно заполз под поваленное дерево, возле которого и выбрал место засады. Оценить местность и просчитать вероятность того, что его преследователь пойдет именно здесь было вовсе не трудно. У разозленных хунхузов наверняка не возникло никаких подозрений в специальной подготовке пленника, неожиданно заставшего врасплох главаря. И всяко, не ждет никакого подвоха и засады.
Сергей замер и принялся неторопливо считать. Обратный отсчет закончился за три секунды раньше определенного для прохождения дистанции срока.
– Хреново паренек… – Отстранено подумал диверсант. – С таким темпом ты за мной еще долго бы бегал. Ну, ничего. Если гора не идет к Магомету…
Мелькнула в просвете ступня в кожаном, похожем на индейские мокасины чулке, показались слегка ремкастые штанины следопыта.
– Пора. – Выдохнул Круглов, подсекая ноги стоящего на камнях возле поваленного дерева хунхуза. Удар пришелся под колени, чуть выше щиколоток. Разбойник охнул, потерял равновесие, и взмахнул руками. А в следующий момент он уже мирно лежал возле зеленого, заросшего мхом ствола. Удар ножа рассек ему связки и трахею. Кровь из раны залила все вокруг, но самое главное он не смог подать сигнала тревоги.
Разматывать кожаные ленты, опоясывающие хунхуза Круглов даже не пытался. Действуя клинком? словно консервным ножом, он освободил тело от лишнего груза.
Как ни противно было снимать испачканную в крови куртку, однако пришлось.
– Прямо Ремба… мать его… – Беззвучно хыкнул Сергей, проверяя затвор короткоствольной винтовки. – Не Мосинка, жаль. Только и сумел разобрать Сергей в сумерках, что оружие конструктивно отличается от трехлинейки.
Преобразившийся беглец осторожно приподнял голову и осмотрелся. – Далеко слева мелькнул силуэт еще одного преследователя.
– Ладно, пусть живет. – Благодушно рассудил Круглов.
Он плавно, стараясь не потревожить веток, выбрался из естественного укрытия, придирчиво глянул на место последнего приюта неудачливого хунхуза и двинулся прочь.
– Бежать ума не надо. Ты бы лучше сначала головой думал. – Сварливый голос раздался рядом с сосредоточенно пыхтящим Сергеем. От неожиданности Круглов охнул, крутанулся вокруг в попытке отразить угрозу, и ошалело уставился на бегущего рядом Игната.
– Стой, кому говорят. – Торопливо гаркнул тот, заметив, что рука разведчика с зажатым в ней тесаком уже пошла на замах. – Совсем охренел?
– Опять? – Сергей замедлил ход, оглянулся в поисках возможных преследователей и перевел дух. – Ну что, разобрались чего со мной делать?
– М-да. – Невпопад промычал сосед. – Разобрались, разобрались. Только… тебе это не понравится.
– Неужели туда пора? – Нельзя сказать, что перспектива обрадовала. Просто Сергей уже слегка потерял чувство реальности.
– Ты зачем хунхузиков обидел, а? – Укоризненно поинтересовался, уходя от прямого ответа посланник.
– Я ведь на мгновение только и отлучился… – Расстроено произнес он. – А тут.
Ну, чего тебе стоило? Промолчал бы там, теплушке, и порядок.
– Ага, я молчи, а он мне в это время весь ливер выпустит? – В свою очередь возмутился Круглов. – Шас, как-же.
– Да ничего бы не сделал, попугать только хотел. Они уже сматываться собирались.
Сам посуди, потрошить-то дело не быстрое…, опять-же солдат опасались… Эх, ты.
Круглов смахнул капли пота и вытер мокрую ладонь о пропахшую чужим потом куртку. – Чего уж теперь, проехали. Раньше надо было…
– Не бухти, а? – Перебил Игнат. – Лучше скажи, чего мне теперь делать? Не знаешь? Вот и я тоже, не знаю. Ты-же, прости, паразит его так саданул, что едва живой. А скоро и вовсе, того…, гикнется.
Слушай, а тебе-то какая беда? – Круглов не столько удивился странным словам, сколько своеобразной манере речи. – И вообще, не похож ты на этого, ну, как помягче сказать, на посланника небес. Скорее урка мелкотравчатая.
– Сам ты урка, – Задумчиво отозвался толстяк. – Форма, сам понимаешь, не главное… Главное суть. А суть она, понимаешь, от формы не зависит.
– Тьфу. – Словно вынырнув откуда-то, ругнулся он. – Ну все не так… Я тебя уже пристроил почти… Ты ж пойми, теперь все наперекосяк
От огорчения речь толстяка стала отрывистой и малопонятной. – Луна в седьмом доме, Сатурн, опять же…
– Да не вертись ты. – Заметив, что его собеседник продолжает наблюдать за окрестностями, одернул он Сергея. – Нужен ты им больно. Они сейчас куда больше добычей заняты… Ты лучше о вечном подумай, самое время.
Круглов выдохнул, и глянул на убогую приморскую растительность, прощаясь.
Значит все. – Подвел он итог и зажмурился. – Может и к лучшему… Больно все перепуталось.
– Все? – Игнат горестно поморщился. – Если бы, куда мне теперь тех жмуров девать? А? Ну ладно, Син, тот не жилец был. Его свои давно собирались пришибить, а вот Чжену на тот свет никак не положено.
Ты про японца, что-ли? – Отвлекся от минорных мыслей Круглов. – Про шпиона?
Шпиона, не шпиона, какая разница. Не хватало мне ваши глупости разбирать. – Озабоченно буркнул Игнат. – Вот что…, мил человек.
Приняв какое то решение он даже просветлел лицом. – Точно. Значит, слушай сюда.
Тебе раз ты накосячил и расхлебывать. – Игнат щелкнул пальцами. – Теперь ты никакой не Круглов, а Мадзура. Нарита Мадзура. – тридцати с чем-то лет. А тело я приберу. Под откос, на то место, где ты из окна вывалился. там его и отыщут. Документы уже подобрали. Так что опознают, и все как надо оформят.
– Ты не беспокойся, – Заметив, как вытянулось лицо слушателя, зачастил Игнат. – Тот в очках, он тебя всяко в один конец отправил. Ему для своих дел исполнитель был нужен, на которого все списать можно. Поэтому, не расстраивайся. А вдове пенсию оформят майорскую. Представление уже послали. Не суть. Главное у нас все срастется. Чжен этот оклемается, и все своим чередом пойдет. Минус один там, здесь плюс один, в итоге ровно.
– Ты чего? – Круглов, который еще не сообразил, что имеет в виду суетливый толстяк, заморгал глазами. – Какой еще к хренам, Чжен-Нарита? Я капитан советской армии, а ты меня чего? В самурая? Не согласен.
От дикости и несуразности ситуации он потерял дар речи. – Да я жить не смогу, я себя кончу… -Попытался прибегнуть к шантажу Сергей.
Это, господин Мадзура как вам будет угодно. – Голос Игната вдруг потерял шутовские нотки, стал категорически непререкаем. – Только сдается мне, не такой у вас путь бусидо… Вам много еще что предстоит. Иначе я бы тут голову не ломал.
Нет, ты это, ты погоди. – Круглов попытался схватить собеседника за рукав, но промахнулся. Его рука, ставшая отчего-то совершенно невесомой не смогла ухватить грубую ткань. – Как же я буду? Он ведь японец, враг, и вообще? Так с хунхузами по лесам мотаться, крестьян грабить?
Ну, почему только… – Едва не повелся на уловку занятый сведением плана в общую картинку Игнат. – Потом еще… в якудза…
Он замолчал и уставился на Сергея. – Стоп, разболтался я что-то. Готов?
– Погоди, погоди чуток, а? – Понимая, что в следующий момент все может окончиться, заспешил Круглов.
– Я с тобой на два века вперед лимит выбрал. – Недовольно отозвался собеседник. – Воплощений. Ну ладно, пару минут, не больше. А я пока еще раз все проверю. Что бы теперь без осечки.
– Кстати, а что ты про очкастого говорил? – Капитан, решил поменять тактику и попытаться заболтать оппонента.
– Какого оч…, А, понял, ты про того, с большими звездами…? – Сообразил Игнат. – Да, ерунда. Его товарищ из столицы попросил стрелка снайпера подобрать, какого-то им беспалого пристрелить кровь из носу хотелось. Только там ведь тоже все не так просто. Этот, с харизмой, он свою роль сыграть должен будет.
Игнат мотнул головой, указывая на усыпанную травой землю, у себя за спиной.
– Тот ему большую роль отвел… Вот и выходит, что поперек него твои-то пошли…
– А тебе и досталось. Слушай. – Говорливый толстяк вновь глянул на Сергея. – а ты мне нравишься. Молодец. Другой бы уже пять раз с катушек слетел… Возись потом, а ты ничего, крепкий. Хотя и атеист… Но, сам пойми, ничего не могу… Надо.
Пока занятый разговором собеседник отвлекся, Круглов осторожно передвинул висящее на плече оружие под локоть и медленно, почти незаметно, загнал патрон в патронник.
Наконец, решив, что терять уже нечего, он ткнул ствол себе в подбородок. – Не угадал. – Рявкнул он, нащупывая пальцем курок. – Фиг вам, а не якудза.
Тебе ведь не тело мое, тебе душа требуется. А не выйдет. Если не договоримся, нажму курок и привет. Слово офицера.
– А ведь и правда, нажмет. – Медленно, словно разговаривая сам с собой, произнес Игнат. – Вот паразит…
– Ну что с тобой сделаешь? Чего ты хочешь?
– Раз иначе нельзя, хрен с ним… – Сергей сильнее сжал цевье винтовки, – нужно переселять, переселяй, только в русского. Пойми, не смогу я…
– Да ты и помнить ничего не будешь. Наоборот, навыки кое-какие останутся, умения. Какая тебе разница?
– Нет, я сказал. – Отрезал самоубийца. – Или так, или… Мне терять нечего.
– Хорошо, хорошо, ладно. – Поспешил успокоить он шебутного клиента. – Погоди… Русский, говоришь? Ага. Сейчас, гляну,… А что, пожалуй. Есть такой. Третьего дня хунхузы его на Сунгури в плен взяли. Он в Манзовке сидит. Кстати, однофамилиц, тезка твой. – Чуть удивился посланник. – Его власти сюда послали с этими вот узкоглазыми воевать, а он сам в плен попал. Жить ему всего ничего осталось. Так вижу, на минуты срок пошел. Пустячный человечек. Да он и на карте судеб вовсе не виден. Промелькнул, и нет его.
– Значит… Если я его вместо тебя в японца…, а твою сущность в него, ничего и не поменяется? Уговорил. Решили. Но это в последний раз. Не вздумай больше ничего выкинуть. Три-четыре.
– Кто он такой, откуда? – Зачастил Сергей, понимая, что время на исходе. – Военный?
Однако Игнат не ответил. Его фигура внезапно вздрогнула и начала растворяться в воздухе, превращаясь в струйку белесого дыма. Туман скользнул над сломанными ветками порыжелых кустов и накрыл своей пеленой Сергея. Ненужное теперь оружие мягко выпало из рук потерявшего сознание человека.
"…Пусто, пусто… и холодно. Тоскливо и невыразимо грустно.
Остатки, обрывки коротких как крик мыслей…
"…Оленька, милая, прости, я ведь обещал…"
Кончено, темнота.
Часть вторая
Глава 6
Вольноопределяющийся Круглов
Тяжелый, затхлый воздух замкнутого помещения резал горло. Сережа Круглов закашлялся, вытер накатившиеся на глаза слезы рукавом изодранной гимнастерки, и попытался устроиться удобнее. Сидеть на прелой соломе было неприятно, однако куда больше давило понимание безысходности. Пленник в который раз вздохнул.
Помимо воли нахлынули воспоминания о прежней, беззаботной студенческой жизни.
Сережа, сын потомственного дворянина, статского советника Андрея Павловича Круглова, с отличием окончил пять классов Ростовской гимназии и поступил в Александровское техническое училище. Выпущен по ведомству путей сообщения… Казалось бы все складывается самым превосходным образом. Должность на Санкт-петербургской железной дороге, неплохое жалование. И стоило ему податься этим патриотическим настроениям. Прошение о переводе в военное инженерное ведомство вольноопределяющимся, получило ход в невероятно короткие сроки.
Что и говорить, прогуливаться по Невскому в новенькой, подогнанной по росту шинели, Сергею было невероятно лестно. Он замечал на себе заинтересованные взгляды барышень, и чувствовал себя почти Грушницким. Если Сергей и сожалел тогда о чем, то лишь об отсутствии хоть завалящей медальки, которую можно было повесить на грудь. Внезапно все изменилось. Вместо обещанного места в ведомстве путей сообщения, направление в Приморскую область, на должность военного помощника начальника 4 участка службы пути Китайской Восточной железной дороги.
Сергей вздрогнул, услышав гортанные голоса, раздавшиеся за тонкими, почти фанерными стенками их темницы. Налетевшие на их поезд разбойники перестреляли солдат, обобрали пассажиров и в довершение невзгод забрали с собой несколько человек, самого Сергея, приказчика торгового дома Пруста из Красноярска, и еще двоих чиновников, проходящих по ведомству путей сообщения.
Один из железнодорожников, который получил ранение острым как бритва, громадным кинжалом, лежал рядом с Кругловым. Рана на ноге воспалилась. От намотанных тряпок распространялся отвратительный запах гнилости. Больной метался в забытьи, звал маму. Понимая, что не может ничем помочь бедолаге, Сергей чувствовал себя совершенно бессильным, и старался не замечать стенаний.
Пленники сидели в темноте уже третий день. Поесть хунхузы дали им всего один раз, в первый день, но такую невероятную бурду, съесть которую Сергей не сумел. Впрочем, сейчас он уже неоднократно пожалел о своей брезгливости.
– Вы не знаете, что они говорят? – Наконец не выдержал Круглов и склонился к дремлющему возле него приказчику.
Бывалый путешественник оторвал голову от сырой стенки, прислушался. – Не разобрать. Похоже, кого-то ждут.
– Скорее бы. – Не выдержал Круглов.
– А чего скорее?- С плохо скрываемым отчаянием отозвался коммивояжер. – Скорее нас на корм собакам пустят?
– Позвольте, но отчего?
– Да оттого, милостивый государь. – Окрысился вдруг сосед. – Выкупать нас некому. Это за них, дорога может, чего и заплатит, а за нас с вами, радеть некому. Вздернут на первом суку, всего делов.
Мрачный прогноз вызвал у Сергея неприличное волнение в животе. Он смущенно оглянулся, однако никто даже не обратил внимание на это проявление физиологии организма.
– Не может быть. Такого быть просто не может… – Как заклинание повторил он про себя. – Непременно должно что-то случиться. Нас, наверняка спасут. Отыщут. Казаки, разгонят этот сброд и освободят".
Тягостное ожидание перемежалось чуткой, похожей на забытье дремотой.