Дядя Коля залпом опорожнил еще один стакан и вдруг, совершенно трезво, приблизив свое заросшее щетиной лицо к лицу Кольки, отчетливо сказал:
– Беги отсюда, паря! Нету тут для тебя жизни. Паспортов даже, видишь, не дают, как при Иване Грозном, крестьян к земле привязывают. – Он затянулся махрой и продолжил: – Армия! Что армия? Ну, засветит тебе фельдфебель, или как их теперь, по-нынешнему, зовут – сержант, – в глаз. Ну и что? Нам с тобой на это смотреть нечего. Это все пустяки. И раньше народ мордовали, и теперь все то же. Разве только лютее. На то мы и мордва, чтоб нас мордовали. Зато в армии ты специальность какую приобретешь. Я вон слесарить выучился. А ты или механиком, или электриком выучишься. – Дядя Коля свернул новую самокрутку. – А главное, Коля, – толкнул он в плечо собутыльника. – Главное – паспорт себе приобретешь. А с паспортом ты король! Хочешь – на Магнитку. Хочешь – в Комсомольск-на-Амуре. Хочешь – еще куда. Вся жизнь перед тобой открыта. Не то, как я, пастухом при стаде на старости годов прозябать будешь.
Назавтра Колька был на сборном пункте в Саранске, а через четыре дня попал в Н-ский стрелковый полк, дислоцирующийся в Заволжье.
IV
На столе начальника строевой части полка капитана Калинина лежали стопки личных дел красноармейцев. Отдельно белел листок с предписанием:
Командиру Н-ского стрелкового полка
Настоящим предлагаю Вам до 1 июля с. г. откомандировать трех красноармейцев для поступления в Полтавское командное училище связи, снабдить их денежным и вещевым довольствием по установленной норме, а также сухим пайком на пять дней.
Начальник Управления кадров округа
полковник ***ов
Жара стояла такая, что чернила сохли в чернильнице. Капитану хотелось убежать на речку, сбросить ремни и гимнастерку, махануть с разбегу в воду и нырнуть как можно глубже, туда, где вода совсем холодная. А когда в легких закончится воздух, шумно вынырнуть, отфыркиваясь, проплыть саженками, а потом лечь на воду, подставив лицо и грудь солнышку. Так и лежать, зажмурившись и покачиваясь на волне. Вместо этого ему приходилось торчать в душном штабном кабинете и заниматься текучкой.
За окном пеклом жгло заволжскую степь. Молодое пополнение на занятии по тактической подготовке с криком "УРА!!!" шло в атаку на предполагаемого противника. Лейтенант то укладывал стрелковую цепь на раскаленную землю, то поднимал ее в атаку. Грязные, потные новобранцы, обдирая в кровь колени и локти, постигали азы военного искусства.
Капитан бросил скучный взгляд на стопки с делами и принялся за работу. За недолгое время своей штабной карьеры он уже привык к методичности и организованности, таким необходимым в рутинной и неблагодарной штабной работе, поэтому сразу упростил себе задачу, рассуждая следующим образом:
"Кого попало не пошлешь. Малограмотный красноармеец даже мандатную комиссию не пройдет. Следовательно, боец должен хотя бы среднюю школу закончить. Женатые считают дни до дома. В училище их на аркане не затянешь. Посылать разгильдяев – только полк позорить. Значит, кандидаты должны быть неженатыми, окончившие до армии среднюю школу, пусть не полную, и не быть явными раздолбаями.
В полку больше тысячи красноармейцев. Листать личное дело каждого – до осени не разберешься. Откидываем старослужащих – им скоро домой, в училище они не поедут. Пятьсот человек долой. Уже результат. Откидываем тех, у кого образование меньше семи классов. Еще человек пятьсот. Итого остается сотни три бойцов. Один счастливчик из сотни. На два часа работы".
Похвалив себя за сообразительность и умение организовать работу, капитан решительно сел за стол и стал довольно споро перебирать папки, заглядывая только на внутреннюю сторону обложки, туда, где были изложены анкетные данные. При этом он комментировал каждую папку.
"Столяров Иван Никифорович, 1916 г. р., русский, семейное положение – холост, образование – четыре класса". В сторону.
"Базеев Илья Григорьевич, 1917 г. р., русский, семейное положение – холост, образование – два класса". Тоже в сторону.
"Алукаев Шамиль Шавкетович, 1915 г. р., татарин, семейное положение – холост, образование – семь классов". Вроде подходит. Однако – татарин. Черт нерусский. Интернационализм интернационализмом, но зачем инородцев-то в командный состав пускать? Пока в сторону.
"Соколов Иван Иванович, 1914 г. р., русский, семейное положение – женат, имеет дочь, образование – десять классов". Этот годится. Хотя стоп! "Женат, имеет дочь". В сторону.
"Гольдберг Марк Моисеевич, 1917 г. р., русский, семейное положение – холост, образование – десять классов и один курс факультета иностранных языков". Ага! Русский! Гольдберг – русский! Во дает Марк Моисеевич. Ну, русский так русский. Назвался груздем, полезай в кузов. Ты у нас и неженатый, и образованный не в меру. Придется тебе, Марк Моисеевич, русак ты этакий, послужить Родине чуть дольше, чем ты, возможно, рассчитывал. Годится.
"Осипов Николай Федорович, 1918 г. р., мордвин, семейное положение – холост, образование – семь классов". Ого! Мордвин. Что за национальность такая и здоровая ли у него морда? Из-за капитанского любопытства эта папка была отложена в одну стопку с личным делом Гольдберга.
Потрудившись часа полтора, капитан перебрал все личные дела, бывшие у него на столе. Из почти трехсот кандидатов необходимое семилетнее образование имели меньше половины. Из "образованных" около трети были женаты.
Достойных было человек семьдесят. Но какой командир роты обрадуется, если у него отберут хорошего, грамотного и дисциплинированного бойца?! Велика Россия, могуча Страна Советов, а грамотные люди горой не навалены. И две большие разницы: урюк из Средней Азии, который с гор спустился, а зачем – не помнит, или красноармеец, не просто умеющий самостоятельно расписаться, но и обладающий кругозором больше сортирного очка. Такие бойцы становились первыми помощниками командиров, ротные охотно выдвигали их на сержантские должности. Капитан не первый день служил в армии и понимал, что никто его не поблагодарит, тронь он кого-либо из "образованных и неженатых". Служба службой, а в офицерской столовой с ротными командирами он каждый день встречается. Ну как ненароком киселем обольют от досады?
И для поездки в Полтаву были отобраны красноармеец Гольдберг как самый русский в полку, красноармеец Осипов как мордвин неизвестной национальности и красноармеец Алукаев. Этот пошел до кучи.
Калинин вызвал дневального по штабу и приказал:
– Красноармейцев Гольдберга из второй роты, Алукаева из четвертой, Осипова из молодого пополнения через сорок минут ко мне.
Дневальный козырнул и побежал выполнять приказание, а Калинин сел заполнять необходимые формуляры.
Молодое пополнение штурмовало "вражеские" позиции. Занятие по тактике началось в девять утра, солнце уже стояло в зените, а лейтенант, недавний выпускник, отрабатывая "кубари" в петлицах, и не думал закругляться. Уже шесть раз по всем законам тактики вражеские позиции были взяты штурмом с минимальными потерями в личном составе, противник частично уничтожен, а частично пленен, гимнастерки на новобранцах стояли колом от выступившей соли, но "двухкубовый Суворов" в очередной раз отправлял бойцов на исходную позицию. Солнце в открытой степи палило нещадно, содержимое фляжек уже давно было выпито, до законного обеда оставалось больше часа, и ошалевшим от жары новобранцам хотелось вместо "противника" задушить не в меру ретивого лейтенанта.
Колька вместе со всеми плелся на исходную. Винтовочный ремень впивался в плечо. Нестерпимо хотелось пить, сухой язык царапал шершавое нёбо, и глумливой издевкой казались слова командира:
– Ничего, орлы! Тяжело в учении – легко в бою.
"Вражеские позиции" штурмовали восемьдесят шесть новобранцев. Через шесть лет, в 1942 году, сорок семь из них будут защищать Сталинград, изматывая немцев, стиснув зубы, перемалывая все новые и новые дивизии. Двое станут Героями Советского Союза. И каждый из них вспомнит этот "штурм" как детскую забаву. До Победного Мая дойдут девятнадцать.
Избавление от мук пришло вместе с дневальным штаба.
– Рядовой Осипов! В штаб, – проорал он.
Не знаю, как Гольдберг и Алукаев, а Колька очень даже обрадовался такому повороту событий. Он готов был хоть в училище, хоть к черту на рога, лишь бы не возвращаться больше в свою родную деревню. Желательно никогда.
На следующий день рядовой Осипов вместе с двумя красноармейцами из его части убыл для поступления в училище связи. На экзаменах спрашивали не строго, особенно военнослужащих срочной службы. К своему удивлению, Колька прошел все экзамены и поступил. За его спиной закрылись железные ворота с большими красными звездами, и КПП отделил его от большого мира. Из-за ворот слышался четкий стук сотни подошв, печатавших строевым, это рота курсантов шла на занятия. Слышна была строевая песня:
Но от тайги до британских морей
Красная Армия всех сильней.
И ни у кого в этом не могло быть никакого сомнения.
А пока курсант Осипов грызет гранит науки и постигает секреты воинского мастерства, давайте оставим его в покое на три года и посмотрим, что же происходило в это время за пределами командного училища, в большом мире.
V
В.И.Ленин глубоко и правильно описал империализм как высшую стадию капитализма и даже определил пять его признаков Не стану их перечислять и отошлю пытливого читателя в библиотеку. Там еще сохранились тома основоположников. Вдыхайте пыль, ищите сами. Отмечу только, что в эпоху империализма вывоз капитала преобладает над вывозом товаров. Куда его вывозят? Из метрополии – в колонии. Или слаборазвитые страны, которые не являются колониями, но для удобства хранения капиталов должны ими рано или поздно стать. Поэтому для динамичного развития государства, крепкого в экономическом отношении, ему необходимы колонии.
Это удобно. Из колоний в метрополию идут дешевые товары и дармовое сырье, в колониях дешевая рабочая сила, там можно разместить вредные или ядовитые производства, не загрязняя своей страны и не подвергая риску соотечественников. Кроме того, колонии – это еще и рынки сбыта своей продукции, часто несколько лежалой. Каждый вложенный в колонию доллар или фунт приносит многократную прибыль.
В новый, двадцатый век человечество вступило, уже четко разделившись на "цивилизованный мир" и мир всех остальных. Непропорциональность такого раздела никого из политиков не смущала. Во главе "цивилизованного мира" стояли Великобритания, Франция и Северо-Американские Соединенные Штаты. Да, в те годы это государство именно так и называлось – САСШ. Далее следовали Испания, Италия, Португалия, Голландия и "разные прочие шведы". Российская империя к "цивилизованному миру" была причислена лишь постольку, поскольку в жилах самодержцев всероссийских текла гессен-дармштадтская кровь.
Германия и Япония стояли в этом ряду особняком. Всю свою историю Германия была разделена на три десятка карликовых королевств и княжеств. Каждый князек считался суверенным государем, имел свою армию и полицию, выступал на международной арене от лица своего пусть крохотного, но государства, сочетался браком с девицами из царствующих домов и прощаться со своими монаршими привилегиями не спешил.
Только во второй половине девятнадцатого века волей и трудами Отто фон Шенхаузена Бисмарка Германия была объединена в единое государство. Но, опоздав с объединением, Германия опоздала и к дележу колониального пирога. Для того чтобы обладать колониями, необходимо иметь в своем распоряжении сильный флот, а лучше – несколько. Понятно, что ни одному из немецких кукольных княжеств постройка своего флота была не под силу. Когда объединенная Германия начала строить тяжелые боевые корабли, оказалось, что мир уже поделен и Германию, потенциального и опасного конкурента, никто на этом празднике жизни особо не ждет.
А ведь колониями располагали все ведущие державы. Соединенное Королевство раскинуло свою паучью сеть по всему миру, опутав ею Африку, Ближний Восток, Индокитай. Испания, Португалия, Франция имели свои куски в Латинской Америке и Африке. Не хуже устроилась и Голландия. Даже крохотная Дания и та имела собственные колонии. Российская империя располагала всеми природными богатствами Средней Азии, Сибири и Дальнего Востока.
Не было колоний только у Германии и Японии. И виноваты в этом были только они сами. Германия упустила время потому, что поздно объединилась, а Япония потому, что до девятнадцатого века сама отгородилась от остального человечества, осуществляя все контакты с окружающим миром через единственный порт Нагасаки. Отсутствие колоний у Японии было платой за этот обскурантизм.
Однако эти две страны в начале двадцатого века развивались весьма и весьма стремительно. А для промышленного развития требуется сырье, которого как раз и не хватало. Нефть, к примеру, ни в Германии, ни в Японии до сих пор не нашли. Потребности в нефти, угле, железной руде, редкоземельных металлах могли бы обеспечить поставки из колоний, но ведь их не было у этих стран. Нет, конечно, все сырье, необходимое для производства, можно приобрести у своих более расторопных соседей, они охотно его продадут, но сдерут при этом три шкуры. А зачем переплачивать лишнее?
Если нет колоний, значит, надо у кого-нибудь отобрать лишнюю, всего-навсего переделить мир. В конце концов, Великобритания не советовалась с Германией, запуская свои щупальца к ближневосточной нефти. И Франция, залезая в Алжир и Тунис, не спрашивала разрешения. А раз мир поделен без совета и согласия Германии, то она считала себя вправе взять ножик в руки и поделить пирог по-своему. К тому же совсем близко к германским границам располагался естественный союзник. Австро-Венгрия медленно и неизбежно приходила в упадок, и Габсбурги, игнорируя все законы истории, во что бы то ни стало хотели вернуть себе былое влияние и могущество.
В 1909 году немецкий генерал-фельдмаршал Шлиф-фен опубликовал статью под названием "Современная война", многие положения из которой в скором времени легли в основу германской военной доктрины. Статью прочли не только в Германии. С огромным вниманием изучали ее в Генеральном штабе Великобритании, не менее внимательно читали в генштабе Франции. И в других штабах статью Шлиффена тоже прочли. И не просто прочли, но и устроили самый тщательный и кропотливый разбор положений, в ней изложенных, и внесли некоторые коррективы в мобилизационные планы своих армий. Словом, война стала неизбежной.
Предлог не замедлил себя ждать – в 1914 году в Сараево был застрелен Франц Фердинанд. Германия объявила войну России, и понеслось… А поскольку война велась за передел всего мира, то в нее оказались вовлечены государства всех континентов, кроме Антарктиды, и в историю она вошла как Первая мировая.
До сих пор не могу понять!.. Франц Фердинанд был австриец, стрелял в него террорист-серб на территории Югославии; во главе Германии и России стояли двоюродные братья Вилли и Никки – императоры Вильгельм II и Николай II, у которых даже порядковые номера совпадали, их личные отношения были весьма теплыми, что видно по переписке.
Так почему Германия напала на Россию?!
А в восемнадцатом году произошло то, что и должно было произойти: Центральные державы проиграли войну Антанте, причем в истощенных войной России и Германии произошли революции. Дальше был Версаль, и тогда уже Франция вволю поплясала на германских костях. Немцам припомнили и 1871 год, когда Германия в пух и прах разбила Францию и немецкие солдаты маршировали по Парижу, и вторжение во Францию в 1914 году, и много чего еще, что могут припомнить друг другу два государства, веками, то есть вечно, имеющие общую границу. Схожая ситуация наблюдается при ссорах семейных пар, долго проживших в браке. Муж и жена начинают припоминать друг другу взаимные обиды, отсчитывая их чуть ли не с первого свидания, хотя предметом спора был вопрос, кому идти за хлебом.
Чем же закончилась Первая мировая война? Каковы ее итоги? За что двадцать миллионов людей закопали в землю и еще столько же сделали инвалидами? Отвечаю: Первая мировая война окончилась ничем, если не считать того, что Германию обложили репарациями, запретили иметь военную промышленность, военно-морской флот и ограничили численность вооруженных сил ста тысячами солдат и офицеров, а на политической карте появилось несколько новых государств, например Польша, Финляндия, РСФСР.
Поясняю. Любая война, большая или маленькая, должна иметь цель. Такими целями могут быть аннексия территории, свержение правящего режима, оккупация государства или даже массовый геноцид и элементарный грабеж. Но в любом случае цель войны можно сформулировать следующими словами: установление мира лучшего, нежели довоенный.
Если принять за мерило достижения целей Первой мировой войны количество умерщвленных людей, то – да, людей наколотили богато. На сотню мелких войн хватит. Только в мире после той войны не изменилось, в принципе, ничего. Германия была разбита, но не была покорена. Ведущие страны не потеряли свих колоний, а Германия не приобрела ни одной из них. С точки зрения передела мира в 1914 году не стоило делать даже первого выстрела. Причины и противоречия, приведшие к началу войны, устранены не были. Пар выпустили, но котел с огня не сняли и самого огня не погасили. Рано или поздно крышку должно было сорвать.
И еще… Военное искусство умерло. Могу даже назвать точную дату и место смерти. Его убил немецкий ефрейтор, открутивший вентиль баллона с удушающим газом в 1915 году под Ипром. Военное искусство превратилось в индустрию уничтожения людей.
VI
И Сталин, и Гитлер в разное время сидели в тюрьме. Поэтому я позволю себе образно представить политическую обстановку, которая сложилась в мире к тридцатым годам прошлого века, и да простит меня читатель, если эта аллегория покажется ему корявой и неуклюжей.
С точки зрения уголовника весь мир, всю Землю можно представить себе как один большой барак с заколоченными дверями, в котором бессрочно находятся – сколько стран у нас в мире? – допустим, двести человек. Каждый из них символизирует собой одну страну. Понятно, что страны, как и люди, не равны. Поэтому все запертые в бараке личности разнятся между собой по росту, уму и физической силе. Выйти из барака они не могут, не в космос же отправляться, поэтому вынуждены сосуществовать друг с другом. И вот человек шесть самых умных, волевых, здоровых и наглых уголовников берут кусок мела и делят барак напополам. Примерно так и происходит в преступном сообществе. Остальным они объясняют, что половина барака – это их территория, сфера их жизненных интересов. Если кто-то решится перейти начерченную линию, то рискует нарваться на финку или кастет, так как это движение будет расценено как вторжение и угроза мирному сосуществованию. На отвоеванной для себя половине эта шестерка ставит огромный стол, на котором беспрерывно пирует, вылавливая из общей баланды все мясо и отнимая у остальных их пайку.