- Шевалье де Сегюр, моей дамой сердца является графиня Аделаида де Шато-Рено, самая благочестивая и прекрасная дама на этом свете. Не согласитесь ли вы засвидетельствовать это прилюдно и громогласно?
М-да… Кино и немцы… Ну кто меня за язык тянул приплетать даму? Так засвидетельствовал бы - и до свидания. Нет же… ляпнул. Теперь признаю - и заплюют. Собственный слуга в спину тыкать пальцем будет.
К виконту приблизился немолодой дядька с пышными усами, торчавшими из хауберка, и что-то тихонько шепнул. Отговаривает, что ли?
Не… Не получилось.
Де Граммон, не глядя, отмахнулся и уставился на меня.
Мужик еще раз шепнул и, не дождавшись ответа, покачивая головой и бормоча что-то, отъехал в сторону.
- Я не могу признать графиню Аделаиду де Шато-Рено самой прекрасной и благочестивой дамой, так как моя дама сердца обладает этими достоинствами превыше всех остальных… - наконец выдавил из себя и услышал, как восхищенно охнул Тук за моей спиной.
- В таком случае… - обрадовался де Граммон. - В таком случае, истину определит поединок.
М-да… Молодому балбесу не терпится с кем-нибудь подраться… а еще лейтенант лучников его величества руа франков Луи XI… Тьфу… Вот как это называется? Третий день как в этой эпохе, а уже четырех жмуров на свой счет записал… и вот пятый намечается. Увы мне, увы…
- В таком случае истину определит поединок, - обреченно согласился я. - Выбираю поединок на мечах без щитов.
- В каком смысле - "без щитов"? - озадачился де Граммон.
- Согласно новомодным правилам поединков, принятым в среде благородных кабальеро, вызываемый выбирает оружие, на котором предстоит сражаться, - охотно подсказал я.
Вот никак мне не улыбается пыряться копьями на лошадях. Не умею я, да и копий этих у меня нет. Чертов бастард, когда улепетывал из Лектура, посеял их где-то. И слава богу; а щит вообще для меня зло…
- Ну… это, наверное, самые последние правила… - даже покраснел де Граммон, - я не имел возможности к ним приобщиться. Все на войне да на войне…
- Я в любом случае уверен в вашем благородстве, виконт, - блеснул я куртуазностью. - Но что это мы? Давайте сражаться.
Выбрали в стороне от дороги ровную полянку. С лучниками на дороге остались сержанты, а Граммон с пажом, оруженосцем и тем самым усатым дядькой, как и я с Туком, стали готовиться к поединку.
Граммон спешился и потянул из седельных ножен здоровенный полуторный фламберг. В своем полном миланском доспехе и с этой "пилой" в руке он выглядел эпически.
Я сначала напялил шлем на голову, но потом плюнул, снял и отдал его Туку, вылупившему на меня удивленные глаза. Вот как ему объяснить, что я, кроме мотоциклетных, никаких шлемов сроду не надевал.
Де Граммон, разминаясь, выписывал фламбергом вольты с такой скоростью, что по поляне ветерок шелестел. Увидев меня с эспадой в руках и без шлема, ехидненько улыбнулся, но смолчал, куртуазничать не стал. А его спутник вообще ухмыльнулся во всю свою усатую рожу.
Ну ладно, господа, небось уже имущество мое оглядываете? Посмотрим… Хотя мечом парень впечатляюще машет…
- Ну что, приступим? - заявил лейтенант в нетерпении срубить мне голову или чего там еще.
- Приступим… - Я внимательно осматривал доспех де Граммона в поисках уязвимых мест и никак не находил. Куда ж тебя пырнуть, салабон: под мышку, что ли…
- Э-э-х… - Лейтенант не стал тратить время на лишние разговоры, мгновенно сорвал дистанцию и рубанул фламбергом сверху вниз, на полпути переведя удар в диагональ.
Ого… вот это скорость! Я едва успел отскочить и достать его кончиком эспады по забралу. Впрочем, без особого успеха. Сталь звякнула о сталь, даже искра проскочила, но на лейтенанта это не оказало ровно никакого воздействия. Он рыкнул и рубанул меня по коленям.
Молясь, чтобы клинок выдержал, вскользь отпарировал удар эспадой, сбив его меч так, что фламберг врезался в землю, и от души рубанул в щель между шлемом и горжетом, а потом, подскочив, еще два раза ткнул дагой, целясь в шов на кирасе…
Однако! Эспада попала, куда целился, но удар, не пробив броню, только заставил лейтенанта покачнуться. А вот дагой я просто не попал. Навыка-то почти нет…
Де Граммон заревел, выпрямился и вслепую наотмашь махнул фламбергом, едва не снеся мне голову.
- Nu, kapets tebye, salabon!.. - разозлившись, рявкнул я по-русски.
Чуть не срубил мне башку, поганец…
Пользуясь тем, что фламберг от размашистого удара увело в сторону, в расхлест три раза рубанул по шлему резвого виконта, сплющив забрало и вмяв верхнюю часть внутрь вместе с плюмажем, и вдобавок сделал еще одну вмятину сбоку, в районе уха.
Удары раздались звонко, де Граммон выронил фламберг из рук, шлепнулся на колени, потом ничком повалился на траву.
Так… Дело сделано, а что дальше? Вроде у меня для таких целей "свинокол" граненый есть… Только что-то не хочется виконта добивать…
Дядька с усами встревоженно вскрикнул, очевидно, усмотрев на моем лице кровожадные намерения, но с места не сдвинулся.
Нет, не буду добивать. Даже если не захочет сдаваться, не буду. Неплохой парень. Не грубил…
Подошел к телу и попытался поднять забрало… Хрен там, заклинило намертво, но крови не видно; значит, живой. Подоспели оруженосец с усатым, и общими усилиями мы наконец-то стянули железный горшок и подшлемник с головы виконта.
Де Граммон оказался целехоньким, если не считать здоровенной шишки, на глазах вспухающей на лбу.
Оруженосец брызнул водой ему в лицо, и парень, замычав, очнулся, поводя вокруг ошеломленными глазами.
- Виконт де Граммон, вы побеждены, но так как я, согласно данному обету, не могу объявить вам имя своей дамы сердца, освобождаю вас от признания ее исключительных добродетели и красоты… - вывел я формулу, самому себе не очень понятную.
Ну а как… Еще начнет кобениться, и придется во исполнение традиций рыцарских приколоть его. Дикие люди, однако… Средневековье, ёптыть…
Лейтенант тоже не совсем понял, что я сказал, но очумело кивнул головой.
Рядом облегченно вздохнул усатый, и они вместе с оруженосцем и пажом утащили парня в сторону, где стали его разоблачать и всячески хлопотать, приводя окончательно в чувство.
- Ваша милость… это было… это было!.. - раскудахтался Тук, помогая мне присесть на попону.
Устал я… вроде ничего особо изнурительного не произошло, а ноги дрожат и дыхалка сбилась… не мое тело, не мое… тренироваться еще и тренироваться.
- Позвольте представиться. Шевалье Рауль де Люмьер, - подошел ко мне усатый мужик. - Виконт де Граммон уполномочил меня провести переговоры о выкупе его доспехов, оружия и коня.
- Какие ваши предложения? - У меня не было особого желания торговаться.
Хотелось свалить как можно подальше, и побыстрее. Мало ли что у них на уме: сейчас кликнут лучников, и поедешь в Бастилию за надругательство над королевским лейтенантом. А там и плаха недалеко.
А с другой стороны…
Поединок был - был.
Я победил - победил.
Отказываться от трофеев - значит полностью выйти из образа. Сомневаюсь, что бастард поступил бы подобным образом.
- Десять золотых франков, - озвучил цену усатый и слегка смутился.
Сколько? Кажется, меня хотят обмануть? Промолчал и только удивленно приподнял правую бровь.
- Десять франков и десять су, - решительно рубанул ладонью усатый.
- Вы это серьезно, шевалье? - протянул я, всматриваясь в усы собеседнику.
Я, конечно, в ценах пока не очень соображаю… скажем даже - совсем не разбираюсь, но совершенно ясно, что меня хотят самым наглым образом надуть. Нехорошо… а еще кабальеро.
Усатый смутился. Он уже скинул кольчужный капюшон, и на усатой роже хорошо просматривались черты продувной бестии.
- Десять франков, десять су - и мы можем предложить вам некоторые ценные вещи в счет погашения долга, - внес он существенную поправку.
Это уже лучше, а если немного поиграть с рыцарским гонором…
- Шевалье, как бы вам сказать… Спорили мы с виконтом о достоинствах наших дам сердца, поэтому я не хочу осквернить благородный поединок низменной торговлей. Я могу принять любую сумму без обсуждения.
Тут уже вмешался сам де Граммон. Приковылял и заявил, что он не может принять от меня такой щедрый подарок. Поединок был, он проиграл и теперь должен передать в мое распоряжение коня, доспехи и оружие. Или выкупить их у меня. Так было, будет, и вообще шевалье де Сегюр, то есть я, может своей неоправданной щедростью оскорбить виконта де Граммона.
- Ни в коем случае, виконт. Но…
- Жюль де Граммон всегда платит свои долги! - надменно рявкнул лейтенант и подозвал своего пажа: - Робер, бегом в обоз за моими вещами!
- Хорошо, ваша милость… - Паж испарился в мгновение ока, и через несколько минут вернулся с крепкой лошадкой, нагруженной вьюками.
На поляне расстелили ковер, бросили несколько подушек. Паж Жюля притащил бурдюк с вином, кубки, нарезал на блюде копченый окорок и сыр. Лейтенант и его усатый спутник расположились напротив меня, его окружение - в стороне, а Тук - позади меня.
Вот это другое дело. Процесс стал меня захватывать, торговаться я люблю: наверное, в бабушку пошел. Она, пока продавцов на рынке до слез не доводила, не успокаивалась.
Рауль де Люмьер, тот самый усатый, первым взял слово:
- Я думаю, шевалье, нам стоит для начала определить полную стоимость имущества, положенного вам, согласно правилам проведения поединков.
Я вежливо кивнул, соглашаясь с ним. Послушаем.
- Мы оцениваем имущество в триста турских ливров, - важно заявил Люмьер. - В эту цену входят дестриер, боевой доспех для коня, полный боевой доспех виконта и оружие, находившееся при нем и при коне во время поединка. То есть фламберг, секира, кинжал, мизирекорд, тройной моргенштерн на короткой ручке и арбалет.
Я сразу не ответил, изображая раздумье. Изображал для шевалье и виконта, а сам лихорадочно пытался сообразить: что такое турский ливр? Вот не сталкивался я еще с такой монетой. С конскими франками, су, денье, оболами - да. А с турским ливром - нет. Вся эта груда железа с конем в придачу должна стоить по нынешним временам достаточно много. Но сколько? Твою же кобылу в дышло… Ну что мне стоило в историки пойти…
Вдруг я услышал, как сидевший позади меня Тук пробормотал:
- Хорошая цена…
Усатый тоже услышал его слова и поинтересовался:
- Просветите, пожалуйста, нас, шевалье, в каком статусе находится ваш спутник. Имеет ли он право участвовать в нашем разговоре?
- Уильям Логан из клана Логанов, лэрд Шотландии. Выступает в статусе моего эскудеро и готовится к посвящению в сан кабальеро. - Я грозно уставился на усатого, выпалив эту тираду с незнакомыми мне терминами… ага, бастард подсказал. - К тому же, шевалье, он не участвует в разговоре, а оказывает необходимую помощь мне, согласно вассальному долгу. Вы против этого, шевалье? В таком случае…
- Нет проблем, шевалье, - поспешил заявить усатый, - это ваше право. Ну так как, вы согласны с ценой?
- Согласен, - важно кивнул я.
- По праву победителя вы можете потребовать вышеперечисленные предметы или согласиться на компенсацию деньгами либо иными ценными предметами, - заученно произнес усатый. И горестно вздохнул.
Ага… приходилось тебе уже торговаться… или де Граммон успел до меня на кого-то нарваться, либо тебя самого приголубили. Ну что ж… Доспех и конь знатные, но раздевать лейтенанта королевских лучников чревато непредсказуемыми последствиями. Де Граммон и де Люмьер, конечно, благородные кабальеро, возражать не будут, но и, скорее всего, ничего не заметят, когда лучники, пылая справедливым гневом за обиду, нанесенную их командиру, сделают из нас ежиков.
- Насколько я понимаю, вы не располагаете вышеназванной суммой. Поэтому я соглашаюсь на компенсацию иными предметами, - сделал я свой ход.
- Отлично. Для начала получите десять франков и десять су, - Люмьер выложил на ковер монеты, - а в качестве разницы виконт может предложить вам следующее…
Паж распаковал вьюки и разложил вещи на ковре.
Ого… Много всего. Мое внимание сразу привлекла эспада, лежавшая поверх остального добра. Красивое оружие. Ножны украшены червленым серебром, без аляповатости, в меру. Чувствуется вкус у мастера.
Эфес сложный, корзинчатый, витые дуги переплетаются, хорошо закрывая руку и образуя своеобразный узор, стилизованный под растительный. Навершие отлито в форме головы льва с изумрудными глазами. Стильная эспада, черт подери…
Потянул клинок из ножен… Да он в форме фламберга выкован! Изгиб волны не ярко выражен, мешать скользящему парированию не будет, и вместе с тем - рубящие удары таким клинком наносят ужасные, долго не заживающие раны. Тут все дело в заточке, она двойная, что-то наподобие пилы. Клинок подлинней моего будет, а весит ненамного больше…
- Эта эспада работы мастера из германского Золингена, - пояснил де Граммон. - Дорогая вещь, рубит доспех как масло. Мне ее подарил сам руа Луи.
- Не знаю… легковата, - изобразил я сомнение, хотя уже решил, что клинок не отдам. - Во сколько вы ее оцениваете?
- Мы оцениваем ее в двадцать турских ливров… - поспешил де Граммон, заставив поморщиться усатого.
Я посмотрел на лейтенанта. Простодушное лицо, совсем молодой, а хитрить пытается…
- Виконт, я пойму, если вы оцените в эту сумму ваш полуторный фламберг. А это игрушка…
- Секретом производства стали, из которой сделана эта игрушка, владеет всего один мастер на всю Германию. Это же работа самого Амбруаза Ройтенберга. Посмотрите, шевалье, на орнамент на клинке, - возмутился Люмьер. - Так больше никто не украшает. Ей цена двадцать пять ливров, не меньше.
Клинок матового серо-синеватого цвета был покрыт узором из переплетающихся виноградных лоз…
Я посмотрел на лейтенанта:
- Так сколько?
- Я уже оценил ее в два десятка… - буркнул де Граммон, не смотря на де Люмьера. - Пускай так и будет.
Продешевил лейтенант. Ну, извини, никто тебя за язык не тянул.
- Согласен. - Я передал клинок Туку.
Взял с ковра небольшой металлический баклер. Всего сантиметров тридцать в диаметре. Такие, насколько я помню, кулачковыми щитами еще называли.
- Работа английских мастеров. К нему еще прилагается вставной шип, - опять не удержался де Граммон, но цену предусмотрительно не назвал.
Красивый щит. Накладки узорные, из бронзы, кажется. И самое главное - не тяжелый. Припоминаю, что еще до того как даги перестали быть оружием простолюдинов, существовал специальный благородный стиль фехтования, который так и назывался: "Эспада и баклер".
Вещь нужная. Мой тарч тяжелый, с ним управляться еще учиться надо, а если случится… не дай бог, конечно, против нескольких противников рубиться, совсем без щита не обойтись.
Я вопросительно посмотрел на усатого, понимая, что именно он назовет цену, и не ошибся.
- Ливр, - озвучил сумму Люмьер. - Большая редкость. Сейчас таких уже не делают. Сами понимаете, шевалье, мы предлагаем его только из большого уважения к вам.
- Очень признателен… - кивнул я. - Пусть будет так.
Стоит минимум треть заявленной суммы. Да и ладно. Вещь нужная, тем более что неизвестно, когда я еще получу возможность пополнить свой арсенал. Пускай считают, что надули. Еще себя кабальеро называют. Цыгане…
Следующим лотом шел походный поставец серебряной посуды удивительно тонкой работы, на четыре персоны, в маленьком чемоданчике из тисненой кожи. Не знаю, как здесь, а в современности этот набор достоин стоять на королевских столах… или у олигархов, что равноценно, если даже не престижнее. Нынче, то есть в будущем, короли измельчали-то, не чета нынешним… Тьфу ты… совсем запутался. Будущее - прошлое. Короче, поставец богатый. Как раз мне к лицу. Люмьер и Граммон заломили за него целых двадцать пять ливров, мотивируя тем, что это работа известных турских ювелиров, и одного серебра в нем пять фунтов. Опять где-то соврали…
- Да зачем он мне? Я привык жить по-походному. Эта роскошь расслабляет…
- Не скажите, шевалье. Мы сами привыкли к походному быту, однако бывают случаи, когда требуется соответствовать своему положению. Вам этот набор как раз подойдет, - попробовал польстить мне Люмьер.
- Ну, раз вы так считаете… - с сомнением повертел поставец в руках. - Двадцать ливров, говорите…
- Двадцать пять, красная цена - двадцать пять. Но вам отдадим за двадцать три, - заспешил Люмьер и, пока я не передумал, сунул мне в руки еще и большой кубок. - Венецианская работа. Таким не стыдно салютовать за столом у лиц царственной крови, и всего за пять ливров.
Тьфу ты… Торгаш какой-то, а не кабальеро. А где благородство и куртуазность?.. Нет, в книгах вас гораздо благороднее описывают.
Кубок как кубок. На литр, если не больше. Тоже серебряный, с вставками из эмали, расписанными сценками псовой охоты. Грубо обработанные гранаты по ободкам. Тяжелый. Ладно, берем. Тука-то посудой я обеспечил, да еще римской, раритетной даже в Средневековье, а сам из бурдюка винище хлещу. Вот теперь все как положено.
- Три… и только из большого уважения к вам, - назвал я свою цену.
Де Граммон вознамерился что-то сказать, но Люмьер его опередил:
- Три и десять солей.
Вот зараза… торгаш, чистый торгаш, а не кабальеро.
- По рукам, и еще бурдюк этого замечательного вина. - Я отпил из кубка. - Кстати, откуда оно?
- Из Коньяка, - объяснил де Граммон, повергнув меня в изумление. - Сорт винограда называется Финь-Шампань.
Вот так… Шампань из Коньяка. Идет вразрез с моими знаниями - хотя все правильно. Коньяк еще не изобрели. Арманьяк есть, а коньяка еще нет. А Финь-Шампань - это тот сорт винограда, из которого коньяк и будут делать. Все равно вино замечательное. В меру терпкое, с легкой игристостью. Куда там современной порошковой бурде.
- Вы получите вино, шевалье, - не смотря на кислую рожу де Люмьера, заявил де Граммон. - Я хочу вам предложить вещь для истинных ценителей.
- Вы меня заинтриговали, виконт.
Лейтенант кивнул пажу, и тот развернул небольшой сверток.
Шахматы… Черт подери, шахматы. Открыл резную шкатулку из сладко пахнущего сандалового дерева и взял в руку фигурку из нефрита. Искусно вырезанный бородатый мужик в митре и мантии. Ферзь? А это его оппонент из слоновой кости. Крепостная башня… Это тура. А вот мужик в короне сидит на троне со скипетром в руках - король. Кони есть, а слонов что-то не вижу. Вот пешки в виде пеших воинов в конических шлемах, кольчугах, с мечами и щитами. Шахматная доска не складывается, стоит на золотых ножках в виде львиных лап. Квадраты из эбенового дерева и белой кости… по рантам инкрустации из золотых и серебряных пластинок…
- Сколько? - сам по себе вырвался вопрос.
Я хочу обладать этими шахматами, пускай даже они покроют весь долг де Граммона.
- Три… - начал лейтенант, но его перебил Люмьер.
- Пятьдесят ливров, шевалье, - непреклонно заявил он.
- Сколько? - в изумлении переспросил я. - Это же цена отличного курсе.
- Они стоят того. Их делали в Милане, на заказ для Филиппа III Бургундского, а он проиграл их в кости моему отцу, - надувшись, заявил виконт.