Юний Саридий, разменяв пятую дюжину вёсен, отлично знал, что во вверенной его попечению гавани ошивается великое множество воров, душегубцев и прочих преступников, что купцы и капитаны утаивают от портовых чиновников часть груза, что в кабаках ежедневно случаются поножовщины, а по ночам их обитатели придаются разнузданным оргиям (разумеется, в меру своей платежеспособности). Так и префекту это было отлично известно, и императорскому наместнику в Восьмиградье, и эдилу - всем, кого это касалось. Разумеется, негласно, государственные бумаги таких сведений не содержали.
Известно, а что делать? Выкорчевать эту заразу было чрезвычайно трудно, а главное - совершенно бессмысленно. Потому что не пройдёт и месяца - и порт заполнит новая погань. Ничего с этим не поделаешь. Варвары - они и есть варвары. Быдло, выродки, позор человеческого рода. Придёт время и Император очистит от них благословенные земли Вейтары, тогда и в портах воцарится чистота и порядок. Но пока что Мора не могла обойтись без варваров, приходилось терпеть и их, и привносимые ими неприятности.
В конце концов, не дело благородного лагата самому ловить преступников - на это есть городская стража. Она же и за порядком в кабаках глядеть должна. Ежели в этом нужно ей как-то посодействовать, то благородный Юний всегда готов потрудиться к вящей славе Императора Кайла. Равно как и самолично досматривать торговые суда - тоже занятие неблагородное. Есть на то чиновники. Ежели кто обвинит их в том, что они долг свой исполняют недобросовестно и интересам Империи ущерб наносят и представит убедительные доказательства - лагат Саридий проследит, чтобы мерзавцев примерно наказали. Но Юний управлял портом уже более дюжины вёсен - и никто никогда чиновников не обвинял. А сборы порт отдавал в казну всегда в полной мере и в срок. Какой же тут ущерб божественному Императору?
Понятно, почему Саридий был несказанно удивлён, когда незадолго до обеда его аудиенции попросил некий благородный лагат Порций Паулус. Имя соплеменника Юнию ничего не говорило, но, разумеется, моррит был немедленно приглашен в кабинет смотрителя порта.
Порций оказался совсем молодым человеком, наверное, едва отпраздновавший круглую дату - две дюжины вёсен. Видимо, он давно путешествовал вдали от дома: вся одежда была местной, лакарской. Но достаточно было глянуть на гордую осанку, чтобы сомнения в благородном происхождении гостя отпадали. Впрочем, проверить последнее было нетрудно.
- Слава Императору! Да прибудет с тобой благословение богов, благородный Юний! - приветствовал он хозяина.
- Слава Императору! Да не обделят боги своей милостью и тебя, благородный Порций! - поднявшись с кресла, как того требовал этикет, ответил Саридий. - Присаживайся, расскажи, что тебя привело в эти стены.
Паулус с недоумением окинул взглядом предложенный ему табурет.
- Правильно ли я тебя понимаю, благородный Юний? Ты предлагаешь мне сесть на табурет, в то время как сам будешь сидеть на стуле со спинкой?
- О, прошу простить меня. Здесь, вдали от Моры, иногда забываешь…
- О правилах приличий?
- Прошу, не гневайся. К тому же, я должен был проверить, не самозванец ли ты…
Брови на лице молодого лагата удивленно поползли вверх.
- Самозванец? Неужели кто-то дерзает…
- Увы, - вздохнул смотритель порта, - в позапрошлую весну некий негодяй осмелился выдавать себя за благородного лагата.
- Полагаю, он получил по заслугам?
- Разумеется, всё было в соответствии с законом. Однако, достойно сожаления, что находятся такие закоренелые преступники, которые не страшатся справедливой кары. На моей памяти не было ни одной весны, чтобы в этом городе кого-то не приговорили к сожжению в печи за преступления против Империи. А бывало, что за одну весну приговор выносился не одному, а нескольким преступникам.
- Согласен, на окраинах Империи почитание законов оставляет желать лучшего.
- Тебе виднее, благородный Порций: ты ведь путешествуешь по свету. Я же, обремененный службой, не покидал Плошта уже больше дюжины вёсен.
- У каждого из нас своя служба, - многозначительно произнёс молодой человек, чем вызвал в душе Юния Саридия немалый трепет: ежели служба посетителя как-то связана с контролем исполнения смотрителем порта своих обязанностей, то ничего хорошего от визита ждать не приходится. Проверки никогда не устраивают для того, чтобы похвалить проверяемого.
- Мне бы желательно узнать, какие корабли покинули гавань третьего дня, - продолжал лагат.
- Какие корабли покинули гавань третьего дня? - недоуменно переспросил Юний.
- Именно, - молодой человек подтвердил просьбу энергичным кивком. - И побыстрее, если можно.
- Отчего же нельзя, - с явным облегчением выдохнул смотритель. Учёт кораблей вёлся аккуратно и точно, здесь ему опасаться было нечего. - Сейчас выясним.
Из-под груды лежащих на столе свитков он извлёк толстую книгу, в деревянном, обтянутом кожей, переплёте.
- Так, вот, пожалуйста… Третьего дня, то есть в десятый день до ладильских календ из Плошта отбыло три судна.
- Какие? Куда?
- Вот. "Сирена", принадлежащая сообществу кожевников Плошта, отбыла в Тампек с грузом выделанных кож. Пошлина в размере…
- Это меня не интересует, - поспешно заметил молодой человек, чем ещё больше обрадовал собеседника. Первой обязанностью смотрителя порта было именно взимание пошлины. Если визитёра это не интересовало, значит, его служба была далека от контроля добросовестности Юния Саридия.
- Дальше. "Морская звезда", судно почтенного купца Кейеса из Толы - отплыла в Толу же с грузом зерна. И "Быстрый" - бирема Имперского Флота вышла на боевое патрулирование.
- Военные суда ни коим образом не могут меня интересовать. Я спрашивал только о торговых судах.
- В таком случае - два корабля, которых я назвал.
- Благодарю, благородный Юний, ты мне очень помог. Не смею тебя более задерживать.
- Мой долг - трудиться на благо Императора и Империи.
- Слава Императору!
- Слава Императору!
С лёгким полупоклоном Порций покинул кабинет смотрителя порта. Через открытую дверь Саридий успел заметить, как пожилой слуга почтительно подал благородному лагату тёмно-зелёный плащ. Юний тяжело опустился в кресло, приходя в себя после напряженной беседы. Только сейчас он почувствовал, как пересохло во рту.
Подрагивающей рукой смотритель нашарил на столе маленький бронзовый колокольчик, позвонил. В кабинет торопливо вбежал слуга.
- Вина, живо…
Жадно осушив чашу, лагат почувствовал, что волнение немного улеглось. Разговор, вроде, закончился успешно, таинственный посетитель ушёл удовлетворенным. Во всяком случае - не разгневанным. Вот только на кой имп благородному лагату сдались вонючие кожи или варварское зерно, было решительно непонятно. Уж не контрабанду ли запрятали в трюмы ушлые кожевники или пронырливый толиец? В таком случае, отвечать, конечно, придётся ему, Юнию Саридию. Если только…
Если только не принять заранее мер предосторожности. Кто предупреждён - тот вооружен. Надо будет сегодня же вечером посетить плоштского эдила, благородного лагата Калера Гравиция, дальнего родственника Юния по материнской линии. И между делом напомнить ему, что он, смотритель порта Юний Саридий, уже не раз делился с эдилом своими подозрениями о том, что не все портовые чиновники безупречно служат Императору Кайлу. Конечно, варвары они и есть варвары, требовать с них, как со старших граждан невозможно, но и поощрять безнаказанность - тоже не дело. Пора бы уличить пару-тройку чиновников в мздоимстве и потворстве контрабандистам, да и быстренько осудить к виселице. И наместник сможет отметить рвение смотрителя порта, и, если вдруг и впрямь молодой лагат идёт по следу, то к моменту его возвращения в Плошт виновные будут уже давно выявлены, осуждены, и, главное, казнены. Ежели дело касается меньшего, чем злоумышление против особы Императора, а в этом Саридий сомнений не испытывал, то никто не станет требовать со жрецов Аэлиса проведения обряда вызова душ казнённых преступников с целью посмертного допроса. Слишком уж хлопотное это действо…
Да, несомненно, именно так и следовало поступить.
- Всего лишь два судна. Нам несказанно повезло.
- Я бы так не сказал, - скептически сощурился генерал Нижниченко. - Судна-то два, но на каком из них увезли Серёжу, мы понятия не имеем. А искать на удачу - это всегда риск отправиться совершенно не туда, где ты нужен.
Спутники сидели за угловым столиком небольшого портового кабачка, обсуждая сведения, только что добытые Йеми от смотрителя порта.
- Даже если искать мыша в горшке, то лучше, если этих горшков будет два, а не шесть, - пожал плечами кагманец.
- И, тем не менее, знаем мы маловато. Можно ли выяснить точно, на каком из кораблей уплыл этот наёмник?
- Можно попробовать, - неопределённо покрутил рукой в воздухе Йеми.
К столику подошел хозяин заведения. Стандартное пожелание "вина и чего-нибудь там" обернулось парой чарок, и большой деревянной тарелкой с куском какой-то пищи, залитой густой белой массой.
- Держи, кормилец, - кагманец барственным жестом протянул хозяину серебряную монету.
- Благодарствую, господин хороший, - угодливо улыбнулся "кормилец", надо понимать - на сдачу.
- Ну, давай выпьем за нашу удачу. Чтобы нашли мы нашу потерю с первого раза.
Мирон скопировал жест Йеми, поднявшего чарку до уровня лба, а затем пригубил её содержимое. Внутри оказалось белое вино весьма скверного качества, совсем немного не дотягивавшее до почётного звания столового уксуса.
- Кислятина, - сморщившись, Нижниченко поставил чарку на стол.
- А чего ты хотел? Может, чёрного вина? Так кто тут за него заплатит? И потом, им, - Йеми легонько кивнул на зал кабачка, - сойдёт. Это для них ещё, можно сказать, благородный напиток. А вообще здесь чаще наливают такое пойло, что…
Достав кинжал, кагманец умело разрезал пополам "закуску". Насадив на острие свою половину, опробовал.
- М-м-м, неплохо.
- А это что?
- Чулама из какой-то рыбы.
- Чулама?
- Ну, рыба, запеченная под мучным соусом.
Управляться за столом одним кинжалом было непривычно, но Мирон всё же справился с непростой задачей, разве что посадил на плащ пару крупных пятен от соуса. Чулама ему понравилась намного больше вина: и рыба свежая, и приготовлена вкусно.
- И всё же, что теперь будем делать?
- Ты тут посидишь немного, а я пробегусь по порту, есть у меня кое-какие знакомые. Потом вернемся к Дроко, надо с ним обсудить один вопросец. Дальше - договариваемся с каким-нибудь капитаном, судно которого идёт на север, чтобы взял нас пассажирами. А потом уж, до отплытия, можно пытаться уточнить, на какой именно корабль сел этот Меро.
- Хорошо, - кивнул Нижниченко. - А теперь давай каждый пункт твоего плана разберём более детально.
- Зачем это, Мирон? Разве ты мне не доверяешь?
- Странный вопрос. Если бы я тебе не доверял, то не забрался бы вместе с тобой вглубь Моры, верно?
- Тогда - в чём дело?
Нижниченко усмехнулся, вспомнив культовый сериал.
- Один наш коллега в моём мире на подобный вопрос ответил: "Не выношу, когда меня держат за болвана в старом польском преферансе".
Два последних слова пришлось сказать на русском, аналогов в местном языке, разумеется, не оказалось. Да и "болван" перевёлся весьма приблизительно. Но суть высказывания Йеми понял. Глотнув вина, поинтересовался:
- А если бы я оказался в твоём мире, Мирон, ты бы посвятил меня во все свои тайны?
- Разумеется, нет. Но я ведь и не прошу рассказать мне всё. Достаточно, если ты поделишься со мной некоторыми деталями. В своём мире я бы сделал это без колебаний. Особенно, учитывая, что здесь есть личный интерес.
Кагманец поднял взгляд на собеседника.
- Кстати, о личном интересе. Серёжа ведь не сын Балиса, верно?
- Почему ты так думаешь?
- Потому что он не разу не назвал мальчишку своим сыном. Будь он отцом, тревога о сыне вырывалась бы из него постоянно. А утаивать родство у него причин нет. Я же не скрываю того, что Риона - моя племянница, хотя, в отличие от вас, у меня для этого есть основания.
- Всё верно, Серёжа Балису действительно не родственник.
- Даже не родственник. Тогда почему он так беспокоится об этом мальчишке? Я понимаю тебя - Балис твой друг. Понимаю Наромарта, точнее, верю ему, что он действительно хочет спасти этих детей, хотя и не думаю, что у него это получится. Но Балис… Почему?
- Лучше было бы спросить у него.
- Возможно. Но ты его друг, значит, должен понимать, что им движет.
Мирон помедлил с ответом. Поведение Балиса было легко понять, но трудно объяснить.
- Как ты думаешь, Йеми, на что сейчас надеется Риона?
- На то, что её освободят.
- Кто?
- Я… или кто-то ещё.
- А вот Серёжа сейчас надеется только на Балиса. "Кого-то ещё" для него не существует. И Балис это понимает.
Несколько секунд кагманец сосредоточенно дожёвывал чуламу.
- Хорошо, Мирон. Это против правил, но я попробую выполнить твою просьбу. Во-первых, Тампек находится на морском пути из Плошта в Толу. Таким образом, если один след ложный, то нам не понадобится много времени, чтобы взять второй.
- Это действительно важно. И очень удачно.
- Во-вторых, ни на одном, ни на другом судне не упомянуты пассажиры. Одно из двух: или капитан скрыл это от чиновников, или же Меро устроился на судно охранником. Вернее - второе.
- Почему?
- Потому что скрывать пассажира - большой риск и маленькая прибыль.
- Хорошо, предположим, что Меро - охранник. И что это нам даёт?
- Можно потыркаться среди наёмников. Если повезёт, кто-нибудь вспомнит, на какой именно корабль нанялся Меро…
Жупан Дроко уже второй раз присылал слугу справиться, не вернулся ли из города его друг. Сашке приходилось выдавать трафаретно-вежливую фразу, после которой слуга тоскливо удалялся огорчать своего господина. То, что Йеми заходил поменять себе спутника, подросток решил не уточнять. В крайнем случае, сидя в своей комнате, он мог этого и не увидеть.
Вернувшись из города, Балис первым делом расправился с оставленным для него завтраком, после чего решил поговорить с Наромартом. По прошествии времени ситуация со снами казалась не такой уж и страшной, но капитан знал, что давать задний ход ни в коем случае не следует. В конце концов, у Гаяускаса было твёрдое желание разобраться во всех этих странностях, так почему бы ни заняться этим сейчас, когда делать всё равно нечего.
Эльфу и вейте слуги отвели маленькую угловую комнатушку типа рабочего кабинета. Когда Балис вошел в комнату, Рия, свернувшись в калачик и укрывшись плащом, сладко спала на сдвинутой в угол шкуре какого-то большого мохнатого зверя. Наромарт, сидя за столом, погрузился в чтение своей магической книги.
- Нар, мы могли бы поговорить, или ты очень занят? - поинтересовался морпех.
Эльф отложил книгу.
- Проходи, Балис. Конечно, мы можем поговорить. Присаживайся.
Проходя к столу, отставной капитан бросил ещё один взгляд на Рию. Ящерка никак не отреагировала на его появление в комнату. Светло-зелёный плащ мерно колыхался в такт дыханию. Похоже, сон вейты был глубок и безмятежен.
- Умаялась, бедняга, - ласково произнёс Наромарт. - Для неё такие путешествия в диковинку.
- А Анна-Селена не устаёт? - поинтересовался Гаяускас, усаживаясь на круглый табурет с гнутыми ножками.
- Не устаёт, - серьёзно ответил Наромарт. - В этом плане она намного ближе к мёртвым, чем к живым.
Повисла неловкая пауза.
- Ладно, Наромарт. Я ведь не об Анне-Селене пришёл говорить… Этой ночью я снова видел сон.
- И что же на этот раз?
По возможности подробно и точно Гаяускас пересказал ночное сновидение.
- И в итоге сбылось: мы действительно опоздали, Серёжу увезли из города и именно морем, - задумчиво подвёл черту эльф.
- Наромарт, я понимаю, что эти сны - не случайно. Но почему? Ты можешь мне дать простой и ясный ответ?
- Простой и ясный - не могу. Здесь многое непросто, а, кроме того, мне кое-что ещё не ясно.
- Что же?
- Например, твой перстень, Балис.
Капитан недоуменно посмотрел сначала на свою левую руку, указательный палец которой украшало массивное золотое кольцо с гравировкой в виде переплетающихся змеек и крупным золотисто-зелёным камнем, потом - на собеседника.
- При чём здесь перстень?
- Откуда он у тебя?
- Наследство, от деда.
- А у него откуда?
- Понятия не имею.
- Может, от его предков?
- Вот уж вряд ли. Дед потерял родителей совсем мальчишкой, воспитывался в приюте… К тому же, он из бедной семьи, откуда там такое сокровище… И вообще, какое это имеет отношение к моим снам?
- Я же говорю, это мне пока не очень понятно. Но этот перстень - волшебный. Я понял это сразу же, как встретил тебя. Мы, эльфы, способны чувствовать магию там, где её очень много.
- Очень много?
Наромарт положил на стол свою искалеченную правую руку. Поверх чёрной бархатной перчатки, обтягивавшей кисть, на безымянный палец было надето золотое кольцо с тёмно-красным камнем. И размерами кольца, и размерами камня перстень эльфа уступал перстню Балиса.
- Это кольцо падающих звёзд. Должен сказать, очень мощная магия. Но до силы твоего перстня мой не дотягивает.
Гаяускас задумчиво потёр подбородок.
- Совсем недавно я бы просто сказал, что это - чушь.
- А сейчас?
- А сейчас, возможно, я смогу в это поверить. Что делает мой перстень?
- Что делает? - недоуменно переспросил Наромарт.
- Ну, я не знаю. Желания исполняет? Превращает в невидимку? Ещё чего-нибудь там…
Чёрный эльф улыбнулся. Если бы его лицо не было обезображено ожогом, улыбка, наверное, была бы красивой. Сейчас же получилась гримаса, но отставной капитан уже привык не обращать внимания на увечье спутника.
- Ты слишком многого от меня хочешь, Балис. Чтобы разобраться, что именно делает это кольцо, нужно проводить сложные опыты. Да и маг нужен посерьёзнее, чем я.
- Но ты же сказал, что эльфы чувствуют…
- Эльфы чувствуют общую магическую силу, но не определяют её свойств. Когда ты видишь свет, то это не означает, что ты видишь и то, как действует его источник. У магии очень много проявлений, Балис. Полагаю, намного больше, чем ты себе представляешь.
- То есть, что делает перстень, ты объяснить не в состоянии?
- Нет.
- Значит, мы никак не можем проверить, волшебный ли он на самом деле? Можешь ты провести какой-нибудь простенький опыт, который бы показал, что это - не просто золотое кольцо?
- Это не трудно. Будь любезен, сходи на задний двор, там у нашего гостеприимного хозяина кухня. Попроси пригоршню муки.
- Муки? Какой муки? - изумился Гаяускас.
- Всё равно какой, лишь бы помельче. Подойдёт и сахарная пудра, но она здесь наверняка дорогая. А потом загляни к Олусу, попроси его кольцо.
- А оно-то тебе зачем?
- Для большей убедительности. Его кольцо не волшебное, это я знаю точно. Ты у нас человек недоверчивый, если я просто покажу тебе, как ведёт себя волшебное кольцо, ты можешь мне не поверить. А так ты сам сможешь сравнить и увидеть разницу.