Зато, вспомнив уроки дяди Йеми, девочка припомнила всё, что с ней произошло, и попытаться найти какой-нибудь путь к спасению. Для начала, она постаралась понять, в какие края её затащили похитители. Воспоминания о путешествии были слишком смутны и обрывисты, и всё же несли в себе некоторые ответы. Сначала её везли через горы - разумеется, это могли быть только Торопские горы. Дальше - на корабле по морю. Разумеется, это было Внутреннее море. Скорее всего, путешествие по воде завершилось на его северном берегу, где-то в Большом Заморье. Хотя, конечно, могли завести и куда-нибудь в строну Итлены, но на это было не похоже. Последними воспоминаниями Рионы о путешествии были густые хвойные леса, насколько девочка помнила рассказы учителя, близь Фланского перешейка такие не росли. Значит, Заморье. Сориентироваться точнее у девочки не получалось.
Оставив вопрос о своём местонахождении до лучших времен, Риона тщательно осмотрела своё узилище. Результаты осмотра не обрадовали. Комната, в которой её заперли, имела шесть шагов Рионы в длину и столько же - в ширину. Потолок очень высокий, песов восемь, а то и больше. Под самым потолком - окно. Большое, света даёт много, но добраться до него по стене - почти невозможно. Та стена, в которой окно, сложена из крупных отесанных камней. Остальные, наверное, внутренние, - кирпичные. В стене, что напротив окна - дверь. Тоже большая, из широких дубовых досок. Помимо скрепляющих доски двух широких медных полос, дверь пересекали ещё шесть тонких металлических лент: три поперёк и три сверху вниз, изготовленных из чистого серебра. Было видно, что полосы эти укрепили на двери совсем недавно, наверняка специально ради Рионы: при одном только приближении к выходу из комнаты оборотняшка сразу ощущала дурноту. О каком-либо взломе двери нечего было даже и думать.
Из мебели в комнате стояла лишь кровать, зато настоящей морритской работы, с бронзовыми прутьями, да ещё и не из дешевых: массивные ножки украшала искусная резьба. Застелена кровать была так же по морритскому обычаю и тоже с претензией на богатство: расковыряв матрас, девочка обнаружила не только шерсть, но и птичий пух. Это было тем более удивительно, что собиравшие её кровь мужчины ни видом, ни одеждой на морритов не походили. Тот, что держал девочку, для уроженца Моры - слишком светлокож и носил бороду, а его товарищ и вовсе - аргандец. Значит, это были всё-таки слуги какого-нибудь имперского волшебника: кому же ещё могла понадобиться кровь оборотня.
Скинув сандалии, Риона попыталась влезть по стенке к окну. Простая девочка на её месте, конечно, не смогла бы этого сделать, но оборотняшка, даже в форме человека, была очень ловкой и цепкой. Пластаясь по стене, впиваясь пальцами в самые крохотные выступы и трещины, она сумела добраться до оконной ниши. И тут же почувствовала новый приступ дурноты: окно перегораживала серебряная решетка. Почти теряя сознание, девочка всё же подтянулась, чтобы увидеть, что находится за окном, а потом разжала пальцы и свалилась вниз. Хоть и говорят, что кошки всегда падают мягко, но пятки Риона отбила себе довольно чувствительно. Впрочем, девочка не унывала: увиденное за окном того стоило. Строение, в котором её содержали, находилось посреди довольно крупного города. Значит, её похитил не просто маг, а маг на службе Императора. И сделал он это явно в глубокой тайне, поскольку опыты с нечками в Империи карались жесточайшим образом. Но такую тайну нельзя сохранять долго: у Инквизиции имелись способы обнаруживать нарушителей. Это подвергало Риону большой опасности, но это было и её шансом обрести свободу и вернуться домой: поиски неизвестного оборотня, начатые Инквизицией, непременно должны были потревожить паутину, Повсеместно Протянутая Пауком. И тогда, уловив сигнал, Пауки Господаря смогут догадаться, где прячут девочку, и прийти ей на помощь… Только бы эта помощь не запоздала…
Глава 3
В которой Наромарт успешно пробует себя в роли демона.
Кто бы что ни говорил бы,
Выход есть наверняка,
Из любого лабиринта,
Из любого тупика.
Л.Дербенёв
Туман над лугом стелился такой, что в шести шагах дерева не увидишь. Но путника это не смущало, он шел среди белесой мути быстро и уверенно. То ли наизусть знал дорогу, то ли полагался не на зрение, а на какие-то другие чувства, которым туман - не помеха. С головы до пят высокую и худую, словно жердь, фигуру странника опутывал черный плащ, расшитый серебряной нитью. Низко надвинутый капюшон совершенно скрывал лицо, так, что невозможно было сказать, человек ли в этот утренний час идёт через луг, или же какое иное существо. Пожалуй, очень внимательный наблюдатель смог бы подметить у путника плавную эльфийскую походку, но предположить в страннике эльфа было очень затруднительно: для жителей леса и пятифутовый рост считался очень высоким, а странник был выше этой отметки, пожалуй, на два с лишним фута. Да и откуда мог взяться эльф в этих проклятых краях?
Но всё же шаги странника были по-эльфийски тихими, даже с учетом того, что туман скрадывает звуки, а жухлая трава не сохраняла никаких следов там, где только что ступали его ноги. И, когда мгновение спустя тёмный силуэт растворяется в белизне тумана, никто не смог бы сказать, что только что по лугу кто-то прошел. А был ли путник?
Путник всё-таки был. И целью его пути были старые развалины на вершине небольшого холма. Совсем незаметный в таком тумане подъём служил ему дополнительным ориентиром, хотя и без него странник знал, куда направить свой путь. С недавних пор он отлично ориентировался в волшебном тумане Баровии, хотя и отдал бы почти всё, что у него было, чтобы избавиться от этого умения. Впрочем, сейчас он как раз и собирался избавиться от того зла, что в полной мере хлебнул в этих проклятых землях.
Ближе к вершине туман немного поредел, замшелые камни развалин выступили из белого марева шагах в десяти от путника, впрочем, он почувствовал их намного раньше. Как почувствовал и присутствие хозяина этих мест: тот не собирался просто так отпускать свою добычу. Странник вздохнул: он был готов к этому поединку, но всю дорогу надеялся, что каким-то удастся избежать боя. Не удалось. Что ж, за право остаться собой надо драться.
- Что я вижу? Моему птенцу не сидится дома? Зачем ты здесь, глупый птенец? - повелитель Баровии вышел из вихрей тумана и встал напротив странника. Его фигуру так же скрывал черный плащ, только этот плащ не украшали никакие узоры, да и лица своего повелитель не скрывал. Это был высокий мужчина лет сорока или чуть больше, в коротко стриженных и зачесанных назад черных волосах то тут, то там поблескивала седина. Высокий лоб пересекали глубокие морщины, свидетельствующие о том, что жизнь этого человека была полна печалей и тревог. Во взгляде черных глаз читались и ум, и властность, и жесткость. Гладко выбритое лицо неприятно поражало бледностью, а губы, наоборот, неестественно ярким красным цветом.
- Ты знаешь, зачем я здесь, Страд. И ты знаешь, что я - не твой птенец, - ответил странник. Его голос был мягким и мелодичным, словно под расшитым плащом и вправду скрывался эльф-переросток.
Мужчина рассмеялся, обнажив ровные, крепкие, безупречно белые зубы.
- Сделанного не воротишь, Альве А'Лин. Ты - один из нас. Ты пил мою кровь, и теперь ты - мой птенец.
- Я не выбирал себе такую судьбу.
- Это ничего не меняет.
- Это меняет всё. Ты не в силах заставить меня идти по твоему пути, если я этого не хочу.
Мужчина снова улыбнулся.
- Звучит забавно. Ты развлекаешь меня, птенец. Можешь продолжать, только имей ввиду: это развлечение может мне наскучить.
- Что ж, забавляйся. Только позволь мне пройти: я намерен покинуть твои владения.
Высокий сделал шаг вперёд, улыбка исчезла с лица стоящего напротив.
- Стой где стоишь, птенец. Это уже перестает быть интересной игрой.
- Я не играю, Страд. Дай мне пройти - я не стану сражаться с тобой.
- Сражаться? Со мной? - в голосе мужчины звучало неподдельное удивление. - Глупец, ты не понимаешь, кто я такой. Я - это этот туман. Я - этот холм. Я - замок. Я - деревня и каждый дом в деревне. Я - вся эта земля.
- Мне это ведомо, Страд. Тебе дано править этим доминионом, и сейчас я не в силах помешать этому.
- Сейчас, - саркастически ухмыльнулся мужчина.
- Я не предсказываю будущее, я живу настоящим. И я хочу только уйти. Уйти, и забыть Баровию как страшный сон.
- Ты никуда не уйдешь, птенец. Довольно, мне надоел этот разговор! Отправляйся в замок!
Несколько мгновений они молча стояли друг напротив друга.
- Ты будешь наказан, Альве А'Лин. Хватит. Моё терпение исчерпано.
- Я последний раз прошу тебя добром, Страд: дай мне пройти.
- Добром? - названный Страдом теперь не говорил, а шипел, словно выплёвывая из себя ненавистное слово. - Что ж, пора преподать урок нахальному птенцу. Ну-ка попробуй поднять на меня руку.
Резким движением руки странник откинул капюшон. По плечам рассыпались длинные серебристые волосы. Лицо незнакомца имело типичные эльфийские черты, вот только кожа почему-то была иссиня-черной.
Губы человека скривила презрительная усмешка.
- Не впечатляет, птенец. Может быть, ты способен на что-нибудь ещё?
В ответ эльф вытянул в направлении Страда правую руку с зажатым в ладони медальоном. Маленький серебряный диск с изображенными на нём языками пламени вызвал у мужчины приступ изумления и ужаса.
- Этого не может быть, - изумленно пробормотал он.
- Именем Элистри - уйди с моего пути, - властно произнес странник.
Словно какая-то невидимая сила толкнула Страда прочь. Он сумел удержаться на ногах, но вынужден был отступить на несколько шагов, почти скрывшись в тумане. Губы мужчины моментально побледнели, а лицо из бледного стало серым и дряблым.
- Я недооценил тебя, птенец, - пробормотал он срывающимся голосом.
- Ты недооценил не меня, а мою богиню, - на ходу поправил его эльф. Видимо, действие заклинания должно было скоро закончиться и, не теряя времени, странник спешил к своей цели.
- Стой, Альве А'Лин! Остановись! Выслушай меня! - голос Страда изменился. Теперь он не требовал и не приказывал, он просил и в то же время в его словах таилась скрытая угроза.
- Разве ты не сказал мне всё, что мог? - тем не менее, эльф остановился и обернулся.
- Я тебя не задержу, - улыбка вышла кривая: губы человека дрожали. - Я только хочу, чтобы ты знал - тебе не уйти от меня, птенец. Думаешь, покинув Баровию, ты освободишься от той нити, что связала нас? Не надейся. Во мне - твоя кровь, а в тебе - моя. Эту связь ты не сумеешь порвать, куда бы ты от меня не спрятался. Я найду тебя, куда бы ты ни сбежал. И найду тебя, и тогда…
- И тогда ты снова проиграешь, как проиграл сейчас, - закончил эльф. - Я не боюсь тебя, Страд. Пока я не захочу стать твоим рабом - ты бессилен. А я быть твоим рабом не пожелаю и не захочу никогда.
- Ну да, ты же верный раб своей богини, - снова скривил улыбку человек.
Альве пожал плечами.
- Ты мало знаешь о богах, Страд. Ты полагал, что всё на этой земле подчиняется только тебе, теперь ты видишь, что заблуждался. Подумай об этом, возможно, ещё не поздно.
- Я лучше буду думать о мести, - лицо мужчины постепенно приобретало прежние черты, он приходил в себя после потрясения. - Ступай прочь, птенец, ступай, но помни: мы ещё встретимся.
Страд проводил глазами растворяющуюся в тумане фигуру. Случившееся несколько минут назад было настолько невозможным, что властелину Баровии требовалось время, чтобы прийти в себя и разобраться со своими мыслями и чувствами. Сил не было даже на то, чтобы принять облик летучей мыши или произнести простейшее заклинание. Нетвердой походкой он стал спускаться с холма: на дороге графа Страда ожидала карета.
Альве А'Лин по прозвищу Наромарт отыскал портал среди развалин почти сразу. Потоки силы создавали вокруг такое напряжение, что ошибиться было просто не возможно. То, что за порталом поджидала неизвестность, его не сильно беспокоило: хуже, чем в Баровии, ему точно не будет. Главное было успеть: ведь портал работает какую-то половину часа. Второго шанса бежать из доминиона у Наромарта уже не было: в библиотеку Вороньего замка после столкновения со Страдом путь ему был заказан.
Мысленно призвав свою богиню, он шагнул в портал…
…Темнота и тишина…
…Тишина и пустота…
…Нет ни времени, ни пространства…
…Нет ничего. Ничего, только он, сын пещерного дракона и эльфийки-драу, тот, кого драконы называют Альве А'Лин, эльфы - Кройф Квавелин, а остальные - Наромартом…
…Только он - и его богиня…
Это было совершенно иное ощущение: не зрение, ни драконье чутьё, ни слух ничего не говорили ему о том, что рядом находится кто-то ещё. И всё же он каким-то неизвестным образом ощущал - богиня здесь, рядом с ним.
- "Госпожа моя, я верил, что ты не оставишь меня и спасёшь".
- "Это ещё не спасение, это только начало пути. Ты верил - тебе дан шанс по твоей вере. Но теперь ты должен доказать свою веру делом. Не ты ли сказал Страду, что не хочешь идти по его пути? Так иди своим. Докажи поступком, что вампир может выбрать добро и свет. Встань - и иди, Кройф Квавелин".
- "Хватит ли мне сил, чтобы сделать это, госпожа?"
- "Ты спрашиваешь меня? Спроси себя, был ли ты искренен, когда говорил со Страдом, или же с твоих губ сходила ложь?"
- "Я верил в то, что говорил, верил всем сердцем. Но я верил и в твою помощь. Ты ведь не бросишь меня на этом пути, верно?"
- "Воистину в разговоре со Страдом ты был вчетверо крепче в вере своей, чем сейчас. Разве без моей помощи ты вышел из Баровии? Почему же теперь ты усомнился?"
- "Прости мне этот грех, госпожа!"
- "Всякий грех может быть прощен, если покаяние принесено от сердца. А теперь - время поступка, а не слова, Кройф Квавелин…"
- …Два, три, четыре. Вдох…
Чьи-то теплые губы касаются его губ. Поцелуй? Как бы не так. Выдохнутый из чужого рта воздух с силой врывается в гортань.
Наромарт ошалело открыл глаза. И было от чего ошалеть. Он лежал спиной на какой-то твердой плите, судя по окружающему пейзажу - могильной. А на животе у него верхом сидела молодая женщина, которая только что так оригинально вдохнула в него воздух. Сложенные одна на другую руки женщины ощутимо давили на грудную клетку. Слева внизу, там, где когда-то билось его сердце.
- Раз… Ой…
На этот самый "раз" женщина качнулась вперёд, старательно надавливая ему на грудь. Хвала Элистри, рёбра выдержали. На "ой" она отшатнулась назад. Судя по тому, как у этой странной женщины растрепалась причёска, "раз" был не первым и даже не пятым.
- Ожил…
- Простите меня, госпожа.
- Как Вы себя чувствуете?
Хороший вопрос.
- Кажется, нормально.
Женщина поднялась на ноги и принялась приводить в порядок своё платье, изрядно помятое во время странных упражнений.
- И не вздумайте снова умирать, сударь. Этим Вы мне чрезвычайно досадите.
Наромарт сел и огляделся. Ну да, действительно кладбище. Да ещё и вечерние сумерки. Куда же его занесло-то?
- Я постараюсь, сударыня. Но, я не имею чести Вас знать и не представляю себе, чем моя смерть может Вам досадить.
- Бакалавр естественных и медицинских наук к Виолетта фон Зееботен к Вашим услугам, сударь, - поклон был явно иронический, но тон - серьёзный. - И моей репутации врача будет нанесен существенный урон, если Вы умрёте на моих руках. По правде сказать, когда я Вас тут обнаружила, то думала, что Вы уже безнадёжно мертвы.
- Вот как?
- Представьте себе, сударь. Отсутствие сердечных тонов и дыхания, а так же расширенные зрачки неопровержимо свидетельствовали о состоянии клинической смерти. Вообще-то даже симптом кошачьего глаза имелся. Будь Вы человеком, я бы, наверное, вынуждена была констатировать смерть. Но, поскольку то, что Вы человеком не являетесь, сразу бросается в глаза, то я рискнула применить непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Как видите, удачно.
Никогда ещё Наромарту не приходилось слышать, чтобы человек так спокойно говорил о его нечеловеческой природе. Из всех разумных рас, с которыми приходилось сталкиваться полудракону, пожалуй, именно люди болезненнее всего относились к тому, что они - не единственные носители разума в этом мире. А госпожа Виолетта высказалась о его нечеловечности таким тоном, которым обычно говорят обо всем понятных и очевидных вещах. Вроде: "Идёт дождь".
- Наверное, надо будет написать об этом в Саламанку. Случаи оказания квалифицированной медицинской помощи не людям в наших краях очень редки и потому чрезвычайно ценны. Было бы преступлением перед медициной не известить коллег о том, что реанимация может помочь не людям на поздних стадиях клинической смерти. Вы, простите, кто по происхождению?
- Эльф, - произнес Наромарт, вставая на ноги.
- Странно, - на лице госпожи фон Зееботен отразилось искреннее удивление. - Эльфы живут на Изумрудном острове очень уединенно, и всё же их облик считается научно установленным. Знаете, Вы очень сильно отличаетесь от того, что пишут в книгах.
- Среди эльфов, как и среди людей, есть разные народности, - дипломатично заметил Наромарт.
- В самом деле? А ведь эта теория считается некоторыми высокоучеными мужами ложной и вздорной. Послушайте, нам непременно надо об этом поговорить. Где Вы остановились в городе?
- По правде сказать, ещё нигде.
- В таком случае, позвольте предложить Вам, сударь, моё гостеприимство.
- Но не стесню ли я Вас своим присутствием? - промямлил не ожидавший такого поворота разговора эльф.
- Вздор, сударь. Прежде всего, Вам необходимо оставаться под наблюдением врача. Остановка сердца - это очень серьёзно, поверьте моему опыту и не спорьте.
Он и не спорил. Потому что знал, что происходящее с ним гораздо серьезнее, чем это казалось доброй женщине.
- Словом, господин… Не знаю Вашего имени…
- Наромарт, к Вашим услугам.
- Словом, господин Наромарт, прекратите препираться и извольте идти со мной. Уже совсем стемнело, а у Вас такой вид, что и днём можете изрядно напугать старину Мюллера.
- Кого?
- Кладбищенского сторожа.
Наромарт кивнул, и двинулся вслед за своей спасительницей по узкой тропике среди надгробий. Госпожа Виолетта продолжала объяснять.