- Я его послов у себя не видел, - проворчал Юрий Кончакович, - но даже если бы они и появились… Ты же ведаешь - у меня уговор с Ярославом. Да и куда выгоднее брать добычу, нежели плату. Оно и быстрее, и… больше.
- Я тоже подумал, что ты откажешься, - согласно кивнул Данило Кобякович.
Хозяин шатра покосился на гостя, который не смог до конца скрыть свое разочарование, услышав такой ответ, и, окончательно уверившись в правильности своего первоначального предположения, с понимающей ухмылкой ответил:
- Стало быть, ныне ты приехал заступиться за родича.
Данило отрицательно мотнул головой:
- Какой он мне родич? Разве что бывший. Убили мою сестру вои Ярослава. Константин в ту пору под Пронском был, который против него поднялся, да еще град новый ставил, вот и запоздал малость.
- А ты, значит, в оместники решил податься?
- Я ее в другой род передал, и уже давно. Ты же наши законы знаешь - за жену муж мстить должен. Скрывать не стану, я сам предложил помочь, но Константин отказался. Передал, что он и один управится.
- Коли отказался, значит, свою силу чует. В себе уверен, - глубокомысленно заметил Юрий Кончакович.
- И я о том же. А Ярослав его боится, на своих людей надежи не имеет, вот и послал за тобой, чтоб было за чью спину спрятаться.
Насчет того, каким образом половчее вбить клин недоверия в отношения Юрия Кончаковича с Ярославом, Константину пришлось немало поломать голову. Правда, обещания владимирских князей выступить первыми рязанец предвидеть не мог, и Кобяковичу пришлось соображать самому.
- Я так мыслю, что он поступит наоборот, - продолжал Данило. - Сам посуди, зачем бы он стал приглашать тебя? Чтобы ты взял добычу? А ему какая с того выгода? Не-эт, он дождется, когда полки Константина сойдутся в сече с твоими воинами, и только тогда ударит по рязанским градам. Получится, что добыча его, а пролить за нее кровь придется твоим людям. А теперь подумай - если тень кривая, то и палка прямой быть не может. Коли Ярослав обманывает тебя уже в речах, то зачем тебе такой союзник?
Лицо Данилы Кобяковича было непроницаемым, хотя на самом деле он с тревогой ждал реакции хозяина шатра - поверит или нет.
- А тебе-то какая выгода в том, чтобы упредить меня? - подозрительно уставился на Данилу Юрий.
- В этом проклятом мире человек подобен хамкулу, - философски заметил гость. - Ветер гоняет его по степи, пока не загонит в яму. И кто, кроме друга, поможет оттуда выбраться, а еще лучше - ее избежать. Мы с тобой не просто соседи, но и родичи. В жилах твоих внуков есть кровь и нашего рода. Сегодня я упредил тебя об опасности, а завтра ты поступишь так со мной.
- Ну а если Ярослав говорил мне правду? - усомнился Юрий.
- Значит, лгу я? - осведомился Данило.
- Почему лжешь, - дипломатично уклонился хозяин юрты, не желая оскорблять гостя. - Может, тебя самого обманул князь Константин.
- Ему в том выгоды нет, один убыток, - усмехнулся Данило. - Я ведь сказал - разговор у нас с его людьми был совсем о другом. Откуда он мог знать, что я поеду тебя упреждать? Опять же если бы он боялся Ярослава, то не стал бы отказываться от моей помощи. Словом, помысли сам о том, что я сказал.
- И все же не дело хана менять вечером то, что он надумал утром, - задумчиво проворчал Юрий. - Тетива натянута, стрела нацелена - зачем опускать лук? Да и нельзя перейти реку, не замочив ног.
- Не всякая стрела достигает цели, - возразил Данило Кобякович. - Ты правильно сказал о реке. Но у той, в которую собрался войти ты, слишком бурное течение. Не боишься, что оно унесет тебя и всех твоих людей?
- Хочешь добычи - готовься к тому, что прольется не одна вражеская кровь, но и кровь твоих воинов, - напомнил Юрий.
- Крови будет много, - согласился Данило. - А вот добыча… - Он загадочно улыбнулся. - Откуда ты возьмешь добычу?
- Пронск… - начал было перечислять Юрий, но был перебит:
- Ты чем слушаешь? Я же сказал, что, когда люди Ярослава убивали мою сестру, князь Константин был под Пронском - усмирял град. Значит, вся твоя добыча давным-давно лежит в его сундуках. Может, и найдется немного на твою долю, но не думаю, что ты и твои воины останутся ею довольны.
- Тогда Рязань, - предположил Юрий.
- Рязань… - протянул Данило. - Там, конечно, добычи намного больше. Но я забыл тебе сказать, что вои Ярослава помимо убийства моей сестры вдобавок сожгли весь град. Неплохую добычу оставил тебе Ярослав - головешки и трупы. Или его слы тебе и об этом ничего не говорили?
Юрий в ответ недовольно крякнул, не сказав ни слова.
- Наверное, они не хотели тебя расстраивать дурными вестями. - И глаза Данилы насмешливо сузились. - Хорош друг, который говорит лишь что выгодно ему самому. А ведь он тебе еще и родич, - вскользь напомнил хан.
- Бывший родич, - угрюмо уточнил Кончакович.
Последний гонец от князя Ярослава, который всего три дня назад ускакал из его стана, и в самом деле ничего не рассказал. Он вообще был неразговорчив и послание своего князя передал изустно, благо оно было совсем коротким. Вся суть его сводилась к одному слову: "Пора".
- Я благодарен тебе за предупреждение, - вздохнул Юрий. - Этим русичам и впрямь верить нельзя. Они подобны зайцу - так путают свои следы, что не сразу разберешь, какой из них верный. Но я дал слово и пойду к Пронску, а там стану думать дальше.
- Будь осторожен, - посоветовал Данило. - Ныне дорога не открыта, как раньше. Рязанский князь поставил еще один город. Я бы на твоем месте не оставлял его у себя за спиной - кто знает, сколько воев Константин усадил за его стены. Насколько мне ведомо, он его еще не достроил, а платить мастеровому люду, да и воям с переселенцами надо изрядно. Думаю, казна там должна быть немалая. - И, увидев удивление на лице собеседника, недоуменно вскинул брови. - Неужто про новый град Ярослав тебе тоже ничего не поведал? Это странно. Мне кажется, он слишком о многом тебя не упреждал.
- Это очень странно, - буркнул раздраженно Юрий. - Я непременно посмотрю на новый град князя Константина. И ты прав - за спиной его оставлять негоже.
Однако после разговора с Даниилом под стены Ряжска Юрий Кончакович привел не всю орду, а треть. Ни к чему рисковать всеми воинами, когда вокруг столько непонятного. Да и провел он там всего пять дней. Трижды его воины ходили на штурм в первые сутки и трижды откатывались назад. Два приступа, и столь же безуспешных, произошли на второй день осады.
Стены города не казались неприступными твердынями - было заметно, что их даже не успели возвести на необходимую высоту, но смущало обилие воинов. Не меньше тысячи человек обороняли его.
Если бы Константин на самом деле уже сцепился в смертной схватке с Ярославом, то он никогда бы не оставил в маленькой крепости, да еще на другом конце княжества, такого большого количества своих людей. Значит, Ярослав действительно обманул его, а сам сидит и ждет, не рискуя нападать.
Окончательно добило хана донесение собственного сторожевого отряда о том, что вверх по реке Ранове, в которую впадает омывающая новую крепость река Хупта, идет огромный караван, не меньше двадцати ладей. В каждой из них от сорока до пятидесяти воев. Куда идет - тоже понятно. Тут и шаман не нужен. Без того ясно - к Ряжску, к которому они приплывут завтра. Если считать вместе с теми, кто уже сидел в крепости, получалось две тысячи.
"Если князь на третий день осады имеет возможность укрепить город такой силищей, то чего ждать дальше? - сам себе задал вопрос Кончакович и сам же на него ответил: - А дальше здесь появится вся княжеская дружина, которая, может быть, уже спешит посуху на выручку обороняющимся. Если не уйти отсюда завтра, то послезавтра тут можно остаться навсегда".
Он еще раз яростно прошипел что-то нечленораздельное в адрес подлых русских князей и велел собирать походные кибитки. Надо было отступать, ибо умный тем и отличается от дурака, что умеет не настаивать на своих собственных ошибках, но вовремя их исправлять.
"И хорошо еще, если князь Константин не пойдет за мной в степь", - думал он уже в пути.
Но опасения были напрасны. Рязанскому князю не с кем было идти в степь за Юрием Кончаковичем. Из той тысячи воинов, которые обороняли Ряжск, две трети были обычными чучелами, которых выставили на стенах, и особенно часто на тех местах, где штурма не предвиделось.
Да и в ладьях, что двигались к городу, три четверти воев были точно такими же чучелами. На самом деле в каждой из них сидело от силы по десятку норвежцев, ибо больше людей Константин не имел и взять ему их было негде.
Выслушав от своих гонцов, встреченных у Прони, радостное известие, что Юрий Кончакович ушел обратно в степи, князь понял, что хитроумный план, который они с воеводой Вячеславом составили совместными усилиями, сработал на все сто процентов. Впрочем, о ста говорить было рано. Неизвестно еще, что творилось там, в приграничном с Муромом граде Ижеславце, где сидело всего триста ратников. А ведь им надлежало сдержать натиск не только рати Давида Муромского, но и воинов, приведенных в подмогу Давиду мордовским князьком Пурешем - верным союзником владимирских князей.
* * *
И бысть воев в Ряжске мало числом, но хоробрых и верных князю свому. Затвориша они врата града и роту даша на мече - главы свои сложити, но Ряжск отстояти.
Из Владимиро-Пименовской летописи 1256 г.
Издание Российской академии наук. Рязань, 1760 г.
* * *
Город Ряжск стоит, пожалуй, особняком во всем списке городов Руси. Он не столь древен, как Ростов или Муром, не столь велик, как Киев, Новгород, Владимир или хотя бы Рязань тех времен. Величие же его заключается в первую очередь в ратной славе. Мало с каким городом связано такое обилие героических страниц древнерусских летописей. Даже откровенно враждебно настроенные по отношению к князю Константину источники умолкают, едва речь заходит об этом уникальном городе.
Достаточно сказать, что первой осаде со стороны могучей орды половецкого хана Юрия Кончаковича Ряжск подвергся спустя всего пару месяцев после окончания постройки. Подвергся и мужественно выдержал ее.
Албул О. А. Наиболее полная история российской государственности, т. 2, стр. 164. Рязань, 1830 г.
Глава 6
Муромский прорыв
А случалось ли порою
Нам столкнуться как-нибудь -
Кровь не раз лилась рекою,
Меч терзал родную грудь.Федор Тютчев
О том, чтобы таиться, готовясь к предстоящей войне, на Руси и слыхом не слыхивали. Не принято такое было. А не принято из-за того, что все равно бы ничего не получилось, как ни пытайся. Одно дело - дружину свою исполчить да с нею одной на соседа метнуться. Тут можно обеспечить неожиданность. Но если к дружине присовокупить пешее ополчение - совсем иное. Такое, как шило в мешке, неизбежно свое острие наружу выкажет.
Вдобавок, не полагаясь на всевозможные слухи, сплетни и прочее, Константин совместно с воеводой Вячеславом поговорили по душам с несколькими своими купцами, ведущими торг с соседними княжествами. Мол, коли ты, мил-человек, жаждешь мира на Руси, коли дорог тебе покой на Рязани, должен понимать как и что. Да и делать тебе особо ничего не надо - знай себе торгом занимайся, как и обычно. Ну разве что прислушивайся повнимательнее к людским разговорам да на ус их наматывай. А уж если прикормишь кого из местной княжеской челяди, товарец ему со скидкой продашь, медком угостишь да послушаешь болтуна, за то тебе будет особая благодарность от рязанского князя.
Ну а коль недоброе проведаешь - рати исполчаются, сам понимаешь, что надо делать. Бросать нераспроданный товар, оно конечно, не с руки, да и ни к чему тебе самому стремглав лететь в Рязань. Вот тебе для такого случая особый человечек. И тебе с него сплошная выгода. Он ведь вроде как в подчинении у тебя находится. Значит, в дороге, если тати полезут, бездельничать не станет - эвон какой крепкий. Да и на месте поможет. Товар, скажем, разгрузить, в иное место его перенести или просто посторожить - все сделает и гривен за свою работу не потребует. Коль не понадобится его с весточкой посылать - на всю поездку он в твоем полном распоряжении, ну а если нужда возникнет, не удерживай.
Более того, некоторые и вовсе не ведали о том, что Петряя, скажем, которого купец самолично нанимал, причем задешево, на самом-то деле к нему направили князь с воеводой. И потом у торговца тоже подозрений не возникало. Одна лишь радость, что эдаким золотом обзавелся, ибо работник каких поискать - и услужливый, и расторопный, и телом крепок. Да и на голову не слаб, смекалист. А уж где этот Петряй проводит свободное время - кому какое дело. Любознательный, вот и нравится ему бродить по городу, задравши голову. И кто там видит, что он во время своих блужданий охотно встревает в разговоры да для воев местного князя не жалеет хмельного меда. А и увидел бы, все одно - разве что плечами пожал бы - его дело. Такой уж работник попался, общительный да словоохотливый.
Потому и знал Константин многое. Во всяком случае, планы крепостей у него имелись. Не всех, конечно, а мало-мальски значимых. Владимира, например, Суздаля, Ростова Великого, Переяславля-Залесского. Кремники помельче интереса не представляли, ибо особых отличий детинец Ярославля по сравнению с Угличем практически не имел. А уж о таких захудалых городишках, как Димитров, Звенигород или Москов, и вовсе говорить не приходилось.
Пригодились лазутчики и ныне. Едва во Владимире и прочих градах протрубили большой сбор, как в Рязани о нем ведали уже через четыре дня. Подсчитать примерные сроки выступления - тоже дело нехитрое. Разве что в направлении удара у рязанского князя имелись некоторые сомнения, но тут уж оставалось положиться на удачу - авось сообщат, в какую сторону выдвинется рать. Удача же, как и полагается даме, любит смелых и рисковых. Им и подфартить согласна. Правда, совсем немного, но Константину с Вячеславом хватило и того. Едва узнали, что полки двинулись вверх по Клязьме, о чем известил тайный гонец, как остальное додумали сами - вновь Коломна.
Одно худо. Из Мурома тоже известие пришло. Оказывается, и Давид Юрьевич решил на старости лет позвенеть мечами, на Ижеславец нацелился. Ну и плюс половцы, которые к южным рубежам пододвинулись. И как тут быть - ну не разорваться же им? Попробовать предупредить старого князя? Мол, все знаем и ведаем, так что подумай. А если он весточку владимирцам отправит, а те на ходу что-нибудь еще придумают? К примеру, велят своему подручнику прямиком на Рязань идти, да и сами планы изменят. Нет уж, сделаем вид, что ничего не знаем.
А вот что делать самим - та еще задачка. Князь долго терзал своего воеводу, требуя, чтобы тот вспомнил какой-нибудь хитрый пример из истории военного искусства, дабы одолеть трех противников, но Вячеслав только разводил руками, зло хмурился и огрызался. Дескать, он не ксерокс и копий с ратников штамповать не умеет. Да и о каких трех можно вести речь, когда и на одного, самого сильного, силенок не хватает.
В результате скрупулезных подсчетов выходило, что Рязанское княжество в состоянии выставить на поле боя восемь тысяч пешцев и две тысячи всадников. Это по максимуму, то есть предел. Мало того, из этого же количества надлежало усилить Ряжск с Пронском и Ельцом, пускай хотя бы парой-тройкой сотен на каждый град, да еще не менее полутысячи выделить против Давида Муромского и мордвы. Меньше нельзя - рискованно. Уж больно близко первый рязанский город Ижеславец, расположенный близ устья реки Пры, от Рязани. Если Давид его возьмет, то ему по прямой до стольного града всего полсотни верст. Правда, полусотня, с учетом причудливых речных изгибов всей сотней обернется, да что проку. Чиста речная гладь, плыви да радуйся. Утром в Ижеславце, а к вечеру под Рязанью. И никаких тебе волчьих ям, тайных рвов и лесных засек. А в самом Ижеславце ратников не больше сотни, да и та черная. Плюс ко всему перечисленному не следует и Ожск забывать. Ну и Рязань, которая без стен стоит, тоже надо кого-то оставить охранять.
Князь и воевода думали и гадали долго. Наконец решили по всем направлениям дать столько, сколько нужно, а на основную рать, под Коломну, взять то, что останется. Выделили, подсчитали. Получилось совсем плохо. Всего полторы тысячи конных да четыре - пешцев. Правда, самые отборные полки, но ведь четыре, а не двадцать четыре, которые против них встанут. И как быть?
Первый день, отведенный на раздумья, ничего не дал. Научили они уже Ярослава на свою голову. Теперь он не поймается ни на засаду, ни на тайный ров. Минькиных гранатометов имелось всего две дюжины, но из каждого можно сделать всего по выстрелу - проблему с пружинами изобретатель так и не решил. Может, получится и больше, но полагаться следовало только на один. Словом, куда ни кинь, всюду клин, и спать оба стратега поплелись злые и измученные.
Вот ночью-то князю и приснилось… Проснувшись, он вспомнил свой сон, который поначалу показался ему ни к селу ни к городу. Ну подумаешь, обычный урок в школе, где он рассказывал ученикам про завершающий этап Второй мировой войны и как лихо Красная армия билась под озером Балатон, как освобождала Польшу, Румынию, Венгрию, как шла по Германии, и про грандиозную битву за Берлин. И что из того опыта можно применить в тринадцатом веке? Где ему взять танки, авиацию, чем нанести мощный артиллерийский удар и к какой электростанции подключить восемь тысяч прожекторов для достижения психологического эффекта?
Осенило Константина ближе к обеду. Он во время трапезы как раз начал пересказывать свой сон Вячеславу, а на середине осекся и призадумался - а почему бы и нет?
Рупоры сделать - мелочь. Их тот же кузнец Мудрила и десяток за ночь выковать может. Хитрость-то невелика - согнуть железную пластину потоньше в виде воронки да проклепать. Вместо прожекторов можно использовать факелы, предварительно пропитав их сернистым раствором, давно используемым Минькой при обработке веревочных фитилей для гранат. Если их все разом на стены выставить, получится совсем неплохо. Согласовать время тоже труда не составит. Одна огненная стрела взлетела со стороны княжеской рати - значит, запаливай. А уж когда через минуту вторая следом взовьется - втыкай факелы в заранее подготовленные места.