Глава 34
Сначала мне "накрутили" за то, что долго нес изъятую у Трюханова кассету. Мичман, к слову, уже давно сидел в допросной, и с ним плотно работали. Пленка при этом была бы более чем уместна.
Досталось, одним словом.
Потом "накрутили" за своеволие при вербовке летчика Проценко. Потом за эту же вербовку… похвалили. И сразу же дали перца за ключи от яхты, которые никак не мог дождаться несчастный Гришко.
Несмотря на его продолжительные страдания в яхт-клубе, на меня еще потратили чуть-чуть времени, чтобы всласть поплясать на моих бренных останках. А когда я, жалея ни в чем не повинного капитана, попросил транспорт, мне грозно указали на дверь. С дружеским советом прогуляться ножками.
Ну, вот где логика?
У меня даже мелькнула мысль устроить детскую истерику, которой я порадовал в школе Гришко при нашем с ним знакомстве. Там, кстати, тоже речь шла о транспорте. Только Сергей Владимирович, коротко глянув в мою сторону, с удовольствием потянулся, встал из-за стола и начал выразительно перестегивать брючной ремень. На следующую дырочку.
Понял я. Понял! Иду уже.
- Постой минутку, - остановил меня шеф, - есть важная оперативная информация. Тебе стоит знать.
Я молча вернулся к столу и сел.
- Сегодня вышли на Агрипину Бонц. Точнее, она сама вышла на засадный пост. В районе Монастырской балки у Фиолента. От преследования уходила к морю, там сорвалась со скалы. Получила травмы, не совместимые с жизнью. Это все.
Не радостно.
- Шла к точке эвакуации?
Пятый устало потер лоб.
- Избавь меня от очевидных предположений. Давай, лучше, займись своими долгами. Тут четыре остановки на троллейбусе - одна нога там, другая здесь. Вернешься, будем думать. И, кстати, завтра на выписку. Мать заждалась уже.
Кончаются мои домашние каникулы. Здравствуй, школа! Соскучились по мне, наверное, палочки в прописях, да таблица умножения на задней странице тетрадки в клеточку.
Я вздохнул и вышел из кабинета.
Под вечер стало пасмурно. Осень уверенно вытесняла угасающее дыхание лета. На тротуарах стали появляться первые сухие листья и глянцевые кругляши каштанов, упруго скачущие по асфальту от удачного пинка ногой. Лохмотья низких кучевых облаков стремительно неслись по небу, будто опаздывая заполнить весь мир вокруг мрачной и унылой сыростью…
…Зато яхт-клуб блестел девственной чистотой!
Казалось, что бетонное покрытие в отдельных местах отмывали чуть ли не с шампунем. По крайней мере, солью и гнилыми водорослями уже почти не воняло. Яхты на суше стояли четко выровненными по шнурку рядами. Аккуратными стопками на палубах красовались спасательные жилеты и сложенный брезент. Особо порадовал новый, по-театральному яркий и жизнерадостный пожарный щит возле дежурки.
А вот товарища капитана на яхте жизнерадостным назвать было очень трудно. Угрожающе сложив руки на груди и прислонившись задом о переборку рубки, он в мрачном безмолвии наблюдал, как я приближаюсь к месту расправы. Праздника из моего прибытия на судно не получилось. Позвякивать ключами у себя перед носом и заискивающе улыбаться я начал еще задолго до подхода к трапу. Только ледяная глыба таять не собираясь.
- Вс-с-сыпать бы тебе, - с чувством произнес Гришко, выхватывая у меня ключи, - по первое число! Весь день испоганил, паршивец.
- Степан Андреевич! Миленький! Ругайте меня. Ругайте! Нет мне прощения!
- Не кривляйся! И без тебя тошно. Волна еще разгулялась…
Он нырнул в машинное отделение. Я в панике заметил брошенные мною еще днем впопыхах ласты. Стал бочком двигаться в их направлении.
- Ведь ходовые же у меня сегодня, - как черт из табакерки появился из трюма Гришко, - неплановый регламент, туды ж его. А ты носишься с ключами где-то! Диверсант.
- Степан Андреевич! Ну, простите, пожалуйста. День сегодня сумасшедший. И, между прочим, удачный, довольно-таки.
- Удачный. Чтобы ты понимал в удаче, - продолжал ворчать, немного успокаиваясь обиженный в самых лучших чувствах мореход, - Ладно. За то, что меня в яхт-клубе сегодня как адмирала облизывали… хи-хи… разрешу тебе с собой прокатиться. Обещал ведь!
- Правда? Ура! Спасибо, Степан Андреевич! Век помнить буду!
- Не булькает, спасибо твое. Беги вон к матросику, пускай трап уберет. И швартовы отдаст. Беги, давай!
Я пулей метнулся к синеющему неподалеку помощнику.
Оказывается, Гришко - человек!
Не ожидал.
* * *
Ровно и монотонно стучал дизель.
Яхта, ныряя с волны на волну, ходко шла вдоль берега в восточном направлении. Изредка сквозь разрывы в тучах мелькало ползущее к горизонту солнце. Закат пылал пунцово-красным.
Гришко с важным видом крутил штурвал, высокомерно посматривая в мою сторону.
- А куда мы идем, Степан Андреевич? - перекрикивая шум ветра и волн, громко спросил я, - Далеко?
- К Фиоленту. Может чуть дальше. Как движок себя вести будет. А ну, метнись в машину, глянь, не сильно это старье трясет?
Я спустился в люк в громыхающую каморку.
Воистину, адова обитель! Старенький Зульцер в работающем состоянии - жуткая вещь. Трясет, конечно. От вибрации рифлёные пайолы ходуном ходят под ногами. Резво скачут в железной скобе запасные емкости с маслом. Мерцает свет в зарешеченном светильнике. Вокруг светлого пятна - сизое марево просочившегося выхлопа. И грохот невыносимый!
Скорее наружу!
- Ну, как там? Не взорвется?
- Нормально. Порулить дадите?
- Наказан! Рядом постой. Только ласты сначала убери под банку.
- Степан Андреевич! А можно на камбуз? Маковой росинки во рту с утра не было.
- Можно. Иди, заправься. Холодильник там, увидишь.
В пассажирском отсеке шума значительно меньше, хотя вибрация чувствуется и здесь. И качка. Самая неприятная - килевая. С носа на корму, и обратно.
Что-то есть перехотелось.
Я вдруг почувствовал, как чертовски устал за день. Укатали Сивку крутые горки. Заглянув в каюту, я, даже не думая, направился к койке и растянулся на ней.
Блаженство!
Хотя… Ой! Не совсем.
Лежать оказалось неприятно. При очередном нырке судна носом под волну, желудок болезненно сжался и подпрыгнул к горлу. Я просто посидел некоторое время, пытаясь расслабиться и просто отдохнуть.
Нет! Лучше на воздух.
Ого! Берег еле виднеется вдали набегающих сумерек.
- Ну что, аппетита нет? - Гришко ехидно посмеивается, - Паршивенький из тебя мореход. И чего с тобой так Сан-Саныч носится? Не понимаю.
- Главное, чтобы он понимал, - теперь я начинаю ворчать, - Мы сегодня, между прочим, главный источник "Обруча" прикрыли. Общими усилиями.
Скромничаю, конечно. И еще я понимаю, что языком треплю не совсем я, а усталый и голодный семилетний мальчишка. Которому сейчас нужна поддержка. Хотя бы эмоциональная.
- "Обруча"? - переспрашивает Гришко, двигая штурвалом яхту все правее и правее от берега, - а это кто?
- Инспекторша, - не успеваю я удержать разболтавшегося мальчишку внутри себя, - толстая и гадкая. Которая людей детьми шантажировала.
- Инспекторша? Не знаю, кто такая. Это ваши дела.
Я замер. "Не знаю, кто такая…" - он действительно так сказал?
Было такое ощущение, словно в мозгу догорает бикфордов шнур. Еще мгновение… еще чуть-чуть…и…
…Вот!
Невероятное озарение окатило меня ледяной лавиной. Вопиющая очевидность сдавила мозг отрезвляющей хваткой. Я растерянно оглянулся кругом. Справа за спиной сквозь нагромождение туч остро блеснул луч заходящего солнца. Вонзился в море, оставив на далеких волнах искрящуюся красным, зовущую к себе дорожку. Незамысловатую и простую. Как все гениальное…
Все просто!
Я словно сомнамбула перебрался вперед и уселся на лавочку. Поднял голову, вглядываясь в темнеющую высь. Силы возвращались. Болтливый мальчишка уходил на второй план в глубине сознания.
Он свое дело сделал.
Зачем то я представил себе там, в густеющей синевой выси летящий воздушный шар. А в его корзине - человека, который держит над бездной зажатую двумя пальцами игральную карту.
Кусочек глянцевого картона мнется, трепещет на ветру, норовит выскочить и…вдруг срывается вниз. Он носится и кружится в воздушных потоках, то плавно скользя в сторону, то рывком снова взлетая кверху.
Его полет не похож на падение. Это безумный танец, повторяющий по своей непредсказуемости непостижимые изгибы человеческой судьбы. Куда его занесет очередной порыв ветра? Пролетающая рядом птица с опаской шарахается в сторону от необычного попутчика. Угрожающе гудят высоковольтные провода, способные в долю секунды превратить в прах отчаянного путешественника. А карта проскальзывает между ними и несется к земле.
А там, в последний раз описав головокружительный пируэт, плавно опускается на самую верхушку… КАРТОЧНОГО ДОМИКА.
Красиво? Завораживающая картина! Абсолютно нереальная, но…
… все равно бывает. Как сейчас, например…
И что с этим делать?
Решение блеснуло в голове как вспышка. Дикое, чудовищное, но… думать уже было некогда…
Я рывком поднялся.
- Гляну, что там, в машинном отделении, - бросаю на ходу, - трясет чего-то…
- Ласты чего не убрал? - несется мне в спину и тонет в грохоте двигателя.
Так! Сначала - масло. Не любят дизеля когда маслице попадает им в камеру сгорания. Все равно, как бензина в огонь плеснуть. Вытаскиваю из зажима канистру, откручиваю крышку и обильно поливаю лязгающего монстра. Сюда, на головку побольше. Воздухозаборник, весь в свищах, сюда тоже. Где тут масляный вентиль? До упора!
Теперь, основное - ослабить нагрузку. Аварийное сцепление с гребным валом. Ага, здесь. Длинный рычаг с красной ручкой. Стоит на предохранительном фиксаторе. Отжимаю фиксатор, ломая ногти. Что-нибудь нужно жесткое! Ага! Пластина какая-то под ногами. Немного отжимаю рычаг и вгоняю пластину в зазор под тягой.
Черт! Теперь рычаг не становится на место. А сразу отпускать сцепление нельзя. Оглядываюсь вокруг. Проволока. Тянусь. Есть! Прикручиваю рычаг к ближайшей трубе.
Вроде, все.
Тряски заметно прибавилось. И копоти. С чавканьем проскальзывают диски сцепления. Наверх!
- Ну, чего там? - обеспокоенно спрашивает Гришко, - лязгало чего-то.
- Ерунда, - говорю, - пайёлина из пазов выскочила, об станину билась. Всунул на место.
- А! Молодец. Ласты убери. Сколько говорить-то.
Я не торопясь иду по палубе за ластами, поднимаю свои "рыбьи ноги" и возвращаюсь к рубке.
Облокотившись задом о поручни, внимательно рассматриваю капитана.
- Ты чего, Витёк, - косится он на меня, - опять проголодался?
- Да, нет, Степан Андреевич, - говорю я, задумчиво шлепая ластами друг о друга, - просто спросить хочу, а когда вы меня будете…
…убивать?
Глава 35
Это была бубновая дама.
Я о той самой воображаемой карте, которая так удачно легла финальным завершением на карточное творение сумасшедшего архитектора. Розовощекая дива с лентами в светлых волосах и розой в изящных пальчиках. Вот только, толстовата изрядно, и одета в голубую форменную рубашку с мятыми погонами старшего лейтенанта милиции.
Дамой оказалась инспекторша. И как всякая любая другая дама, она не была старшей в колоде.
Старшим был король. И я понял, кто это.
Гришко, будучи старшим оперуполномоченным Государственной безопасности по долгу службы не мог не общаться с инспектором по делам несовершеннолетних в районе, который был за ним закреплен. Капитан врал, что не знает должностное лицо, в руках которого находилась немаловажная для КГБ информация о трудных подростках. Нонсенс.
Второй нонсенс - его появление в сквере на площади Пирогова в час, когда у инспекторши установлен контакт для непредвиденных встреч. Я думал, что Гришко подключили к нашей группе для наблюдения за инспекторшей. До последнего момента.
До тех пор, пока Гришко не произнес: "…Не знаю. Это ваши дела".
И тогда капризная карта, пролетев сотни метров в безумном полете, точно легла на нужное место.
"Это ваши дела" - значит, не ставилась ему задача следить за женщиной-оборотнем. Это я сам ошибочно додумал. Совпадение тоже маловероятно. И время, и место - вероятность случайности исчезающе мала.
Следовательно…
…Он шел к ней на контакт.
Он торопился предупредить ее и сделал это. В итоге, на следующий день инспекторша в парке не появилась. Король подстраховал свою даму от неприятностей. И пытался подстраховаться сам, уверяя меня, что не знает никаких женщин-инспекторш.
Он перестарался. "Минус" на "минус" дает…
…В данном случае, к сожалению, не "плюс".
Крест! Кому-то в ноги. Мы, на минуточку - в открытом море. На яхте. Один на один. И наши весовые категории вопиюще не соответствуют друг другу…
Я продолжал хлопать ластами одна о другую, разглядывая соперника. Если он бросится на меня, я просто сигану в воду. С ластами выплыву. Или нет,… но это пока меня мало заботило. Множество других, ничего не значащих по отдельности мелочей, нюансов и совпадений заканчивали свой хаотичный полет и ровненько складывались в понятную картину.
Вот Гришко появляется на месте гибели Румына. Случайно? Выходит, что нет. Был поблизости. Вот он толчется в краеведческом музее. Связь с Галиной? Скорее всего. Ровненько легло. А вот он отдает мне ключи от яхты, чтобы я передал их Михалычу. Который к тому времени будет уже мертв. А мы найдем улики против Ричарда. Хитро! Вот так и тасовалась колода, прямо у нас под носом…
А лживый король в это время хранил молчание, невозмутимо покручивая штурвал. Может быть, чуть-чуть порывистей обычного. На самую малость, если присмотреться. И в мою сторону, почему то король свою голову поворачивать стеснялись-с.
И главное - не переспросил, не возразил, не возмутился. Просто отмалчивался. Будто не услышал мой последний вопрос…
Все ты услышал! А сейчас, я думаю, не стоит тебе с романтичным видом вслушиваться в шорох волн, свист ветра и… особенно в нарастающий шум двигателя, опасно набирающего неконтролируемые обороты.
Слушай лучше меня.
- Значит, не хотите отвечать? Ладно. Тогда, говорить буду я.
Блин! А что говорить-то? Попытаться расколоть? Зачем? Чтобы исключить возможность ошибки? Пожалуй,… хотя, какая тут ошибка? Лично мне - предельно все ясно. Расскажу-ка я тебе то, что ты сам прекрасно знаешь!
- Неприятности у вас начались после сообщения из школы, - начинаю размеренным тоном излагать свою версию, - От завуча. Будто, появился в школе удивительный ребенок. С признаками диссоциативного расстройства личности. Который, к тому же, знает в международной политике то, что ему знать не положено. Наверняка вы пропустили бы это сообщение мимо ушей, но этим же вечером в гаражах сгорает ваш спец-схрон. И по странному совпадению мальчик живет в одном дворе с Данилой! Ваш агент начинает паниковать, возникает риск провала, и вы его зачищаете. Не сами, разумеется. Через старого уголовника. Через "Чистого". Говорящая кличка, не правда ли? Только настоящее "погоняло" у него - "Дымок". Блатные окрестили его так за то, что во время убийства он кайфует, как наркоман. "Чистый" - это позывной, который дали ему вы!
Первый косой взгляд в мою сторону. И снова - ни слова в ответ. Хотя видно, что слушает очень внимательно. Ну, слушай дальше…
- Совпадения кажутся вам не особо приятными, поэтому вы решаете лично взглянуть на непонятного школьника. Мне тогда еще показалось странным, что мною интересуются из такого крупного калибра. Целый капитан! Старший опер уполномоченный! Не многовато ли?
Яхта не очень удачно приняла волну на форштевень и рыскнула в сторону. Гришко заложил штурвал вправо, поддал газу. Двигатель болезненно рявкнул, вибрация усилилась, и мой безмолвствующий собеседник недоуменно оглянулся на люк в машинное отделение.
Ох, не стоило бы тебе сейчас отвлекаться!
- Да что я на "Вы", да на "Вы"? Свои люди! Ты! Знаешь ли ты, урод, когда совершил свою главную ошибку в жизни?
Гришко кривится. В багровых отсветах заходящего солнца его лицо без маски добродушного весельчака выглядит жутковато.
- Тогда, когда отвез меня в контору! На шикарной черной автомашине, с ветерком. Наверное, подумал, что это подстава? Да? От своих же собственных коллег по конторе? И поспешил выполнить непонятный каприз вздорного мальчишки. И что вышло? А вышло, что на следующий день этот мальчишка появляется в милиции у второго твоего агента. Да еще в момент начала вербовки офицера-летчика! Через его сынка, Родиона. Ваша сеть ведь так вербовала агентов? Через детей? В плане морально-дисциплинарного воздействия на трудновоспитуемых? Хорошо устроились!
Яхта снова рыскнула. Потянуло запахом горелого масла.
- А когда твоя инспекторша увидела меня на квартире у мичмана, ты так перепугался, что сдуру дал команду на мою зачистку! Уж больно неожиданными показались тебе рыскания малолетнего вундеркинда. Не так ли? Ваш карточный домик опасно зашатался.
Гришко заложил излишне резкий вираж влево, пытаясь уйти от лобовой встречи с особо крупной волной. Я уцепился за поручни, чуть не выронив ласты. Из машинного отделения отчетливо пслышался хрип горящих дисков сцепления. Движок терял нагрузку и ускорялся. Но капитан этого не слышал. Он чутко внимал каждому моему слову.
Заговаривать. Как можно дольше его заговаривать!
- Зачистка провалилась. А чистильщик оборвал связь с твоей милой дамой самым простым путем. Ударом в сердце связника. Откуда он знал, что пользуясь своими служебными возможностями, ты легко сможешь на него выйти и повторно озадачить? На туже самую цель. Через туристическую станцию, где ты узнал о маршруте.
Внимательно на меня смотрит. Что-то в этом месте я партачу. Какие-то детали не состыковываются. Опустим.
- Зачистка снова провалилась. С треском. На бис. С гибелью чистильщика и…курьера. Сеть практически рухнула. Ты чувствуешь, как сжимается кольцо, и пускаешь нас на ложный след. Это ты убил Михалыча! Спецядом. И подкинул кассету. Да так, что подозрение сразу упало на бестолкового американца. Все равно он под колпаком. Тем более, под твоим!
Что это? Улыбается? Радуется, что всех нас так ловко провел?
- А пока мы роем носом землю, ты набиваешь яхту продуктами, топливом и сам назначаешь неплановый регламент. Чтобы навсегда проститься с негостеприимной Родиной. Ты ведь для этого сегодня ходил к Пятому? Сказал, что нужны дополнительные ходовые испытания? Так? Говоришь, к Фиоленту идем? А не в Турцию, случайно?
И тут меня осеняет. Еще один червонец в кассу!
- Бонц!
Гришко непроизвольно вздрагивает.
- Ты ведешь яхту к месту эвакуации Бонц! Вот оно что! Так вот - должен тебя расстроить. Состоялась уже эвакуация. Только не в Турцию. А на тот свет. Погибла Бонц. Упала со скалы и разбилась. Так что, зря прогулялись…
Ну, вот. Все и сошлось. Капитан уже не глядит вперед и не изображает глухонемого. Он пристально смотрит на меня. Очень нехорошо смотрит.
- Врешь, - медленно сквозь зубы произносит он.
Что и требовалось доказать.
- Может быть, и вру. А ты проверь!
- Умный? - Гришко многозначительно разглядывает меня, - Как говорится…ммм… Раз такой умный, почему не богатый?
Ну, слава богу! Голос прорезался.