- Вот именно поэтому мне придётся доверить вам подбор кадров, - вздохнул Гурьев. - Каждому всё с самого начала объяснять – даже моего терпения на это не хватит. Объяснять, через понятную настороженность продираясь? После вас, Вадим Викентьевич, я, разумеется, с каждым побеседую. И плотно. Но после, а не вместо. И будьте готовы к тому, что не все ваши кандидаты пройдут отбор. Что же касается молодости… Мы с вами, господин капитан – как снаряды. Только я позже изготовлен. Вот и вся разница.
- Ну, не уверен, - покачал головой Осоргин. - Насчёт снарядов – это интересно. Но вот калибр-то у вас, Яков Кириллыч… Поболе будет.
- Даже не калибр, - задумчиво произнёс Гурьев. - Не калибр, скорее, начинка.
- Шимоза, - усмехнулся Осоргин. - Не то, что во мне, - дымный порох, да ещё и отсыревший, к тому же.
- Высушим, Вадим Викентьевич, - широко улыбнулся Гурьев. - Да не в этом дело.
- А в чём же?
- На самом деле я во многом не понимаю ваше поколение, Вадим Викентьевич. И с ужасом думаю иногда, что было бы, останься отец в живых. Я ведь не идеализирую прошлое, в отличие от многих из вас. Хотя у меня-то как раз имеются для этого все основания.
- Вы полагаете, мы его идеализируем? Прошлое?
- Конечно, Вадим Викентьевич. Без всякого сомнения. Таково свойство человеческой памяти. А ведь каратели Ренненкампф и Меллер-Закомельский, и девятое января, и пожары на Пресне, и быдло-солдатики, посылаемые толпами под пулемёты, - всё это тоже наше прошлое. Очень не хочется об этом помнить. Совершенно не хочется. А надо.
- Тогда зачем?!
- Затем, что Большевизия-Коминтерния, желающая растоптать весь мир – не Россия. Россия не была ни сказочным берендеевым царством, ни священной державой народа-богоносца. И безобразий было выше головы, и скотства хватало, и система, в самом деле, прогнила, и династия выдохлась окончательно, и тысяча ещё может быть названо причин. Но при всём этом – курс на мировую революцию мне нравится куда меньше. То есть совсем не нравится. Это всё портит. Что бы ни говорили – Россия всё же была живая страна, не идеальная, но живая. А не механическая орда, надвигающаяся на человечество. Вот затем. Чтобы не вляпаться снова.
- На что вы надеетесь, Яков Кириллыч?
- На то, что ещё не поздно. Что есть ещё шанс. Пусть последний, но есть.
- Шанс? - переспросил Осоргин. И покачал головой: – Шанс.
- Я знаю, как нелегко в это поверить. Просто очень многое изменилось.
- Давно ли?
- Не слишком. Но изменилось очень сильно. И будет меняться дальше. Мы только чуть-чуть подтолкнём. Направим процесс.
В конце-то концов, подумал моряк. Заниматься своим делом – или вертеть баранку, к которой так и не привык по-настоящему? День за год. Почему мне так нравится этот мальчишка, прах меня побери?! Мальчишка? О-о, нет. Не мальчишка. Всё, что угодно. Только не это.
- Мы сделаем вот что, Вадим Викентьевич, - продолжил Гурьев. - Я не собираюсь ни пирамид выстраивать, ни пудрить мозги, - ни вам, ни кому-либо другому. Вы лицензию таксиста имеете?
- Нет.
- Я куплю вам лицензию и таксомотор. Он будет полностью и безраздельно ваш, вот совершенно. И в любую минуту, как только вам окажется со мной не по пути, вы вернётесь к прежней жизни. Мне кажется, так будет достаточно честно. Согласны?
- Согласен. В излишнее благородство играть не стану, опыт не тот. Тем более, что выкуп вы сами назначили. Так что – на том и порешим.
- Ну и прекрасно, - Гурьев снова разлил спиртное по рюмкам.
- Хорошо. К делу, - кивнул Осоргин. - Сколько всё-таки человек, поточнее?
- Не более двух отделений. Плюс резерв и штаб. Итого – тридцать человек максимум. Большим количеством нам и руководить пока не под силу, и может вызвать ненужные кривотолки и слухи. И размещать людей надо, и довольствие организовать, и средства потребуются.
- Вот мы и подошли к следующему вопросу, - усмехнулся Осоргин.
По движению, которым моряк достал и закурил новую папиросу, Гурьев понял, в каком волнении тот пребывает. Он кивнул:
- Разумеется. Прошу к столу, господин капитан.
Несколько картинным, рассчитанным на эффект жестом, Гурьев вынул из кармана бархатный мешочек и высыпал его содержимое перед Осоргиным. Моряк непроизвольно отшатнулся, едва удержавшись на стуле.
В этой кучке не было ни одного алмаза весом менее чем в пять каратов. А были и тяжелее. И несколько штук, тянувших, пожалуй, на добрый десяток.
- О… Однако, - хрипло проговорил Осоргин через некоторое время, не обращая внимания на потухшую в его пальцах папиросу. - Позволите?
Гурьев кивнул утвердительно. Осоргин протянул руку, потрогал кристаллы. Взял один, покрупнее, посмотрел зачем-то на свет.
- И какова же… стоимость? Хотя бы примерно?
- Думаю, около миллиона фунтов.
- Надеюсь, вы не храните это… здесь?!
- Ну, разумеется. Это не всё, Вадим Викентьевич. Это нам на булавки.
- Откуда?!
- Я объясню. Позже. А пока – обсудим наши краткосрочные планы.
Лондон. Апрель 1934 г
Рэйчел не покидало стойкое ощущение, что Гурьев проводит с Тэдди едва ли не больше времени, чем с ней. Ну, не меньше, - это уж точно. И учит его этим странным, не похожим ни на какую борьбу или бокс приёмам. И прыгать через скакалочку. Бог мой, а это ещё зачем?! И Тэдди. Он так изменился, подумала Рэйчел. Совершенно переменился. Просто сокровище, а не ребёнок. А всё это Джейк. У него просто настоящий талант. И Тэдди в него влюблён. Только и слышно – Джейк, Джейк, Джейк сказал, Джейк знает, Джейк может! А я?! Нет, я не могу. Я просто устала. Я так ужасно устала! Он такой великан. И это кольцо – он что, забыл, зачем приехал, о чём меня просил?! Он целыми днями пропадает с Тэдди и со мной. Нет, не может быть. Это же просто немыслимо. Ведь он… И цветы. Всё время цветы. Это же безумные деньги, - такие цветы. Сколько у него денег, - печатает он их, что ли?! Господи Боже, что за человек?! Интересно, что это он придумывает последнее время? Он что-то придумывает, я же вижу! Что это может быть? Литература по банковскому делу… Впервые после обустройства нанеся Гурьеву визит, Рэйчел была потрясена зрелищем огромного рабочего стола и количеством развешанных по стенам в идеальном порядке каких-то пилочек, ножниц и щипчиков, не только назначения, но и названия которых Рэйчел даже не представляла себе. Что замыслил этот ненормальный, чёрт возьми?!
Гурьев удивился и встревожился одновременно – Рэйчел сама распахнула перед ним дверь.
- Что-нибудь случилось?
- Нет. Джарвис занят в саду, а остальную прислугу я отпустила на уик-энд. Я иногда делаю это, когда нет ничего срочного. Что?
- У старины Джарвиса не бывает уик-эндов?
- Немыслимо, - вздохнула Рэйчел. - Вы не знаете Джарвиса.
- Зато догадываюсь.
- Ничего страшного. Он…
Только сейчас Рэйчел посмотрела на улицу. Увидев новенький "Ягуар" и шофёра, чем-то на Гурьева неуловимо похожего, она опешила:
- Это…
- Это наш экипаж, Рэйчел, - весело сказал Гурьев.
- Наш?! Вы с ума сошли!
- А мне нравится, - Гурьев отчаянно улыбнулся. - Вы не пригласите меня войти?
- Входите, чудовище, - вздохнула Рэйчел, и, улыбнувшись Осоргину, пропустила Гурьева внутрь особняка. Закрыв за ним тяжёлую створку двери, Рэйчел свела брови к переносице: – Это же давешний таксист, я его узнала. Где вы его выкопали?!
- В такси, - Гурьев слегка наклонил голову набок.
- Это ведь не просто шофёр?!
- Нет. Далеко не просто.
- Это я поняла, - Глаза Рэйчел вдруг расширились от внезапно осенившей её догадки: – Он… русский?!
- Конечно.
- Стоит вас только на один день оставить без присмотра! Что вы задумали?! Признавайтесь!
- Пока ещё не время, Рэйчел, - произнёс Гурьев. - Но обещаю рассказать, как только план окончательно созреет вот здесь, - и он постучал себя пальцем по лбу. - Мы остановились на персоне вашего дворецкого.
- Джарвис – на редкость консервативный малый, Джейк. И он лучший дворецкий из тех, кого я знаю. Сейчас таких, как Джарвис, уже невозможно отыскать даже за очень значительные деньги.
- Превосходно, - кивнул Гурьев. - В таком случае, я за вас совершенно спокоен. Да, кстати. У меня есть вопрос.
- Я слушаю.
- Я посмотрел счёт. Почему вы не включили туда расходы на Мероув Парк? Ведь это очень большие расходы.
- Вот ещё, - Рэйчел вспыхнула. - Никогда не собиралась… Откуда вы знаете?!
- Рэйчел. Пожалуйста. Почему?
- Потому что поместье принадлежит Тэдди.
- Вы его выкупили у банка?
- Да, - чуть поколебавшись, подтвердила Рэйчел. - Джейк, это…
- Долгая история. Я знаю. Зачем вы это сделали? Это наверняка поглотило все сбережения, сделанные вами с таким трудом.
- Оно принадлежит Тэдди, Джейк, - упрямо наклонила голову Рэйчел. - Кроме того, я, как вам хорошо известно, немножечко русская, и вы сами говорили, что сумасбродство у нас в крови.
- Брукс помогал вам? Оформление, подставной покупатель?
- Откуда… Да.
- Отлично. Старина Брукс знает своё дело, это мне нравится. Оно сильно запущено? Только откровенно.
- Оно никогда не походило на Версаль. Почему вы спрашиваете?
- Сдайте мне его в аренду. До совершеннолетия Тэдди, пока он не решит, что с ним делать.
- Зачем?!
- Я вам потом расскажу. Мне нужно.
- Вы определённо сумасшедший.
- Не больше вашего.
- А-а, вы хотите таким образом…
- Я хочу таким образом убить сразу нескольких зайцев, Рэйчел. Сократить ваши расходы и…
- Увеличить свои.
- Рэйчел, пожалуйста. Я вам говорил, что не стеснён в средствах.
- Прекратите присылать цветы. Тэдди смотрит на меня такими глазами!
- Какими?
- Чёрт вас побери, Джейк! Вы что, не понимаете?!
- Если вам не нравится, я велю больше этого не делать, - вежливо и стеклянно улыбнулся Гурьев.
- Джейк, - Рэйчел дотронулась до его руки. - Боже, Джейк. Разве дело в этом? Просто это так…
- Мне казалось, что вам нравится, - Гурьев посмотрел поверх её головы. - Простите.
- Джейк, перестаньте так щуриться. Это, наконец, немыслимо. Мне нравится, но…
- Нет никаких "но", Рэйчел, - Гурьев вздохнул. - Вы очень устали, я знаю. Вы столько делаете для меня, что я чувствую себя обязанным хоть как-то отблагодарить вас.
- Но вы же платите мне за мои услуги, - Рэйчел состроила удивлённую гримаску. Это стоило ей немалых усилий, и она почти возненавидела себя за эту непростительную, невозможную слабость. - Какая ещё благодарность?
- Самая обыкновенная, Рэйчел. Человеческая. Разве то, как вы это делаете, можно оценить деньгами?
- Послушайте, Джейк. Я хотела бы раз и навсегда…
- Не бывает раз и навсегда, Рэйчел. Есть только здесь и сейчас.
Ах, вот как, подумала Рэйчел. Вот ты какой. Ну, что ж. Она отвернулась. А когда вновь повернулась и посмотрела на Гурьева, на её губах уже сияла улыбка:
- Мы говорили об аренде поместья, не так ли?
- Да, - он тоже с удовольствием сменил тему.
И, заметив это, - хотя он и очень старается, бедняжка, чтобы я не заметила, подумала Рэйчел, - она забеспокоилась опять. Только бы он не заметил, мысленно взмолилась она.
- Вы хотите это как-то оформить?
- Не знаю. Как вы скажете. Я хочу поехать туда и взглянуть.
- Когда?
- Да хоть прямо сейчас.
- Но оно… Оно довольно запущено.
- Это не имеет большого значения. К тому же, меня это, как вы уже знаете, нисколько не беспокоит.
- Почему?
- Потому что я в любом случае собирался привести его в порядок по своему вкусу.
- Вот как.
- Так что? Едем?
- Сейчас?!
- А что в этом такого? Автомобиль к нашим услугам.
- На каких условиях вы его наняли?
- Автомобиль я купил.
- Я поняла. Не трудитесь объяснять. Надеюсь, вы не замыслили ничего противозаконного.
- Ничего, что могло бы поставить вас в затруднительное положение, Рэйчел, - без улыбки проговорил Гурьев. - Так как? Едем? А где Тэдди?
- Тэдди? Зачем вам вдруг понадобился Тэдди?!
- Это же автомобиль, Рэйчел. Неужели вы не понимаете?
- Вы хотите взять его с собой?! Но у него занятия!
- К чёрту занятия, Рэйчел, - усмехнулся Гурьев. - Он успеет засохнуть над книжками. Ему сейчас нужен ветер, который в лицо, а не грамматика с математикой.
- Вы… вы! Джарвис! Отпустите учителя и позовите, будьте так любезны, милорда Роуэрика. - Рэйчел посмотрела на Гурьева сердито: – И перестаньте сейчас же так немыслимо улыбаться. Если я признаю вашу правоту в данном конкретном случае, это ровным счётом ничего не значит, - Рэйчел вскинула подбородок. - То есть, это означает – вы правы в данном конкретном случае, и ничего больше. Вот.
Да что же это такое, подумал Гурьев. Господи. Рэйчел.
Мальчик появился на зов.
- Мы едем в Мероув Парк, - сказал, поздоровавшись, Гурьев. - На автомобиле. Ты предпочитаешь на заднем диване вместе с леди Рэйчел или на переднем с шофёром?
- Конечно, на переднем, - снисходительно улыбнулся Тэдди. - Это вы садитесь назад и воркуйте, а я поеду впереди!
Рэйчел беспомощно посмотрела на Гурьева:
- Ну? Что я вам говорила? Это всё ваши букеты!
Гурьев виновато потупился и ковырнул носком ботинка паркет. Это получилось у него так комично, что оба – и Рэйчел, и Тэдди, - засмеялись. А ему только того и надо было.
Они вышли к машине. Гурьев, сама любезность, перезнакомил присутствующих. А Рэйчел, не сумев понять, что означает взгляд Осоргина, чуть заметно нахмурилась.
Зато Тэдди был совершенно счастлив. Полностью предоставив Рэйчел и Гурьева друг другу, он уселся на переднее сиденье и засыпал Осоргина градом вопросов, касающихся автомобилей вообще и этого "Ягуара" в частности. Он сиял так, что Рэйчел, украдкой вздохнув, поняла, как правильно поступил Гурьев, взяв мальчика с собой. Это просто немыслимо, подумала она. Что за человек, что за человек! Да что же это такое?!
Даже по хорошей дороге и с приличной скоростью, - не меньше двадцати миль в час – до Мероув Парк было часа два езды, если не больше. Гурьев, посмотрев на Рэйчел, улыбнулся и закрутил ручку привода стекла, отделяющего переднюю часть автомобиля от задней:
- Ваш выстрел. Леди Рэйчел.
- Как вы это угадываете?!
- Долгая история. Давайте.
- Я давно хотела спросить вас, Джейк. Вы почему всё время расплачиваетесь наличными?
- Потому что русские предпочитают настоящие деньги, - кажется, пикироваться с Рэйчел доставляло ему истинное удовольствие.
- Это нерационально и опасно.
- Просто немыслимо. Вы абсолютно правы, как всегда. Леди Рэйчел.
- Это действительно немыслимо. А вы просто несносны, - она негодующе собрала аккуратные брови над переносицей. - Сколько вам лет, Джейк?
- Двадцать четыре.
О, Боже, в панике подумала Рэйчел, он же моложе меня на два года! Не может быть! Ах, да что же это творится со мной такое?!
- Вот и перестаньте разговаривать со мной, как с девочкой.
- Мой учитель всегда говорил: ты не выше и не больше. Ты длиннее и тяжелее. Так и в этом случае. При чём тут годы, Рэйчел?
- Конечно. Вы правы. Как и ваш учитель.
- Что с вами?
- Ничего.
- Леди Рэйчел, - Гурьев посмотрел на неё и укоризненно покачал головой. - Леди Рэйчел.
- Я настаиваю, чтобы вы положили в банк ваши деньги. Если они ещё у вас остались.
- Не делайте вид, что вас это беспокоит, леди Рэйчел.
Нет, меня это действительно не беспокоит, подумала Рэйчел. Мне действительно всё равно, есть ли у тебя деньги, Джейк. И если да, то откуда они, а если нет, то как ты собираешься добывать их впоследствии. Потому что мне всё равно.
- И, тем не менее. Вы что же, так никогда и не расскажете мне, откуда у вас деньги?
- Ну, это совсем легко, леди Рэйчел. Если необходимо – и когда необходимо, - люди дают мне деньги. Сколько требуется.
- Какая прелесть. Вы неподражаемы, Джейк. Что значит – "дают"?!
- Очень просто. Буквально накануне нашего с вами знакомства мне срочно понадобились деньги, довольно много. Один богатый американец сицилийского происхождения, чьи взаимоотношения с американской Фемидой сделались особенно напряжёнными накануне нашего с ним знакомства, дал их мне. Я объяснил ему, что он тем самым спасёт свою душу. И вы знаете – он поверил. И тут же выдал мне просимую сумму.
- Сицилиец?! О, Боже. Вы что же, предстали перед ним в кардинальской мантии?!
- Вроде того, - Гурьев чуть заметно улыбнулся, увидев картинку, нарисованную воображением Рэйчел.
- Погодите, Джейк! Вы что?! Вы… Гангстеры?! Какие у вас отношения с итальянскими гангстерами из Америки?!
- Да никаких, леди Рэйчел. Абсолютно никаких. Не думаю, что они горят желанием снова со мной встретиться.
- Вы… ограбили… гангстеров?!? - еле слышно проговорила Рэйчел.
- Господь с вами, леди Рэйчел, - изумлённо посмотрел на неё Гурьев. - Да как вам в голову могло такое прийти?! Я полагал, ваша фантазия куда раскованнее, - он укоризненно вздохнул.
- Прекратите это представление, - Рэйчел отодвинулась к двери. - Я спрашиваю более чем серьёзно.
- А я более чем серьёзно отвечаю, - Рэйчел вздрогнула, услышав металлический лязг в его голосе. - Нужные мне инструменты – а деньги не более, чем инструмент – я беру, когда нужно. Поверьте, я умею объяснять, что мне нужно, почему и зачем. Всё равно кому.
- Не сомневаюсь, - после некоторой паузы, поёжившись, задумчиво проговорила Рэйчел. - Почему-то я совершенно, ни капельки в этом не сомневаюсь. Тем более, по-моему, стоит положить их в банк.
- Ну, разумеется, они и лежат в банке, леди Рэйчел. Правда, не в Англии и далеко не все. Потому что единственный банк, которому я доверю все мои деньги, леди Рэйчел, - это мой собственный.
Её словно током пронзило:
- Так вот оно что! Вы сумасшедший. Вы понимаете хоть что-нибудь в банковском деле?!
- Мне не нужно понимать ничего конкретного, - он пожал плечами. - Для этого существуют технические сотрудники, - Гурьев посмотрел на Рэйчел и улыбнулся: – вы проницательны, леди Рэйчел.
- Ну, знаете ли, - фыркнула она. - Такие намёки может не уловить только законченная дура. Но я не понимаю…
- Давайте переживать неприятности по мере их поступления, леди Рэйчел.
- А что же, они, по-вашему, ещё не наступили?!
- Отнюдь.
- Конечно. Вы собираетесь приплести сюда Оскара… Неужели?! Джейк, как вы можете! Зачем это вам?!
- Вы удивительно, просто потрясающе проницательны, леди Рэйчел, - Гурьев посмотрел в окно.
Опять отворачивается, грустно подумала Рэйчел. Не хочет, чтобы я видела его глаза. А я хочу, я хочу видеть твои глаза, Джейк. Пожалуйста, не отворачивайся от меня, Джейк!
- Всё-таки, на что вам поместье?
- Я объясню. Но позже, не сейчас.
Ты умница, леди Рэйчел, подумал Гурьев. Ты чудо. Но самого главного ты, к счастью, не понимаешь. И это радует. Потому что вряд ли моя идея придётся тебе по вкусу, леди Рэйчел. Но мне наплевать. Потому что я болен – тобой, Рэйчел. И мне нужно куда-то девать всё то, что сжигает меня изнутри.