– Я тебя понимаю. Когда особняк переделывали под пансион и делили перегородками на клетушки, стены просто заколотили сверху досками и оштукатурили. Можешь себе представить? Нет, ты только посмотри, какие тут были стенные панели! Вот, – Деннис потянул за угол штукатурной плиты, и она отвалилась. На пол посыпались куски известки, гипса, какие-то гвозди и клочья бумаги. Открывшаяся их взгляду подлинная стена имела жалкий вид: деревянные панели сохранились лишь местами, в штукатурке зияли дыры, но Сара смогла представить себе, как выглядели эти стены, когда были еще новыми.
Ее внимание привлекли обрывки бумаги на полу. Сара нагнулась и подобрала их. Привычка. Глупость, конечно, – от этого здесь намного чище не станет, но привычка есть привычка, она как компьютерная программа, которая загружается сама. Сара взглянула на бумажки – пожелтевшую газетную вырезку и обрывок писчей бумаги, на котором были от руки написаны столбиком какие-то даты.
– Что это? – Деннис отряхнул руки и подошел к Саре.
– Да так, мусор. Похоже, кто-то приготовил шпаргалку для экзамена по истории. – Сара прочла заголовок газетной вырезки. – Какая-то заметка из "Денвер Экспресс" за 1892 год. – Передав рукописный листок Деннису, она пробежала заметку.
– Перестрелка, – сообщила она. – Два ковбоя на Лаример-стрит. Никого из них даже не задело, но был убит случайный прохожий. Старик по имени Брейди Куинн.
Сара нахмурилась. Куинн? Где-то она встречала это имя, причем совсем недавно. Оно так и вертелось в ее голове. Ладно, ерунда, рано или поздно само всплывет. Часа в три ночи, например.
– Странная шпаргалка.
– М-м? – Сара взглянула на Денниса. Тот, наморщив лоб, изучал листок. – Ты о чем?
– Смотри. Во-первых, записи сделаны двумя разными почерками. Те, что раньше, – в старинной манере.
– Кто-то начал список, – сказала Сара, – а потом кто-то другой его продолжал.
– А это слово, сверху, – что тут написано? "Биологический"? "Диологический"?
Сара взглянула, куда он указывал.
– "Клиологический". И что-то еще. Дальше смазано, не могу разобрать.
– Спасибо за разъяснение. Может, теперь объяснишь еще, что такое "клиологический"?
Сара пожала плечами.
– Сдаюсь. Никогда раньше такого слова не слышала.
– И записи тоже какие-то странные. Известные исторические события и мелкие эпизоды, все в куче. Выдвижение в президенты Франклина Пирса , избрание Ратерфорда Хейса или назначения в армии, сделанные генералом Уинфилдом Скоттом , – как они могли попасть в один список с убийством Авраама Линкольна или потоплением "Лузитании"? Или… Ого!
– Что? – Сара придвинулась к нему и заглянула через плечо. Деннис показал пальцем, и она прочла: "Бренди Куинн убит".
– Ну да, твой приятель Куинн стоит тут же, в одном ряду с Линкольном и Тедди Рузвельтом. А рядом – "маневр фон Клюка" . Не знаю, что это значит. "1914 год". Должно быть, что-то про первую мировую мировую войну.
– Серьезно? А вот еще: "Фредерик У.Тэйлор – успех примерно в 1900-м". Кто это такой?
Деннис покачал головой.
– Здесь с полдюжины событий, о которых я никогда не слыхал.
– Вот плоды современного образования. Теперь никто не учит тому, что для наших прапрадедов разумелось само собой. Я считаю, все это началось с Томаса Дьюи, когда он выдумал обучать чтению целыми словами. – Сара постучала ногтем по фамилии Дьюи, стоявшей в списке. – Английский – не китайский, его так не выучишь, ничего не выйдет. Неудивительно, что половина детей в стране растут, в сущности, безграмотными. Мои собственные учителя – по крайней мере некоторые – сами были не слишком грамотны.
– Держу пари, что они все-таки имели педагогические дипломы.
Сара фыркнула.
– То есть знали все, что положено, о том, как обучать, кроме одного – самого предмета.
– Когда я был в аспирантуре, один профессор педагогики уверял меня, что это и не обязательно. – Сара недоверчиво взглянула на Денниса, он пожал плечами и добавил: – Честное слово, я это не выдумал.
– Так уж устроены люди. "Если я этого не знаю, значит, это не важно". Спроси любого инженера о правилах стихосложения или любого поэта о сопротивлении материалов, и ты получишь такой же ответ.
В который уже раз Саре подумалось, что у нее-то жизнь сложилась совсем иначе.
Деннис, усмехнувшись, показал на листок.
– Или спроси любого архитектора о факторном анализе. Видишь, здесь внизу, где конец оторван, написано: "Попробовать ортогональный факторный анализ".
– Ортогональный факторный анализ? А, я его проходила в курсе социологии. Это – статистический метод, им выявляют социально-экономические группы в обществе. Каждая группа определяется совокупностью взаимно коррелирующих параметров в п-мерном пространстве. По-моему, этот метод применяют еще и в антропологии.
Деннис посмотрел на нее, подняв бровь.
– Вот как? – Он снова перечитал записи на листке. – Тут против каждого пункта стоит цифра – 1, 2 или 3. Наверное, это и есть три твоих "ортогональных фактора". – Он сложил листок и сунул его в карман рубашки.
– Ладно, попробую разобраться на досуге. Может, и выясню, что все это значит.
По черной лестнице они спустились на первый этаж. На лестнице было темно, под ногами хрустели обломки штукатурки.
– Послушай, – спросил Деннис по дороге, – если образование у нас такое плохое, то почему ты такая умная?
Сара остановилась и посмотрела на его смутный силуэт в полумраке.
– Потому что я не позволила себя обмануть! – резко ответила она. – Все, что мне досталось, приходилось вырывать с боем. Из-за того, что я женщина. Из-за цвета кожи. Я не могла позволить себе роскошь остаться недоучкой!
– Видит Бог, Сара, я не хотел тебя обидеть. Ты же меня знаешь. У меня тоже были… нет, конечно, не такие трудности. Но ведь от богатых бездельников и не ожидают, что они будут особенно стараться.
– Знаю, Деннис. Не твоя вина, что ты родился и белым и богатым.
– Ну, я же попросил прощения. Просто мне кажется, что ты обо всем знаешь намного больше всех, с кем я знаком.
– Бралась за все, но ничему не выучилась, – хмыкнула Сара. – Ты прав, извини, что я на тебя накинулась. – Она отвернулась. – Наверное, у меня чересчур развита шишка любопытства, вот и все.
Но она знала, что так было не всегда. Когда-то ей, как и ее подругам, доставляло удовольствие плыть по течению – и на уроках, и в жизни. Она и в школу-то пошла только потому, что этого требовали закон и ее родители.
– Если не ошибаюсь, это случилось в пятом классе, – Сара провела пальцем по грязным перилам. – Нас повели на экскурсию в Музей науки и промышленности. Это было… ну, в общем, ужасно давно.
Она явственно увидела, как бегала тогда от экспоната к экспонату, широко раскрыв глаза от восторга, – негритянская девчонка из трущоб Чикаго с тугими косичками, едва умеющая читать. В музее были выставлены всевозможные вычислительные машины – от старинных клавишных арифмометров до новейших настольных компьютеров. Там стояла огромная модель сердца, внутрь которой можно войти. Там лежал камень, доставленный с Луны!
– Это было как ледяной душ, – сказала Сара.
Экскурсия потрясла ее, словно разбудила от спячки. Даже сейчас, столько лет спустя, она ощутила дрожь возбуждения, охватившую ее тогда.
– Передо мной открылся огромный потрясающий мир, о котором учителя мне ничего не говорили! Вот почему… – Сара смущенно пожала плечами. – Вот почему я принялась изучать этот мир сама. Я убегала с уроков, чтобы посидеть в публичной библиотеке, а потом в библиотеке Чикагского университета.
Чтобы ее туда пускали, приходилось идти на всевозможные хитрости: никто не верил, что негритянская девчонка приходит сюда читать.
А она читала все подряд. Об африканской музыке и о физике, о праве и медицине, об истории Китая и статистике, о немецкой философии и компьютерах – все подряд, без всякого разбора. Некоторые из ее друзей – те, кто знал, чем она занимается, – недоумевали, зачем это ей надо. Какую пользу она собирается из всего этого извлечь? Такие вопросы внушали ей презрение, как и то безразличие, которое за ними крылось. Какую пользу? Просто она хотела стать образованной, а не дрессированной.
Разумеется, она прошла всю школьную программу и сдала все экзамены. У большинства учителей – Сара это чувствовала – ее успехи вызывали возмущение, потому что были достигнуты вопреки им. Правда, нашлись среди них двое… О, это были настоящие наставники!
– Наверное, трудно менять свои привычки?
Услышав голос Денниса, она очнулась.
– М-м? О чем ты?
Они уже спустились на первый этаж, здесь было светло, и Сара увидела на лице Денниса улыбку.
– Интересно, сколько дополнительных курсов и семинаров ты прошла за те несколько лет, что мы знакомы?
– Законодательство о недвижимости. Семинар по литературе. Дюжину курсов по программированию. Больше всего мне нравилось заниматься хакерством… А сколько всего, не знаю. Давно сбилась со счета.
– Теперь поняла, о чем я? – сказал Деннис. – Я тобой просто восхищаюсь. Ты не остановилась, а по-прежнему держишь себя в форме. Иногда я даже завидую твоей любознательности. У меня дома лежит куча книг, которые я все собираюсь прочесть. Я покупал их с самыми благими намерениями, но, видно, до них у меня руки так никогда и не дойдут. Все свободное время уходит на журналы по специальности и техническую литературу.
– Время всегда можно найти. Надо только решить, что главнее.
Деннис погладил карман рубашки.
– Да. Наверное, любознательность, как и все остальное, приходит с тренировкой.
Они задержались на тротуаре у дома, пока Деннис делал наброски в своем альбоме. Сара знала, что лучше ими пока не интересоваться. Деннис всегда десятками браковал вполне приемлемые идеи, прежде чем остановиться на одной-единственной, самой удачной, чтобы продемонстрировать ее Саре. За годы совместной работы она научилась доверять его вкусу.
Сара отряхнула пыль с одежды. По обе стороны улицы тянулись вереницы припаркованных вплотную друг к другу машин. При застройке квартала надо будет позаботиться об автостоянках.
Деннис бросил альбом на заднее сиденье своего "датсуна".
– Пообедаем вместе в пятницу?
Сара рассеянно кивнула, размышляя о том, какую часть квартала ей удастся скупить до того, как кто-нибудь заметит, что происходит, и цены взлетят. Может, стоит это устроить через какие-нибудь подставные акционерные общества.
– Я придумал название.
– М-м? Для чего?
– Для нашей стройки. "Квартал Брейди Куинна". Можно будет привлечь историю. "От рубежа веков до рубежа веков". "1890-е годы возрождаются в 1990-е". "Солидность и изящество прошлого, помноженные на эффективность и технику настоящего".
– Неплохо, – согласилась Сара, подумав.
– Неплохо? Великолепно! Наш город полон ностальгии по тем временам. Ковбои. Бэби Доу Тэйбор. Мэтти Силкс. Шериф Дэйв Кук.
– Я об этом подумаю, – сказала Сара. – Разузнай, кем был этот Брейди Куинн. Вряд ли стоит использовать его имя, если он окажется какой-нибудь дешевкой.
– Пусть даже так, что из этого? Мэтти Силкс содержала публичный дом.
– Ну, женщину легкомыслие только украшает.
Сара вела "вольво" по улицам, пересекавшим центр Денвера, мимо башен из стекла и стали, где размещались телекоммуникационные компании, и думала о том, какая судьба постигнет их, когда каждый сможет, не выходя из дома, подключаться к компьютерным сетям. В квартале, который она собиралась перестраивать, каждый дом будет иметь выход в сеть "Дэйта-Нет" и коллективные антенны для связи через спутник. Молодым технократам это понравится!
Сначала она хотела ехать домой через центр, по Колфакс-авеню, чтобы посмотреть, не появилось ли там чего-нибудь новенького на щитах коммерческой рекламы, – но в последний момент передумала и свернула на Шестую авеню. Скоростная трасса почти без светофоров тянулась на запад до самой горы Хогбек, и на всем ее протяжении прямо впереди, перед глазами водителя, открывался вид на Передовой хребет Скалистых гор – вид, которым Сара не уставала любоваться.
Несколько лет назад она прошла спецкурс по выживанию для служащих. Скалолазание, спуск по горным рекам, жизнь среди дикой природы. От современной техники – к образу жизни первобытных предков. Она научилась даже обращаться с ножом и луком. В качестве заключительного испытания ее забросили куда-то далеко в горы в чем была, без всякого снаряжения. За те двое изнурительных суток Сара узнала о себе много нового. И полюбила горы: они стали для нее спасительным убежищем от всех забот и тревог. Сара подумала, что, как только решится дело с Эмерсон-стрит, нужно будет на несколько дней отправиться в горы.
Облака плыли над вершинами так низко, что, казалось, до них можно достать рукой. Сара задумчиво посмотрела в небо, гадая, не пойдет ли дождь, а потом все равно открыла люк в крыше машины. Какого черта! Пусть обдувает ветерок, а если начнется дождь, всегда можно успеть закрыть люк. Сара любила рисковать во всем.
Позже, когда Сара, сидя у своего камина, поднесла к губам рюмку бренди, у нее в памяти неожиданно всплыло имя Куинна. Она вспомнила, где встречала его раньше. Отставив рюмку, она рывком встала с дивана. В камине громко стрельнуло полено, по комнате пронеслась волна смолистого соснового аромата. Мистер Мяу, ее домашний кот бесхвостой породы с острова Мэн, последовал за Сарой, уселся на столе рядом с компьютерным терминалом и стал внимательно наблюдать, как хозяйка вызывает файл и быстро просматривает его. Наконец Сара нашла то, что искала, и удовлетворенно кивнула.
Когда-то, давным-давно, Брейди Куинн был владельцем дома на Эмерсон-стрит. Он купил его у серебряного барона в 1867 году, а в 1876-м продал особняк Рэндаллу Карсону. С тех пор дом поменял еще несколько хозяев, пока не перешел к ней.
– Получается, что Брейди Куинн вроде как мой предок, – объяснила Сара коту. – Наверное, Деннис прав, можно использовать его как приманку. Если, конечно, не выяснится, что это была единственная его заслуга – угодить под пулю, когда кто-то с кем-то сводил счеты.
Кот одобрительно прищурился.
– Может, я отыщу что-нибудь о нем в старых подшивках "Ньюс" или в "Пост". Как ты полагаешь, Мяу?
Кот зевнул.
– Ты прав. "Экспресс" и "Тайм" давно уже не выходят. Разве что-нибудь найдется в зале истории Запада Денверской публичной библиотеки. Или в архиве налогового ведомства.
Сара сделала несколько заметок для памяти. Когда-то, в свои репортерские дни, она терпеть не могла копаться в архивах. Но на этот раз она с удовольствием думала о предстоящей работе. Хоть какое-то разнообразие. Когда занимаешься такими вещами по обязанности, этого не приносит никакой радости. Сара решила просмотреть самые разные архивы: большую часть сведений, которые ее интересовали, пока еще не ввели в базу данных сети "Дэйта-Нет". Зачем тратить драгоценный объем памяти на акты о владении недвижимостью столетней давности?
2
Когда на следующее утро Сара появилась в отделе городской хроники "Роки Маунтин Ньюс", то застала там Моргана Граймза, склонившегося над своим столом. Сара вышла из лифта, обогнула колонны, миновала конторку секретаря приемной и подошла к Моргану. Комната была отделана в красновато-лилово-серых тонах и поделена низкими перегородками на отсеки – по шесть репортерских столов в каждом. Кроме Моргана в отделе была только выпускающая, которая сидела на своем обычном месте во главе П-образного стола. Она мельком взглянула на Сару и снова погрузилась в работу.
Морган сосредоточенно разговаривал по телефону. Придерживая трубку левым плечом, он одновременно печатал на компьютерном терминале. Увидев Сару, он что-то сказал в трубку и прикрыл ее ладонью.
– Чем могу служить, мадам?
– Да ну тебя, Морган. Я пришла немного поработать в библиотеке. Не возражаешь?
– В библиотеке? – проворчал он. – В морге, черт побери. И мне наплевать, если кто-то называет это иначе. – Он окинул ее взглядом. – И это все? Пришла только порыться в нашем морге? А не желаешь вернуться на старое место?
Сара рассмеялась.
– Ни капельки. Отказаться от первоклассного офиса и "вольво", от сшитых на заказ нарядов и собственных апартаментов на лыжном курорте в Аспене? Ради чего?
– Ради острых ощущений, – ответил Морган. – Ради романтики. Первая полоса! Вся президентская рать! Ну и так далее.
– Как же, помню я эту романтику. Некрологи. Пресс-конференции. "Возможности" прессы! Брехня по заказу. Не говоря уж о нищенской зарплате, ненормированном рабочем дне и о том, что тебя в любую минуту могут послать с заданием в какую-нибудь глухомань. Нет уж, спасибо.
Сара попыталась заглянуть на экран его монитора, но Морган быстро нажал на клавишу, и текст с экрана исчез.
– Ни-ни, – сказал он. – Это табу.
– Над чем работаешь, Морган?
– Зарабатываю Пулитцеровскую премию, разумеется.
Сара взглянула на него, не зная, шутит он или нет. Всегда, когда речь заходила о деле, Морган Граймз принимал необычайно серьезный вид, а искренностью от него разило, как от других мужчин одеколоном. За время их совместной работы Сара так и не научилась понимать, когда он ее разыгрывает, и Морган пользовался этим без всякой жалости.
Интересно, поменял он свой код для входа в компьютер? Сара расшифровала его много лет назад, просто для тренировки, но, разумеется, ни разу не пользовалась этим, чтобы войти в файлы Моргана. А теперь ей подумалось, что не худо бы проникнуть туда через общенациональную компьютерную сеть "Дэйта-Нет" и оставить Моргану какое-нибудь ехидное послание. Чтобы неповадно было морочить ей голову. Сара подумала, что скорее всего, смогла бы это сделать, хотя репортерские терминалы не всегда соединены с общей компьютерной сетью. Есть способы, которые позволяют проникнуть в любой компьютер.
Сара обвела взглядом отдел.
– Все на заданиях?
– Угу. Кроме Кевина. Опять поехал рекламировать свою очередную книгу. Вернется на следующей неделе. Ты, наверное, слышала о его новом бестселлере?
– Да. Продолжение "Молчаливого братства", если не ошибаюсь? Он неплохо устроился. Ладно, скажи всем, что я забегала, и передай привет.