– Ничего, я сейчас всё расскажу подробно, – посулил архипастырь, прикрывая глаза, чтобы лучше сосредоточиться.
Места Силы. Проклятье и одновременно благословение этого мира. Места, в которых совершаются чудеса – и благие, и самые скверные. К сожалению, природа человека такова, что скверна всегда лидирует… Едва вставшая на ноги христианская Церковь вслед за другими культами просто не могла не обратить на места Силы самого пристального внимания. Вот только возможностей у последователей святых апостолов в итоге оказалось побольше. Более тысячи лет копились знания и факты, переписывались дневники и жития, анализировалась и сопоставлялась доступная информация. По деяниям святых и по самым чёрным ритуалам пойманных колдунов, по людям, чародеям и нелюдям. Подкупы и пытки, опыты и простые наблюдения – всё стекалось и оседало под тихими сводами холодных, сухих и хорошо вентилируемых залов папской библиотеки. Неудивительно, что именно теологи и практики Ватикана в итоге совершили невероятный прорыв.
– Все вы знаете, что магия и чудеса не совершаются по заказу, – нуднейшим тоном, словно на теологическом диспуте, начал вещать отец Иоанн. Однако, несмотря на манеру изложения и то, что говорил он пока вещи общеизвестные, слушать стали епископа, затаив дыхание и ловя каждое слово. Слишком уж редко представители Церкви обращались к врагам лишь словом, по крайней мере не подкреплённым волной убийственного света, да и в свои тайны никого постороннего никогда ранее не желали посвятить. – Святые смиренно принимают дарованную возможность, а колдуны и астрологи пытаются рассчитать благоприятное время по положению звёзд, луны и прочим богопротивным приметам. Общеизвестны также и постоянные, повторяемые каждый год "удачные" дни в одни и те же даты: Вальпургиева ночь, ночь перед праздником Иоанна-крестителя, ночь перед Рождеством и мерзейший Хеллоуин. Мне ведь не нужно объяснять, почему светлый праздник матери-Церкви и тёмное безумие идут друг за другом подряд? Отлично. Скажу ещё, что есть более долгопериодические циклы, как связанные с небесной механикой, так, по-видимому, и нет. Однако, кроме дат, нами выявлена ещё и географическая привязка: в один и тот же день возможности святого или колдуна будут колебаться в зависимости от его расположения относительно мест Силы. Проверено, если занять позицию на максимальном удалении от выявленных центров, благоприятных для чудес в любое время года, то даже в календарный максимум эффект будет слабым – вплоть до полного исчезновения. Но и это ещё не всё… – Лектор прервался, оглядел слушателей, ласково улыбнулся, будто обращался к добрым христианам, а не к представителям гонимого Церковью племени, и продолжил: – Места Силы также подвержены указанной динамике – недаром ведьмы, вроде прекрасной Халлы, устраивают свои праздники-шабаши на "лысых горах". Сии зоны также являются "местами", только похожи не на острова в море, постоянно над волнами возвышающиеся, а на рифы, которые появляются над водой только в самый большой отлив… По крайней мере, мы так думали раньше. Однако же пятьдесят лет назад большой богословский собор доказал: Сила подобна не тверди, а воде, а особые дни – весеннему паводку. В сухом месте паводок неощутим, лишь поднимается вода в колодцах, а в мокром и низком – затапливает всё вокруг. Объяснить, почему сравнение с водой так важно?
– Воду… пьют, – внезапно откликнулся на вопрос монаха один из ящеров. При взгляде на его пасть, украшенную здоровенными зубами, догадаться, что тварь способна говорить пусть глухо, но чисто и членораздельно, было невозможно.
– Верно, сын м… сын заблудший, – поправился Иоанн. – Такие, как ты, её и "пьют". Сила изливается из мест Силы, как вода из родника, когда сильнее, когда слабее. Колдуны и чародеи "пьют" её только во время своих ритуалов, а одержимые – всё время. Те из вас, кто остался в человеческом достоинстве, без подпитки теряют свои мерз… особые свойства, а кто окончательно потерял дарованный Господом облик – быстро слабеют, чахнут и умирают. Зато когда вы поселяетесь на "источнике" пропорционально его величине и потребляете Силу, она прекращает "растекаться" по окрестностям, и целые районы становятся непригодны для чудес.
– Пятьдесят лет… – прошептал Асмодеус и громче повторил: – Пятьдесят лет, значит? Так вот почему инквизиторы и экзорцисты почти прекратили охотничьи рейды!
– Верно, верно, – довольно покивал архипастырь, смотря на врага-сатаниста с кротостью истинного святого, вот только в зрачках словно ярилось невидимое пламя. – И потому так часто вспыхивают костры с ведьмами и богомерзкими чародеями, что осмеливаются жить и гадить в пределах человеческих городов и селений. Без Силы вы не способны на свои гадости и уязвимы, а те, кто поумнее, отказываются от скверны дьяволопоклонничества и уходят сами… Не это ли произошло с тобой, Ульфхам? Кто ты теперь? Друид? Или по старой памяти ловишь мимохожих, только теперь прикапываешь под дубом, а не распинаешь в подвале вниз головой, вырезая внутренности?
Обладатель посоха молча сжал кулаки и вперил недобрый взгляд в своего противника, над поляной почти ощутимо-слышимо зазвенела натянувшаяся струна… Однако бывший чернокнижник усилием воли отвёл глаза. Его враг успел сказать достаточно, чтобы заинтересовать… и это было гораздо сильнее, чем желание применить его высокопреосвященство в ритуале. О бесполезности которых старый маг и сам думал уже много лет. Иначе не сменил бы тьму городских подвалов и глухих комнат за фальшивыми стенами на неуютный (особенно зимой) сырой лес.
– Ты пришёл только рассказать об успехах теологов Ватикана, брат Иоанн? – не глядя на церковника, выдавил колдун. – Или сейчас будешь проповедовать грешникам и одержимым бесами о добровольном очищении через пламя? Этот ритуал ты хотел провести вместе со мной?
– Не угадал. – Епископ обвёл взглядом опять напрягшихся слушателей и не удержал победную усмешку. – Я пришёл сказать, что люди , когда им требуется много воды, не пытаются кататься по дну ручья, стараясь намочиться, а делают запруду.
– Что?
– ЧТО?!
По мере того как смысл слов пожилого священника доходил до каждого на поляне (в зависимости от знания латыни, в основном), существа вскакивали – никто не смог усидеть. Постепенно все взгляды скрестились на Иоанне, причём в каждом из них было столько эмоций, что сутана на пожилом одарённом едва не задымилась.
– Наши практики-алхимики, добрые сыны матери-Церкви, разработали способ, который позволяет возвести стены на пути потока Силы, – веско заявил архипастырь. – Мы опробовали данный способ на принадлежащих храмам и монастырям местах Силы трижды, и трижды был один и тот же результат: это место, в котором "вода чудес" не растекалась окрест, а образовывала сосредоточие. Место, где возможны настоящие чудеса… А ещё в него нельзя войти или выйти, не имея специальных знаний. Для обычного человека сосредоточие недоступно, оно как бы исчезает из мира, а для одарённого возможно только при наличии знания о точном местоположении "запруды". Вот полное и исчерпывающее описание всех потребных действий… – Епископ вытянул из-под рясы внушительной толщины свиток, и не бумажный, а начертанный на качественном пергаменте.
И насмешливо хмыкнул, когда документы у него вежливо приняла и немедленно развернула ведьмочка – старый хрыч Асмодеус и тут не изменил своей застарелой паранойе. И напрасно – в бумагах не было никакой ловушки: всё честно, и даже описание ритуала было передано максимально верно. Собственно, он и рискнул прибыть лично и почти в одиночестве в такое место только ради того, чтобы своим присутствием и участием доказать безопасность действа. Понял это и здешний хозяин места Силы.
– И в чём подвох? – мрачно спросил он, наскоро проглядев документы. – Даже будь я наивным восторженным юнцом, и то понял бы, что такие… подарки не сделает и по-настоящему святой бессребреник, и уж тем более – представитель Церкви.
– Зачем нужен какой-то "подвох", когда есть определённый и взаимный интерес? – Высокопоставленный представитель духовенства явно и демонстративно наслаждался ситуацией. – Если помнишь, я озвучил его с самого начала: проведём ритуал, ты убедишься, что он безопасен и весьма полезен для вас, а потом передашь информацию другим таким, как вы. Перекроете все места Силы окрест – и Церковь получит землю, свободную от мерзких "чудес". Мы могли бы сделать всё то же самое силой, выбивая одних защитников за другими и самостоятельно проводя ритуалы, но зачем? Зачем начинать войну с огромным числом жертв, когда мы просто можем взять себе каждый то, что ему нужно. Да и быстрее это получится.
– Церковь готова отказаться от святых чудес? – влезла в разговор Халла, которая опять завладела пергаментами с описанием.
– Деточка, Ватикан уже от них отказался, – ответил вместо архипастыря Асмодеус. – Инквизиция рассматривает каждый случай "чуда" и дотошно выискивает его автора, не так ли, брат Иоанн?
– "Пусть лучше десять праведников пострадают, чем один еретик продолжит творить свои чёрные дела", – пожал плечами и немного скривился священник. – Это официальная позиция, и нас на неё вынудили такие, как ты, чернокнижник. Так что, когда убедишься, что я сказал правду, подай знак – мы с братьями приступим к созданию сосредоточия, а вы, кто захочет, нам поможете.
– Хорошо, – нехотя кивнул Асмодеус и вернулся к ведьме, вокруг которой уже собиралась плотная толпа.
– Величина "запруды" зависит от способности места Силы давать "воду чудес", мы лишь выбираем центр сосредоточия, – по ходу действа разъяснял священник.
Проводимые им и его спутниками манипуляции больше походили на самую что ни на есть богопротивную магию, а не на результат Господнего чуда, но присутствующие тактично воздерживались от комментариев – по крайней мере, пока. Монахи, используя заранее отмеренные куски верёвки, споро составляли вокруг костра замысловатую фигуру из свечей, железных колышков с выбитыми символами и отполированных бронзовых пластинок-зеркал на специальных раскладных упорах – всю эту внушительную коллекцию, как оказалось, нёс молчаливый брат Павел. Паранойя пожилого друида никуда не делась, и потому он, немного поколебавшись, указал сделать центром "запруды" именно это место.
– Без всех этих алхимических приспособлений можно обойтись, образовав простейший заклинательный круг. Однако потребуется время, чтобы каждый участник выучил свою часть действий, и немалое… Поэтому сейчас нам поможет брат Андрэ. Вы все направите на него свои способности, а он перенаправит их на зеркала-отражатели с нужной модуляцией. Свечи обеспечивают синхронизацию, а мел в борозде между колышками – переток энергий… Впрочем, сами потом разберётесь, кто не успел. Начинаем.
Поляк, героически изображавший молчаливую стенку всё время, пока говорил старший в отряде, выступил вперёд, нехорошо ухмыляясь на публику и разминая пальцы. Спектакль подействовал – люди и нелюди от высокой фигуры аж попятились, кроме нескольких существ. Ящеры, переглянувшись, слитно шагнули навстречу, поколебавшись, за ними вышли ведьма и саламандр, а за их спинами сгрудились остальные.
– Ну, чего тянете? – "Отродья тьмы" произнесено не было, но ощутимо повисло в воздухе, и хозяева места Силы наконец взяли себя в руки. Точнее – вытянули руки в сторону Андрэ.
Воздух между монахом и его антиподами отчётливо задрожал – будь на месте экзорциста другой человек, пусть даже и одарённый, одними неприятными ощущениями он не отделался бы. Об этом же говорила начавшая буквально на глазах "стареть" и словно обугливаться на груди человека сутана – однако сам специально подготовленный воин Церкви, собственной силой не владеющий, только презрительно скривился. Повредить профессиональному изгнателю демонов чистой магией? Ну, может, это и возможно… теоретически, на практике же никто такого эффекта добиться не смог. Другое дело – стукнуть усиленной магией рукой, хвостом или банально укусить. Ну и сосулька, как и камень, разогнанные заклинанием, представляли реальную опасность, в отличие от шара пламени, немедленно гасшего, стоило только изъять из него сверхъестественную основу. Правда, с шаром была другая проблема – вытянуть из него энергию нужно было успеть. Но это так, рабочие моменты. Сейчас же все усилия колдунов и тварей словно проваливались в бездонный колодец, вместо того чтобы быть повёрнутыми против своих же владельцев, – зато в бронзовых зерцалах начали разгораться и пульсировать призрачные огни.
Брат Павел, не произнёсший ни слова за время пребывания на вражеской территории, молча повёл рукой – и свечи разом зажглись разноцветными огнями. В центре фигуры, у слегка прогоревшего костра, спиной к пламени и друг к другу встали епископ и бывший чернокнижник – и разом подняли руки. Из уст их полились слова – частью понятные, всё на той же латыни, частью незнакомые: составляя ритуал, церковники "позаимствовали" нужные отрывки из разных заклинаний и источников, включая древнееврейские и древнеарамейские. Что ж, такова доля тёмного мага или одарённого служителя Церкви – знать мёртвые языки.
Между тем над зеркалами словно сгустился до сих пор плавающий на границе освещённого круга туман, образуя стену, с каждым ударом сердца всё более и более плотную на вид. Материальная преграда периодически пульсировала в такт словам ведущих обряд. Так продолжалось довольно долго – на висках живых источников энергии давно выступили капли пота (а у тех, кто пренебрёг одеждой, и не только там), и тем, у кого хватало сил следить за окружающим миром, давно казалось, что они стоят на самом дне глубокого колодца, чьи белёсые стены упираются прямо в небо.
Но вот прозвучал последний звучный аккорд – и "колодец" словно взорвался изнутри! Стены кольцом разбежались в стороны, как вода в луже от брошенного камня, и исчезли за деревьями, а где-то вверху, над головой, возник серебристый свод исполинского купола.
– Всё, – хором объявили маг и епископ и так же дружно закашлялись: перенапряжённые голосовые связки не посмели подвести своих хозяев во время работы, но сейчас можно было расслабиться.
Демоны и колдуны поддержки, едва услышав команду, почти все попадали там, где стояли, и только брат Андрэ, казалось, ничуть не утомился. Правда, всё его веселье улетучилось, стоило ему перевести презрительный взгляд с противников-помощников на свою рясу, теперь выглядевшую как натуральный саван покойника… в котором хозяин пролежал в земле лет эдак пять. Пся крёв!
– Н-ну и? – Халла, оказавшаяся на поверку довольно сильной одарённой, неуверенно оглядывалась по сторонам.
Изменения вокруг казались незначительными – исчез туман, перестали шуметь без ветра верхушки деревьев, да ещё и свет от костра играл размытым пятном на высоком "потолке". И вообще стало явно светлее.
– "Запруда" будет наполняться несколько дней, как настоящий пруд, – закончил массировать кадык чуть светящейся дланью епископ. – Но поскольку мы теперь на самом дне… попробуй что-нибудь сделать. Вы все попробуйте!
Ведьма повела в воздухе пальцами – без видимого эффекта, но на её лице вдруг отразилось ясно читаемое недоверие. Саламандр, поглядев на это, пожал плечами и повернулся в сторону открытого пламени… И то внезапно вытянулось вверх едва ли не выше макушек окружающих поляну деревьев. Все отшатнулись от волны жара и заливающего пространство света, понося на разные лады придурка… и неожиданно замолчали. Переглянулись…
То, что началось дальше, больше подходило под слово "шабаш". В отблесках форсированного магического пламени существа носились по траве, радостно обнимались, перекрикивались и без удержу хохотали. И колдовали. Ну или проявляли способности, слившиеся с их сутью, – кто как. Откуда-то полилась простенькая музыка – видно, кто-то припрятал свирели и мандолину недалеко в лесу, появилась туша коровы, намекавшая, что крестьяне не зря стараются проскочить "плохое место" в середине дня и кучей. Опьянение бьющей через край Силой, до сей поры многим просто незнакомое, было так велико, что даже Асмодеус растерялся и позволил себя завлечь в стихийно возникший хоровод. Только всеми забытые монахи будто случайно оказались в стороне – и тихо и организованно отступили под защиту леса.
– Ходу отсюда, пока они не очнулись, – поторопил своих спутников брат Андрэ, то и дело мрачно оглядывающийся через плечо. – Не хочу проверять, что будет, если они все разом навалятся.
– Вообще-то Ульфхам гарантировал безопасность. – Пожилой епископ также на ходу обернулся, прислушиваясь к долетающим весёлым выкрикам. – Но ты прав, брат мой, не будем гневить Господа. Тем более с проклятого адом ублюдка станется придумать гадость в обход данного обещания. Да и меняются со временем люди… и нелюди тоже.
Но Бог не выдал своих людей – границу искусственной пространственной аномалии троица монахов миновала без приключений, оказавшись в знакомой еловой чащобе. Вокруг опять плавал плотный противно-сырой туман, шумел ветер, а вот свет, зажёгшийся было в ладони архипастыря, очень быстро померк до едва тлеющего огонька. Пришлось озаботиться подготовкой факелов, благо материала хватало, а сырую мёртвую древесину "уговорил" заняться ярким пламенем тягучий состав из очередной склянки, извлечённой из-под сутаны брата-алхимика.
С этой стороны наличие границы "запруды" вообще никак не ощущалось. Более того, судя по тому, как резко теперь переходил мокрый хвойный лес в не менее мокрый широколиственный, пространство, попавшее под заклинание, оказалось как бы вырвано из привычного мира, стало самостоятельным анклавом.
– Придурок Ульфхам всё-таки сам себя перехитрил, – вдруг внезапно развеселился Иоанн. – Ведь наверняка у всей этой весёлой кодлы там, дальше, на болоте, что-то вроде хутора или деревеньки на острове – не под ёлками же они зимой тут живут? А теперь пусть покукуют в лесу, хе-хе. Даже интересно, как они будут корячиться: на один дом под куполом древесины, скорее всего, хватит, а вот нормально расселиться… Ну, это уже не наша беда.
– Может, сходим поищем хуторок? – с азартом высказался шляхтич, так в душе и не отказавший от лихих привычек, приведших его в конце концов на поприще борьбы с колдунами и нечистью… не совсем добровольно. – Там, небось, много чего интересненького заныкано.
– Окстись, брате, – фыркнул архипастырь. – Или в болоте утонуть хочешь? Тропа-то неизвестная, а мои способности сейчас… Ну, сам видишь. И вообще, стяжательство – грех. Радуйся, что всё замышленное выполнили от и до, пора и честь знать.
– Как скажете, отче. – Аргумент с утоплением был весьма весомым.
– Тогда двинули, с Богом.
Ну, "двинули" – это было сильно сказано: плохая видимость и чащоба, полная одинаковых во тьме стволов, мало способствовали скорости и прямоте передвижения. Ориентироваться приходилось прежде всего на уклон местности, всё время поднимаясь "в горку", а это не всегда получалось. В итоге через двадцать минут блуждания монахи вышли на очередную полянку – в этот раз маленькую, но тоже занятую. Посреди лишайникового пятна вытянулся на боку знакомый белый волк… и помирал. По крайней мере, на людей он не отреагировал, только дышал тяжело и громко. Брат Павел, держа наготове новый сосуд с зажигательной жидкостью, подобрался к зверю поближе, заглянул в морду, но вместо умных жёлтых глаз увидел лишь два слепых бельма и разочаровано распрямился.