Олег помедлил, но все же вытянул столь неприятный нечисти крестик из воды, хотя и оставил руку вытянутой. С крестика медленно стекали капли, и каждый раз, как они падали в озеро, водяной тяжело вздыхал.
- Вижу, вижу твою силу и в сабле, и в колдовских умениях, - наконец заговорил он. - Что с чародеем лесным справишься - не верю. Но и нам от него не сладко… Много лет назад услышали мы об умруне - что на людей обижен и силу набирает, дабы зло творить. Думали, обойдется. Однако уже вокруг озер его слуги, все теперича принадлежит ему.
- Что за сила у чародея? - быстро спросил Олег, помня о приближении рассвета. - Как он людей одолевает, как своих слуг в подчинении держит?
- Про то мне неведомо, - потряс усами водяной. - Я с ним не секретничал. Хотя и знаю: нет нам от него пощады, водный народ только сам за себя постоять может. Однако силен чародей, и не спрятаться от него даже на дне глубоком.
- Значит, тебе терять нечего, - подытожил ведун. - Выкладывай тогда все, что о нем слышал.
- Людей не губит, слуг себе из них делает. Одних силой держит, а других верностью - самых сильных, самых лучших. Слухи до нас с птицами долетают, да утопленники порой расскажут что… Только мало их, утопленников-то! - посетовал водяной. - В иной десяток лет и ни одного не попадается - глухие места.
- Счастье твое в том, что глухие! Говори хоть, что точно знаешь, - ведь сам признался, что и вам, озерным, от чародея избавиться хочется! - прикрикнул в нетерпении Олег.
- Не торопи меня! - качнул огромной головой водяной. - Припоминаю… Да ничего толкового припомнить не могу. Знаю, что есть еще деревня тут, недалеко, над той давно уже полная власть умруна. А Озерцы еще не вполне под ним, отчего - не знаю. Есть какой-то приворот колдовской, с той кожей, что люди на ногах носят, связанный, - но мне, босому, это непонятно. Вот что, Олег-ведун: за холмом солнце встает, чую. Пора нам всем на дно, а в другую ночь приходи смело - не трону, так и быть. Что вспомню - расскажу, тогда и потолкуем. Только помни о своем обещании! Не губи нас своим серебром, не трави воду.
- Ладно… - Вздохнув, Олег поднялся. - Но коли потребуется мне ваша помощь, защита на этих берегах - и ты не подкачай. Враг у нас один. Постой! А глубоко ли здесь?
Вода уже заливала пасть опускающегося в озеро водяного, но он приостановился, проквакал неразборчиво:
- Не столь глубоко, сколь затейливо!
- Это что значит?!
- Есть там, внизу, ходы темные, нам самим неведомые. Прощай.
Хозяин озер скрылся под водой. Олег хотел было с досады сплюнуть в озеро, но раздумал. Хоть и ненадежный союзник, да хоть какой-то. В предрассветных сумерках стало как-то особенно промозгло, сыро, и ведун поспешил к холму. Подняться в деревню, перекусить по-человечески, а если нападут оборотни - так это даже лучше. Надоело бродить в тумане.
- Дядя Олег! - долетел до него голос насмерть перепуганной девочки. Кричать во все горло она не решалась и скорее пищала в темноту: - Дядя Олег! Ты живой?!
- Иду! - отозвался ведун, переходя на осторожный бег. - Стой где стоишь, я быстро!
Петляя по лабиринту перемычек меж маленькими озерцами, он наконец выбрался к крестьянским постройкам, расшиб колено о низенький заборчик и только тогда различил на фоне светлеющего неба маленькую фигурку.
- Слава! Ты почему здесь одна?
- Дядя Олег, а ты точно ли живой? - попятилась девочка.
- Да точно, точно! - Он рывком догнал ее, схватил за ручонку.
- Теплый, - с облегчением признала Всеслава. - Неужто всю ночь на озерах просидел и лоскотухи тебя под воду не утащили? Сказывают, они поют до того красиво, что никому не устоять.
- Врут. Так зачем ты сюда прибежала ни свет ни заря?
- Ой, дядя Олег, беда у нас! Ночью к Глебу сыновья старосты пришли, дядьки мои. Он сперва в окошко выскочил и прямо к дому бабки Луши прибежал, наказал мне, чтобы я тебя отыскала. Выручки он у тебя просил, дядя Олег! А сыновья Бориса за ним бежали и поймали его…
- Что же дальше? - Ведун зашагал к Озерцам быстрее. - Где они?
- Нет их, в лес увели Глеба, и жену его, и детей! Давно уже, меня ведь бабка заперла. Токмо я хитрее оказалась, через крышу выбралась, - похвасталась Всеслава. - У меня там дерево есть, особое, у него ветки толстые, и…
- А Борис что? Видела Бориса?
- Нет, не видела. Дома, почитай.
- Вот и ты беги домой, - распорядился ведун. - А я к Борису пойду. И чтобы больше одна нигде не шастала!
Проследив за припустившей к дому Всеславой, Олег попробовал составить хоть какой-то план. Выходило, что Глебу он не поверил зря, не врал Глеб. Староста прознал об их разговоре и немедленно отправил провинившегося к умруну в лес. Спасать его, пожалуй, было уже поздно… Во всяком случае, сперва требовалось вытрясти всю правду из Бориса: и про сундук с сапогами, и про сыновей чудных, и про колодец. Если староста остался один - лучше времени и не придумать.
Стараясь производить как можно меньше шума, Олег пробежал задами к дому Бориса, осторожно потянул дверь. Она оказалась не заперта, и ведун проник в сени, тут же задвинув засовы. Наверное, дети скоро вернутся, так пусть сперва постучат.
С саблей наголо Олег быстро обошел все комнаты, но обнаружил лишь старуху, Борисову жену. Она сжалась под одеялом, насмерть перепуганная, и даже не позвала на помощь.
- Где муж? - присел Олег на краешек кровати.
- У колодца… - прошептала старуха.
- А дети?
- Не знаю… - Она всхлипнула. - Не губи нас, добрый человек!
За приоткрытым окошком заскрипел журавль. Олег, как можно тише растворив ставни, прямо через окно выбрался во двор, прокрался к колодцу. Когда он увидел старосту, тот, как ни в чем не бывало, подтягивал сапоги.
- А я босой хожу на одну ногу! - сообщил ему Олег и указал на искусанную комарами ступню кончиком сабли. - Вот незадача, да, Борис?
- Испугал ты меня, - неодобрительно покачал головой староста. - Сапоги тебе, конечно, справить надобно, негоже в наших краях так расхаживать. Где ты был, Олег? Я искал тебя, уж подумал: не случилось ли с ведуном нашим беды…
- Считай, что случилась.
Олег не спеша обошел вокруг Бориса, тот послушно поворачивался вслед ему.
- Отвечай быстро, а то зарублю. Куда твои парни Глеба увели?
- В лес увели, - вздохнул староста. - Токмо не мои они, давно не мои… Разве ты не видел, Олег? Слуги они чародеевы, за мной приглядывать поставлены.
- Вот как? - Ведун не ожидал столь спокойного поведения старосты. - Значит, ты ни при чем?
- Ни при чем, - кивнул Борис. - Может, в дом пойдем? Здесь кто-нибудь подслушать нас может, а поговорить следует. Ведь вернуться они могут, тогда…
- Что ты делал у колодца? Что внизу?
- Умруново логово, - опять сразу ответил Борис. - Ходил я туда смерть его искать… Искал тебя, да не нашел, пришлось одному. Эх, не в первый раз - а все без толку.
Олег покашлял в кулак. Он-то ожидал, что староста будет отпираться, может, даже схватится за оружие… Но вместо врага ведун получил очередного ненадежного союзника.
- Глеб говорил, что ты с чародеем в сговоре! - попробовал снова надавить Олег. - Отчего он тебя не трогает? И что за сапоги у тебя в сундуке?
- Можно так поглядеть, что и в сговоре, - вздохнул Борис. - Коли грех это - руби мою голову, но как иначе деревню отстоять? Сходи в Овражки - ежели цел останешься, то поймешь, о чем я говорю. Нет там больше ни единой человеческой души, всех сделал умрун оборотнями да упырями, все ему служат. И от нас многие там теперича… А Озерцы еще живут, и все оттого, что согласился я чародею помочь.
- В чем же твоя помощь?
- Что через слуг своих прикажет, то и делаю… - неопределенно буркнул Борис, пожав плечами. - Вот, тебя приютил, на работу нанял.
- Меня Глеб позвал! - Олег, стараясь не поддаться гневу, подошел к старосте, прижал кончик сабли к его груди. - Что еще делал, отвечай?
- В колодец спускался, - признал Борис. - Не простой у нас холм, не простое место. Там, внизу, умрун силу свою черпает, из волшебного ключа. Но сам к нему приближаться не смеет, охраняют тот ключ от нечисти подземные духи. А я, значит… Я спускался, из ключа мертвой водицы набирал.
- Что еще за мертвая водица?!
- Откуда я знаю? - взмолился Борис. - Мне бы живым остаться да деревню уберечь! Вода как вода, я ее к срубу внизу поднесу, а эти, слуги его, что из сыновей моих вышли, ведра наверх поднимали да в лес уносили! Может, она и не мертвая, я же не стал ее пробовать. Зато в Озерцы оборотням хода нет.
- А Глеб иначе говорил! - вспомнил Олег, поворошил саблей старостову бороду. - Говори все, иначе смерть тебе придет лютая.
- Все я тебе говорю, без утайки, - вздохнул Борис. - Ярилой клянусь, забытым нашим богом… И раньше бы рассказал, да не мог времени улучить, чтобы наедине потолковать. А сегодня искал тебя…
- Глеб говорил, ты смерти моей просил у чародея!
- Глебу не верь! - взвизгнул Борис и попятился, прижался к стене дома. Из окошка высунулась перепуганная старуха и тихонько завыла. - Ты же видел: он на торг ездит! Один из всей деревни, остальные - овражковские! А нам за мостик ходу нет, волки его охраняют. Как же ты Глебу веришь?
Олег опустил саблю, бросил короткий взгляд вниз с холма, на Еловый лес. Оттуда как раз вышли четверо молодцов с луками за плечами, быстро зашагали к деревне. Поблескивал на солнце шлем.
- Видишь, идут… - с ненавистью прошипел староста. - Детки мои! Пошли однажды сыновья мои в лес, да и не вернулись. А через год вдруг пришли - все на одно лицо. Раньше тоже были похожи, да не так… А еще волосы у них разные, словно в насмешку! Тот, что в шлеме, минувшей осенью в колодец упал, голову разбил, мозги по камням расплескал. Дырка с тех пор не зарастает, а ему хоть бы что. Шлем, вишь, носит… Выручи ты нас, Олег, убей чародея!
- Как же я его убью, если вы все ему помогаете?! - возмутился ведун. - Не носи ему воды из ключа! И что там за подземные духи? Почему тебя не трогают?
- Я их и не видел никогда, - пожал плечами Борис. - Видать, не положено им обычных людей трогать.
- Обычных людей… - задумчиво повторил Олег, поглядывая вниз. - Вот что, дай руку!
Он быстро достал крест, приложил к трясущемуся запястью старосты. В глазах Бориса ничего не изменилось - значит, ожога не было. Но ведун вдруг почувствовал в крестике легкое, едва уловимое тепло. Олег отошел к колодцу, тепло чуть усилилось… Крестик старался, но в висящем над Озерцами мареве чужой магии мог немногое. Запястье, видимо, слишком уж притерпелось к изменению температуры. Выудив из кармана куртки бандану, Олег примотал крест ко лбу.
- Как с волками справиться, как мне Еловый лес пройти? Говори немедля, Борис! Да не солги, я ведь вернусь.
- Ночью они не охраняют лес, - быстро сказал староста. - Видать, обращаются в кого-то… Не ведаю. Но оборотни - те, что босые, - там остаются. Днем же в Овражках живут, почти как люди.
- Так что за сапоги у тебя в сундуке? - вспомнил Олег.
- Договор с умруном у меня… - Борис потянул ведуна за угол дома, чтобы укрыться от глаз приближающихся "сыновей". - Ежели кто в Еловом лесу пропал, я иду искать. Волки меня приводят к месту, где обувь его лежит. Пока обувь в деревне, не может тот, кто оборотнем стал, сюда прийти. Иначе растерзали бы нас за ночь! И овражковских сапоги тоже у меня хранятся. Да они все там, в Овражках проклятых, селятся! Я ведь за деревню радею, пойми! Как мне иначе?
- А те, что в одном сапоге возвращаются? Мне Глеб про таких говорил.
- То другое дело, - помрачнел Борис. - Этих чародей призвал, да вымолили они чем-то себе срок жизни человеческой. Чем - мне неведомо. Им я не могу помешать среди людей жить. Ночью иногда уходят… Беги, Олег, ведь убьют они тебя! Наверняка Глеб уже все чародею рассказал.
- Убьют? А отчего же умрун тебе приказывал меня на службу нанять?
- Ох, не знаю… - засуетился Борис. - Идем, в дорогу тебе еды дам. И сапоги! Сапоги-то!
- Какие еще сапоги? - насторожился Олег.
- Да вот эти хоть… Старые мои. - Борис подобрал валявшуюся у заднего крыльца поношенную пару. - Не бойся, не из сундука! Чинил здесь вечером. Марья! Еды ведуну дай, бежать ему пора!
Старуха будто ждала приказа, высунулась из двери с узелком в руке. Олег не без колебаний схватил снедь, а потом и сапоги - будет еще время на них посмотреть как следует, прежде чем обуть. Он помчался через медленно просыпающуюся деревню. На него по-прежнему никто не смотрел. Все будто специально отворачивались - только вездесущий поросенок бросился под ноги. Перескочив через не в меру шуструю животинку, ведун выскочил за околицу и вскоре сбежал с холма к озерам.
Два сна
Отыскав укромное местечко, Олег как следует умылся. Против воли хотелось высмотреть кого-нибудь из водяного народа, но при свете дня это было бессмысленно. Ведун развязал узелок, обнаружив там хлеб, соль, яйца, заткнутый деревянной пробкой кувшинчик с молоком и хороший кус сала. Отложив сало на потом, ведун с удовольствием позавтракал. Каждое яйцо, каждый ломоть хлеба он сперва подносил поближе к кресту - оказалось, что ему хоть немного, но можно доверять. Совсем же без пищи и сам пропадешь, и другим не поможешь. Закончив с едой, Олег как следует рассмотрел сапоги. Носили их немало, но обувка оказалась крепкой и, что не менее важно, подошла по размеру. Сапоги из сундука ведун надеть бы не рискнул - они явно были связаны с умруном какой-то магией. Но эти просто валялись у крыльца - староста ведь не мог знать заранее, что Олег в одной поршне явится.
Подложив наконец обновку под голову и обмотав ее косухой, Середин улегся в тени отдыхать. Саблю на всякий случай примотал тряпицей к руке, а сверху забросал лезвие травой. Потом Олег несколько раз вдохнул, стараясь выдыхать как можно медленнее, и представил себе, как его аура, истончаясь, растягивается вокруг на добрую сотню метров. Наговор на внутреннего охранника здесь, у озер, должен был действовать лучше, чем в деревне. Хотя основная надежда ведуна - проснуться живым - заключалась, конечно же, в простой логике: если не погубили до сих пор, значит, чего-то хотят.
С этой малоутешительной мыслью он и уснул. Сны Середина часто уносили его в родное время, в шумный и грязный, насыщенный выхлопными газами мир. Пробуждаясь, Олег часто думал, что, наверное, уже никогда не сможет там спокойно жить, - но тосковать продолжал все равно. Особенно если появлялась в этом сне одна милая сотрудница зоопарка. Середин привык уже к этому, а потому остался весьма недоволен при виде запутанной цепочки озер, протянувшихся к воде огородов, холма…
- И во сне нельзя от этого всего отдохнуть? - проворчал ведун, вставая на ноги. - Или я не сплю?
Он спал, уложив растрепанную голову на новые сапоги. Переливаясь на солнечном свету тонкой, радужной пленкой, расплылась вокруг Олега аура. Она зыбко подрагивала на ветру. Приглядевшись, он рассмотрел еще какие-то искорки, путешествующие по ней. Искорки чем-то не понравились Середину, но чем, он понять не смог.
Его отвлек черный пузырь, пролетавший на уровне человеческого роста. Пузырь потянулся было к спящему, но аура мгновенно вспухла ему навстречу, ударила короткой, но жесткой молнией. Пузырь со скоростью проколотого воздушного шарика умчался куда-то в сторону деревни.
- Знай наших! - погрозил ему тот Олег, что стоял в траве.
Стороной прошли мужчина и трое мальчиков, все с удочками на плечах. На огородах суетились бабы, кто с тяпкой, кто с ведрами. Всеслава гнала гусей, не обращавших на нее ни малейшего внимания. Середин еще немного понаблюдал за происходящим, потом осторожно сделал несколько шагов. На спящем это никак не отразилось.
- Не пойти ли погулять? - сам себя спросил ведун, но голоса своего не услышал.
Прежде с ним такого не происходило. Хотя и говорят, что такие выходы из тела - явление совершенно обычное… Вроде бы еще должна какая-то ниточка тянуться от спящего к двойнику. Середин отошел довольно далеко в сторону, и только тогда "нить" наконец появилась - она отошла не от тела, а от тонкой простыни ауры. Окончательно освоившись, Олег пообещал себе быть осторожным и, сформировав у себя в руке мысленную копию сабли, медленно поднялся на холм.
Энергетический мир Озерцов представлял собой огромное серое облако, в котором с разной скоростью путешествовали черные пузыри, спирали, маленькие вихри… Вступать в него Олег не рискнул - довольно обидно было бы сейчас оказаться пленником какой-нибудь дряни. Везде нужен опыт, а на энергетическом плане - особенно. Поэтому ведун, тихо радуясь своим новым способностям, осторожно стал обходить деревню по околице.
Вскоре Олегу удалось увидеть всю "структуру" облака - того стойкого морока, что окутал Озерцы. Центр приходился точно на колодец, вокруг которого облако медленно кружилось. Спиральки и пузыри кружились тоже, но в противоположном направлении, по часовой стрелке.
- Во как! - восхитился Олег. - Колодец-то силен!
Он понимал, что вместо восторгов следовало бы сделать что-то полезное, но придумать ничего не мог. Идти в Еловый лес в таком виде - ничем не оправданный риск, лезть в колодец - еще хуже. От нечего делать Середин принялся разглядывать ауры крестьян.
И как только появилось такое желание - крестьяне исчезли. Вместо них Олег увидел темные скопления какой-то инфернальной дряни, облепившие человеческие фигуры. Ведун не верил своим глазам: эти существа уже не были людьми! Ни один человек и дня не прожил бы в таком окружении! Черные лярвы дрались за истлевшие останки аур, не имевших больше ничего, что можно было бы назвать душой.
Вдалеке что-то блеснуло. Олег присмотрелся и увидел яркую, спокойную ауру, хотя и небольшую. Это было неудивительно: речь шла о ребенке. Всеслава присела на корточки у ближнего озерца, отделенного от других оградой, и любовалась на купающихся гусей.
- Хоть с ней все в порядке, - вздохнул Олег. - Может, кто-то еще?
Очень хотелось высмотреть старосту, но Борис не показывался. Зато у колодца Середин увидел одного из "сыновей" - тот стоял на посту, закинув на плечо лук. Ведун снова подумал об ауре, и она послушно показалась. Даже во сне Олега затошнило - так мерзко выглядели истлевшие, обглоданные останки того, что некогда было сутью живого человека.
Воин будто почувствовал внимание, вдруг оглянулся, уставился прямо на Олега. Ведун отошел в сторону и облегченно вздохнул: стрелок продолжал пялиться на пустое место. Решив больше не рисковать, Олег отправился к собственному телу, мирно дремлющему в траве. Тропинки ему были не нужны, но привычка заставила двигаться, как обычно, по утоптанной земле. Тут он и увидел Раду.
В отличие от Всеславы, девушка имела хорошо развитую, достигающую трех с половиной метров в диаметре ауру. Олег пошел за ней, любуясь радужными переливами. Черный пузырь, пролетавший мимо, потянулся было к лакомству, но Рада взмахнула рукой, будто отгоняя комара, и перепуганная сущность, ворующая энергию, испуганно шарахнулась прочь, прямо к ведуну.