- Но, у меня несколько десятков тысяч моделей! Пусть эта… пардон, не знаю, как назвать, бабушка, скажет что искать!
- Марфа, тебе, пожалуй, придется раздеться, а то он не знает какая у тебя фигура, думает, что ты старуха, - насмешливо сказал я.
- Пусть все покажет!
- Все его картинки посмотреть и недели не хватит.
Я с интересом ждал, что предпримет Марфа. Она сердито посмотрела на нас с портным, помедлила, видимо, не зная на что решиться и, вдруг, ничуть не стесняясь, сбросила с себя сарафан и размотала платок.
Я просто не учел того, что ради великой цели любая настоящая женщина не остановится ни перед чем!
- Э… - начал что-то говорить портной и замолчал. Монокль выскочил из его глазницы и закачался на шнурке, а он забыв и о нем, и об образе чахоточного пьяницы, сразу превратился в обычного молодого парня, смутился и отступил на несколько шагов.
- Теперь он видит, что я не старуха?! - гордо спросила Марфа.
Девушка, что ни говори, был чудо как хороша. Особенно теперь в мягком свете, с поднятой головой и распущенными волосами, пышными и воздушными после хороших шампуней.
- Э… - продолжил портной прерванную мысль. - Э…
Мне совсем не понравилась такая реакция на небезразличную мне модель.
- Ну, теперь вам все ясно? - спросил я. - Марфа, немедленно оденься!
- Если можно, еще чуть-чуть, я только сканирую форму, - парень так вспотел, что с носа упала капля. - Неужели это все свое, натуральное, без пластики?
- Конечно натуральное, - с непонятной гордостью подтвердил я. - Марфа, долго ты будешь копаться?!
- Я ее вижу, я чувствую, - бормотал портной, уже начиная творить образ. - Пусть она как хочет… я не предам искусство! Такая фактура…
Марфа из всего того, что говорил портной, не поняла ни слова, но впечатление, которое произвела, оценила, видимо потому одевалась в свою хламиду медленно и неохотно.
Однако портной больше не смотрел на нее, он лихорадочно нажимал маленькие кнопки на своем пульте.
- А когда одежда будет готова? - поинтересовался я.
- Скоро, сейчас пришлют образцы на примерку, - нервно ответил он.
Я только покачал головой, поражаясь такому прогрессу. Ждать пришлось действительно недолго, всего минут пятнадцать. К нам вошла Электра и внесла внушительного размера контейнер, похожий на обычный, только очень большой чемодан. Портной бросился к ней и буквально вырвал его из рук. Мне становилось все интересней.
- Раздевайтесь, - приказал он девушке, открывая крышку.
Марфа все поняла и без моего перевода, начала торопливо раздеваться, любопытным глазом заглядывая в его недра наполненные какими-то вещами. Электра не получив новых распоряжений, осталась в комнате, заинтересованная тем, что здесь происходит не меньше всех остальных.
- Сначала белье, - подавая Марфе нечто совершенно невесомое и эфемерное, приказал портной.
Она взяла это в руки, удивленно смотрела, явно не зная, что делать дальше.
- Я помогу, - вызвалась Электра. - Мужчинам лучше не смотреть!
Легко сказать, не смотреть, когда происходящее так захватывающе увлекательно! Однако она была права, и мы с портным отошли к окну.
- Первый раз мне встречается такая совершенная модель, - тихо сказал мне портной, задумчиво водя пальцем по оконному стеклу. Он уже и думать забыл о своих фиглярских штучках, а сантиметр скомкал и засунул в карман.
Я невольно оглянулся на Марфу, пытаясь понять, что такое замечательное он в ней увидел. Фигура у нее и правда была отменная, но ничего особенного я в ней не находил.
- Подумать только, я даже не предполагал, что мне встретиться такая идеальная гармония!
Электра уже помогла Марфе надеть самые ответственные части белья. Теперь, когда на ней появились элементы одежды, мне показалось, что в девушке что-то изменилось, она стала как будто выше и стройнее.
- А что с моим смокингом? - спросил я.
- Готов, - ответил он, - мужская одежда самое простое. Все там в контейнере…
- А туфли! - вдруг вспомнил я.
- Какие туфли?
- У меня нет обуви, смокинг вряд ли сочетается с этим, - показал я на свои опорки.
- Обувь тоже быстро, - ответил он. - А кто шил ваше платье?
- Не знаю, мне камзол достался от одного, - я едва не сказал "разбойника", но успел поправиться, - знакомого. Посмотрите, настоящая ручная работа!
- Вас обманули, - усмехнулся он, - это не более чем искусная стилизация. Поверьте, уж я-то знаю толк в таких вещах!
- Да? Может быть, может быть, - ушел я от спора. - А что, теперь многое стилизуется?
- Многое? - переспросил он. - Да, практически всё. Вы, что сами не знаете?
- Так что и это всё не настоящее? - спросил я, трогая мраморные откосы окна, украшенные тонкой резьбой.
- Конечно. Здешние господа богатые люди, их предки стояли у истоков нашей государственности и оставили после себя огромное состояние, но даже они не в состоянии отделывать дома настоящим мрамором.
- Значит дворец, колонны, картины - подделка?
Портной смутился, посмотрел на меня красноречивым взглядом, потом усмехнулся и пожал плечами.
- Я не строитель, откуда мне знать, возможно, здесь действительно все настоящие…
- Понял, - начал я, но договорить не успел, нас окликнула Электра:
- Теперь можно смотреть!
Мы обернулись…
Глава 5
Прием был назначен на семь часов вечера. У нас еще оказалось немного времени отдохнуть и привести нервы в порядок. За полчаса до назначенного времени, мы начали одеваться. Марфа от своего платья была на седьмом небе. Топиться в омуте она раздумала и от головного платка отказалась с необыкновенной легкостью.
Уже перед самым выходом у меня мелькнула крамольная мысль.
- Пожалуй, мы пойдем туда не просто так, а в шубах, - сказал я.
- Что бы я на такое шубу надела! - возмутилась Марфа.
- Ты обещала слушаться меня во все, вот и слушайся, - решительно сказал я. - Мы теперь посмотрим, кто здесь грязный мужик и страшная баба!
Оказывается давешний разговор хозяев меня задел. Да и кого бы такое уничижительное отношение ни обидело?
- Ну, пожалуйста, давай пойдем без шуб, кто сейчас их носит! - взмолилась девушка.
Оказывается, она уже знала, что теперь носят!
- Все, это не обсуждается! Ты мечтала увидеть телегу без лошади? Вот и смотри в окно, вон их сколько понаехало!
Действительно, в имение один за другим въезжали автомобили, все в стиле ретро, "Роллс-ройсы" начала двадцатого века, на которых ездили западные миллиардеры и члены Советского рабоче-крестьянского правительства, огромные "Кадиллаки", бесконечные "Линкольны"… После сегодняшнего разговора с портным, на все эти навороты, я смотрел немного иными глазами.
- Чего на них смотреть, подумаешь невидаль, - грустно сказала Марфа, наблюдая как я выворачиваю наши шубы мехом наружу. - А что ты делаешь?
- Ты даже представить не можешь, сколько теперь стоят настоящие русские соболя, - ответил я, с удовольствием убеждаясь, что старинные шорники свое дело знали и шкурки подобрали практически идеально.
- Ты тоже так пойдешь? - отвлекаясь от самоходных карет, спросила Марфа, наблюдая, как я начал выворачивать на изнанку и лисью шубу. - Мужчинам без крытки ходить не пристало!
- Ничего, мне можно, только ты никому о том не говори. Давай я помогу тебе одеться.
Конечно, я немного рисковал выглядеть смешным, но очень хотелось хоть немного утереть нос местным снобам. Нашей меховой одежды никто пока не видел, шубы лежали в мешках, так что на какой-нибудь эффект вполне можно было рассчитывать. Марфа нехотя надела шубу, подошла к огромному зеркалу, посмотрела на себя и кажется, осталась довольна. Я же был ею просто очарован: гордая головка, увенчанная толстой косой, высокий чистый лоб, большие выразительные глаза, шея, как башня Давидова, ну а ниже такое великолепие, которое под силу описать только поэту, а не мне, косноязычному бытописателю.
- Ну, скоро мы пойдем? - торопила Марфа, которой не терпелось сразить свет своими новыми нарядами. - Посмотри, уже давно все собрались!
Мажордом говорил о десяти вечера. Часов у меня не было, а спросить о точном времени Электру я не догадался. К тому же прием был заявлен как скромный, для своих. Своими мы здесь не были, но после той небольшой интимной близости, которая наметилась с хозяевами на берегу бассейна, могли особенно не чиниться.
- Ладно, пошли, - согласился я, надевая лисью шубу.
Марфа посмотрела на меня и расхохоталась.
- Мы теперь с тобой стали, как лесные охотники!
Я глянул в зеркало и не смог с ней не согласиться. Выглядели мы не светскими львом и львицей, а полярниками на зимовке. Пришлось признать свою неправоту и раздеться.
- А ты остаешься в шубе, - остановил я попытку спутницы избавиться он мехов. - И не смей мне перечить, ты обещала слушаться!
Марфа обиделась, у нее на глазах даже блеснули слезинки, но мужской авторитет в патриархальные времена был еще непререкаем - смирилась. Мы вышли из гостевого дома и прямиком отправились во дворец.
Похоже, что мы все-таки поторопились. Нас там еще не ждали. Когда мы вошли в "колонный зал", в дверях не оказалось даже лакеев. Большая группа людей, в окружении стоящих на почтительном расстоянии слуг, коллективно смотрела интересный спектакль.
Не могу ни признать, что за последние годы техника достигла больших высот. Двумя часами раньше я был более чем удивлен программным пошивом одежды, теперь, просто поражен качеством изображения и великолепием съемок. Экран или то, что было вместо него, отсутствовал. Объемная проекция парила как бы в пространстве, в трех измерениях.
Документальное кино, которые так увлеченно смотрели гости и обслуживающий персонал, можно было бы назвать грубо, но точно: "Явление придурков народу".
К сожалению, этими придурками были мы с Марфой. Какой-то умелец так искусно смонтировал в фильм эпизоды нашего пребывания здесь, что зрители буквально покатывались со смеху. Что, безусловно, не могло не понравиться, это качество съемки. Демонстрировалась не просто видеозапись камер наблюдения, а вполне профессиональная съемка с нескольких точек, с крупными планами, стоп-кадрами, короче говоря, грамотно сделанный документальный фильм.
Само собой, никаких сцен, которые можно было двояко трактовать, показано не было. Ни мое столкновение с охраной, ни "эротические" моменты у бассейна в фильм не вошли. Зато в избытке демонстрировались наши растерянные или удивленные лица, неловкие движения, смешные ситуации.
Я вполне мог бы вытерпеть даже пересоленные шутки, но сцены с нашим раздеванием в предбаннике и, особенно, эпизоды в массажных кабинетах, были злы и лживы от начала до конца. Во время массажа, возможно, какой-то эротический момент и присутствовал, трудно без этого обойтись, когда на массажистках надето в малозаметных местах по одной прозрачной ленточке и во время работы она пускает в дело все части своего тела. Но между мной и ними, а уж тем более Марфой и ее массажисткой, не было, да и нее могла быть, никаких "неформальных" отношений. Тоже что сейчас показывали крупным планом в объеме и цвете, дамам вообще следовало смотреть с презервативами наготове, чтобы случайно не забеременеть. Похоже, те две тетки, которых я принял за банщиц, прячась за своими "пультами", специально отыскивая смачные моменты, играя масштабами, светом и тенью. Словом, они к радости зрителей, потрудились на совесть!
Публика от зрелища пребывала в полном восторге, одна главная героиня, похоже, просто ничего не поняла.
- Это кто там были такие? - тихо спросила меня Марфа, когда кино кончилось и все исчезло. Она явно не сопоставила себя с огромными реальными фигурами, кувыркающимися в воздухе.
- Потом все объясню, - попросил я, - а сейчас веди себя так, будто ты настоящая царица.
Просмотр кончился под одобрительные возгласы гостей, но зааплодировал только один человек. Я громко и неспешно хлопал в ладоши, пока говор не смолк, и к нам не повернулись все недавние зрители.
- Очень милый фильм, - так чтобы было слышно всем, сказал я, - только жаль, что в нем не хватает некоторых эпизодов!
Наступила мертвая тишина. Нас явно узнали. Только теперь перед насмешливой толпой стояли отнюдь не неуклюжие оборванцы. Марфа, как истинная женщина почувствовала высокую ноту и на минуту сумела превратиться в гордую русскую царицу. А уж когда она повела плечом, и драгоценный мех вспыхнул сибирскими искрами и заиграл всеми своими благородными оттенками, присутствующие бабы просто сломались и потекли от зависти.
Не знаю, кто были эти люди, возможно, представители власти или нувориши, способные украсть или купить половину Сибирской тайги.
Но сюда они приехали на стилизованных машинах, были одеты в компьютерные модели, а не в серые русские соболя!
Судя по реакции присутствующих, счет стал, как минимум, один - один. Дальше я пошел на выигрыш: громко щелкнул пальцами, ткнул указующим перстом в мажордома и небрежно поманил его согнутым указательным пальцем. Все теперь смотрели на меня и на палец. Управляющий послушно подошел, не посмев ослушаться.
- Прими-ка, голубчик, шубу! - громко сказал я и, сдернув меховую рухлядь с Марфиных плеч, кинул ему на руки. И тут раздался общий глубокий вздох. Думаю, что такое торжество, даже очень красивым женщинам не всегда выпадает в жизни. Все без исключения мужчины разом заиндевели и забыли о своих спутницах.
Я не знаю, как это получилось у портного, подлинное искусство плохо поддается описанию, но то, во что он превратил обычную, хоть и миловидную девушку, было истинным шедевром. Возможно, главная причина заключалась в том, что мастер сумел заключить ее простоту и естественность в соответствующую оправу, подчеркнув формой содержание. Причем это, как мне кажется, оценили все: женщины не найдя у нее никаких следов косметических или стилистических ухищрений, завидуя юности и чистоте, мужчины на основном инстинкте.
Теперь счет стал разгромным, и нам с Марфой нужно было очень постараться, чтобы проиграть поединок. Ни она, ни я делать этого не собирались. Однако и враг не дремал.
Оправившись от неожиданности, из толпы вышел хозяин. Сказать, что он был просто зол, значит ничего не сказать. Он был в ярости, я видел, как у него подергивается веко и утолок губы. Однако держать себя в руках он умел, сказал негромко, но так чтобы все услышали:
- Друзья, это и есть наши новые знакомые, Позвольте вам представить, Алексей Крылов и Марфа Бахметева!
Удар он нанес, что называется, наотмашь. Надеюсь, что лицо у меня в тот момент не очень изменилось, во всяком случае, я попытался приветливо улыбнуться. То, что он назвал по имени и фамилии не только меня, ко и Марфу, сразу все ставило на свои места. Только на этом месте, мне находиться совсем не хотелось. Было похоже, что в этот раз я попал не к своим родственникам…
Я сам до сих пор не знал даже имен хозяев. Представиться залетным бродягам они не сочли нужным, а слуги их называли просто "господами". Они же, оказывается, знали даже то, чего не знал я, фамилию моей спутницы.
- А теперь, друзья, - кончил он, явно наслаждаясь произведенным на меня эффектом, - прошу всех в столовую! Эльвира, приглашай гостей к столу, - добавил он, нежно беря жену под руку.
Все тут же задвигались и парами пошли вслед за хозяевами к выходу из зала.
- Твоя фамилия Бахметева? - тихо спросил я Марфу.
Девушка испытывала большой эмоциональный подъем, чувствовала себя на седьмом небе от счастья и ничего странного в том, что ее здесь знают, не заметила.
- Да, - ответила она, - разве я тебе не говорила?
- Нет, не говорила, а здесь, ты себя кому-нибудь называла?
- Нет, меня никто не спрашивал.
- А обо мне спрашивали?
- Тоже нет, я фамилию твою сейчас первый раз услышала.
Было похоже на то, что все у нас с ней складывается совсем плохо. Между тем все гости вошли в огромную парадную столовую. Здесь царил дух того же, что и везде, имперского пижонства: огромный стол, резные стулья "а-ля восемнадцатый век", куверт на тридцать персон. Фрачные лакеи разводили гостей по их местам. Лишь только мы вошли, к нам подошел затянутый во фрак парень с блестящими, смазными каким-то маслом волосами, разделенными пополам на прямой пробор. Видимо такими хозяева представляли себе настоящих лакеев.
- Извольте, я вас провожу, - сказал он, небрежно кланяясь.
- Где наши места? - спросил я, не спеша идти за ним.
- Очень удобные-с, там вон, с краюшка, - ответил он, кивая в сторону конца стола, - не извольте беспокоиться, жрачка здесь хоть и халявная, но по высшему классу. Где сидеть - без разницы.
- Это тебе без разницы, а нам большая разница. Марфа, нам предлагают сесть за стол последними, как нищим. Как ты думаешь, согласимся?
Кажется, я ей сказал это зря. Задумка была простая, тихо отсюда уйти. Решил, что по-другому Марфу отсюда не вытащить. Однако она отреагировала неожиданно и самым неприятным для меня образом.
- Мне сидеть в конце стола? - во весь голос спросила она. - Ниже всех этих худородных холопов!?
На нас и так пялила глаза вся публика, а после ее громкого не совсем понятного заявления, да еще сказанного с возмущенной интонацией, в столовой наступила тишина. После всего, что сегодня здесь уже случилось, народ ждал скандала!
- Что эта сказала? - негромко спросила хозяйка. После того, как к ней в зале обратился муж, я наконец узнал ее имя - Эльвира. Ей никто не ответил.
- Что сказала эта?! - повысила она голос.
Пришлось мне брать на себя решение конфликта.
- Госпожа Бахметева, просит нас извинить, у нее разболелась голова, и мы не сможем остаться на ужин, - спокойно объяснил я.
Язык за четыреста пятьдесят лет, безусловно, сильно изменился, но все-таки не на столько, чтобы присутствующие не поняли слов: "худородные" и "холопы".
После моих извинений наступила тишина, я уже подумал, что теперь нам дадут уйти с миром, как вдруг какая-то женщина в ярком красном платье, сидевшая по левую руку от Эльвиры вскочила из-за стола и, забыв, что находится в атмосфере старинной степенности, закричала хорошо поставленным голосом коммунальной скандалистки:
- Это кто здесь худородные? Это наша Эльвирка худородная? Да у нее дед министром был и депутатом! А у Вадькиного деда была своя фракция в думе! Это ты лярва, тварь подзаборная!
Только теперь, когда дама в красном, немного приоткрыла тайну личностей и происхождения наших хозяев, я посмотрел туда, куда она указывала. На стене столовой висело несколько портретов в современной моей эпохе одежде. Как нетрудно было догадаться по умным, сосредоточенным лицам, это были портреты отечественных политических деятелей. Среди них пара рож показались мне знакомыми. Фамилий их обладателей я не знал, но помнил, что они часто мелькали по телевизору и публично боролись против коррупции, воровства, мздоимства, за народное счастье и процветание, Судя по тому, как теперь жили их внуки, добиться своей цели им удалось.
- Что кричит глупая мужичка? - спросила меня Марфа.