Услышав шум в коридоре, Одинцов тоже поднялся с нар и решительно направился к открывающейся решетке. Стража его намерение не поняла. Поэтому он тут же схлопотал тычок обратной стороной секиры в живот и сложился пополам от боли и резкой нехватки воздуха в легких. Воспользовавшись беззащитностью пленника, двое дюжих стражников облапили его с двух сторон, схватили под руки и потащили на выход.
Бородатый только заметил:
- Поосторожней там с товаром. Князь порчу не любит.
- А мы им на дорожку маковухи глотнуть дадим. И никакой порчи. Только одна бодрость и веселость духа, - сквозь пелену боли услышал Серега.
Первым делом их приволокли в какое-то служебное помещение, где за большим столом, заставленным стеклянными колбочками, соединенными трубками, сидел седой мужик в больших очках. Увидев арестантов на пороге, химик сразу понял, что от него хотят. Из большой деревянной бочки с краном нацедил в две железные кружки какую-то мутную жидкость и протянул их стражникам. Не церемонясь, они заставили выпить Леха и Сергея этот подозрительный напиток. Те не сопротивлялись. Травить их не будут, да и вреда наносить не собираются, по крайней мере, видимого. Как-никак, дорогостоящая покупка уважаемого клиента. За порчу он не только шкуру заживо снимет, но и обратно наденет, предварительно нашпиговав ее ржавыми гвоздями.
Маковуха по вкусу напоминала забористый квас. Только от нее сразу же и сознание прояснилось, и боль куда-то исчезла, и мир вокруг показался каким-то радостным и ярким. Лех, видно, осознал, что стражники ему братья родные и попытался упасть в объятья бородача. Тому это не понравилось, и он грубо оттолкнул Леха, но Шустрик на него не обиделся.
Значит, их все-таки опоили, чтобы посговорчивее были на первое время. Невелика беда. Серегу другой вопрос больше заинтересовал. Откуда в этих средневековых казематах химическая лаборатория могла взяться? Правда, он тут же вспомнил о Ломоносове, который вовсю химичил в далеком восемнадцатом веке, да и до него алхимики разные порошки и жидкости мешали, чтобы посмотреть, что получится и как на этом можно заработать.
Под руки их вывели на залитый ярким солнечным светом крепостной двор и поволокли за ворота. Открывать их никто не спешил. Арестантов вывели через караульную дверку по каменному откидному мосту к арестантской карете, показавшейся Сереге, видно, благодаря волшебной маковухе, очень даже уютной и красивой. Запихнув арестантов в карету, стражники встали вокруг нее караулом. Надо же товар сдать в лучшем виде. Вот и стали ждать возвращения Ханса Хромого. Он вскоре появился в сопровождении Минча Вустра. Судя по раскрасневшимся лицам, они уже успели накатить по стакану крепкого вина.
- И надолго вы в Рибошлице собираетесь задержаться?
- Да вроде поутру завтра съезжать хотим, - сообщил Ханс. - Только вот я не всех еще окрестных курочек перещупал. Я бы остался.
- Да, бабенки у нас знатные! - залился довольным смехом Минч Вустр.
- И не говори. Одна с меня всю прошлую ночь не слезала. Думал, до смерти заездит.
И вот они уже хохочут вместе.
Ханс Хромой залез на козлы, взял в руки кнут, подвинул котелок на голове и обернулся к тюремщику:
- Я к тебе в следующий раз обязательно загляну. Уж очень твое вино мне по вкусу пришлось.
- А я тебя к лучшим бабам из Веселого квартала отведу. Уж мы там оторвемся, - пообещал Минч Вустр.
Ханс поерзал на козлах, удобнее устраиваясь, взметнул кнут и несильно так щелкнул лошадку по боку. Она отлично все поняла и тронулась с места. Карета покатилась, раскачиваясь на выбоинах в брусчатке, оставляя позади крепостные стены.
Первое время Одинцов глазел по сторонам, прильнув к решетчатому окошку. Они ехали по узким городским улочкам. При приближении кареты прохожие были вынуждены жаться к стенам домов, чтобы не угодить под колеса. Изредка попадались рыцари верхом на лошадях с богатыми попонами. Облаченные в легкую броню, они щеголяли в богатых черных плащах и шляпах с перьями. И вели себя настолько заносчиво, что то и дело хватались за рукояти мечей, правда, никто еще их не обнажил. Даже Ханс, завидев рыцарей в черных плащах, старался отъехать в сторону, чтобы не мешать им на пути. Они не будут разбираться кто и откуда, засекут насмерть. Уж потом перед князем виниться станут, когда выяснится, что это его человек был.
Среднестатистический древнерусский город эти улочки не напоминали, из чего можно было сделать вывод, что если он и провалился в прошлое, то уж явно не отечественное. Теперь бы понять, в какой он стране находится да хотя бы в каком приблизительно времени.
Наконец Сереге наскучил однообразный пейзаж за окном и он повернулся лицом к Леху. Только теперь при нормальном освещении он смог его рассмотреть. Невысокого роста, исхудалый, только одни большие глаза и остались да длинный острый нос с горбинкой. В сущности, Лех Шустрый был еще мальчишкой лет двадцати на вид. Хотя по меркам этого времени он был уже очень зрелым человеком. Добрая половина его ровесников давно обзавелась собственными домами, семьями да оравой детишек. По Леху же было видно, что он еще тот пройдоха.
- Ты, кажется, утверждал, что из любой западни выбраться сможешь? - первым заговорил Сергей.
- Ну? - прищурив глаза, словно проверяя монету на фальшивость, спросил Лех.
- И из этой сможешь?
- А тебе какое дело? - настороженно спросил Шустрик.
- Да любопытно. Не хочется здоровье свое на поле битвы оставить.
- Да уж сразу видно, что из тебя боец хлипкий. И какой из тебя волк. На волка ты мало похож.
- Ну, ты, потише, это как раз мое дело, - резко сказал Серега.
- Так чего ты хочешь?
- Выбраться из рабского ошейника, который мне с минуты на минуту на шею наденут.
- А я тут при чем? - деланно удивился Лех.
- Думаю, что ты мне в этом помочь можешь.
- Широко размахнулся, чудак-человек. Только вот я за бесплатно никому не помогаю. Моя помощь звонкой монеты требует.
- Так нет у меня монет. Пока что не разжился, - растерянно развел руками Серега.
- Появятся, обращайся.
Оба умолкли. Сидели друг напротив друга и наблюдали.
Первым нарушил молчание Лех. На этот раз он говорил очень тихо. За грохотом колес по брусчатке его и так не было слышно, но лишняя предосторожность не помешает.
- Ладно, помогу тебе. Только вот одна беда. Я пока еще не решил, как выбираться буду. Можно попытаться на постоялом дворе ноги сделать. Мы там скоро будем. В запасе у нас одна ночь. Утром, сам слышал, князь в свои земли отбывает. В дороге нам точно ничего не светит. А уж когда приедем, там видно будет. На месте еще осмотреться надо. Меня князь Боркич как-то к себе в гости ни разу не звал. Так что сейчас сложно что-либо сказать.
Одинцов довольно улыбнулся. Союзник у него теперь есть. Это хорошо. Дело осталось за малым - удачно сбежать. Только вот долго ли он сможет бегать без денег и понимания, кто есть кто и что есть что в этом мире.
- Слушай, Волк, я-то смотрю, что сам ты не местный. Сначала думал, что откуда-то из соседних земель. Но вот теперь чем больше вглядываюсь да тебя слушаю, тем больше убеждаюсь, что по соседству с нами такое чудо обитать не могло. Так откуда ты взялся? - спросил неожиданно Лех.
- Это долгая история, - задумчиво произнес Серега, пытаясь понять, с чего бы начать свой рассказ.
- Да мы вроде никуда не торопимся, - сказал Лех.
Одинцов только хотел начать свой рассказ, как карета остановилась перед трехэтажным ухоженным зданием с вывеской "Три сосны".
Ханс Хромой спрыгнул с козел и направился открывать клетку.
- Кажись, приехали. Придется твой рассказ отложить до свободы, - сказал Лех.
Глава 4
В дороге
Несмотря на середину осени, солнце припекало знатно. В тесной перевозной клетушке, где сидели Одинцов и Лех Шустрик было не просто жарко, а ужасно жарко и очень душно. Карета катила вперед по укатанной гладкой дороге через густой смешанный лес, окруженная десятком рыцарей в полном боевом облачении. На их плащах красовались перекрещенные мечи, поверх которых расцветала золотая лилия. Еще два десятка охраняло первую карету, выглядевшую куда презентабельнее, чем их арестантский фургон. В первой карете ехал сам князь Боркич. Возвращался домой с покупками.
По распоряжению князя они выехали поутру и сначала ни жары, ни духоты арестанты не чувствовали. Только жуткую вонь. За ночь древесный пол в карете отсырел и пахло плесенью. После обеда стало припекать. Теперь же они, невзирая на вонь, по очереди лежали на полу. Пока один лежит, другой, прильнув к решетчатому окошку, дышит свежим воздухом. Потом меняются. Иначе не продержаться. А ехать еще долго. И все молча.
Они не разговаривали с прошлой ночи, после своего неудачного побега. А ведь начиналось все очень хорошо.
* * *
По приезду на постоялый двор "Три сосны", их разместили в отдельной комнате неподалеку от княжеских апартаментов. Так что можно сказать, остановились шикарно. Изначально комната предназначалась прислуге богатых гостей, но князь не хотел терять из виду свои покупки. Поэтому Хансу Хромому пришлось отправляться спать этажом ниже. Но, судя по его довольному виду и залившейся краской горничной, поспешившей скрыться в одном из подсобных помещений, он из-за этого не особо огорчился. Будет ему чем ночью заняться.
Перед тем как отправиться спать, узников плотно накормили. Давешняя горничная принесла поднос со всякой снедью из соседнего трактира. Был тут и кусок мяса, и миска с какими-то овощами - это вам не похлебка из крысиных хвостиков. Даже кувшин с разбавленным вином стоял. Судя по вкусу, в нем было две трети воды, остальное вино. Но узники и этим были довольны.
Все то время, пока они ужинали, Ханс Хромой сидел напротив них на табурете и поигрывал кнутом. Серега уже видел, как кучер умеет им управляться и убедиться лишний раз в его мастерстве очень не хотелось. После того как миски опустели, кучер плотно привязал узников к столбам, поддерживающим крышу, убедился в прочности своих узлов и, довольно крякнув, потирая штаны в районе промежности, удалился из комнаты. На ночь он им оставил еще один кувшин с разбавленным вином и пустое ржавое ведро, чтобы было куда нужду справить.
После того как затих шум шагов, Одинцов уставился на Леха вопросительно. Но тот лишь ерзал вокруг столба, устраиваясь на ночь поудобнее. Руки были связаны сложным узлом вместе, другой конец веревки был привязан к столбу. Так что вполне можно было улечься на полу и до утра храпака давать. Правда, насколько Серега помнил, в их планы это не входило. Устроившийся возле столба Лех грозно зыркнул на Сергея глазами.
- Чего уставился? Ложись давай, - зашептал он. - Ночью побежим, когда все уснут.
Одинцов не задавал лишних вопросов, улегся на пол, руки под голову положил и сделал вид, что закрыл глаза. Сам же продолжал наблюдать за Лехом. А Шустрик и впрямь заснул. Даже храпел, да так аппетитно, что Сергею и самому захотелось спать. Только заснуть так и не удалось. В голове теснились мысли. Все больше о том, где он и как сюда попал.
Ближе к полуночи, судя по лунной дорожке, пролегшей через всю комнату от окна к двери, Лех перестал храпеть и резко открыл глаза. Словно он и не спал вовсе, а комедию для тюремщиков ломал. Он поднялся с пола, сел и сложил перед собой руки.
- Смотри и учись, - сказал он тихо и в мгновение избавился от пут.
Научиться этому Серега все равно бы не смог. Он так и не успел заметить, как у его напарника это получилось. А попросить повторить на "бис" было неуместно.
Лех поднялся, осмотрелся, крадучись подошел к окну, так чтобы лишнего шума не наделать. Но все равно несколько половиц скрипнули. Лех проверил ставни, выглянул через стекло на улицу. Увиденное, похоже, ему понравилось, поскольку он тут же вернулся к Одинцову, присел перед ним на корточки и занялся его руками. Освободил в считанные секунды.
Серега принялся растирать затекшие запястья, на которых остался след от веревки.
- Следуй за мной и делай только, что я скажу. Никакой отсебятины, - потребовал Лех.
- А что будет с нами, если поймают? - спросил Серега.
Лех сделал вид, что задумался.
- Ну, князь нас купил, погасил наши долги, стало быть, мы его собственность. Мы пытаемся сбежать, стало быть, мы крадем собственность князя. Что же будет, если нас поймают? Задачка сложная. Думаю, одному из нас отрубят руки и ноги, вывезут куда-нибудь подальше в лес и бросят. Хотя, вероятно, мучиться не будут и отдадут в Яму, где такого коротыша выставят на всеобщее обозрение, чтобы другим неповадно было.
- Что такое Яма? - спросил Серега и облизнул внезапно пересохшие губы.
- Рыночная площадь. Ты, кстати, не думай, скончаться от ран не дадут. Культи прижгут. Так что умирать будешь мучительно и долго. Мухи будут сидеть на тебе и в раны откладывать личинки. А каждый прохожий будет почитать за честь плюнуть тебе в лицо.
Лех склонил голову на бок, вглядываясь в окаменевшее лицо Одинцова.
- Ну что, впечатлился?
- А почему я? - только и смог спросить Серега.
- Да брось ты. Это я просто так сказал, чтобы ты и не думал никому попадаться. А теперь пошли.
Лех сильно хлопнул Сергея по плечу. Так что захотелось ударить в ответ и желательно в глаз за такие шутки, хотя Серега отлично понимал, что шутками тут и не пахнет. Вполне могут за попытку побега сотворить все те ужасы, о которых говорил Лех.
Дверь оказалась заперта на ключ. Так что над замком пришлось повозиться. Сперва Лех долго кружил по комнате в поисках чего-нибудь длинного и острого. И наконец нашел в углу за кроватью россыпь ржавых иголок.
- Похоже, наследство какой-то колдуньи, видно, пыталась на постояльца порчу навести, - сообщил он, выбирая самую длинную иголку.
- У вас тут еще и колдуньи есть? - спросил Серега.
- А что ты думал? Обязательно. Куда же без них. В других городах, правда, колдуньи не сильно высовываются. А то можно и на костер попасть. А вот в Рибошлице с колдуньями куда проще. Идут в Городской магистрат и получают разрешение на работу. Правда, раз в месяц надо обязательно налог заплатить, иначе можно и разрешение потерять. А вот без разрешения точно одна дорога - на костер.
Лех отыскал иголку нужной длины и тут же отправился к двери. Пришлось несколько минут повозиться, но все же замок он открыл и замер, прислушиваясь к дыханию дома. Но постоялый двор спал и не ведал о побеге. Лех аккуратно приоткрыл дверь и выскользнул в коридор. Следом двинулся Сергей, боясь задеть дверь и распахнуть ее полностью. Он помнил, что в самом конце она заунывно скрипела. Этот скрип посреди ночи будет подобен пожарному набату. Так что лучше не рисковать.
Одинцов хотел было двинуть направо по коридору, но Лех дернул его за рукав налево.
- Так ближе, - успел он шепнуть. - Я тут раньше бывал.
Стараясь не ступать на всю ногу, они пошли по коридору подальше от комнат, занимаемых князем. Там рядом с ним еще и рыцари личной охраны жили. Не ровен час, разбудишь, порубают в капусту, а потом разбираться будут, свой или чужой пожаловал.
Пройдя по коридору до конца, они оказались перед темной и пыльной лестницей. Лех поднял руку, призывая остановиться. Несколько минут они молча стояли, пока глаза привыкли к темноте. Все-таки предстоял спуск вниз. Не хотелось сверзиться со ступенек. Тут не только весь дом разбудишь, но и шею сломать можно.
Лех пошел первым. И через несколько ступеней темнота поглотила его, словно он спустился в преисподнюю. Серега поспешил за ним, но вскоре поумерил свою прыть. Лестница была крутой, да и перила, на которые он облокотился, изрядно расшатаны. Так что за них можно было только придерживаться, ни в коем случае не опираясь.
Так медленно они спустились на первый этаж и оказались в темном тесном коридоре. Явно служебном. По пути им никто не встретился. Беглецы продолжили путь, придерживаясь рукой за стену. Идти приходилось медленно и аккуратно. По пути попадались различные препятствия: тюки с одеждой и постельным бельем, тазы, детские игрушки и прочая всячина.
Лех изящно скользил по коридору, словно предугадывал заранее все препятствия, а вот Одинцову приходилось туго. Даже повторяя за компаньоном все шаги, он то и дело на что-то натыкался и в результате сильно отстал.
Лех был уже в конце коридора. Осталось только повернуть налево, пройти небольшой отрезок открытого пространства и перед ними дверь черного хода. Там, конечно, придется чуть повозиться, чтобы ее открыть, и вот уже задний двор. Его по ночам охраняли собаки, но Леха они знали. Для одной деловой операции в свое время он их прикормил, так что на беглецов они и пасть открыть не посмеют. И в конце всего пути долгожданная свобода. А дальше прочь из города в леса. Там уже можно будет залечь в берлогу, осмотреться и подумать, что делать дальше.
Но всем этим планам не суждено было сбыться. Очередное препятствие встретило Серегу подлой подножкой. Он споткнулся об какой-то таз с водой, отчего-то стоящий на табурете. Таз с грохотом опрокинулся на пол. Лех вздрогнул и резко обернулся. Один его взгляд был способен испепелить на месте. Но на этом беды беглецов только начались. Ближайшая дверь в коридор отворилась, и из нее выглянула женщина в чепчике и прозрачной ночнушке. В руке она держала горелку, вырвавшую фигуру Одинцова из темноты. При виде его женщина на секунду замерла, а потом издала такой вопль, что, наверное, разбудила полквартала. Серега тоже в долгу не остался, схватил первое, что попалось под руку, и бросил в женщину. Инстинкт, что поделаешь. Уж очень дико она кричала. Хотелось заткнуть побыстрее. Попалось ему под руку влажное полотенце. Получив мокрой тряпкой по лицу, женщина не то что кричать не перестала, она заорала сильнее. Но ориентацию в пространстве потеряла. Тут уж и оставшаяся часть квартала проснулась.
Этим и поспешил воспользоваться Лех. Он промчался по коридору, поскользнулся на мыльной воде, но устоял на ногах, подхватил Сергея под руку и дернул за собой. За считанные секунды они взбежали вверх по лестнице, пролетели по коридору второго этажа до своей комнаты и нырнули в нее. И вовремя. Захлопали открывающиеся двери, люди выглядывали в коридор и спрашивали друг у друга:
- Что здесь произошло?
- Вы что-нибудь видели?
Выскочившие из своих комнат рыцари в исподнем с обнаженными мечами пугали всех любопытствующих, но их интересовала только комната князя Боркича. Вокруг нее они заняли глухую оборону.
- На место, - прорычал Лех.
И Серега его послушался.