Каюк выслушал русские присказки, коряво переведенные механиком на монгольский язык, и теперь озадачился сам. Помолчав немного, он осторожно намекнул Григорию:
– Зимовать мы здесь не должны. У нас есть всего два дня.
Но в бутылку не полез – все-таки именно Забубенный отвечал за осадную технику и считался профессионалом своего дела, а значит, ему и решать, где, в конце концов, ставить орудие. Кивнув на развернутую карту, добавил:
– По моим сведениям, в трех днях пути отсюда находится большой отряд венгерской конницы. Он идет сюда. Так что, мы должны взять замок сегодня или завтра на рассвете. А потом быстро отступить.
Григорий озадачился:
– А орудие? Бросить что ли?
– Если не успеем увезти, да, – спокойно сообщил Каюк, – тебе известна наша цель, Кара-Чулмус.
"Известна мне твоя цель, – подумал Григорий, – немецкая фроляйн королевских кровей". Но вслух ответил рассудительно.
– Ты бугор, тебе виднее.
Уловил очередную аллегорию Каюк или нет, Забубенный не понял, но это было уже не важно. После выяснения основных вопросов, монгольский хан перешел к обсуждению диспозиции. Штурм предполагалось начать немедленно, поскольку каждый час был дорог, – информация относительно подхода венгерских войск, отправленных королем Андреем на освобождение замка была приблизительной. Сейчас она уточнялась, но Каюк предпочитал рассчитывать на худшее, а потому торопился. Забубенный с обозом и так прибыл на полдня позже расчетного, но тут уже Каюк механика не винил. Доклад Хулачу-хана выслушал, общие потери подсчитал.
– Раз ты уже выбрал позицию, начинай обстрел ворот немедленно, – приказал Каюк, – ты должен пробить их как можно быстрее. А твои люди пусть готовятся к штурму.
Забубенный согласно кивнул. А Егорша, стоявший за спиной механика, поинтересовался, разглядывая наспех сделанную карту местности, лежавшую перед монгольским ханом:
– Имеются тут подходы скрытные к стенам? Или здесь, от леса, ближе всего?
Каюк обвел заскорузлым пальцем небольшую территорию замка на карте и, ткнув в два кругляшка, обозначавшие башни у ворот, сказал:
– Скрытно к стенам не подойти. Ближе всего от холмов, за которыми можно укрыться, до ворот. И вот здесь, от речного берега до крайней башни. Справа и сзади пропасть, слева речка и лес. Ров, без воды, но есть везде.
Каюк помолчал.
– Арбалетчики на стенах бьют далеко.
– Это я заметил, – вспомнил убитого стрелой монгола Забубенный.
– Так что, ты должен пробить ворота Кара-Чулмус. Солдат на стенах мало. Пробьем брешь, подавим стрелков. А дальше мои нукеры уничтожат солдат в замке и захватят центральную башню. Так будет быстрее всего. Мы будем наблюдать и ждать от тебя сообщений, Кара-Чулмус.
– Ну, – согласился Григорий, – тогда за дело. А то, время не терпит, как я понимаю.
Снова оказавшись на позиции, Забубенный велел артиллеристам проверить все, что нужно и подготовиться к стрельбе, а сам выполз на край холма и присмотрелся к тому, что творилось в стане противника. Егорша присел рядом. Едва они появились на холме, как арбалетчики начали обстрел позиции камнеметного орудия. Но подручные Егорши успели выставить защитные деревянные стены. Так что, стрелы то и дело свистели над головами, но втыкались только в дерево или каменистый холм, не причиняя людям никакого вреда. Пока все ратники были живы.
– Эх, жаль, бинокля нет, – пожаловался Забубенный, – рассмотреть бы все поближе.
– Зачем тебе эта бинокля, – удивился Егорша, – итак хорошо все видать. Солнце у нас за спиной, аккурат в глаза их солдатам светит. Все как на ладони.
Егорша вытянул вперед руку.
– Смотри, вон три тевтонца на левой башне, арбалет заряжают. Сейчас пальнут. Еще пятеро венгров в правой с мечами да луками. На стене не больше дюжины воинов, тех да других. А сколько в крайней большой башне, правда, отсюда не видать. Глухая она, зубцы мощные. Но, думаю и там пяток душ, не больше.
Егорша помолчал, что-то прикидывая в уме. Над его головой просвистела стрела, звонко стукнув о камень, переломилась. Видно тевтонцы на левой башне зарядили свой арбалет.
– Ворота, конечно, хорошо, – высказался, наконец, командир спецназа, – только и мы, может, на что сгодимся. Мои ребята страсть как любят лазать по отвесным стенам. Осмотреться бы. Вдруг, да найдется лазейка.
– Ну, ты осматривайся, – подытожил механик, отползая за бугор, – а я начну пока. Пристреляюсь.
Он спустился с холма и крикнул.
– Заряжай ребятушки, наводи на дверку, что между башнями.
Обслуга завозилась, подтаскивая первый камень к орудию. Егорша, между тем, кликнул пятерых ратников, и, приблизившись к Забубенному, сообщил.
– Григорий, ну так я пойду. Прогуляюсь вокруг замка.
Забубенный, уже увлеченный процессом, кивнул.
– Иди, прогуляйся. Только смотри на монгольский разъезд случайно с той стороны не нарвись, а то еще пришибут по случайности, за тевтонцев примут.
– Не боись. Не пришибут, – успокоил его Егорша, исчезая за холмом.
– Только ты не долго, – крикнул ему вслед Григорий, – вдруг понадобишься.
– Я мигом! – раздалось уже из-за холма.
Механик-новатор Григорий Забубенный, закончив первую грубую настройку орудия, решил сделать пробный выстрел, чтобы подправить прицел, если понадобиться.
– Давай, родная! – крикнул он, махнув рукой своим артиллеристам.
Орудие качнулось и, разогнувшись, выбросило снаряд вверх, в сторону замка. Быстро пролетев положенные триста метров камень врезался в левую башню, на которой сидели тевтонцы с арбалетом, выцеливая кого-нибудь из людей Забубенного. Удар оказался неслабым и пришелся под самый зубец башни. Зубец был не очень массивным, от удара он треснул, и, покачнувшись, словно гнилой зуб, разломился на две половины. Отвалившийся кусок рухнул вниз, а вместе с ним рухнул и один из тевтонцев, выронив из рук меч.
Когда его тело, в белом балахоне, развевавшемся на ветру, долетело до земли, то звук падения и удар железа о камни услышал даже Григорий на своей позиции.
– Молодцы, артиллеристы, – похвалил он своих солдат, – неплохо для начала. Один ноль.
Второй камень, пущенный орудием системы "Забубенный", ушел выше стены, но к удивлению главного механика и канонира по-совместительству, вызвал гораздо больше разрушений. Перемахнув через стену, камень упал на крышу какой-то хозяйственной постройки. Судя по грохоту обрушившихся перекрытий, воплям людей и ржанию коней, это была конюшня. Почти сразу вслед за выстрелом в замке раздался звук рога. Защитники готовились к осаде, решив, что монголы, скоро пойдут на приступ.
Но Забубенный так не думал. Он видел, как замелькали на стенах красные накидки венгерских солдат вперемешку с белыми плащами тевтонцев, но не обратил на эту суету особого внимания. Он-то на приступ пока не собирался. Минимум, пару часов решил посвятить бомбардировке ворот. Готового тарана у Каюка пока не имелось, Григорий уточнял. Стругали сейчас нукеры какую-то исполинскую деревяшку, но когда закончат, это еще вопрос. Хотя, Каюк велел закончить таран к вечеру.
На случай совместной вылазки тевтонцев и людей местного жупана, желающих уничтожить камнеметное орудие, добрая сотня монгольских нукеров сидела в седлах в ближайшем лесу. Если что, подоспеют вовремя. Да и своих людей хватало. У орудия, не считая десятка артиллеристов, обреталась без дела чертова дюжина черниговских спецназовцев и бродники. А потому Григорий методично продолжал покрикивать на свою команду и настраивать прицел.
– Ниже бери, – приказал механик заряжающим, – надо в ворота попасть.
Однако, несмотря на все усилия, третий камень с чавканьем угодил в правую башню, поколебав ее, но не разрушив. На этот раз никто из оборонявшихся не упал в ров, только несколько кусков отвалилось от башни и просыпалось вниз.
Четвертый камень улетел в молоко. Точнее в пропасть, что виднелась справа от замка, вызвав там небольшой камнепад, который был абсолютно бесполезен. И только с пятой попытки подручным Кара-Чулмуса удалось таки попасть в ворота. Точнее в поднятый мост, который эти ворота прикрывал. Раздался страшный треск, но ничего не произошло. На атакованных бревнах осталась лишь глубокая вмятина.
– Ничего, – подбодрил канониров Забубенный, – лиха беда начала. Давай следующий.
Но шестой камень опять улетел в пропасть. Еще два угодили в левую башню у ворот, подровняв там два зубца и расплющив одного тевтонского арбалетчика. Девятый попал в стену, отколов от нее кусок. И только десятый снова попал в поднятый мост, вышибив, наконец, сразу два бревна одновременно, словно кегли в боулинге. Бревна были центральными, так что в мосту образовалась приличная дыра прямо посередине, сквозь которую теперь просвечивали массивные, окованные железными пластинами ворота замка.
Второй час бомбардировки был на исходе. Механик захотел есть, но перерыва на обед, похоже, не полагалось. Каюк ждал результатов. А наблюдательный механик, не мог не заметить, что только каждый пятый камень, выпущенный его чудо-машиной, попадал точно в цель. Вырисовывалась определенная закономерность, согласно которой он должен был разломать поднятый мост не раньше, чем еще через два часа. А потом приняться за сами ворота. Сколько времени уйдет на них и что вообще останется от замка кроме ворот за это время, – было непонятно. Хотя, до темноты могли успеть. Вот только штурмовать тогда придется ночью. Но Григорий уже втянулся и не думал о последствиях.
– Заряжай! – крикнул он, закончив подсчеты.
В этот момент из-за холма появился взмыленный Егорша сотоварищи.
– Григорий, – окликнул он командира, – погоди камни швырять. Разговор есть.
Глава десятая. Ночной штурм
После короткого совещания с начальником черниговского спецназа Забубенный узнал, что левая крайняя башня, самая близкая к лесу, была довольно хлипкой. Недавней кладки, но строили впопыхах, торопились. А потому если по ней крепко приложить то, может рухнуть быстрее, чем стена. Но Егорша не требовал обрушить всю башню. Достаточно было перенести огонь на нее и заставить тевтонцев понервничать. Подумать, что монголы изменили направление главного удара и собираются штурмовать стену рядом с башней.
– Ты мне, главное, башню расшевели да вмятин в стене наделай, чтобы было за что цепляться, – уговаривал главного канонира Егорша, – Даже если и не рухнет, то камней в ров накидаешь. Все легче. А к вечеру…
Егорша наклонился к Забубенному и заговорил заговорщическим шепотом.
– А к вечеру снова на ворота перекинешься и будешь долбить их, покуда не рухнут. Тевтонцы решат, что надули их, засомневаются. К воротам обратно побегут. А я тем временем, башенку-то захвачу да засяду там. Подходы уже посмотрел, валежника, ров закидать, наготовил на всякий случай.
Забубенный включил свой внутренний калькулятор и прикинул время, необходимое на выполнение задачи.
– А ну как не захватишь, а я время профукаю, да камни закончатся? – посомневался Забубенный, – Каюк меня не поймет.
– Не боись, Григорий, – успокоил его начальник спецназа, – на стену я подымусь, башню захвачу. Вот потом надо бы тебе уже ворота развалить, да монголам внутрь ворваться. Я, конечно, отвлеку рыцарей на себя и продержусь чуток, но не знаю, смогу ли всю ночку там провесть, если у тебя заминка выйдет.
– Ладно, – созрел Забубенный, – бери всех своих молодцев и двигай к башне. С Каюком я договорюсь.
Черниговцы, скучавшие без дела при орудии, быстро собрались и ушли по краю леса со своим командиром. Условившись с Егоршей о начале операции и сигналах, Григорий кликнул почтового нукера и на словах объяснил ему новый план штурма. Нукер ускакал в штаб, но быстро вернулся. К удивлению Забубенного, Каюк план отвлекающего маневра полностью одобрил. Монголы вообще ценили инициативу на поле боя и всякие военные хитрости. И даже при железной субординации командирам давали полную свободу действий, а также возможность ввязываться в любые мелкие авантюры, если это не мешало основному ходу сражения. У каждого была поставленная четкая цель, а каким маневром он добивался ее выполнения, генеральный штаб не волновало. Главное, чтоб добивался. Да и ответственности за инициативу с Забубенного никто не снимал. И он это тоже понимал. Куда же он с подводной лодки денется.
Поэтому, решившись, Забубенный велел немедленно переставить орудие. И взять на прицел дальнюю башню. Канониры подивились – ворота-то были еще целехонькие – но, надо так надо. И взялись за перестановку камнеметной машины. Глядя, как корячатся его верные помощники, Забубенный подумал о том, что на досуге надо будет заняться усовершенствованием трансмиссии. Ибо развернуться на месте, без помощи массы народа, машина была неспособна. Но, несмотря на эти мелкие трудности, спустя короткое время орудие уже смотрело в нужную сторону.
– Давай, – снова махнул рукой Забубенный, и первые камни полетели в дальнюю башню.
Как и предполагал прозорливый Егорша, защитники озадачились. На стенах засуетились красно-белые плащи. Но, Григорий, не обращая на это внимание, продолжал бомбить башню и прилегающий к ней кусок стены.
Его камни с громким уханьем врезались в крепость и кромсали стены, корежа и расшатывая кладку. Башня и правда оказалась хлипкой. После трех попаданий приблизительно в одно и тоже место – удивительная меткость выстрелов, после которых Забубенный в тайне даже загордился своим детищем – от башни отвалился целый кусок, обнажив ее внутренности – лестницу и часть этажа с арсеналом. А следующий камень – невероятно – артиллеристы умудрились вогнать прямо в пролом, из которого тут же раздались вопли раздавленных людей, а с другой стороны в башне обнаружилась небольшая сквозная дыра.
– Молодец, Иван! – похвалил главного канонира Забубенный, – выживем, награжу по-хански.
– Нема делов! – бодро ответил тот.
Однако скоро методичный обстрел был неожиданно остановлен. Уязвленные тем, что их арбалетчики ведут постоянный огонь по позициям нападавших, но так никого и не смогли серьезно зацепить, а сами несут потери от противника, который еще даже не пошел на штурм, осажденные решились на отчаянную вылазку. Григорий услышал лязг и скрип опускаемого моста и, обернувшись на звук, увидел как, балансируя надо рвом, по крайним уцелевшим балкам моста выбегают из замка воины. В первой волне Забубенный насчитал человек двадцать – дюжина разъяренных венгров и пять пеших тевтонских рыцарей в плащах с черными крестами. Арбалетный огонь со стен усилился, стрелы зажужжали с удвоенной силой.
Григорий напрягся и осмотрелся по сторонам. Черниговцы с Егоршей далеко, ждут сигнала. Людей у него самого осталось немного. А бежать венграм от силы четыре сотни метров, треть из которых они уже преодолели в страстном желании заставить замолчать эту машину, которая своими камнями уже разнесла им половину замка. Забубенный потрогал свой кадык, отгоняя совсем свежие неприятные воспоминания. А венгры, размахивая мечами, приближались.
Но, к счастью, Каюк не хотел лишиться своей единственной камнеметной машины. Он ее слишком долго ждал. Не успели первые венгры приблизиться на сто метров к позициям артиллеристов, как из-за холма, что прикрывал со спины канониров, выскочила и рассыпалась лавой перед воротами сотня монгольских всадников. Часть из них оказалась лучинками, которые на полном скаку разили бегущих венгров стрелами. Первый ряд атакующих был мгновенно скошен. Второй остановился. Атака захлебнулась.
Оценив расстояние до позиций противника и до спасительных ворот замка, нападавшие развернулись и рванули обратно, но было поздно. Монголы уже отрезали их от стен крепости и методично насаживали на копья, несмотря на отчаянный арбалетный огонь со стен, которым пытались помочь защитники крепости. Поняв, что никто не вернется, а монголы могут ворваться на плечах рыцарей в крепость, защитники закрыли ворота и подняли мост. Оставшиеся в живых перед воротами были обречены.
Монгольские всадники закололи и столкнули в ров всех венгров и рыцарей, взяв в плен только одного, но и сами потерял почти десяток всадников. На сей раз, арбалетчики отыгрались на противнике, расстреливая в упор крутившихся перед воротами всадников. Доспехи на таком расстоянии уже не спасали. Арбалетный болт пробивал их насквозь. Пустив в ответ десяток стрел по стенам, монголы ускакали, увозя с собой пленного рыцаря. Вылазка не удалась.
"Интересно, – подумал Григорий, все еще продолжая поглаживать кадык, – сколько народа осталось теперь в крепости. Человек двадцать-то положили". Но, никто ему, естественно не ответил. Оставалось ждать только результатов допроса пленного рыцаря, а в том, что результаты будут, Забубенный не сомневался. Примеры он видел своими глазами.
– Заряжай, лентяи! – крикнул Забубенный, подражая воплям Егорши, – по башне пли!
И снова камни обрушились на многострадальную угловую башню, расшатывая ее до основания. Так продолжалось почти до темноты. За это время Забубенный разрушил весь верхний этаж башни, а также измочалил прилегавшие стены. Программа-минимум была выполнена. Осмотрев запасы камней, которые таяли на глазах, Забубенный послал бродников собирать все подходящие боеприпасы по окрестностям и вновь перенес огонь на ворота. Когда первый камень ударил в расшатанный остов подъемного моста, Григорий велел стоявшему рядом ратнику послать зажигательную стрелу в небо. Это был сигнал.
Тотчас в наступающих сумерках из леса выбежала дюжина спецназовцев и, побросав вязанки хвороста в ров, попрыгала вслед за ними. Затем в небо взметнулись крюки, зацепившись за многочисленные изъяны полуразрушенной стены. И безмолвные тени стали карабкаться вверх. Когда их заметили осажденные, так долго боявшиеся высунуть голову из-за зубцов благодаря обстрелу Забубенного, было уже поздно.
Словно неизвестные Егорше ниндзи, черниговские спецназовцы взобрались на стену, и, лихо перемахнув через зубцы, быстро разобрались с двумя часовыми. Их трупы скинули в ров. Покончив с охранниками, Егорша обернулся на раздавшийся справа шум. Это начал обстрел Забубенный, который, окончательно разрушив подъемный мост, взялся теперь за ворота осажденного замка. Камни ударялись в препятствие гулко и часто, производя если не разгром, то приличный грохот, отвлекая внимание от миссии Егорши. У ворот сейчас суетились несколько человек в венгерских одеждах и один тевтонский арбалетчик. Но никто пока не обратил внимания на странные тени, сновавшие рядом с угловой башней. С другой стороны у башни тоже никого не оказалось, видно последняя вылазка дорого обошлась защитникам замка.
– Отлично, – проговорил в полголоса Егорша, – вперед ребятки.
Спецназовцы осторожно приблизились к пролому и главному входу в башню со стены. Прислушались. Откуда-то снизу донеслись голоса. Егорша заглянул внутрь – несмотря на темноту, сквозь пролом в помещение попадало достаточно света. В верхнем ярусе никого не было. Только пара трупов, убитых камнями, их оружие и какие-то деревянные приспособления под потолком, похожие на блоки для поднятия грузов. Веревка от них спускалась в широкий колодец, что вел куда-то вниз.
– Кузя со Степаном, Лапоть и Здоровый, остаетесь здесь, – приказал тихим голосом Егорша, – охранять подходы.
Четверо спецназовцев молча кивнули в темноте.
– Петруха, Михась и остальные со мной, – также тихо приказал Егорша и нырнул во чрево башни. Четверо оставленных охранников вошли вслед за ними и рассредоточились у проломов на верхнем ярусе.